Бесконечная тоска в разлуке — Глава 1: Жизнь коротка, как временное пребывание. Часть 1

 

    Тот день был таким же, как и предыдущие тысячи дней перед ним.

    Несколько раз кукарекнул петух, и постепенно раздались звуки человеческой жизни в городе Цин Шуй. Лао Му из клиники Хуэй Чун поспешил забрать свежего ягненка у Мясника Гао. Двое помощников уже занимались подготовкой к началу рабочего дня.

    Городской врач Вэн Сяо Лю (Сяо Лю означает Маленькая Шестерка) держал в одной руке миску с ягнячьим рагу, а в другой — печенье, присев на заднее крыльцо заднего двора, громко поедая. За ступеньками было два огорода, засаженные лекарственными травами, а между ними пролегала узенькая дорожка к небольшой реке. Солнце только начинало подниматься, бросая золотистое сияние на поверхность воды. Цветы расцветали по обеим сторонам берегов реки, птицы взлетали и садились, придавая месту поэтичный вид. Сяо Лю любовался этим зрелищем, думая, что лебеди должны быть очень полными и могли быть вкусными если их приготовить.

    После того как рагу утолило его аппетит, он положил грязную миску в ведро, стоявшее рядом с дверью, где уже лежала другая грязная посуда. Подняв ведро, он направился к реке, чтобы помыть посуду. Рядом с водяными бревнами на краю реки была черная тень, и было неясно, какая это птица. Вэн Сяо Лю поставил ведро и поднял камень, чтобы бросить в тень. Камень попал в черную тень, но она не двинулась.

    Вэн Сяо Лю остолбенел. Когда он стал так точен? Он подошел поближе и увидел, что это не птица, а человек. Вэн Сяо Лю тут же развернулся и направился к реке, чтобы помыть посуду, словно он только что не видел нечто, похожее на человеческое тело.

    Вэн Сяо Лю буркнул, моющи посуду: «Даже если сейчас все вымыть, эта миска снова испачкается при следующем приеме пищи. Зачем мыть после каждого приема? Если кушать из своей миски, она не грязная, и ее можно помыть раз в несколько дней.»

    Вэн Сяо Лю никогда не застилал свою постель утром. Если он аккуратно застилал одеяла, то все равно разгромил бы их ночью, так зачем создавать себе лишнюю работу? Кто будет таким глупцом? Он мог избегать надобности застилать постель ежедневно, но с грязной посудой было сложнее — Лао Му уже бы давно на него наорал.

    Сяо Лю бурчал под нос, промывая все миски одним заходом, прежде чем поднять ведро и вернуться назад, ни разу не взглянув на бревна.

    Жители города Цин Шуй видели больше мертвых, чем люди не из этого города съедали еды, даже дети стали относиться к этому без каких-либо эмоциональных реакций.

    Хуэй Чун Клиника может и не была большой, но Вэн Сяо Лю особенно искусен в лечении бесплодия. Десять женщин приходили к нему за помощью, и, возможно, он мог излечить шесть или семь из них, поэтому дела клиники шли довольно неплохо. После полудня, спустя полдень, Вэн Сяо Лю побродил по заднему двору, разминая тело после долгого сидения.

    Ма Цзи (его имя было оскорбительным термином для обозначения человека, страдающего проказой) сортировал травы во дворе и указал на дверь. «Мимо прошел нищий, и я подкинул ему половину печенья.»

    Сяо Лю кивнул и ничего не сказал. Кухня разжигала огонь только дважды в день — утром и вечером, поэтому Сяо Лю взял печенье и набрал ложку воды из ведра, присев у двери и глядя на улицу, пока ел.

    У двери лежал мужчина, растянувшийся на земле. Его одежда была оборвана, волосы запутались, кожа была поцарапана и ободрана, и он был покрыт грязью. Кроме того, что его силуэт напоминал человека, больше ничего не напоминало о нем такого.

    Сяо Лю прищурился и увидел след из грязи, уже высохший на солнце. Он заканчивался у нищего и простирался до берегов реки у водяных бревен. Сяо Лю поднял бровь и сделал глоток воды, чтобы проглотить жесткое печенье.

    Уголком глаза он увидел, что черная тень слегка двигается. Сяо Лю повернулся к нищему и увидел, что Ма Цзи неплохо прицелился. Печенье приземлилось рядом с его телом, но у него, похоже, не было сил даже дотянуться до него, поэтому оно осталось лежать. Сяо Лю грыз печенье и смотрел на него. Через несколько минут он закончил печенье, вытер крошки рукавом, хлопнул в ладоши и бросил черпак обратно в ведро. Он напевал мелодию и вернулся в клинику. К вечеру Сяо Лю вернулся, и все громко принялись за ужин.

    Сяо Лю закончил ужин и использовал тыльную сторону ладони, чтобы вытереть рот, а затем эту ладонь вытер о рубашку. Он собирался вернуться в свою комнату, но его ноги решили иначе и вывели его через заднюю дверь. Ма Цзи спросил: «Брат Лю, куда идешь?»

    «Прогуляться после ужина, чтобы лучше переварить», ответил он.

    Сяо Лю прогуливался вокруг реки и напевал свою мелодию. Вернувшись обратно по узенькой тропинке, он остановился рядом с нищим и наступил на ту самую часть печенья рядом с ним. Сяо Лю наклонился «Я наступил на твоё печенье, что я могу сделать, чтобы возместить ущерб?»

    Нищий не ответил, и Сяо Лю взглянул на небо. Полумесяц висел холодно и низко у края горизонта, как будто Небеса усмехались над смертными внизу.

