Когда-то Цзян Сюэнин задумывалась о восемнадцати методах Конфуция; теперь она не могла удержаться от размышлений о своих собственных восемнадцати методах.
Взгляды, которые другие ученицы бросали на неё ранее, теперь наполнились сочувствием.
В конце концов, как бы они ни завидовали ей и как бы ни презирали, никто не ожидал, что за простую ошибку в игре на цине учитель оставит её после занятий. Несмотря на то что Се Вэй казался настолько мягким, для учеников такое событие всё равно было как «плохая весть», это было действительно страшно.
Поэтому в оставшееся время...
Каждый из учеников рассматривал Цзян Сюэнин как предостережение, даже Шэн Чжийи, ранее казавшаяся расслабленной, теперь серьезно отнеслась к занятиям, боясь, что следующей останется она.
Цзян Сюэнин молчала.
В течение всего часа она просто сидела на своем месте и не решалась прикасаться к цине.
Когда занятия закончились, все встали и поклонились Се Вэю на прощание.
Цзян Сюэнин невольно посмотрела на других.
Такие, как Сяо Шу, которые не выделялись среди остальных, просто бросили на неё взгляд.
Такие, как Ю Юэ, которые явно были в недобрых отношениях с ней, хмыкнули с презрением и обрадовались чужой беде.
Фан Мяо же смотрела на неё с полным сочувствием, передавая ей взгляд, полный беспомощности.
Цзян Сюэнин знала, что не может полагаться на других, но всё же попыталась ухватиться за последнюю соломинку, не удержалась и позвала Шэн Чжийи, когда та проходила мимо:
— Принцесса Лэ Ян...
Шэн Чжийи подошла и сжала её руку, говоря с глубоким чувством:
— Се учитель — хороший человек, ты должна постараться.
Цзян Сюэнин:
— ...
Шэн Чжийи ободряюще кивнула ей, сжала кулак и затем вышла из зала.
Чувство отчаяния.
Все ушли.
Большая часть обслуживающего персонала дворца также рассеялась.
Свет дня, проникающий через оконную бумагу, казался бледно-белым.
Се Вэй упаковал свой цинь «Эмэй» в чехол, взял егопод мышку и спустился с пьедестала, бросив на Цзян Сюэнин взгляд и сказав:
— Идите за мной.
Цзян Сюэнин почувствовала холод в сердце и шагнула следом.
Но, сделав всего лишь шаг, она обнаружила, что Се Вэй остановился.
Он опустил взгляд, и половина света у входа в зал падала на его ресницы и зрачки, делая их ещё темнее. Он напомнил ей:
— Цинь.
Тогда Цзян Сюэнин поняла, повернулась и осторожно взяла цинь «Цзяоань», которого она сегодня почти не трогала.
Се Вэй вышел из зала и направился прямо в боковой зал.
В конце концов, Се Вэй отличался от других учителей, и за эти годы он часто проводил лекции во дворце, поэтому один из боковых залов дворца Фэнчэнь был специально отведён для его отдыха.
Чем ближе Цзян Сюэнин подходила к этому залу, тем чаще у неё подёргивались веки.
У двери бокового зала стоял молодой евнух, который, увидев приближение Се Вэя, быстро выпрямился и с улыбкой подошёл:
— Учитель, вы устали? Занятия закончены? В Иньчжу прислали новый урожай осеннего чая, не желаете ли я заварю вам чашечку?
Се Вэй равнодушно дал согласие.
Евнух собирался идти в соседнюю чайную, но, уходя, не мог не взглянуть на Цзян Сюэнин, видимо, удивляясь, почему учитель привёл с собой девушку.
Се Вэй вошёл в боковой зал.
Шаги Цзян Сюэнин остановились у входа, как будто внутри находилось логово драконов и тигров, она не осмеливалась войти.
Се Вэй, не оборачиваясь, сказал:
— Войдите.
