После того дня я больше не видела Чжунхуа. Похоже, он был на меня действительно зол. Или, вернее сказать, в этой жизни он меня никогда и не любил.
Чанан был ещё слишком молодым тогда, чтобы дать мне какую-либо информацию. Однако он раскрыл передо мной главную тайну — учителем Чжунхуа была женщина.
Женщина.
Узнав это, я почувствовала себя преданной. Ведь он ясно сказал, что позволит только мне его соблазнить. Я старалась так усердно, а он...
Я так расстроилась, что перестала прибегать к границе силового поля и выкрикивать его имя.
Всё продолжалось до того момента, пока небо над Любо не стало темным от густого тумана, который не дал мне заснуть. Я поняла, что Хуэй И напал.
Чанан был в отчаянии, крича, что был готов умереть за Любо. Раздраженная его болтовней, я оглушила его и заперла в доме. После моей прогулки по лесу, я начала слышать шум сражения с другой стороны.
Ах, эти люди... Если они хотели друг друга убить, то пусть делают это. Но к чему этот крик? Будто крик мог убить врага.
Раздался громкий взрыв. Силовое поле вспыхнуло и стало пеплом. В небе парил человек в черном плаще с длинными волосами — Хуэй И. Он уставился на меня и приземлился.
— Я никогда не любил быть в долгу. Ты освободила меня, теперь я освобожу тебя. Мы квиты.
Ах, опять... Без сомнения, это была реинкарнация Имперского Священника. Эта привычка делать благодеяния, о которых никто и не просил, была такой же.
Когда я собралась сказать, что не уйду, за нашими спинами раздался холодный голос:
— Вам обоим следует забыть о том, чтобы покинуть Любо.
Я обернулась. Чжунхуа направил меч на Хуэй И, его лицо было холодным.
— Двадцать лет назад я пощадил твою жизнь, а ты посмел атаковать Любо! Сегодня я прикончу тебя.
Я наблюдала за его выражением лица, и мое беспокойство усиливалось. Я отступила на пару шагов и спряталась за Хуэй И, отвернувшись от него.
Хуэй И с некоторым презрением уставился на Чжунхуа.
— Я не нуждаюсь в твоей милости. Ты можешь легко убить меня теперь, став Достопочтенным. Но смогут ли твои ученики из Любо выдержать атаку монстров снаружи? Разве все, кто ищут божественность, такие же могущественные, как и ты?
На лице Чжунхуа появилась еще более угрожающая насмешка.
Хуэй И продолжил:
— Чжунхуа, если ты пообещаешь мне одно, я, в свою очередь, обеспечу Любо способом отразить демонов, не причинив вреда ни одной душе. К тому же моя жизнь будет в твоих руках.
Я была удивлена после этих слов, не говоря уже о Чжунхуа. Он приложил столько усилий, чтобы напасть на Любо, только чтобы иметь козырь против Чжунхуа? Внезапно мне стало невероятно любопытно по поводу его просьбы.
Чжунхуа молчал некоторое время.
— Чего ты хочешь?
— Освободи ее, чтобы она смогла родиться заново, — в голосе Хуэй И звучала сдержанная злость, а также печаль. — Ей давно пора было уйти. Отпусти ее!
Услышав эти слова, Чжунхуа замер.
— Это исключено.
Хуэй И взорвался от ярости.
— Как бы то ни было, она была твоим учителем. Она обучала и воспитывала тебя! Вы держите ее в заточении двадцать лет. Если это продлится дольше, она исчезнет! Чжунхуа, у тебя что, стальное сердце?
Я удивленно подняла бровь и бросила быстрый взгляд на Чжунхуа, но увидела только безразличное лицо.
— Она влюбилась в демона и предала Любо, что привело к нашему страданию. По нашим правилам, она должна быть наказана, ее душа должна быть заключена в темницу.
