Половина столичного неба пылает красными огнями, облака медленно поглощают последний луч лунного света на горизонте.
Подобрав свой излишне украшенный подол, я медленно шагаю по светло-серым ступеням городской стены, перемещаясь с трудом. Мне никогда не нравилась такая замысловатая одежда. Если бы не было крайней необходимости, я бы никогда не оделась так. И если бы я все же так оделась, за мной всегда следовала бы группа служанок, которые помогали бы мне держать подол.
Но сегодня их нет.
Вокруг меня только солдаты в тяжелых доспехах с кровавыми копьями в руках. Их лица бесстрастны, и они ведут меня к башне города.
На вершине башни вьются боевые знамена. Еще не дойдя до самой вершины, я уже слышу крики женщин и детей. Я ступаю по холодному телу мертвой дворянки, она была обезглавлена. С решимостью я иду к самому высокому балкону.
Звезды вдали кружатся, и облака все быстрее и быстрее скользят мимо. Мои глаза смотрели на приближающийся ливень.
Под башней города триста тысяч солдат уже окружили имперский город, перекрыв все выходы и не оставив шанса на спасение.
С таким количеством людей я слышу только раздражающее ржание военных коней. Ледяной ветер, несущий с собой запах крови, касается моего лица. Я отпустила подол платья, позволив ему свободно колыхаться на ветру. В эту ночь, я верю, что мой свадебный наряд, ярко-красного оттенка, будет самым захватывающим цветом наряду с алой кровью.
Ледяной меч, оставляющий кровавый след, прикасается к моему горлу, а зловещие следы убийства на доспехах человека позади меня заставляют волосы встать дыбом. Он громко шипит:
– Маркиз Чан Е, Ань Цзы У!
Триста тысяч воинов под стенами замерли в тишине. Опустив взгляд, я прячу свои чувства, становясь похожей на безжизненную статую.
– Ань Цзы У! – взрывается гневом человек за мной. – По приказу императора, я требую твоего немедленного появления! Опоздаешь на минуту – выколю глаза твоей женщины. Опоздаешь на миг – превращу её в «человеческую свинью»!
Человеческая свинья – это когда отсекают все четыре конечности, вырезают глаза, отсекают уши, нос и язык. И это любимое наказание монарха позади меня.
Я продолжаю опускать свой взгляд, собираясь с мыслями и успокаиваю своё сердце, не позволяя себе выдать ни малейшего эмоционального всплеска.
Войска внизу начинают волноваться. Большинство из них служат под командованием моего мужа, маркиза Чан Е, многие генералы также знают меня. Убить одну женщину – это не страшно, но в такой ситуации жестокое убийство жены вождя повстанцев служит уроком и сдерживающим фактором для всей армии.
К тому же на этой стене многие из родственников генералов и солдат теперь горестно рыдают. Убив меня, они ясно сообщают о том, что скоро и эти родственники могут быть так же жестоко убиты. Эти войска долго находились вдали от дома, мечтая только о возвращении к своим женам, детям и родителям. Что будет, если их близкие погибнут...
Тактика императора, направленная на душу и разум людей, действительно поразительно жестока.
Топот копыт раздается из-под стен города. Этот звук изначально слаб, но мне удаётся его расслышать. Возможно, из-за того, что я была певицей много лет, я особенно чутка к звукам, или, возможно, потому что конь, на котором он скачет, «Лун Мэй», был выбран нами вместе.
В военных рядах начинает образовываться тропа, и всадник останавливается, вытягивая поводья, появляясь перед всеми в полном спокойствии и уверенности.
В покрове ночи я могу разглядеть его лицо лишь благодаря свету факелов. Я увидела, как прямо держится его спина, серебряная броня подчеркивает идеальные пропорции его тела. Не раз видела я его в доспехах, но это был первый раз, когда я увидела его в них на поле боя.
В нем меньше непринужденности, больше строгости и серьезности.
– Уголки моих губ невольно поднимаются. Это мой муж – маркиз Чан Е, Ань Цзы У. Сейчас он главнокомандующий восставшей армии, готовый свергнуть тираническое правление этой страны.
Увидев Цзи У, император за моей спиной в какой-то мере радуется. В конце концов, слухи о наших глубоких чувствах друг к другу известны всей столице. Все считают, что мы – пара, готовая следовать друг за другом в жизни и в смерти.