Цзян Сюэнин решила рискнуть, ведь они были внутри императорского дворца, и Се Вэй, даже будучи способным на многое, вряд ли решится на убийство на глазах у всех. Так что она сделала шаг внутрь.
Тут же она почувствовала тёплый и уютный воздух.
Она невольно удивилась.
Боковой зал был значительно меньше основного, и планировка его была менее просторной. Кроме открытой двери и окна, выходящего на восток, все остальные двери и окна были плотно закрыты, а в помещении стояла печь для обогрева, в которой горели серебряные угли.
На холодной плитке лежал толстый мягкий ковёр, по которому можно было ходить бесшумно.
Высокая книжная полка служила перегородкой.
На ней было множество древних книг.
Обойдя вокруг полки, можно было увидеть письменный стол, стол для циня, и в северо-восточном углу длинный деревянный подиум, на котором лежали несколько длинных деревянных брусьев и рядом инструменты, такие как шнур с грузилом, рубанок и резцы.
Се Вэй повесил свой цинь, затем указал Цзян Сюэнин на пустой стол для циня, а сам сел возле окна на теплой лавке, опустив взгляд и сказал:
— Слышал, вчера во дворце Куньнин вы спасли маленького евнуха по имени Чжэн Бао.
Цзян Сюэнин только что поставила цинь и почти упала от страха, услышав это.
Она думала, что Се Вэй оставил её, чтобы дать инструкции по игре на цине, но не ожидала, что сразу после входа в зал он начнёт с такого вопроса, и её волосы дыбом встали от ужаса!
Спасение Чжэна Бао было сделано на глазах у всех, и она не могла отрицать этот факт, тем более перед Се Вэем.
Это человек, который в будущем планировал бунт, и, несомненно, имел своих людей во дворце.
Притворяться глупым или безумным перед ним было бы самоубийством.
Цзян Сюэнин заставила себя успокоиться и неуверенно ответила:
— Да.
Мысли, крутившиеся в глазах Се Вэя, всплыли наружу, и он сказал ей:
— Ван Синьи, главный евнух Управления императорских церемоний, является фаворитом у императора. Хотя Чжэн Бао работал во внутренних покоях и был лишь незаметным управляющим евнухом во дворце Куньнин, Ван Синьи всегда втайне обращал на него внимание и считал его своим учеником. Поскольку Чжэн Бао верен и очень предан, Ван Синьи недавно рассматривал возможность его продвижения. Ваше доброе дело, вторая мисс Нин, оказалось весьма своевременным.
Цзян Сюэнин никак не ожидала, что он знает об этом.
Самые сокровенные планы в её сердце еще даже не были реализованы, а на следующий день они уже были раскрыты, что заставило её сердце замереть от страха.
Она инстинктивно хотела начать отрицать и лгать.
Но когда она подняла голову и встретилась взглядом с ясными и проницательными глазами Се Вэя, который, казалось, видел её насквозь, вся её смелость растаяла, и горло пересохло от нервозности, она не могла вымолвить ни слова.
Се Вэй спокойно смотрел на неё:
— Вы знали об этом и специально спасли его?
Цзян Сюэнин не осмелилась признаться.
Ведь во время её последнего прибытия во дворец Се Вэй уже предупредил её быть послушной под его присмотром, не устраивать никаких инцидентов и не раздражать его.
Но перед лицом Се Вэя она не могла лгать.
Потому что последствия лжи были бы еще хуже.
В сердце Цзян Сюэнин пронеслась тысяча мыслей, и в решающий момент она вспомнила недавний ход, который она использовала против Се Вэя в основном зале Фэнчэнь. Она выровняла губы, опустила брови и, грустно вздохнув, опустила голову.
Ей было слишком много на что горевать, и она могла заплакать, лишь только подумав об этом.
Когда она снова подняла взгляд, её глаза были красными, а в глазах собрались слезы, словно прилив на спокойном озере, готовые переполнить его берега. С жалобным голосом она начала:
— Во дворце столько всего происходит, кто такой Ван Синии или Ван Цзюи, я же только что пришла во дворец, как я могу знать столько всего?
