Поскольку я не был любителем чтения, «библиотека» для меня означала «школьную библиотеку», а «школьная библиотека» означала «убежище». С начальной до старшей школы библиотеки были своего рода убежищем, а также своего рода местом содержания.
Ученики, которым не было места в классе, и которые не вписывались в остальную группу, первыми бежали в библиотеку. Те, кому не было места и в библиотеке, бежали в медпункт. А те, кто не находил себе места даже в медпункте, укрывались дома. Словно переходя из изолятора в тюрьму, а из тюрьмы в тюрьму. Были студенты, которые просто вдруг переставали посещать занятия, но большинство несовместимых проходили через такой процесс для вывода из школьной жизни. И большинство из них никогда больше не ступали в класс.
Большинство «отчисленных из библиотеки» возвращались в класс через несколько часов. Небольшая часть из них переливалась в «отчисленных из медпункта», и редко кому удавалось выбраться оттуда. Ученики, проводившие в библиотеке месяцами, практически не существовали; это были либо исчезающие виды настоящих читателей, либо странные типы, подобные мне, которые слишком привыкли к библиотеке.
В средней и старшей школе я проводил большие части своих долгих перемен на обеде в библиотеке. Но я не помню ни одного воспоминания о том, чтобы я взял в руки какую-либо из книг там. Я занимался одним из двух дел: учился или спал.
Частью этого было простое отсутствие интереса к книгам, но, что важнее, мне казалось, что я всегда хочу помнить, что я не тот, кто пользуется библиотекой по назначению. Я не хотел быть похожим на тех, кто тщательно читает книги с лицом, которое говорит: «Я здесь, потому что хочу читать, в отличие от вас, кто просто сбегает с урока». (Хотя, если подумать, то то, что они делали, и то, что делал я, было в основе своей одним и тем же.)
Так что, хотя это была единственная форма, в которой я хотел быть в библиотеке, в этот день я пришел в областную библиотеку с конкретной целью. Конечно, я не пришел, чтобы взять книгу. Возможно, я в конечном итоге и сделаю это, но сначала я хотел попробовать что-то другое.
Я показал свою карточку на ресепшене и заполнил форму для получения разрешения на использование базы данных. Я мог получить доступ к медицинским базам данных с компьютеров библиотеки. Вот почему я не пошел в ближайшую городскую библиотеку, а в дальнюю областную библиотеку. Исследования, связанные с Мимори, сделали самые быстрые успехи в последние годы, поэтому я хотел получить самую актуальную информацию из технических журналов.
В последний раз, когда я был здесь, я искал информацию о безопасности Лете. Моя цель сегодня — исследовать, как имплантация Мимори может вызвать путаницу в воспоминаниях.
Более конкретно, вот что я хотел узнать. Могут ли люди путать реальность с Мимори? Возможно ли, что они убеждены, что их детство является продуктом Грин Грин?
Не то чтобы я верил этой девушке, конечно. Но учитывая моё нерешительность прошлой ночью, я не мог отрицать, что часть меня все еще хотела верить в «теорию реальности». Если я действительно верю, что она мошенница, я не должен быть так сильно расстроен.
Мне нужны были четкие доказательства, объясняющие почему. Мне нужна была убежденность в том, что Мимори навсегда останутся Мимори, и не имеют никакого отношения к реальности. В противном случае, я, вероятно, рано или поздно буду обманут ею.
Нет, если кто-то и обманывает меня, так это я сам. Мое желание, чтобы ее слова были правдой, мое желание существования Тоуки Нацунаги, спонтанно вызывают путаницу в моих воспоминаниях.
Я должен вырвать свои наивные надежды с корнем.
Я ввел в строку поиска несколько общих терминов и распечатал все материалы, которые хоть как-то казались полезными. Я бездумно работал около часа, и после просмотра большинства заголовков, я взял свои распечатки и направился в читальный зал. И я провел полдня, читая их.
Я нашел несколько случаев противоположной ситуации. Казалось, не так уж и редко случается, что люди ошибочно полагают, что события их Мимори действительно произошли. Это говорило мне о том, что в конечном итоге люди верят в то, во что хотят верить. Когда они не могут вынести реальность, люди искажают свои чувства. Это проще, чем изменить реальность.