Следовать друг за другом в жизни и в смерти.
Только я одна знаю, что это всего лишь образ, который Цзи У хочет им показать.
– Маркиз Чан Е, если бы вы согласились отозвать войска, я мог бы проявить снисходительность к вашей мадам, а также простить и забыть все это, продолжая позволять вам оставаться при дворе, верно служа моему великому Ци!
Влажный ночной ветерок поднимает флаги на городских стенах, а всадник внизу остается неподвижным в ночном ветру.
Он еще не ответил, но я уже знаю его ответ.
Он погружается в молчание, оставляя несколько сотен тысяч ждать его реакции.
Я крепко зажмуриваю глаза. Достаточно, этот момент глубокого молчания уже стоит того. Мои старания, вложенные в этот праздничный свадебный наряд также не прошли впустую. В этой жизни, чтобы Сан Гэ смогла добиться этого мимолетного колебания от Ань Цзы У...
Этого достаточно.
В глубине души я думала: Маркиз Чан Е, ты хочешь получить эту тысячу ли рек и гор, тебе не хватает только последнего шага. Позволь мне помочь тебе в последний раз. Не только чтобы исполнить твои амбиции, но и чтобы избавить тебя от возможности стать известным из-за жестокости и безжалостности.
– Во времена правления императора Чжао происходили постоянные природные катастрофы, и никто не задумывался об успокоении простого народа. Вместо этого были назначены коррумпированные чиновники, которые обкрадывали народ до последней капли крови, что привело к тяжёлым временам. На третий год его правления, этот тиран, Сяо Чэн, ради своего удовольствия превратил сотни придворных дам в человекоподобных животных. На пятый год десятки верных министров были приговорены к страшной казни. На восьмой год в трех городах Цзяньнана произошло пять резней, из-за чего в Цзяньнане три года не было слышно человеческого голоса. Как много зверств было совершено! И сегодня Маркиз Чан Е воплощает справедливость от имени небес, чтобы искоренить этого тирана и очистить этот мир. Тысячи войск размещены на границах, и Сяо Чэн, император Чжао, бессилен. Чего бояться?
– Заткнись! – меч Сяо Чэна оставляет кровавую линию на моей шее. Он яростно смотрит на меня, его глаза, казалось, готовы выскочить из орбит, но из-за Цзы У он не осмеливается действительно убить меня.
Слезы женщин и детей на стене постепенно утихали. Большинство из них — образованные женщины. Мои слова, возможно, не произвели бы впечатления на простых людей на улице, но для них они все же что-то значат.
Капли дождя медленно падают с неба. Я поднимаю голову к небесам и громко кричу:
– Мой господин, вы должно быть устали, ведя войска днем и ночью, чтобы охранять наших соотечественников, проливая кровь и пот, сражаясь изо всех сил. Нелегко было дойти до сюда! Мы, женщины этого поколения, может быть, не можем стоять на поле боя вместо наших мужей и уничтожить этого тирана, но и быть их бременем тоже не можем!
Женщины на мгновение замолкают.
– Тиран...
– Замолчи!
Я все еще хотел продолжить свою речь, но меня прервал громогласный рев. И этот голос мне хорошо знаком. Каждую ночь во сне я слышу, как он тихо прошептывает мне на ухо: «Сан Гэ, Сан Гэ». Такой голос... он действительно мелодичнее любой песни.
Я взглянула вниз. Один человек на одной лошади, стоящий среди дождливого окружения. Перед ним — стены дворца и моя жизнь, за ним — трехсоттысячная армия, которая сражалась вместе с ним до этого дня.
Мне не удается разглядеть его лицо ясно, но я слышу гнев и страх в его голосе.
«Он беспокоится обо мне?» — задала я себе вопрос.
Я улыбнулась и подумала: «Цзы У, в этом больше нет необходимости».
После того как мы поженились, я редко действовала вопреки ему и, конечно, никогда не приводила его в ярость. Но сегодня я не хочу слушаться его. Среди шепчущего звука дождя я повысила свой голос, и на этот раз я не произнесла язвительных слов про тиранию императора, я просто выполнила свою первоначальную профессию — я запела.
— Когда день траура? Моя и твоя смерть...