То, что ее душа была заключена, означало, что она была связана так, что ее не могли забрать духи смерти. Ее будут удерживать в мире живых, пока она полностью не исчезнет. Для души такое заточение в человеческом мире было чрезвычайно жестоким наказанием. Потому что когда душа исчезает, она больше никогда не возвращается в цикл реинкарнации. Однако такая магия была обыденной в загробном мире, где все были душами или духами. Духи смерти часто использовали это заклинание, чтобы представить на суд Яньвана тех, кто сильно грешил.
Я думала, что такая магия неизвестна в мире людей, и не ожидала, что ее передавали из поколения в поколение в Любо.
Двадцать лет. Этого достаточно, чтобы превратить душу в пепел...
Хуэй И сжал кулаки.
Меня осенило. Заключать живую душу было богохульством. И так, Чжунхуа ненавидел Хуэй И и наоборот. Это, вероятно, было его испытание «встречи во вражде». Если он не позволит Хуэй И освободить душу и она исчезнет, Чжунхуа, вероятно, будет поражен 36 молниями. Боюсь, его текущее тело из плоти и крови не выдержит даже одного удара.
С этой мыслью я похлопала Хуэй И по плечу:
— Чья это душа? Знаешь, где ее держат?
Хуэй И повернулся ко мне. Глаза Чжунхуа также были устремлены на меня, когда он с презрением сказал:
— Рекомендую не совать нос туда, куда не следует.
Я сомкнула губы, и подумала, что в этом воплощении Моси был ужасно неприятен. Но я не могла позволить ему терпеть неудачу в испытании только из-за того, что в этой жизни он был неприятным. Если его поразит молния сейчас, то кого я буду соблазнять в следующий раз?!
— Где она? — спросила я у Хуэй И снова.
Глаза Хуэй И загорелись. Он видел, как я уничтожила всю Пагоду Тысячи Замков одним дуновением. Слишком отчаявшись, чтобы сомневаться во мне, он указал на высокую и величественную башню неподалеку и сказал:
— На вершине Башни Миллиона Этажей. Но после освобождения ей понадобится кто-нибудь, кто укажет ей путь...
Пагода Тысячи Замков и Башня Миллиона Этажей... Судьба не желает их встречи? Это казалось слишком жестоким. Похлопав его по плечу в знак поддержки, я бросила взгляд на Чжунхуа, чье лицо все более и более наполнялось убийственным намерением.
— Задержи его.
За моей спиной послышались звуки борьбы. Я их проигнорировала и надеялась лишь на то, что Хуэй И сможет задержать его немного дольше.
Я родилась в загробном мире. Хоть я и не была духом смерти, я знала, как проводить души... но может быть, не слишком профессионально.
Добравшись до вершины Башни Миллиона Этажей, я заметила мемориальную табличку, установленную на алтаре в центре открытого пространства. На ней ничего не было написано, но она была чистой. Было ясно, что кто-то регулярно ухаживал за ней.
Я осмотрела пространство вокруг и не обнаружила места, где была бы заключена душа учителя Чжунхуа. И вот, чеша голову в недоумении, я заметила слабый блеск сверху. Подняв взгляд к источнику света, я увидела свечу, закрепленную на потолочной балке. Над ней висела картина — похоже, портрет.
Я запрыгнула на балку и внимательно рассмотрела изображение.
На нем была изображена женщина в белом платье, стоящая спиной. Ее одежда была похожа на ту, что носили сейчас священники у Чжунхуа. Она держала в руке ветку сливы, слегка наклоняясь вперед, словно хотела понюхать цветы.
Мое сердце замерло.
Если бы я не прочитала надпись внизу, я бы подумала, что это был портрет, нарисованный Моси для меня, который уцелел со времен нашей прошлой жизни. «Нарисовано в 10-м году Чжэнву, в павильоне Шили в Любо».
Сопоставив все факты, можно было догадаться, что на картине изображена наставница Чжунхуа.
Я не могла поверить, в то, что его учитель была так сильно на меня похожа... и та предыдущая боль предательства мгновенно ушла.
Если портрет здесь, тогда... Я была готова прикоснуться к картине, но вспыхнул золотистый свет и отбросил меня назад.
Защитное поле.
