Я вовсе не собиралась убегать из Любо после разрушения Пагоды Тысячи Замков. Даже если текущее воплощение Моси мне не особо нравилось, я не могла допустить, чтобы он стал жертвой других. По крайней мере, я обязана была защитить его и его чистосердечность в этой жизни.
Но старики из Любо были в недоумении, и не знали что делать со мной. Они не могли меня заключить в плен, и они не могли меня победить. Этой ночью многие из них потеряли волосы от беспокойства.
В итоге Моси решительно сказал:
— Запереть ее позади моей резиденции. Я сам буду за ней следить.
Пока толпа нерешительно шумела, я первой кивнула головой, что вызвало у Моси лишь раздраженный взгляд.
Как только я подумала о том, что мы будем жить в одном дворе, я с легкостью отпустила все возможные обиды.
В настоящее время Любо считалась священной землей религиозного сообщества. Достопочтенный Чжунхуа был главой Любо. По этой логике, его жилище должно было быть величественным.
Однако, когда меня привели к его дому, я готова была разрыдаться.
За его величественным жилищем располагался умиротворенный сливовый сад, который немного контрастировал с Любо. Еще не наступила зима, но лес был покрыт снегом. Красные цветы ярко цвели, их аромат можно было ощутить за многие мили. Все было создано с помощью магии.
— Эти... эти цветы... — мой голос слегка дрогнул.
В резиденцию Чжунхуа не могли войти посторонние, поэтому нас было всего двое. Он смотрел на сад, наполненный цветами сливы, его лицо стало намного мягче, и он ответил:
— Это одно из немногих, что я люблю.
Мои глаза наполнились слезами.
Моси, даже выпив «суп старушки Мэн», ты не забыл этот тонкий аромат и чистоту снега? Ты все еще помнишь этот тихий сливовый сад?
Сад был окружен защитным полем, созданным Чжунхуа, чтобы сохранить цветы сливы в зимние дни. Войдя в сад, можно было ощутить его волшебное уединение.
Тем не менее, я с радостью позволила ему заключить меня в этот сад.
Когда я вошла в поле его заклинания, Моси, не произнеся ни слова, равнодушно повернулся и ушел. Я смотрела ему вслед, нежно касаясь обледеневших слив. Внезапно я вспомнила далекий день, когда старый священник сказал мне, кивая в знак согласия:
— Испытание любви.
Возможно, это действительно было испытанием любви.
Испытание любви каменного сердца...
Несколько дней изоляции прошли в абсолютной скуке. Неважно, насколько красивым был этот пейзаж, я устала смотреть на него. Я хотела попросить Моси принести мне несколько книг для развлечения, но я не видела его ни разу за несколько дней, проведенных у границы защитного поля. Это было удручающе.
День за днем я лежала у границы защитного поля, рисуя круги и крича имя Моси. Конечно, я кричала имя Чжунхуа.
Несмотря на мои неутомимые старания, он не появлялся.
Но когда я наконец перестала его звать, ему потребовалось всего несколько дней, чтобы прийти.
В тот момент я осваивала старинное искусство заваривания чая из тающего снега. Конечно, у меня не было чая, поэтому я срубила ветку сливы и использовала ее в качестве дров. Я заваривала цветы, чтобы посмотреть, сколько их поместится в кастрюлю для варки каши.
Пока я размышляла, следует ли срубить еще одну ветку, Чжунхуа пришел с мрачным выражением лица.
Я радостно помахала ему рукой.
Он быстро подошел и взглянул на выкорчеванное мной дерево сливы, спросив:
— Ты варишь цветы сливы?
— Разве это не прекрасное занятие, Достопочтенный?
Он фыркнул:
— По твоему, сжигание лиры и варка журавля (идиома, используемая для обозначения осквернения священных вещей) — это развлечение?
— Знаешь, — начала я с серьезным видом, — нам еще предстоит выяснить, из какого дерева была сделана лира. Хорошее дерево, конечно же, придаст мясу аромат при жарке. А журавль тоже не должен быть слишком старым. Иначе убивать его было бы неправильно.
Он глубоко вздохнул и только после того, как успокоился, произнес:
— Тебе больше не разрешено трогать мои сливы.
— Невозможно, — я покачала головой, чувствуя свою правоту. Видя, что он вот-вот взорвется, я пояснила, — твои сливы погибли от моей скуки. Если бы мне не было скучно, я бы даже не заметила их. Я стояла и кричала у стены защитного поля днями напролет, но почему ты мне не ответил?