Ещё не закончив фразу, я увидела, как император, кипящий от ярости, обрушил на меня свой меч.
Я видела только руку в красивом кроваво-красном рукаве. Она описала дугу в воздухе, падая на грязную землю...
Тогда боль ещё не достигла моего сознания. Я прикрывала свою кровоточащую руку, продолжая громко петь. Кровь и дождь смешались на свадебном платье на мне.
— Замолчи! — приказал император.
— Нет!
Они оба — он и император — в тот же момент заорали на меня. В порыве безумия император Чжао поднял свой меч и направил его на меня.
Среди затуманившихся от боли чувств я, кажется, слышу, как Цзы У кричит:
— Сяо Чэн! Если ты еще раз посмеешь ей навредить...
Но он не успевает закончить: император Чжао с хитрой улыбкой шепчет мне на ухо:
— Если маркиз Чан Е собирается захватить моё государство, то пусть он захватит его, но без удовольствия!
Он хватает меня за волосы, тянет за собой и бросает на серые ступени. В этот момент мне уже было всё равно. Оставшаяся рука инстинктивно рвется к его лицу. Внезапно мои пальцы стали теплыми и мокрыми.
Потом я слышу, как Сяо Чэн кричит:
Подобрав свой излишне украшенный подол, я медленно шагаю по светло-серым ступеням городской стены, перемещаясь с трудом. Мне никогда не нравилась такая замысловатая одежда. Если бы не было крайней необходимости, я бы никогда не оделась так. И если бы я все же так оделась, за мной всегда следовала бы группа служанок, которые помогали бы мне держать подол.
Но сегодня их нет.
Вокруг меня только солдаты в тяжелых доспехах с кровавыми копьями в руках. Их лица бесстрастны, и они ведут меня к башне города.
На вершине башни вьются боевые знамена. Еще не дойдя до самой вершины, я уже слышу крики женщин и детей. Я ступаю по холодному телу мертвой дворянки, она была обезглавлена. С решимостью я иду к самому высокому балкону.
Звезды вдали кружатся, и облака все быстрее и быстрее скользят мимо. Мои глаза смотрели на приближающийся ливень.
Под башней города триста тысяч солдат уже окружили имперский город, перекрыв все выходы и не оставив шанса на спасение.
С таким количеством людей я слышу только раздражающее ржание военных коней. Ледяной ветер, несущий с собой запах крови, касается моего лица. Я отпустила подол платья, позволив ему свободно колыхаться на ветру. В эту ночь, я верю, что мой свадебный наряд, ярко-красного оттенка, будет самым захватывающим цветом наряду с алой кровью.
Ледяной меч, оставляющий кровавый след, прикасается к моему горлу, а зловещие следы убийства на доспехах человека позади меня заставляют волосы встать дыбом. Он громко шипит:
– Маркиз Чан Е, Ань Цзы У!
Триста тысяч воинов под стенами замерли в тишине. Опустив взгляд, я прячу свои чувства, становясь похожей на безжизненную статую.
– Ань Цзы У! – взрывается гневом человек за мной. – По приказу императора, я требую твоего немедленного появления! Опоздаешь на минуту – выколю глаза твоей женщины. Опоздаешь на миг – превращу её в «человеческую свинью»!
Человеческая свинья – это когда отсекают все четыре конечности, вырезают глаза, отсекают уши, нос и язык. И это любимое наказание монарха позади меня.
Я продолжаю опускать свой взгляд, собираясь с мыслями и успокаиваю своё сердце, не позволяя себе выдать ни малейшего эмоционального всплеска.
Войска внизу начинают волноваться. Большинство из них служат под командованием моего мужа, маркиза Чан Е, многие генералы также знают меня. Убить одну женщину – это не страшно, но в такой ситуации жестокое убийство жены вождя повстанцев служит уроком и сдерживающим фактором для всей армии.
К тому же на этой стене многие из родственников генералов и солдат теперь горестно рыдают. Убив меня, они ясно сообщают о том, что скоро и эти родственники могут быть так же жестоко убиты. Эти войска долго находились вдали от дома, мечтая только о возвращении к своим женам, детям и родителям. Что будет, если их близкие погибнут...
Тактика императора, направленная на душу и разум людей, действительно поразительно жестока.