С другой стороны, хотя я много искал, я не нашел ни одного случая, когда люди думали, что реальные события были Мимори. Я облегченно вздохнул. Мне удалось хотя бы одну из своих проблем устранить. Возможно, я просто неправильно вел поиск, но просто знание того, что вероятно нет серьезных случаев таких симптомов, было огромным.
Я глубоко вздохнул и откинулся на спинку стула. Только тогда я заметил, что снаружи была кромешная тьма. В библиотеке осталось примерно половина посетителей днем. Я запихнул документы в сумку, легонько помассировал глаза и встал.
После того как я прошел два шага через автоматическую дверь входа, я вдруг почувствовал густой запах летней ночи. У меня было непродолжительное головокружение, вероятно, из-за моей неспособности справиться с количеством информации, которую этот запах ассоциировал в моем сознании. 19 лет летних воспоминаний были выстроены в ряд, двигаясь вместе со мной.
Запах летней ночи — это запах памяти. Такая мысль приходила мне в голову каждый раз, когда наступал этот сезон.
Было как раз то время суток, когда работники, возвращающиеся с работы, и студенты, возвращающиеся со школы, смешивались в поезде. «Час пик» может не иметь большого значения в сельской местности, но нахождение в закрытом пространстве с пассажирами, чьи рубашки пропитаны потом за весь день, портило мое настроение.
Я крепко держался за поручень, глядя сквозь окна на мелькающие мимо огни города. Примерно каждые пять минут ко мне приходила и уходила волна сонливости. Мои переутомленные глаза были такими же затуманенными, как будто я не спал всю ночь. Однако в этом утомлении был свой смысл. Сегодня вечером я, возможно, смогу столкнуться с той аферисткой и даже не смущусь.
Поезд сильно трясся на повороте. Мужчина средних лет, стоявший рядом со мной, потерял равновесие и толкнул меня плечом. Он бросил на меня обвиняющий взгляд, но после этого взгляда погрузился в чтение того, что я мог сказать, было каким-то желтым журналом.
Я притворился, что меня толкает пассажир с противоположной стороны, чтобы подсмотреть, что он читает.
Я с самого начала решил, что это будет какая-то ничтожная статья.
Заголовок статьи сразу же привлек мое внимание.
«Человек, который принял свою жену за заместителя».
Моя сонливость мгновенно улетучилась.
Я воздержался от того, чтобы сразу же не заговорить с ним, дождавшись, пока мужчина выйдет. Он вышел на станции перед моей. Я последовал за ним, и после прохода через турникет окликнул его.
— Извините.
Мужчина обернулся. Через несколько секунд он, кажется, понял, что я был тем пассажиром, который стоял рядом с ним в поезде.
— Что вам нужно? — мужчина сказал робко, полностью противоположно его предыдущему наглому поведению.
— Эм, насчет журнала, что вы читали ранее...
Я собирался спросить название журнала, но мужчина сказал:
— О, что-то заинтересовало вас? — и протянул мне журнал, который держал под мышкой. —Я все равно собирался его выбросить, так что можете взять его.
Я поблагодарил его и взял журнал. Мужчина взял портфель освободившейся рукой и изящно удалился.
Я вернулся через турникет, сел на выцветшую скамейку на платформе и открыл журнал. Статью я нашел без труда. Она занимала не более полстраницы, но информация в ней была для меня ценнее, чем десятки документов, которые я прочитал сегодня в библиотеке.
Речь шла о молодом человеке, потерявшем свою жену.
Она умерла на его глазах. Это была жестокая смерть. Ужасный конец, лишивший ее любого уважения, как к человеку, и заставивший тех, кто это видел, забыть о том, какой она была при жизни. Сразу после смерти жены мужчина решил приобрести Лете. Потому что его жена, вероятно, тоже не хотела бы быть запомненной таким образом.
Нельзя было извлечь только грустное воспоминание. Если бы он забыл только о ее смерти, это неизбежно вызвало бы несоответствия. Вскоре он, вероятно, попытался бы вернуть это воспоминание. Чтобы забыть, он должен был полностью забыть. Все, от дня их встречи до дня расставания.