Душа женщины, должно быть, была заперта там. Я сосредоточила духовную силу в ладони и ударила по защитному полю. Золотистый свет замерцал дважды и исчез. С радостью я опустила картину. Как и ожидалось, внутри была белая масса.
Я видела много душ, но никогда не видела такой слабой. Если бы я пришла на несколько дней позже, она бы полностью исчезла. Я произнесла заклинание, легко снявшее заклятие замораживания души. Я поместила ее на ладонь и нежно вдохнула в нее силы, чтобы она не рассеялась по пути в загробный мир.
Держа ее в ладони, я прыгнула на вершину высокой башни и выпустила ее в небо. Она, однако, не ушла. Она парила в воздухе, словно пыталась остаться в Любо как можно дольше.
— Уходи, — сказала я ей. — Все в этой жизни уже прошло. Даже если сложно отпустить, ты не можешь вернуться. — Я задумалась и добавила. — Призраки в загробном мире очень добрые. Скажи им, что ты знаешь Саньшэн. Они, возможно, смогут провести тебя через задний вход.
Дух немного поколебался, а потом медленно опустился вниз. Я наблюдала за тем, как она парит в сторону резиденции Чжунхуа.
Вид отсюда был великолепен. Я посмотрела вдаль, где можно было разглядеть сражающиеся фигуры Чжунхуа и Хуэй И. Хуэй И был явно в проигрыше, но если он был достаточно отчаянным, Чжунхуа тоже не смог бы получить легкой победы. Похоже, Чжунхуа вынул свой меч.
Хуэй И собирался увернуться, но внезапно он сильно затрясся и не уклонился от меча Чжунхуа, позволив холодному лезвию проникнуть прямо в его сердце и пройти сквозь грудь.
Думаю, я знаю, что он увидел. И я знаю, что он, наверное, улыбается.
Я помахала обеим душам, отправив их на перерождение. Вместе они увидят цветущие амариллисы и, возможно, даже выгравируют свои имена на моем камне.
С Башни Миллиона Этажей я наблюдала за тем, как они уходят. Когда я повернула свой взгляд, то почувствовала дикую энергию, нацеленную на меня. Вдалеке Чжунхуа угрожающе смотрел на меня. Мне внезапно вспомнились первые слова, которые он сказал мне, когда мы встретились в этой жизни: «Если ты не из наших, ты иной».
Если подумать, мое восприятие мира действительно было несколько «иным» по сравнению с его восприятием в этой жизни. Сначала я разрушила его Пагоду Тысячи Замков и освободила волка-демона Хуэй И, что привело к нападению армии демонов на Любо. А теперь я освобождаю его учителя, позволив его любимой наставнице реинкарнироваться вместе с Хуэй И.
Достопочтенный Чжунхуа, наверное, по-настоящему ненавидел меня!
Я улыбнулась ему и внезапно увидела, как демон-змея открывает дверь хижины недалеко от сливового леса. Сердце мое наполнилось страхом. Чанан все еще был внутри!
Не тратя времени на раздумья, я подпрыгнула и побежала к хижине. По пороге я увидела Чанана, который бился в конвульсиях на кровати. Из его рта торчал хвостик маленькой желтой змеи, угрожающе извиваясь.
Такого рода змеи-демоны обожали детские внутренности. Они могли принимать свою первоначальную форму и проникать в рот детей, чтобы съесть все их органы.
Я сделала два шага вперед, удержала Чанана, затем одной рукой схватила его за шею, а другой — за хвост змеи. Я поразила змею темной силой, убив ее прямо в животе Чанана, а потом медленно вытащила ее из его рта.
Внезапно по моему телу пробежали мурашки от острого звука, пронзившего мою плоть.
Я опустила глаза и увидела меч, пронзивший мой живот. Боль еще не достигла моего разума. Кто мог захотеть убить меня? Я искренне хотела это знать.
Я обернулась. Чжунхуа угрожающе смотрел на меня:
— Я не позволю тебе тронуть Любо...
Его взгляд устремился на маленькую желтую змею в моей руке.
В комнате стояла мертвая тишина. Раздавались только звуки рвоты Чанана. Он недолго блевал, а потом потерял сознание.