— Чего ты хочешь?
— Книги. Самые новые. А также семена дыни и зеленый чай.
— Здесь, в Любо, мы не обслуживаем людей, — сказал он, отвернувшись.
— Их, должно быть, не так просто вырасти, но думаю, что столько деревьев должно хватить мне на несколько дней.
Уходящая фигура ненадолго остановилась.
На следующее утро, когда я проснулась, на земле лежала груда книг.
Я пролистала эти книги, сдерживая смех. Моси, Моси, в этой жизни ты такой по-милому сварливый!
Мои дни стали намного лучше в компании этих книг. В конце концов, я провела столько пустых дней в потустороннем мире, я лучше буду охранять Моси здесь, в компании красных слив и белого снега.
Однажды я вдруг захотела прогуляться. Я взяла с собой книгу и прогулялась под тенью леса, всюду ощущая аромат слив.
Неожиданно я почувствовала, что возвращаюсь к бытию из далекого прошлого. Тогда я лениво проводила дни дома. Затем Моси возвращался из школы. Он открывал дверь, позволив солнечному свету заполнить комнату, и тихо звал меня: «Саньшэн».
Наслаждаясь этим дорогим воспоминанием, я закрыла глаза и представила рядом с собой прежнего Моси. Он шагал со мной, каждый его шаг соответствовал моему так, чтобы я смогла опереться на него в любое время.
Я шла, останавливаясь после каждого шага, будто Моси следовал за мной. Открыв глаза, я увидела красные сливы, гордо возвышающиеся среди снега. Оглядевшись, я удивленно увидела Моси, который, казалось, давно следил за мной.
Улыбаясь, я сдержала желание обратиться к нему как к «Моси», вместо этого назвав его «Чжунхуа». Несмотря на его слегка нахмурившийся взгляд, я радостно бросилась к нему с распростертыми объятиями.
Он отошел в сторону, чтобы избежать моих объятий, но, к моему удивлению, я обняла маленькое трепещущее существо. Я узнала его: «Чанан! Что ты тут делаешь?»
Это был тот маленький священник, который ошибочно думал, что я хотела отнять у него его энергию. Он был так похож на прежнего Моси, что он не мог не нравиться мне.
Чанан не смог ничего ответить.
Взглянув на Моси, я получила холодный ответ. Он уставился на Чанана и произнес:
– Подумай над своими ошибками.
Затем он повернулся и ушел.
Увидев уходящего Моси, Чанан, расплакавшись, бросился за ним, крича:
– Ваше святейшество! Ваше святейшество! Не оставляйте меня одного! Я не хочу умирать!
Я была в шоке. Вспомнив нашу последнюю встречу, я вспомнила, что освободила только его. Но теперь этот неблагодарный ребенок так меня боялся?
Моси помог Чанану встать и, не глядя на меня, сказал:
– Месяц размышлений – вполне справедливое наказание за драку с товарищем по классу. Прекрати рыдать, это позорно.
Мне стало ясно, что Моси просто использовал мою репутацию, чтобы напугать Чанана.
Моси расправил свою робу и уверенно ушел, оставив Чанана лежать на земле. Тот продолжал рыдать до дрожи во всем теле.
Ткнув пальцем в его голову, я заставила его взглянуть на меня. Приветливо улыбнувшись ему, я предложила:
– Поговорим?
После того, как я провела полдня на уговоры, я, наконец, поняла, почему он был здесь.
Все началось, когда я освободила волчьего демона из Пагоды Тысячи Замков. Я думала, что после этого он уйдет куда-нибудь подальше, но этот волчий демон оказался настойчивым. Он даже собрал группу демонов, желающих разрушить Любо.
Узнав о зловещих планах демона, Любо решил собрать лидеров других религиозных школ, чтобы разработать план защиты.
Именно в этом контексте началась история Чанана. Говорят, когда молодые священники из Любо готовились к завтрашнему банкету, Чан У, которого я отругала в прошлый раз, еще лежал в постели. Он так скучал, что потребовал фрукты для гостей. Увидев проходящего мимо с фруктами Чанана, он попросил один. Но Чанан, будучи честным мальчиком, отказался. Ссора переросла в драку, в результате которой Чанан толкнул Чан У.