И это он и сделал. Он использовал Лете, чтобы стереть все воспоминания, связанные с его женой.
Но даже когда воспоминания исчезли, постоянное чувство потери, как будто он потерял половину своего тела, не покидало его. Тем не менее, у него не было желания жениться вновь (хотя он думал, что это будет его первый брак). Так же, как и чувство потери, страх потерять партнера также был глубоко въеден в его мозг.
Мужчина решил воспользоваться услугой «Медовый месяц», то есть получить воспоминания о выдуманном браке. Через месяц после консультации в клинике пришел «Медовый месяц», созданный на основе его скрытых желаний. Он идеально вписался в дыру в его сердце. Он даже не чувствовал руки инженера по воспоминаниям в этом. «Это именно те воспоминания, которые я искал». Он полюбил ложные воспоминания о своей жене и нашел в них душевный покой.
Но вскоре после этого он начал видеть кошмары. Он не мог вспомнить их, когда бодрствовал, но хотя бы помнил, что видел один и тот же сон снова и снова. Ему казалось, что в этом сне сосредоточена вся злоба мира, и он плакал в подушку с того момента, как засыпал, до тех пор, пока не просыпался.
Через два года он узнал, что воспоминания, которые он считал выдуманными, были его настоящим прошлым. То, что он принял в тот день, было не «Медовым месяцем», а «Мементо». Ему ошибочно дали не наноботов, вживляющих выдуманные воспоминания, а наноботов, возвращающих стертые воспоминания. Они перепутали его с другим клиентом с похожим именем. Женщина, которую он считал своей вымышленной женой, была его умершей настоящей женой.
К сожалению, статья не затрагивала то, что он сделал после того, как вспомнил все это — решил ли он снова воспользоваться Лете или нет.
Перечитав статью три раза, я поднял голову. Поезд, который прибыл через десять минут, был практически пустым, и все пассажиры выглядели уставшими. Я сел в сторонке, закрыл глаза и привел свои мысли в порядок.
У меня не было гарантии, что статья была настоящей историей. Возможно, это было просто выдумкой писателя, не имеющей никакого основания.
Ученики, которым не было места в классе, и которые не вписывались в остальную группу, первыми бежали в библиотеку. Те, кому не было места и в библиотеке, бежали в медпункт. А те, кто не находил себе места даже в медпункте, укрывались дома. Словно переходя из изолятора в тюрьму, а из тюрьмы в тюрьму. Были студенты, которые просто вдруг переставали посещать занятия, но большинство несовместимых проходили через такой процесс для вывода из школьной жизни. И большинство из них никогда больше не ступали в класс.
Большинство «отчисленных из библиотеки» возвращались в класс через несколько часов. Небольшая часть из них переливалась в «отчисленных из медпункта», и редко кому удавалось выбраться оттуда. Ученики, проводившие в библиотеке месяцами, практически не существовали; это были либо исчезающие виды настоящих читателей, либо странные типы, подобные мне, которые слишком привыкли к библиотеке.
В средней и старшей школе я проводил большие части своих долгих перемен на обеде в библиотеке. Но я не помню ни одного воспоминания о том, чтобы я взял в руки какую-либо из книг там. Я занимался одним из двух дел: учился или спал.
Частью этого было простое отсутствие интереса к книгам, но, что важнее, мне казалось, что я всегда хочу помнить, что я не тот, кто пользуется библиотекой по назначению. Я не хотел быть похожим на тех, кто тщательно читает книги с лицом, которое говорит: «Я здесь, потому что хочу читать, в отличие от вас, кто просто сбегает с урока». (Хотя, если подумать, то то, что они делали, и то, что делал я, было в основе своей одним и тем же.)
Так что, хотя это была единственная форма, в которой я хотел быть в библиотеке, в этот день я пришел в областную библиотеку с конкретной целью. Конечно, я не пришел, чтобы взять книгу. Возможно, я в конечном итоге и сделаю это, но сначала я хотел попробовать что-то другое.