— Он так похож на тебя в прошлом, что я не могла... — Я начала оседать на пол; в горле у меня был вкус приторной сладости. — Я не демон.
Если бы это был обычный меч, то я бы ничего не почувствовала, даже после нескольких ударов. К сожалению, меч Чжунхуа был лезвием, передававшимся из поколения в поколение лидерам секты Любо. Для такого духа из загробного мира, как я, можно сказать, что это было моим злейшим врагом.
Мое тело медленно слабело, и я уже не могла удержаться, чтобы не схватить его за рукав. С улыбкой я произнесла:
— В этой жизни ты такой неприятный, знаешь ли.
Он замер и не ответил.
— Но в тот день... мне было так больно за тебя, когда ты, лежа у меня на коленях, звал своего учителя...
Боль распространилась не только от моей раны, но и от жгучего чувства, вызванного столкновением темных сил и света меча внутри меня. Я крепко схватилась за его рукав. Похоже, он внезапно очнулся от своего транса. Он взял меня на руки и побежал.
— В главном зале есть лекарство.
Может быть, это было иллюзией, но мне показалось, что тот, кто нес меня, шатался. Это не было похоже на его обычное холодное и невозмутимое обличие.
Почему этот человек был так полон противоречий?
Мое зрение становилось все более размытым.
После того как защитное поле было разрушено, снег в сливовом лесу медленно растаял вместе с увядшими красными сливами, придавая двору мрачность.
Я прищурилась, рассматривая его профиль, и собралась с силами, чтобы улыбнуться.
— Знаешь ли ты, почему мне нравится этот приглушенный аромат и чистый белый снег? — Я уже бормотала так тихо, что даже сама себя не слышала. Но он остановился и посмотрел на меня, его глаза были полны эмоций.
На мгновение мне показалось, что он нарушил узы пленения старушки Мэн и вспомнил все из прошлого. Затем я погрузилась в темноту и вновь увидела своих старых знакомых.
В последний раз я услышала свой собственный голос:
— Назовёшь меня по имени хотя бы раз?
Он молчал.
Оказывается он и не знал моего имени в этой жизни...
Чанан был ещё слишком молодым тогда, чтобы дать мне какую-либо информацию. Однако он раскрыл передо мной главную тайну — учителем Чжунхуа была женщина.
Женщина.
Узнав это, я почувствовала себя преданной. Ведь он ясно сказал, что позволит только мне его соблазнить. Я старалась так усердно, а он...
Я так расстроилась, что перестала прибегать к границе силового поля и выкрикивать его имя.
Всё продолжалось до того момента, пока небо над Любо не стало темным от густого тумана, который не дал мне заснуть. Я поняла, что Хуэй И напал.
Чанан был в отчаянии, крича, что был готов умереть за Любо. Раздраженная его болтовней, я оглушила его и заперла в доме. После моей прогулки по лесу, я начала слышать шум сражения с другой стороны.
Ах, эти люди... Если они хотели друг друга убить, то пусть делают это. Но к чему этот крик? Будто крик мог убить врага.
Раздался громкий взрыв. Силовое поле вспыхнуло и стало пеплом. В небе парил человек в черном плаще с длинными волосами — Хуэй И. Он уставился на меня и приземлился.
— Я никогда не любил быть в долгу. Ты освободила меня, теперь я освобожу тебя. Мы квиты.
Ах, опять... Без сомнения, это была реинкарнация Имперского Священника. Эта привычка делать благодеяния, о которых никто и не просил, была такой же.
Когда я собралась сказать, что не уйду, за нашими спинами раздался холодный голос:
— Вам обоим следует забыть о том, чтобы покинуть Любо.
Я обернулась. Чжунхуа направил меч на Хуэй И, его лицо было холодным.
— Двадцать лет назад я пощадил твою жизнь, а ты посмел атаковать Любо! Сегодня я прикончу тебя.
Я наблюдала за его выражением лица, и мое беспокойство усиливалось. Я отступила на пару шагов и спряталась за Хуэй И, отвернувшись от него.
Хуэй И с некоторым презрением уставился на Чжунхуа.
