И этот ребёнок был создан из плоти и кости её нынешнего тела – её биологический сын.
Взгляд Цяо Моюй стал влажным, и она не смогла удержаться от ласковых слов:
— Теперь, когда Баобэй подул на мамины раны, их совсем не чувствуют!
Малыш сиял от радости, услышав это. Его чёрные, как стекло, глаза наполнились уверенностью:
— Луо Луо смог помочь маме!
— Эн! — серьёзно подтвердила Цяо Моюй. — Луо Луо, ты очень помог маме.
После обеда была прекрасная погода, и Цяо Моюй взяла Луо Луо погулять в жилом комплексе. Планировала она впоследствии вернуть его домой, чтобы малыш поспал после обеда, когда он переварит еду.
Малышу очень нравилось играть на горке. Ему было всего два года, но он хотел быть как старшие дети и научиться взбираться на горку. В итоге, Цяо Моюй каждый раз должна была поддерживать его маленькую попу, так как он не мог ухватиться за обе стороны при спуске. Моюй смеялась над ним, и он смеялся вместе с ней.
Через некоторое время, Цяо Моюй устойчиво держала его, пока он катался на качелях. В этот момент зазвонил её мобильный телефон.
Она ответила:
— Алло, режиссёр Ван.
Голос режиссёра Вана, казалось, доносился с вершины горы. Звук шумного ветра перекрывал его голос в телефоне:
— Мастер!
С тех пор, как Цяо Моюй помогла ему, его карьера явно пошла в гору. Именно поэтому он всегда был очень благодарен Цяо Моюй за её «милость».
Сегодня, у него и его друга был редкий случай свободного времени, так что они решили прогуляться на природе. На севере пригорода был заброшенный монастырь; этот самый монастырь режиссёр упоминал каждый раз, когда кто-то спрашивал его, где можно встретить этого «мастера».
Когда режиссёр Ван прибыл в убогий монастырь ранее в тот день, он заметил следы уборки. На столе аккуратно лежали несколько конвертов с впечатляющей каллиграфией: «Великий Мастер, пожалуйста, откройте свет».
Через телефон режиссёр сказал:
— Мастер, дело в том, что сегодня я был в монастыре на северных окраинах и нашёл там несколько писем, адресованных вам...
Цяо Моюй изначально планировала взять Луо Луо в горы на выходных, чтобы подышать свежим воздухом и полюбоваться природой. Кто бы мог подумать, что режиссёр Ван побывает там первым? Она задумалась на мгновение, а затем ответила:
— Тогда прошу режиссёра Вана рассказать мне содержание этих писем!
Таким образом, режиссёр Ван открыл каждое письмо поочерёдно и вслух прочитал каждое слово.
— Нажимаю кнопку записи, — сказала Цяо Моюй и зафиксировала запросы каждого, включая способы связи с ними. Затем она поблагодарила режиссёра Ванга и повесила трубку.
Хотя она и не приняла близко к сердцу ни одного из писем, один из упомянутых режиссёром Вангом людей оставил в её памяти яркий след.
Было упоминание о музыканте, который всегда был увлечён сочинением музыки, но пять лет назад его подкосила наркозависимость. Теперь он вернулся, чтобы начать с чистого листа, хотя и выглядел уже не так, как раньше.
Завтра было открытие его музыкальной студии, но индустрия развлечений всегда меняется слишком быстро. Этот человек был в изоляции уже пять лет.
Причина, по которой Цяо Моюй обратила внимание на него, заключалась в том, что этот музыкант был упомянут в оригинальном романе как человек, который покончил с собой. Текст говорил что-то вроде: «Цяо Моюй решила умереть в известном на Имперской столицы Святом месте самоубийств, откуда примерно год назад прыгнул знаменитый музыкальный вундеркинд Лу Бэйгэ...»
Когда она впервые прочитала это, Цяо Моюй специально вернулась, чтобы перепроверить предыдущие главы, обнаружив, что Лу Бэйдже вообще не принимал наркотики. Этот скандал был инсценировкой других.
Музыка, созданная этим талантом, была на самом деле очень душевной и изобретательной, но мир был слишком жесток. Его отвергли как человека жёсткого и неизысканного, слишком нежелающего пожертвовать определёнными принципами, чтобы удовлетворить интересы других. Так что даже после того, как он поправился, его всё ещё тяготила депрессия, до того, что он в конце концов решил спрыгнуть с здания, чтобы положить конец своей молодой жизни.
