На следующий день мать и сын закончили завтракать и вернулись домой, чтобы переодеться.
Цяо Моюй теперь была до некоторой степени известна, поэтому она куда более тщательно подошла к макияжу и маскировке.
— Я использовала технику контуринга лица, чтобы сделать его очертания более твердыми и четкими, — говорила она себе в зеркало. — Брови сделала плотнее, нарисовала кадык и тени на подбородке и верхней губе, чтобы создать иллюзию щетины.
Осмотрев своё отражение, она улыбнулась довольно:
— Так, никто не должен узнать меня, верно?
Она обвязала грудь и надела свободную даосскую робу, чтобы скрыть очертания тела. Затем приступила к наряду Луо Луо.
Мальчику макияж был не нужен, ему достаточно было носить поддельный пучок. На этот раз Цяо Моюй украсила волосы сына листом лотоса и одела его в зеленую даосскую мантию и тканевые ботинки, делая его похожим на маленького культиватора, недавно перемещенного в современный мир.
— Баобэй, когда мы выйдем на улицу, помни, что не можешь называть меня «Мамой». Тебе нужно будет звать меня «Мастером»! — напомнила ему Цяо Моюй. — Баобэй, мы идем на работу, поэтому должны идти с высоко поднятой головой!
Малыш снова и снова кивал, вдруг выпрямился, но вместо того чтобы выставить грудь, он выпятил свой маленький животик, что выглядело одновременно забавно и мило.
Так как время поджимало, Цяо Моюй взяла мальчика и вышла из дома. Они сели в такси и направились прямиком в студию Лу Бэйдже.
Студия Лу Бэйгэ была оборудована в его собственном доме. Его семья когда-то проживала в Имперском Городе, но его родители ушли рано, оставив ему виллу в этом старом городе.
Цяо Моюй вспомнила, что в романе упоминалось, что мужчина продал виллу стоимостью в 20 миллионов, всё из-за того, что ему пришлось выплатить миллионы в компенсацию, когда его оклеветали.
Это была основная причина его самоубийства.
Такси свернуло и остановилось, наконец, в каменной мощеной аллее. Цяо Моюй оплатила проезд и повела Луо Луо к входу в маленький двор.
Уже было 9:40, до открытия студии оставалось ещё 20 минут. Но когда она подошла к двери, Цяо Моюй не услышала ни звука.
У входа стояло всего две машины; ни одна из них не была представительским автомобилем.
«В этом мире всегда легко украсить то, что и так привлекательно», — размышляла она. – «Но так мало кто готов подать уголь во время снегопада».
Цяо Моюй толкнула дверь. Когда она увидела внутри только четырех или пятерых человек, она поняла, что это, вероятно, последние друзья Лу Бэйгэ, которые остались у него.
Увидев её вход, дух Лу Бэйгэ поднялся, но тут же упал, когда он увидел, что она держит за руку двух-трёхлетнего даосского мальчика, белого и милого, как клейкий рисовый шарик. Мужчина вдруг почувствовал, что был слишком наивен, возлагая все свои надежды на этого мастера.
Тем не менее, он подошёл, чтобы приветствовать новоприбывшего:
— Великий Мастер, здравствуйте. Меня зовут Лу Бэйгэ. Спасибо, что пришли сегодня!
Молодой человек перед ней казался лет двадцати шести или двадцати семи. Лу Бэйдже всё ещё выглядел молодым и красивым, но вокруг бровей уже были лёгкие морщинки, возможно, из-за пяти лет уединения.
У него не было модной причёски, как у других музыкантов. Вместо этого у него были чистые и аккуратные волосы. Так как они были очень коротко подстрижены, сразу бросались в глаза его красивые черты лица.
Цяо Моюй вдруг осознала, что если она хочет заниматься «открытием света» для других, ей нужно было иметь даосское имя, верно? После короткой паузы у неё наконец возникла идея, и она сказала:
— Мистер Лу, этот молодой Мастер носит имя Цин Инь.