    Через несколько мгновений Сяо Лю протянул руку и поднял нищего. Это был мужчина, его фигура была не маленькой, но он был худой как палка и легкий как перышко. Сяо Лю понес его и толкнул дверь ногой, войдя во двор. «Лао Му, Ма Цзи, Чуань Цзи, помогите мне.» [Чуань Цзи — оскорбительный термин, обозначающий хулигана.]

    Трое, сидящих во дворе и беседующих, не показывали своим видом, что им это показалось странным, и немедленно пошли на помощь.

    Сяо Лю положил нищего на постель, и Ма Цзи принес ведро с теплой водой и разжег огонь в комнате. Сяо Лю приказал: «Вымойте его тело, дайте ему теплого супа. Если есть какие-либо повреждения, займитесь ими.»

    Как только он вышел из комнаты, он услышал, как Ма Цзи закричал от ужаса, и Сяо Лю сразу же обернулся. Он увидел Ма Цзи с лицом бледным, словно он только что увидел призрака, и даже его голос дрожал: «Брат Лю, ты…ты должен это увидеть. Этот человек никак не может выжить.»

    Сяо Лю подошел и хорошенько посмотрел. Лицо мужчины было так избито и помято, что оно опухло, как свинячья голова. Его черты были совершенно неразличимы. На тощем теле, вместе с гигантской головой, это выглядело жутко и страшно.

    Сяо Лю отодвинул его одежду, или, скорее, остатки ткани, и весь его торс был покрыт шрамами и ранами всех видов — удары кнутом, ножами, ожоги, и на его груди была полностью обугленная полоса от клейма. Из-за отсутствия лишних мышц, его кости четко выделялись, и обожженная кожа свисала на реберной клетке.

    Сяо Лю поднял его руку, и все его ногти были выдернуты, а рука опухла. Сяо Лю осторожно опустил руку и осмотрел его ноги. Бедренная кость правой ноги была сломана пополам, и все десять ногтей также были выдернуты. На подошвах его ног были кровоточащие отверстия, явно были пробиты гвоздями. Ма Цзи и Чуань Цзи привыкли видеть пациентов, но даже их это напугало. Каждый отошел на несколько шагов назад и отвел взгляд, не в силах больше смотреть. Вэн Сяо Лю оставался безразличным и спокойным, приказывая: «Принесите лекарство».

    Ма Цзи выбрался из оцепенения и побежал за травами для очищения, хотел предложить очистить раны, но не смог вымолвить ни слова. Сяо Лю знал, что на них нельзя полагаться, и начал молча очищать раны сам. Он использовал чистую ткань, пропитанную водой с лекарственными травами, и осторожно очищал тело мужчины. Очевидно, раны болели, потому что мужчина проснулся. Из-за травмы век он не мог открыть глаза, поэтому он просто напряг мускулы губ.

    Сяо Лю мягко сказал: «Я Вэн Сяо Лю, ты можешь называть меня Сяо Лю. Я врач из небольшого городка, и я очищаю твои раны. Если больно, не стесняйся кричать.»

    Но Сяо Лю прошелся по всему телу мужчины, и он не издал ни звука, но на его лбу появились капли пота. Возможно, его стойкость и выносливость заставили Сяо Лю почувствовать к нему некоторое уважение, и его сердце наконец размягчилось. Он взял полотенце, чтобы вытереть пот с его лба, а затем начал снимать штаны. Тело мужчины слегка дрожало, выражая глубокую ненависть, которую он удерживал под контролем.

    Сяо Лю хотел, чтобы он расслабился, и пошутил: «Ты мужчина, как ты можешь бояться, когда парень снимает твои штаны?» Когда штаны снялись, Сяо Лю замолчал.

    От колен до верха бедер некоторые из ран были свежими, поэтому травмы варьировались от темных до светлых. Это напоминало потрепанный тряпичный лоскут, который сшивали слишком много раз. Человек, который совершал пытки, явно хорошо знал пределы выносливости человека и также знал, какие области внутренних органов наиболее чувствительны. Каждый раз, когда он наносил удары в ту область, человек, возможно, просил смерти, но не умирал. Сяо Лю приказал: «Спирт, свечной воск, ножницы, нож для разрезания костей, доски, бинты, мазь…»

    Чуань Цзи побежал за предметами, а Ма Цзи остался помогать, но его глаза всегда отводились от тела мужчины.

    Сяо Лю увидел, как Чуань Цзи вернулся с мазью и нахмурил брови. «Иди в мою комнату и возьми банку, спрятанную на дне моего комода.»

    Чуань Цзи не смог быстро отвернуть взгляд и замедлился на мгновение, прежде чем побежал за ней.

    Сяо Лю был нежен, насколько это было возможно, и полностью сосредоточился на уходе за ранами. Но несмотря на все усилия, было множество ран, некоторые с гниющей плотью, которую нужно было удалить, другие с отмершей кожей, которую нужно было подрезать, и сломанная нога, которую нужно было поставить на место.

    От боли Сяо Лю мог чувствовать, как мужчина дрожит, но его глаза оставались закрытыми, и он крепко прикусил губы, тихо выдержив всё это. Его избитое тело было обнажено, и везде были следы пыток, предназначенных для унижения и позора. Однако его поведение оставалось возвышенным и спокойным.

    Сяо Лю осознал, что, возможно, также реагировал на пытки, человек, которого стыдили, имея больше достоинства, чем человек, который позорил. Тот, кто пытал его, возможно, был полон еще большей ярости и, следовательно, усилил пытки. Через три часа Сяо Лю наконец закончил очищать все раны, и он тоже был покрыт потом. Он устало сказал: «Внешняя мазь.»

Оглавление