Так как Чан У уже был ранен, то он упал с постели и ударился головой. Эту сцену увидел проходящий мимо старейшина. Чанан не мог оправдаться рядом с ревущим Чан У...
И вот он здесь.
Мне было очень тяжело видеть лицо, так похожее на лицо Моси из прошлой жизни, плачущим. Я пыталась успокоить его всеми возможными способами. Я даже пообещала отомстить за него. Он, наконец, перестал плакать, и, очнувшись через некоторое время, спросил меня:
– Ты... Ты так ко мне добра, потому что хочешь... очистить меня и... и забрать меня, верно?
Уголок моего рта дёрнулся. Мне действительно хотелось узнать, какие идеи его учитель обычно внушал ему. Я ущипнула его за пухлые щечки, злобно улыбаясь.
– Конечно. Но мне хочется «забрать» именно вашего достопочтенного Наставника. Я хочу «забрать» его полностью, до последнего дыхания!
– Его... Его Святейшество...
Я приложила руку к сердцу и сказала с наивысшей нежностью:
– Верно, ты симпатичный парень, но к сожалению, еще слишком молод. А твой Наставник давно завладел моим сердцем. Перед сном я вспоминаю его голос, и его лицо – первое, что я вижу, когда просыпаюсь. Я без ума от него, и не знаю, как остановиться. Я просто хочу рассказать ему о своих чувствах...
– Его Святейшество, – прервал меня Чанан, указывая на кого-то позади меня.
Оглянувшись, я увидела лишь белую робу, промелькнувшую среди сливовых деревьев, и ветку, с которой опал снег. Он ушел так быстро, что я даже не разглядела его фигуру.
И он исчез...
– Это действительно был твой Наставник? Достопочтенный Чжунхуа?
Чанан кивнул, задумался и сказал:
– Когда он уходил, его лицо было красным.
Растерянно, я тихо вздохнула:
– Моси, Моси, как ты мог стать таким беспомощным в этой жизни? Я просто призналась тебе...
Хотя ночи здесь были холодными, они не были смертельно холодными. Я всегда жила у реки Ванчуань и не боялась холода. Но Чанан был другим. Он был всего лишь человеком. Я приготовила для него одеяло в маленькой хижине, разожгла костер и провела ночь на улице.
Почему? Понятное дело, если бы этот мальчик увидел меня рядом с собой, он бы не заснул!
В конце концов, я была добрым духовным существом.
Когда я проснулась на следующее утро, то была удивлена, увидев Чанана, который придерживал надо мной одеяло. Увидев мои открывшиеся глаза, он испуганно вскочил, затрепетал и начал отступать. Споткнувшись, он упал, и только я собралась помочь ему встать, как он поднялся и убежал.
Я замерла с рукой, повисшей в воздухе. Моя раздраженность готова была вырваться наружу, но прежде чем я смогла произнести что-то резкое, он выглянул и сказал:
– Эм... сегодня ночью вы можете спать в доме. На улице холодно...
Я молча смотрела на него некоторое время, затем вздохнула:
– Меня зовут Саньшэн.
Он моргнул и, наконец, робко произнес:
– Сань... Саньшэн.
Я довольно кивнула, вошла в дом, чтобы найти книгу, которую Чжунхуа прислал мне несколько дней назад, и устроилась у сливового дерева, чтобы почитать. Эта история была о романтичном воссоединении, о разбитом зеркале, части которого в конце концов сошлись. Я была в настроении для такого чтения.
Я не обращала внимания на Чанана, и он, конечно же, не решался беспокоить меня. День прошел спокойно... если не считать сегодняшняшнего банкета.
С наступлением вечера я закончила книгу. Подняв голову, я увидела, как Гору Любо озарил свет. Он был настолько ярким, что даже небо осветилось.
Чжунхуа так искусно создал защитное поле, что мне действительно некуда было идти. Подслушивание было моим вторым увлечением после соблазнения Моси. У меня было столько свободного времени, что я решила прогуляться по сливовому лесу. Но, не найдя слабых мест, я сдалась и пошла умываться.
Именно тогда я увидела две белые фигуры, мелькнувшие за дверью главного зала. Подойдя ближе, я узнала их. Разве это не Достопочтенный Чжунхуа и монахиня, которую звали «великим мастером»?
Тогда я увидела, как монахиня дергает Чжунхуа за рукав. Ее лицо выражало тревогу, но лицо Чжунхуа было скрыто в тени, и я не смогла его разглядеть. Из-за их действий у меня разыгралась фантазия...