— Я не нуждаюсь в твоей милости. Ты можешь легко убить меня теперь, став Достопочтенным. Но смогут ли твои ученики из Любо выдержать атаку монстров снаружи? Разве все, кто ищут божественность, такие же могущественные, как и ты?
На лице Чжунхуа появилась еще более угрожающая насмешка.
Хуэй И продолжил:
— Чжунхуа, если ты пообещаешь мне одно, я, в свою очередь, обеспечу Любо способом отразить демонов, не причинив вреда ни одной душе. К тому же моя жизнь будет в твоих руках.
Я была удивлена после этих слов, не говоря уже о Чжунхуа. Он приложил столько усилий, чтобы напасть на Любо, только чтобы иметь козырь против Чжунхуа? Внезапно мне стало невероятно любопытно по поводу его просьбы.
Чжунхуа молчал некоторое время.
— Чего ты хочешь?
— Освободи ее, чтобы она смогла родиться заново, — в голосе Хуэй И звучала сдержанная злость, а также печаль. — Ей давно пора было уйти. Отпусти ее!
Услышав эти слова, Чжунхуа замер.
— Это исключено.
Хуэй И взорвался от ярости.
— Как бы то ни было, она была твоим учителем. Она обучала и воспитывала тебя! Вы держите ее в заточении двадцать лет. Если это продлится дольше, она исчезнет! Чжунхуа, у тебя что, стальное сердце?
Я удивленно подняла бровь и бросила быстрый взгляд на Чжунхуа, но увидела только безразличное лицо.
— Она влюбилась в демона и предала Любо, что привело к нашему страданию. По нашим правилам, она должна быть наказана, ее душа должна быть заключена в темницу.
То, что ее душа была заключена, означало, что она была связана так, что ее не могли забрать духи смерти. Ее будут удерживать в мире живых, пока она полностью не исчезнет. Для души такое заточение в человеческом мире было чрезвычайно жестоким наказанием. Потому что когда душа исчезает, она больше никогда не возвращается в цикл реинкарнации. Однако такая магия была обыденной в загробном мире, где все были душами или духами. Духи смерти часто использовали это заклинание, чтобы представить на суд Яньвана тех, кто сильно грешил.
Я думала, что такая магия неизвестна в мире людей, и не ожидала, что ее передавали из поколения в поколение в Любо.
Двадцать лет. Этого достаточно, чтобы превратить душу в пепел...
Хуэй И сжал кулаки.
Меня осенило. Заключать живую душу было богохульством. И так, Чжунхуа ненавидел Хуэй И и наоборот. Это, вероятно, было его испытание «встречи во вражде». Если он не позволит Хуэй И освободить душу и она исчезнет, Чжунхуа, вероятно, будет поражен 36 молниями. Боюсь, его текущее тело из плоти и крови не выдержит даже одного удара.
С этой мыслью я похлопала Хуэй И по плечу:
— Чья это душа? Знаешь, где ее держат?
Хуэй И повернулся ко мне. Глаза Чжунхуа также были устремлены на меня, когда он с презрением сказал:
— Рекомендую не совать нос туда, куда не следует.
Я сомкнула губы, и подумала, что в этом воплощении Моси был ужасно неприятен. Но я не могла позволить ему терпеть неудачу в испытании только из-за того, что в этой жизни он был неприятным. Если его поразит молния сейчас, то кого я буду соблазнять в следующий раз?!
— Где она? — спросила я у Хуэй И снова.
Глаза Хуэй И загорелись. Он видел, как я уничтожила всю Пагоду Тысячи Замков одним дуновением. Слишком отчаявшись, чтобы сомневаться во мне, он указал на высокую и величественную башню неподалеку и сказал:
— На вершине Башни Миллиона Этажей. Но после освобождения ей понадобится кто-нибудь, кто укажет ей путь...
Пагода Тысячи Замков и Башня Миллиона Этажей... Судьба не желает их встречи? Это казалось слишком жестоким. Похлопав его по плечу в знак поддержки, я бросила взгляд на Чжунхуа, чье лицо все более и более наполнялось убийственным намерением.