Взгляд Цяо Моюй стал влажным, и она не смогла удержаться от ласковых слов:
— Теперь, когда Баобэй подул на мамины раны, их совсем не чувствуют!
Малыш сиял от радости, услышав это. Его чёрные, как стекло, глаза наполнились уверенностью:
— Луо Луо смог помочь маме!
— Эн! — серьёзно подтвердила Цяо Моюй. — Луо Луо, ты очень помог маме.
После обеда была прекрасная погода, и Цяо Моюй взяла Луо Луо погулять в жилом комплексе. Планировала она впоследствии вернуть его домой, чтобы малыш поспал после обеда, когда он переварит еду.
Малышу очень нравилось играть на горке. Ему было всего два года, но он хотел быть как старшие дети и научиться взбираться на горку. В итоге, Цяо Моюй каждый раз должна была поддерживать его маленькую попу, так как он не мог ухватиться за обе стороны при спуске. Моюй смеялась над ним, и он смеялся вместе с ней.
Через некоторое время, Цяо Моюй устойчиво держала его, пока он катался на качелях. В этот момент зазвонил её мобильный телефон.
Она ответила:
— Алло, режиссёр Ван.
Голос режиссёра Вана, казалось, доносился с вершины горы. Звук шумного ветра перекрывал его голос в телефоне:
— Мастер!
С тех пор, как Цяо Моюй помогла ему, его карьера явно пошла в гору. Именно поэтому он всегда был очень благодарен Цяо Моюй за её «милость».
Сегодня, у него и его друга был редкий случай свободного времени, так что они решили прогуляться на природе. На севере пригорода был заброшенный монастырь; этот самый монастырь режиссёр упоминал каждый раз, когда кто-то спрашивал его, где можно встретить этого «мастера».
Когда режиссёр Ван прибыл в убогий монастырь ранее в тот день, он заметил следы уборки. На столе аккуратно лежали несколько конвертов с впечатляющей каллиграфией: «Великий Мастер, пожалуйста, откройте свет».
Через телефон режиссёр сказал:
— Мастер, дело в том, что сегодня я был в монастыре на северных окраинах и нашёл там несколько писем, адресованных вам...
Цяо Моюй изначально планировала взять Луо Луо в горы на выходных, чтобы подышать свежим воздухом и полюбоваться природой. Кто бы мог подумать, что режиссёр Ван побывает там первым? Она задумалась на мгновение, а затем ответила:
— Тогда прошу режиссёра Вана рассказать мне содержание этих писем!
Таким образом, режиссёр Ван открыл каждое письмо поочерёдно и вслух прочитал каждое слово.
— Нажимаю кнопку записи, — сказала Цяо Моюй и зафиксировала запросы каждого, включая способы связи с ними. Затем она поблагодарила режиссёра Ванга и повесила трубку.
Хотя она и не приняла близко к сердцу ни одного из писем, один из упомянутых режиссёром Вангом людей оставил в её памяти яркий след.
Было упоминание о музыканте, который всегда был увлечён сочинением музыки, но пять лет назад его подкосила наркозависимость. Теперь он вернулся, чтобы начать с чистого листа, хотя и выглядел уже не так, как раньше.
Завтра было открытие его музыкальной студии, но индустрия развлечений всегда меняется слишком быстро. Этот человек был в изоляции уже пять лет.
Причина, по которой Цяо Моюй обратила внимание на него, заключалась в том, что этот музыкант был упомянут в оригинальном романе как человек, который покончил с собой. Текст говорил что-то вроде: «Цяо Моюй решила умереть в известном на Имперской столицы Святом месте самоубийств, откуда примерно год назад прыгнул знаменитый музыкальный вундеркинд Лу Бэйгэ...»
Когда она впервые прочитала это, Цяо Моюй специально вернулась, чтобы перепроверить предыдущие главы, обнаружив, что Лу Бэйдже вообще не принимал наркотики. Этот скандал был инсценировкой других.
Музыка, созданная этим талантом, была на самом деле очень душевной и изобретательной, но мир был слишком жесток. Его отвергли как человека жёсткого и неизысканного, слишком нежелающего пожертвовать определёнными принципами, чтобы удовлетворить интересы других. Так что даже после того, как он поправился, его всё ещё тяготила депрессия, до того, что он в конце концов решил спрыгнуть с здания, чтобы положить конец своей молодой жизни.
0 Комментарии