Я внутренне стиснула зубы и сжала кулаки.
Что вы там надумали, а?!
Но старики из Любо были в недоумении, и не знали что делать со мной. Они не могли меня заключить в плен, и они не могли меня победить. Этой ночью многие из них потеряли волосы от беспокойства.
В итоге Моси решительно сказал:
— Запереть ее позади моей резиденции. Я сам буду за ней следить.
Пока толпа нерешительно шумела, я первой кивнула головой, что вызвало у Моси лишь раздраженный взгляд.
Как только я подумала о том, что мы будем жить в одном дворе, я с легкостью отпустила все возможные обиды.
В настоящее время Любо считалась священной землей религиозного сообщества. Достопочтенный Чжунхуа был главой Любо. По этой логике, его жилище должно было быть величественным.
Однако, когда меня привели к его дому, я готова была разрыдаться.
За его величественным жилищем располагался умиротворенный сливовый сад, который немного контрастировал с Любо. Еще не наступила зима, но лес был покрыт снегом. Красные цветы ярко цвели, их аромат можно было ощутить за многие мили. Все было создано с помощью магии.
— Эти... эти цветы... — мой голос слегка дрогнул.
В резиденцию Чжунхуа не могли войти посторонние, поэтому нас было всего двое. Он смотрел на сад, наполненный цветами сливы, его лицо стало намного мягче, и он ответил:
— Это одно из немногих, что я люблю.
Мои глаза наполнились слезами.
Моси, даже выпив «суп старушки Мэн», ты не забыл этот тонкий аромат и чистоту снега? Ты все еще помнишь этот тихий сливовый сад?
Сад был окружен защитным полем, созданным Чжунхуа, чтобы сохранить цветы сливы в зимние дни. Войдя в сад, можно было ощутить его волшебное уединение.
Тем не менее, я с радостью позволила ему заключить меня в этот сад.
Когда я вошла в поле его заклинания, Моси, не произнеся ни слова, равнодушно повернулся и ушел. Я смотрела ему вслед, нежно касаясь обледеневших слив. Внезапно я вспомнила далекий день, когда старый священник сказал мне, кивая в знак согласия:
— Испытание любви.
Возможно, это действительно было испытанием любви.
Испытание любви каменного сердца...
Несколько дней изоляции прошли в абсолютной скуке. Неважно, насколько красивым был этот пейзаж, я устала смотреть на него. Я хотела попросить Моси принести мне несколько книг для развлечения, но я не видела его ни разу за несколько дней, проведенных у границы защитного поля. Это было удручающе.
День за днем я лежала у границы защитного поля, рисуя круги и крича имя Моси. Конечно, я кричала имя Чжунхуа.
Несмотря на мои неутомимые старания, он не появлялся.
Но когда я наконец перестала его звать, ему потребовалось всего несколько дней, чтобы прийти.
В тот момент я осваивала старинное искусство заваривания чая из тающего снега. Конечно, у меня не было чая, поэтому я срубила ветку сливы и использовала ее в качестве дров. Я заваривала цветы, чтобы посмотреть, сколько их поместится в кастрюлю для варки каши.
Пока я размышляла, следует ли срубить еще одну ветку, Чжунхуа пришел с мрачным выражением лица.
Я радостно помахала ему рукой.
Он быстро подошел и взглянул на выкорчеванное мной дерево сливы, спросив:
— Ты варишь цветы сливы?
— Разве это не прекрасное занятие, Достопочтенный?
Он фыркнул:
— По твоему, сжигание лиры и варка журавля (идиома, используемая для обозначения осквернения священных вещей) — это развлечение?
— Знаешь, — начала я с серьезным видом, — нам еще предстоит выяснить, из какого дерева была сделана лира. Хорошее дерево, конечно же, придаст мясу аромат при жарке. А журавль тоже не должен быть слишком старым. Иначе убивать его было бы неправильно.
Он глубоко вздохнул и только после того, как успокоился, произнес:
— Тебе больше не разрешено трогать мои сливы.
— Невозможно, — я покачала головой, чувствуя свою правоту. Видя, что он вот-вот взорвется, я пояснила, — твои сливы погибли от моей скуки. Если бы мне не было скучно, я бы даже не заметила их. Я стояла и кричала у стены защитного поля днями напролет, но почему ты мне не ответил?
— Чего ты хочешь?