— Задержи его.
За моей спиной послышались звуки борьбы. Я их проигнорировала и надеялась лишь на то, что Хуэй И сможет задержать его немного дольше.
Я родилась в загробном мире. Хоть я и не была духом смерти, я знала, как проводить души... но может быть, не слишком профессионально.
Добравшись до вершины Башни Миллиона Этажей, я заметила мемориальную табличку, установленную на алтаре в центре открытого пространства. На ней ничего не было написано, но она была чистой. Было ясно, что кто-то регулярно ухаживал за ней.
Я осмотрела пространство вокруг и не обнаружила места, где была бы заключена душа учителя Чжунхуа. И вот, чеша голову в недоумении, я заметила слабый блеск сверху. Подняв взгляд к источнику света, я увидела свечу, закрепленную на потолочной балке. Над ней висела картина — похоже, портрет.
Я запрыгнула на балку и внимательно рассмотрела изображение.
На нем была изображена женщина в белом платье, стоящая спиной. Ее одежда была похожа на ту, что носили сейчас священники у Чжунхуа. Она держала в руке ветку сливы, слегка наклоняясь вперед, словно хотела понюхать цветы.
Мое сердце замерло.
Если бы я не прочитала надпись внизу, я бы подумала, что это был портрет, нарисованный Моси для меня, который уцелел со времен нашей прошлой жизни. «Нарисовано в 10-м году Чжэнву, в павильоне Шили в Любо».
Сопоставив все факты, можно было догадаться, что на картине изображена наставница Чжунхуа.
Я не могла поверить, в то, что его учитель была так сильно на меня похожа... и та предыдущая боль предательства мгновенно ушла.
Если портрет здесь, тогда... Я была готова прикоснуться к картине, но вспыхнул золотистый свет и отбросил меня назад.
Защитное поле.
Душа женщины, должно быть, была заперта там. Я сосредоточила духовную силу в ладони и ударила по защитному полю. Золотистый свет замерцал дважды и исчез. С радостью я опустила картину. Как и ожидалось, внутри была белая масса.
Я видела много душ, но никогда не видела такой слабой. Если бы я пришла на несколько дней позже, она бы полностью исчезла. Я произнесла заклинание, легко снявшее заклятие замораживания души. Я поместила ее на ладонь и нежно вдохнула в нее силы, чтобы она не рассеялась по пути в загробный мир.
Держа ее в ладони, я прыгнула на вершину высокой башни и выпустила ее в небо. Она, однако, не ушла. Она парила в воздухе, словно пыталась остаться в Любо как можно дольше.
— Уходи, — сказала я ей. — Все в этой жизни уже прошло. Даже если сложно отпустить, ты не можешь вернуться. — Я задумалась и добавила. — Призраки в загробном мире очень добрые. Скажи им, что ты знаешь Саньшэн. Они, возможно, смогут провести тебя через задний вход.
Дух немного поколебался, а потом медленно опустился вниз. Я наблюдала за тем, как она парит в сторону резиденции Чжунхуа.
Вид отсюда был великолепен. Я посмотрела вдаль, где можно было разглядеть сражающиеся фигуры Чжунхуа и Хуэй И. Хуэй И был явно в проигрыше, но если он был достаточно отчаянным, Чжунхуа тоже не смог бы получить легкой победы. Похоже, Чжунхуа вынул свой меч.
Хуэй И собирался увернуться, но внезапно он сильно затрясся и не уклонился от меча Чжунхуа, позволив холодному лезвию проникнуть прямо в его сердце и пройти сквозь грудь.
Думаю, я знаю, что он увидел. И я знаю, что он, наверное, улыбается.
Я помахала обеим душам, отправив их на перерождение. Вместе они увидят цветущие амариллисы и, возможно, даже выгравируют свои имена на моем камне.
С Башни Миллиона Этажей я наблюдала за тем, как они уходят. Когда я повернула свой взгляд, то почувствовала дикую энергию, нацеленную на меня. Вдалеке Чжунхуа угрожающе смотрел на меня. Мне внезапно вспомнились первые слова, которые он сказал мне, когда мы встретились в этой жизни: «Если ты не из наших, ты иной».