Я показал свою карточку на ресепшене и заполнил форму для получения разрешения на использование базы данных. Я мог получить доступ к медицинским базам данных с компьютеров библиотеки. Вот почему я не пошел в ближайшую городскую библиотеку, а в дальнюю областную библиотеку. Исследования, связанные с Мимори, сделали самые быстрые успехи в последние годы, поэтому я хотел получить самую актуальную информацию из технических журналов.
В последний раз, когда я был здесь, я искал информацию о безопасности Лете. Моя цель сегодня — исследовать, как имплантация Мимори может вызвать путаницу в воспоминаниях.
Более конкретно, вот что я хотел узнать. Могут ли люди путать реальность с Мимори? Возможно ли, что они убеждены, что их детство является продуктом Грин Грин?
Не то чтобы я верил этой девушке, конечно. Но учитывая моё нерешительность прошлой ночью, я не мог отрицать, что часть меня все еще хотела верить в «теорию реальности». Если я действительно верю, что она мошенница, я не должен быть так сильно расстроен.
Мне нужны были четкие доказательства, объясняющие почему. Мне нужна была убежденность в том, что Мимори навсегда останутся Мимори, и не имеют никакого отношения к реальности. В противном случае, я, вероятно, рано или поздно буду обманут ею.
Нет, если кто-то и обманывает меня, так это я сам. Мое желание, чтобы ее слова были правдой, мое желание существования Тоуки Нацунаги, спонтанно вызывают путаницу в моих воспоминаниях.
Я должен вырвать свои наивные надежды с корнем.
Я ввел в строку поиска несколько общих терминов и распечатал все материалы, которые хоть как-то казались полезными. Я бездумно работал около часа, и после просмотра большинства заголовков, я взял свои распечатки и направился в читальный зал. И я провел полдня, читая их.
Я нашел несколько случаев противоположной ситуации. Казалось, не так уж и редко случается, что люди ошибочно полагают, что события их Мимори действительно произошли. Это говорило мне о том, что в конечном итоге люди верят в то, во что хотят верить. Когда они не могут вынести реальность, люди искажают свои чувства. Это проще, чем изменить реальность.
С другой стороны, хотя я много искал, я не нашел ни одного случая, когда люди думали, что реальные события были Мимори. Я облегченно вздохнул. Мне удалось хотя бы одну из своих проблем устранить. Возможно, я просто неправильно вел поиск, но просто знание того, что вероятно нет серьезных случаев таких симптомов, было огромным.
Я глубоко вздохнул и откинулся на спинку стула. Только тогда я заметил, что снаружи была кромешная тьма. В библиотеке осталось примерно половина посетителей днем. Я запихнул документы в сумку, легонько помассировал глаза и встал.
После того как я прошел два шага через автоматическую дверь входа, я вдруг почувствовал густой запах летней ночи. У меня было непродолжительное головокружение, вероятно, из-за моей неспособности справиться с количеством информации, которую этот запах ассоциировал в моем сознании. 19 лет летних воспоминаний были выстроены в ряд, двигаясь вместе со мной.
Запах летней ночи — это запах памяти. Такая мысль приходила мне в голову каждый раз, когда наступал этот сезон.
Было как раз то время суток, когда работники, возвращающиеся с работы, и студенты, возвращающиеся со школы, смешивались в поезде. «Час пик» может не иметь большого значения в сельской местности, но нахождение в закрытом пространстве с пассажирами, чьи рубашки пропитаны потом за весь день, портило мое настроение.
Я крепко держался за поручень, глядя сквозь окна на мелькающие мимо огни города. Примерно каждые пять минут ко мне приходила и уходила волна сонливости. Мои переутомленные глаза были такими же затуманенными, как будто я не спал всю ночь. Однако в этом утомлении был свой смысл. Сегодня вечером я, возможно, смогу столкнуться с той аферисткой и даже не смущусь.
Поезд сильно трясся на повороте. Мужчина средних лет, стоявший рядом со мной, потерял равновесие и толкнул меня плечом. Он бросил на меня обвиняющий взгляд, но после этого взгляда погрузился в чтение того, что я мог сказать, было каким-то желтым журналом.
Я притворился, что меня толкает пассажир с противоположной стороны, чтобы подсмотреть, что он читает.