— Книги. Самые новые. А также семена дыни и зеленый чай.
— Здесь, в Любо, мы не обслуживаем людей, — сказал он, отвернувшись.
— Их, должно быть, не так просто вырасти, но думаю, что столько деревьев должно хватить мне на несколько дней.
Уходящая фигура ненадолго остановилась.
На следующее утро, когда я проснулась, на земле лежала груда книг.
Я пролистала эти книги, сдерживая смех. Моси, Моси, в этой жизни ты такой по-милому сварливый!
Мои дни стали намного лучше в компании этих книг. В конце концов, я провела столько пустых дней в потустороннем мире, я лучше буду охранять Моси здесь, в компании красных слив и белого снега.
Однажды я вдруг захотела прогуляться. Я взяла с собой книгу и прогулялась под тенью леса, всюду ощущая аромат слив.
Неожиданно я почувствовала, что возвращаюсь к бытию из далекого прошлого. Тогда я лениво проводила дни дома. Затем Моси возвращался из школы. Он открывал дверь, позволив солнечному свету заполнить комнату, и тихо звал меня: «Саньшэн».
Наслаждаясь этим дорогим воспоминанием, я закрыла глаза и представила рядом с собой прежнего Моси. Он шагал со мной, каждый его шаг соответствовал моему так, чтобы я смогла опереться на него в любое время.
Я шла, останавливаясь после каждого шага, будто Моси следовал за мной. Открыв глаза, я увидела красные сливы, гордо возвышающиеся среди снега. Оглядевшись, я удивленно увидела Моси, который, казалось, давно следил за мной.
Улыбаясь, я сдержала желание обратиться к нему как к «Моси», вместо этого назвав его «Чжунхуа». Несмотря на его слегка нахмурившийся взгляд, я радостно бросилась к нему с распростертыми объятиями.
Он отошел в сторону, чтобы избежать моих объятий, но, к моему удивлению, я обняла маленькое трепещущее существо. Я узнала его: «Чанан! Что ты тут делаешь?»
Это был тот маленький священник, который ошибочно думал, что я хотела отнять у него его энергию. Он был так похож на прежнего Моси, что он не мог не нравиться мне.
Чанан не смог ничего ответить.
Взглянув на Моси, я получила холодный ответ. Он уставился на Чанана и произнес:
– Подумай над своими ошибками.
Затем он повернулся и ушел.
Увидев уходящего Моси, Чанан, расплакавшись, бросился за ним, крича:
– Ваше святейшество! Ваше святейшество! Не оставляйте меня одного! Я не хочу умирать!
Я была в шоке. Вспомнив нашу последнюю встречу, я вспомнила, что освободила только его. Но теперь этот неблагодарный ребенок так меня боялся?
Моси помог Чанану встать и, не глядя на меня, сказал:
– Месяц размышлений – вполне справедливое наказание за драку с товарищем по классу. Прекрати рыдать, это позорно.
Мне стало ясно, что Моси просто использовал мою репутацию, чтобы напугать Чанана.
Моси расправил свою робу и уверенно ушел, оставив Чанана лежать на земле. Тот продолжал рыдать до дрожи во всем теле.
Ткнув пальцем в его голову, я заставила его взглянуть на меня. Приветливо улыбнувшись ему, я предложила:
– Поговорим?
После того, как я провела полдня на уговоры, я, наконец, поняла, почему он был здесь.
Все началось, когда я освободила волчьего демона из Пагоды Тысячи Замков. Я думала, что после этого он уйдет куда-нибудь подальше, но этот волчий демон оказался настойчивым. Он даже собрал группу демонов, желающих разрушить Любо.
Узнав о зловещих планах демона, Любо решил собрать лидеров других религиозных школ, чтобы разработать план защиты.
Именно в этом контексте началась история Чанана. Говорят, когда молодые священники из Любо готовились к завтрашнему банкету, Чан У, которого я отругала в прошлый раз, еще лежал в постели. Он так скучал, что потребовал фрукты для гостей. Увидев проходящего мимо с фруктами Чанана, он попросил один. Но Чанан, будучи честным мальчиком, отказался. Ссора переросла в драку, в результате которой Чанан толкнул Чан У.
Так как Чан У уже был ранен, то он упал с постели и ударился головой. Эту сцену увидел проходящий мимо старейшина. Чанан не мог оправдаться рядом с ревущим Чан У...
И вот он здесь.