Цяо Моюй теперь была до некоторой степени известна, поэтому она куда более тщательно подошла к макияжу и маскировке.
— Я использовала технику контуринга лица, чтобы сделать его очертания более твердыми и четкими, — говорила она себе в зеркало. — Брови сделала плотнее, нарисовала кадык и тени на подбородке и верхней губе, чтобы создать иллюзию щетины.
Осмотрев своё отражение, она улыбнулась довольно:
— Так, никто не должен узнать меня, верно?
Она обвязала грудь и надела свободную даосскую робу, чтобы скрыть очертания тела. Затем приступила к наряду Луо Луо.
Мальчику макияж был не нужен, ему достаточно было носить поддельный пучок. На этот раз Цяо Моюй украсила волосы сына листом лотоса и одела его в зеленую даосскую мантию и тканевые ботинки, делая его похожим на маленького культиватора, недавно перемещенного в современный мир.
— Баобэй, когда мы выйдем на улицу, помни, что не можешь называть меня «Мамой». Тебе нужно будет звать меня «Мастером»! — напомнила ему Цяо Моюй. — Баобэй, мы идем на работу, поэтому должны идти с высоко поднятой головой!
Малыш снова и снова кивал, вдруг выпрямился, но вместо того чтобы выставить грудь, он выпятил свой маленький животик, что выглядело одновременно забавно и мило.
Так как время поджимало, Цяо Моюй взяла мальчика и вышла из дома. Они сели в такси и направились прямиком в студию Лу Бэйдже.
Студия Лу Бэйгэ была оборудована в его собственном доме. Его семья когда-то проживала в Имперском Городе, но его родители ушли рано, оставив ему виллу в этом старом городе.
Цяо Моюй вспомнила, что в романе упоминалось, что мужчина продал виллу стоимостью в 20 миллионов, всё из-за того, что ему пришлось выплатить миллионы в компенсацию, когда его оклеветали.
Это была основная причина его самоубийства.
Такси свернуло и остановилось, наконец, в каменной мощеной аллее. Цяо Моюй оплатила проезд и повела Луо Луо к входу в маленький двор.
Уже было 9:40, до открытия студии оставалось ещё 20 минут. Но когда она подошла к двери, Цяо Моюй не услышала ни звука.
У входа стояло всего две машины; ни одна из них не была представительским автомобилем.
«В этом мире всегда легко украсить то, что и так привлекательно», — размышляла она. – «Но так мало кто готов подать уголь во время снегопада».
Цяо Моюй толкнула дверь. Когда она увидела внутри только четырех или пятерых человек, она поняла, что это, вероятно, последние друзья Лу Бэйгэ, которые остались у него.
Увидев её вход, дух Лу Бэйгэ поднялся, но тут же упал, когда он увидел, что она держит за руку двух-трёхлетнего даосского мальчика, белого и милого, как клейкий рисовый шарик. Мужчина вдруг почувствовал, что был слишком наивен, возлагая все свои надежды на этого мастера.
Тем не менее, он подошёл, чтобы приветствовать новоприбывшего:
— Великий Мастер, здравствуйте. Меня зовут Лу Бэйгэ. Спасибо, что пришли сегодня!
Молодой человек перед ней казался лет двадцати шести или двадцати семи. Лу Бэйдже всё ещё выглядел молодым и красивым, но вокруг бровей уже были лёгкие морщинки, возможно, из-за пяти лет уединения.
У него не было модной причёски, как у других музыкантов. Вместо этого у него были чистые и аккуратные волосы. Так как они были очень коротко подстрижены, сразу бросались в глаза его красивые черты лица.
Цяо Моюй вдруг осознала, что если она хочет заниматься «открытием света» для других, ей нужно было иметь даосское имя, верно? После короткой паузы у неё наконец возникла идея, и она сказала:
— Мистер Лу, этот молодой Мастер носит имя Цин Инь.
0 Комментарии