Я с самого начала решил, что это будет какая-то ничтожная статья.
Заголовок статьи сразу же привлек мое внимание.
«Человек, который принял свою жену за заместителя».
Моя сонливость мгновенно улетучилась.
Я воздержался от того, чтобы сразу же не заговорить с ним, дождавшись, пока мужчина выйдет. Он вышел на станции перед моей. Я последовал за ним, и после прохода через турникет окликнул его.
— Извините.
Мужчина обернулся. Через несколько секунд он, кажется, понял, что я был тем пассажиром, который стоял рядом с ним в поезде.
— Что вам нужно? — мужчина сказал робко, полностью противоположно его предыдущему наглому поведению.
— Эм, насчет журнала, что вы читали ранее...
Я собирался спросить название журнала, но мужчина сказал:
— О, что-то заинтересовало вас? — и протянул мне журнал, который держал под мышкой. —Я все равно собирался его выбросить, так что можете взять его.
Я поблагодарил его и взял журнал. Мужчина взял портфель освободившейся рукой и изящно удалился.
Я вернулся через турникет, сел на выцветшую скамейку на платформе и открыл журнал. Статью я нашел без труда. Она занимала не более полстраницы, но информация в ней была для меня ценнее, чем десятки документов, которые я прочитал сегодня в библиотеке.
Речь шла о молодом человеке, потерявшем свою жену.
Она умерла на его глазах. Это была жестокая смерть. Ужасный конец, лишивший ее любого уважения, как к человеку, и заставивший тех, кто это видел, забыть о том, какой она была при жизни. Сразу после смерти жены мужчина решил приобрести Лете. Потому что его жена, вероятно, тоже не хотела бы быть запомненной таким образом.
Нельзя было извлечь только грустное воспоминание. Если бы он забыл только о ее смерти, это неизбежно вызвало бы несоответствия. Вскоре он, вероятно, попытался бы вернуть это воспоминание. Чтобы забыть, он должен был полностью забыть. Все, от дня их встречи до дня расставания.
И это он и сделал. Он использовал Лете, чтобы стереть все воспоминания, связанные с его женой.
Но даже когда воспоминания исчезли, постоянное чувство потери, как будто он потерял половину своего тела, не покидало его. Тем не менее, у него не было желания жениться вновь (хотя он думал, что это будет его первый брак). Так же, как и чувство потери, страх потерять партнера также был глубоко въеден в его мозг.
Мужчина решил воспользоваться услугой «Медовый месяц», то есть получить воспоминания о выдуманном браке. Через месяц после консультации в клинике пришел «Медовый месяц», созданный на основе его скрытых желаний. Он идеально вписался в дыру в его сердце. Он даже не чувствовал руки инженера по воспоминаниям в этом. «Это именно те воспоминания, которые я искал». Он полюбил ложные воспоминания о своей жене и нашел в них душевный покой.
Но вскоре после этого он начал видеть кошмары. Он не мог вспомнить их, когда бодрствовал, но хотя бы помнил, что видел один и тот же сон снова и снова. Ему казалось, что в этом сне сосредоточена вся злоба мира, и он плакал в подушку с того момента, как засыпал, до тех пор, пока не просыпался.
Через два года он узнал, что воспоминания, которые он считал выдуманными, были его настоящим прошлым. То, что он принял в тот день, было не «Медовым месяцем», а «Мементо». Ему ошибочно дали не наноботов, вживляющих выдуманные воспоминания, а наноботов, возвращающих стертые воспоминания. Они перепутали его с другим клиентом с похожим именем. Женщина, которую он считал своей вымышленной женой, была его умершей настоящей женой.
К сожалению, статья не затрагивала то, что он сделал после того, как вспомнил все это — решил ли он снова воспользоваться Лете или нет.
Перечитав статью три раза, я поднял голову. Поезд, который прибыл через десять минут, был практически пустым, и все пассажиры выглядели уставшими. Я сел в сторонке, закрыл глаза и привел свои мысли в порядок.
У меня не было гарантии, что статья была настоящей историей. Возможно, это было просто выдумкой писателя, не имеющей никакого основания.
0 Комментарии