Если подумать, мое восприятие мира действительно было несколько «иным» по сравнению с его восприятием в этой жизни. Сначала я разрушила его Пагоду Тысячи Замков и освободила волка-демона Хуэй И, что привело к нападению армии демонов на Любо. А теперь я освобождаю его учителя, позволив его любимой наставнице реинкарнироваться вместе с Хуэй И.
Достопочтенный Чжунхуа, наверное, по-настоящему ненавидел меня!
Я улыбнулась ему и внезапно увидела, как демон-змея открывает дверь хижины недалеко от сливового леса. Сердце мое наполнилось страхом. Чанан все еще был внутри!
Не тратя времени на раздумья, я подпрыгнула и побежала к хижине. По пороге я увидела Чанана, который бился в конвульсиях на кровати. Из его рта торчал хвостик маленькой желтой змеи, угрожающе извиваясь.
Такого рода змеи-демоны обожали детские внутренности. Они могли принимать свою первоначальную форму и проникать в рот детей, чтобы съесть все их органы.
Я сделала два шага вперед, удержала Чанана, затем одной рукой схватила его за шею, а другой — за хвост змеи. Я поразила змею темной силой, убив ее прямо в животе Чанана, а потом медленно вытащила ее из его рта.
Внезапно по моему телу пробежали мурашки от острого звука, пронзившего мою плоть.
Я опустила глаза и увидела меч, пронзивший мой живот. Боль еще не достигла моего разума. Кто мог захотеть убить меня? Я искренне хотела это знать.
Я обернулась. Чжунхуа угрожающе смотрел на меня:
— Я не позволю тебе тронуть Любо...
Его взгляд устремился на маленькую желтую змею в моей руке.
В комнате стояла мертвая тишина. Раздавались только звуки рвоты Чанана. Он недолго блевал, а потом потерял сознание.
— Он так похож на тебя в прошлом, что я не могла... — Я начала оседать на пол; в горле у меня был вкус приторной сладости. — Я не демон.
Если бы это был обычный меч, то я бы ничего не почувствовала, даже после нескольких ударов. К сожалению, меч Чжунхуа был лезвием, передававшимся из поколения в поколение лидерам секты Любо. Для такого духа из загробного мира, как я, можно сказать, что это было моим злейшим врагом.
Мое тело медленно слабело, и я уже не могла удержаться, чтобы не схватить его за рукав. С улыбкой я произнесла:
— В этой жизни ты такой неприятный, знаешь ли.
Он замер и не ответил.
— Но в тот день... мне было так больно за тебя, когда ты, лежа у меня на коленях, звал своего учителя...
Боль распространилась не только от моей раны, но и от жгучего чувства, вызванного столкновением темных сил и света меча внутри меня. Я крепко схватилась за его рукав. Похоже, он внезапно очнулся от своего транса. Он взял меня на руки и побежал.
— В главном зале есть лекарство.
Может быть, это было иллюзией, но мне показалось, что тот, кто нес меня, шатался. Это не было похоже на его обычное холодное и невозмутимое обличие.
Почему этот человек был так полон противоречий?
Мое зрение становилось все более размытым.
После того как защитное поле было разрушено, снег в сливовом лесу медленно растаял вместе с увядшими красными сливами, придавая двору мрачность.
Я прищурилась, рассматривая его профиль, и собралась с силами, чтобы улыбнуться.
— Знаешь ли ты, почему мне нравится этот приглушенный аромат и чистый белый снег? — Я уже бормотала так тихо, что даже сама себя не слышала. Но он остановился и посмотрел на меня, его глаза были полны эмоций.
На мгновение мне показалось, что он нарушил узы пленения старушки Мэн и вспомнил все из прошлого. Затем я погрузилась в темноту и вновь увидела своих старых знакомых.
В последний раз я услышала свой собственный голос:
— Назовёшь меня по имени хотя бы раз?
Он молчал.
Оказывается он и не знал моего имени в этой жизни...
0 Комментарии