Топот копыт раздается из-под стен города. Этот звук изначально слаб, но мне удаётся его расслышать. Возможно, из-за того, что я была певицей много лет, я особенно чутка к звукам, или, возможно, потому что конь, на котором он скачет, «Лун Мэй», был выбран нами вместе.
В военных рядах начинает образовываться тропа, и всадник останавливается, вытягивая поводья, появляясь перед всеми в полном спокойствии и уверенности.
В покрове ночи я могу разглядеть его лицо лишь благодаря свету факелов. Я увидела, как прямо держится его спина, серебряная броня подчеркивает идеальные пропорции его тела. Не раз видела я его в доспехах, но это был первый раз, когда я увидела его в них на поле боя.
В нем меньше непринужденности, больше строгости и серьезности.
– Уголки моих губ невольно поднимаются. Это мой муж – маркиз Чан Е, Ань Цзы У. Сейчас он главнокомандующий восставшей армии, готовый свергнуть тираническое правление этой страны.
Увидев Цзи У, император за моей спиной в какой-то мере радуется. В конце концов, слухи о наших глубоких чувствах друг к другу известны всей столице. Все считают, что мы – пара, готовая следовать друг за другом в жизни и в смерти.
Следовать друг за другом в жизни и в смерти.
Только я одна знаю, что это всего лишь образ, который Цзи У хочет им показать.
– Маркиз Чан Е, если бы вы согласились отозвать войска, я мог бы проявить снисходительность к вашей мадам, а также простить и забыть все это, продолжая позволять вам оставаться при дворе, верно служа моему великому Ци!
Влажный ночной ветерок поднимает флаги на городских стенах, а всадник внизу остается неподвижным в ночном ветру.
Он еще не ответил, но я уже знаю его ответ.
Он погружается в молчание, оставляя несколько сотен тысяч ждать его реакции.
Я крепко зажмуриваю глаза. Достаточно, этот момент глубокого молчания уже стоит того. Мои старания, вложенные в этот праздничный свадебный наряд также не прошли впустую. В этой жизни, чтобы Сан Гэ смогла добиться этого мимолетного колебания от Ань Цзы У...
Этого достаточно.
В глубине души я думала: Маркиз Чан Е, ты хочешь получить эту тысячу ли рек и гор, тебе не хватает только последнего шага. Позволь мне помочь тебе в последний раз. Не только чтобы исполнить твои амбиции, но и чтобы избавить тебя от возможности стать известным из-за жестокости и безжалостности.
– Во времена правления императора Чжао происходили постоянные природные катастрофы, и никто не задумывался об успокоении простого народа. Вместо этого были назначены коррумпированные чиновники, которые обкрадывали народ до последней капли крови, что привело к тяжёлым временам. На третий год его правления, этот тиран, Сяо Чэн, ради своего удовольствия превратил сотни придворных дам в человекоподобных животных. На пятый год десятки верных министров были приговорены к страшной казни. На восьмой год в трех городах Цзяньнана произошло пять резней, из-за чего в Цзяньнане три года не было слышно человеческого голоса. Как много зверств было совершено! И сегодня Маркиз Чан Е воплощает справедливость от имени небес, чтобы искоренить этого тирана и очистить этот мир. Тысячи войск размещены на границах, и Сяо Чэн, император Чжао, бессилен. Чего бояться?
– Заткнись! – меч Сяо Чэна оставляет кровавую линию на моей шее. Он яростно смотрит на меня, его глаза, казалось, готовы выскочить из орбит, но из-за Цзы У он не осмеливается действительно убить меня.
Слезы женщин и детей на стене постепенно утихали. Большинство из них — образованные женщины. Мои слова, возможно, не произвели бы впечатления на простых людей на улице, но для них они все же что-то значат.
Капли дождя медленно падают с неба. Я поднимаю голову к небесам и громко кричу:
– Мой господин, вы должно быть устали, ведя войска днем и ночью, чтобы охранять наших соотечественников, проливая кровь и пот, сражаясь изо всех сил. Нелегко было дойти до сюда! Мы, женщины этого поколения, может быть, не можем стоять на поле боя вместо наших мужей и уничтожить этого тирана, но и быть их бременем тоже не можем!
Женщины на мгновение замолкают.
– Тиран...
– Замолчи!