Мне было очень тяжело видеть лицо, так похожее на лицо Моси из прошлой жизни, плачущим. Я пыталась успокоить его всеми возможными способами. Я даже пообещала отомстить за него. Он, наконец, перестал плакать, и, очнувшись через некоторое время, спросил меня:
– Ты... Ты так ко мне добра, потому что хочешь... очистить меня и... и забрать меня, верно?
Уголок моего рта дёрнулся. Мне действительно хотелось узнать, какие идеи его учитель обычно внушал ему. Я ущипнула его за пухлые щечки, злобно улыбаясь.
– Конечно. Но мне хочется «забрать» именно вашего достопочтенного Наставника. Я хочу «забрать» его полностью, до последнего дыхания!
– Его... Его Святейшество...
Я приложила руку к сердцу и сказала с наивысшей нежностью:
– Верно, ты симпатичный парень, но к сожалению, еще слишком молод. А твой Наставник давно завладел моим сердцем. Перед сном я вспоминаю его голос, и его лицо – первое, что я вижу, когда просыпаюсь. Я без ума от него, и не знаю, как остановиться. Я просто хочу рассказать ему о своих чувствах...
– Его Святейшество, – прервал меня Чанан, указывая на кого-то позади меня.
Оглянувшись, я увидела лишь белую робу, промелькнувшую среди сливовых деревьев, и ветку, с которой опал снег. Он ушел так быстро, что я даже не разглядела его фигуру.
И он исчез...
– Это действительно был твой Наставник? Достопочтенный Чжунхуа?
Чанан кивнул, задумался и сказал:
– Когда он уходил, его лицо было красным.
Растерянно, я тихо вздохнула:
– Моси, Моси, как ты мог стать таким беспомощным в этой жизни? Я просто призналась тебе...
Хотя ночи здесь были холодными, они не были смертельно холодными. Я всегда жила у реки Ванчуань и не боялась холода. Но Чанан был другим. Он был всего лишь человеком. Я приготовила для него одеяло в маленькой хижине, разожгла костер и провела ночь на улице.
Почему? Понятное дело, если бы этот мальчик увидел меня рядом с собой, он бы не заснул!
В конце концов, я была добрым духовным существом.
Когда я проснулась на следующее утро, то была удивлена, увидев Чанана, который придерживал надо мной одеяло. Увидев мои открывшиеся глаза, он испуганно вскочил, затрепетал и начал отступать. Споткнувшись, он упал, и только я собралась помочь ему встать, как он поднялся и убежал.
Я замерла с рукой, повисшей в воздухе. Моя раздраженность готова была вырваться наружу, но прежде чем я смогла произнести что-то резкое, он выглянул и сказал:
– Эм... сегодня ночью вы можете спать в доме. На улице холодно...
Я молча смотрела на него некоторое время, затем вздохнула:
– Меня зовут Саньшэн.
Он моргнул и, наконец, робко произнес:
– Сань... Саньшэн.
Я довольно кивнула, вошла в дом, чтобы найти книгу, которую Чжунхуа прислал мне несколько дней назад, и устроилась у сливового дерева, чтобы почитать. Эта история была о романтичном воссоединении, о разбитом зеркале, части которого в конце концов сошлись. Я была в настроении для такого чтения.
Я не обращала внимания на Чанана, и он, конечно же, не решался беспокоить меня. День прошел спокойно... если не считать сегодняшняшнего банкета.
С наступлением вечера я закончила книгу. Подняв голову, я увидела, как Гору Любо озарил свет. Он был настолько ярким, что даже небо осветилось.
Чжунхуа так искусно создал защитное поле, что мне действительно некуда было идти. Подслушивание было моим вторым увлечением после соблазнения Моси. У меня было столько свободного времени, что я решила прогуляться по сливовому лесу. Но, не найдя слабых мест, я сдалась и пошла умываться.
Именно тогда я увидела две белые фигуры, мелькнувшие за дверью главного зала. Подойдя ближе, я узнала их. Разве это не Достопочтенный Чжунхуа и монахиня, которую звали «великим мастером»?
Тогда я увидела, как монахиня дергает Чжунхуа за рукав. Ее лицо выражало тревогу, но лицо Чжунхуа было скрыто в тени, и я не смогла его разглядеть. Из-за их действий у меня разыгралась фантазия...
Я внутренне стиснула зубы и сжала кулаки.
Что вы там надумали, а?!
0 Комментарии