Я все еще хотел продолжить свою речь, но меня прервал громогласный рев. И этот голос мне хорошо знаком. Каждую ночь во сне я слышу, как он тихо прошептывает мне на ухо: «Сан Гэ, Сан Гэ». Такой голос... он действительно мелодичнее любой песни.
Я взглянула вниз. Один человек на одной лошади, стоящий среди дождливого окружения. Перед ним — стены дворца и моя жизнь, за ним — трехсоттысячная армия, которая сражалась вместе с ним до этого дня.
Мне не удается разглядеть его лицо ясно, но я слышу гнев и страх в его голосе.
«Он беспокоится обо мне?» — задала я себе вопрос.
Я улыбнулась и подумала: «Цзы У, в этом больше нет необходимости».
После того как мы поженились, я редко действовала вопреки ему и, конечно, никогда не приводила его в ярость. Но сегодня я не хочу слушаться его. Среди шепчущего звука дождя я повысила свой голос, и на этот раз я не произнесла язвительных слов про тиранию императора, я просто выполнила свою первоначальную профессию — я запела.
— Когда день траура? Моя и твоя смерть...
Ещё не закончив фразу, я увидела, как император, кипящий от ярости, обрушил на меня свой меч.
Я видела только руку в красивом кроваво-красном рукаве. Она описала дугу в воздухе, падая на грязную землю...
Тогда боль ещё не достигла моего сознания. Я прикрывала свою кровоточащую руку, продолжая громко петь. Кровь и дождь смешались на свадебном платье на мне.
— Замолчи! — приказал император.
— Нет!
Они оба — он и император — в тот же момент заорали на меня. В порыве безумия император Чжао поднял свой меч и направил его на меня.
Среди затуманившихся от боли чувств я, кажется, слышу, как Цзы У кричит:
— Сяо Чэн! Если ты еще раз посмеешь ей навредить...
Но он не успевает закончить: император Чжао с хитрой улыбкой шепчет мне на ухо:
— Если маркиз Чан Е собирается захватить моё государство, то пусть он захватит его, но без удовольствия!
Он хватает меня за волосы, тянет за собой и бросает на серые ступени. В этот момент мне уже было всё равно. Оставшаяся рука инстинктивно рвется к его лицу. Внезапно мои пальцы стали теплыми и мокрыми.
Потом я слышу, как Сяо Чэн кричит:
— Мои глаза! Мои глаза!
Воспользовавшись моментом его паники, я громко кричу:
— Маркиз Чан Е борется против тирании ради мира во всём мире. Сан Гэ гордится тем, что была женой великого маркиза и не жалеет ни о чём в своей жизни! Совершенно ни капли!
После этих слов я со всей силой бросаюсь головой в живот императора. Мое платье и рукав колышутся на ветру, и вместе с этим тираничным императором я падаю со стен имперского города.
Перед смертью время кажется замедленным.
Я смотрю сквозь проливной дождь на сотни тысяч солдат. Они все плачут. Я вижу, как темная ночь сменяется на вид скачущегося, как молния, Лун Мэя. В последний момент я вижу кровь на его доспехах и скорбь в его глазах.
— Сан Гэ!
Столько лет я ждала, чтобы услышать твой голос, и, наконец, я его слышу. Я слышу, как ты зовёшь мое имя, твой голос становится хриплым от крика.
Цзы У, помнишь ли ты, что наше первое знакомство тоже произошло под дождём?
— Маркиз Чан Е борется против тирании ради мира во всём мире. Сан Гэ гордится тем, что была женой великого маркиза и не жалеет ни о чём в своей жизни! Совершенно ни капли!
После этих слов я со всей силой бросаюсь головой в живот императора. Мое платье и рукав колышутся на ветру, и вместе с этим тираничным императором я падаю со стен имперского города.
Перед смертью время кажется замедленным.
Я смотрю сквозь проливной дождь на сотни тысяч солдат. Они все плачут. Я вижу, как темная ночь сменяется на вид скачущегося, как молния, Лун Мэя. В последний момент я вижу кровь на его доспехах и скорбь в его глазах.
— Сан Гэ!
Столько лет я ждала, чтобы услышать твой голос, и, наконец, я его слышу. Я слышу, как ты зовёшь мое имя, твой голос становится хриплым от крика.
Цзы У, помнишь ли ты, что наше первое знакомство тоже произошло под дождём?
0 Комментарии