Се Вэй смотрел на неё молча.
Цзян Сюэнин почувствовала, что его реакция какая-то не такая, не то, что она ожидала, и её сердце забилось в нерешительности.
Но раз уж она начала играть эту роль, как теперь отступать?
Она продолжила притворно плакать:
— Тем более изначально я и не собиралась спасать этого маленького евнуха по имени Чжэн Бао. Мы просто проходили мимо и увидели, как принц Линьцзи собирался помочь ему, но потом как-то отвлекся и забыл об этом. Я посчитала, что маленький евнух вызывает жалость, и лишь упомянула об этом Принцессе Лэ Ян. На самом деле, именно она приняла решение спасти его. Се учитель, в прошлый раз вы говорили, что хотите верить мне, но сейчас всё, что вы делаете, выглядит так, будто вы мне не верите. Обманщик!
Девушка была на пике своей красоты, с яркой внешностью и изящными, привлекательными чертами лица, которые придавали ей даже некоторую холодную и притягательную яркость. Но когда она плакала, опустив брови и глаза, принимая позу смирения, это выглядело очень жалко.
В ней чувствовалось коварство и непосредственность, заключенные в её костях.
Она плакала, но при этом неуверенно наблюдала за его реакцией, её чёрные и белые глаза, словно блестящий хрусталь, вращались, маня своим взглядом.
Тогда Се Вэй не смог удержаться от мысли: разве он выглядит как человек, который особенно поддаётся на такие уловки?
Изначально Цзян Сюэнин плакала, думая, что Се Вэй ведётся на это и, возможно, она сможет уйти от наказания, используя эти слёзы. Но Се Вэй смотрел на неё так, словно у него были свои мысли по этому поводу, и, казалось, он остался равнодушным.
Чем больше она плакала, тем меньше уверенности было в её сердце.
И тут у двери раздался лёгкий стук, и маленький евнух принёс чай, сказав:
— Учитель, ваш чай.
Взгляды, которые другие ученицы бросали на неё ранее, теперь наполнились сочувствием.
В конце концов, как бы они ни завидовали ей и как бы ни презирали, никто не ожидал, что за простую ошибку в игре на цине учитель оставит её после занятий. Несмотря на то что Се Вэй казался настолько мягким, для учеников такое событие всё равно было как «плохая весть», это было действительно страшно.
Поэтому в оставшееся время...
Каждый из учеников рассматривал Цзян Сюэнин как предостережение, даже Шэн Чжийи, ранее казавшаяся расслабленной, теперь серьезно отнеслась к занятиям, боясь, что следующей останется она.
Цзян Сюэнин молчала.
В течение всего часа она просто сидела на своем месте и не решалась прикасаться к цине.
Когда занятия закончились, все встали и поклонились Се Вэю на прощание.
Цзян Сюэнин невольно посмотрела на других.
Такие, как Сяо Шу, которые не выделялись среди остальных, просто бросили на неё взгляд.
Такие, как Ю Юэ, которые явно были в недобрых отношениях с ней, хмыкнули с презрением и обрадовались чужой беде.
Фан Мяо же смотрела на неё с полным сочувствием, передавая ей взгляд, полный беспомощности.
Цзян Сюэнин знала, что не может полагаться на других, но всё же попыталась ухватиться за последнюю соломинку, не удержалась и позвала Шэн Чжийи, когда та проходила мимо:
— Принцесса Лэ Ян...
Шэн Чжийи подошла и сжала её руку, говоря с глубоким чувством:
— Се учитель — хороший человек, ты должна постараться.
Цзян Сюэнин:
— ...
Шэн Чжийи ободряюще кивнула ей, сжала кулак и затем вышла из зала.
Чувство отчаяния.
Все ушли.
Большая часть обслуживающего персонала дворца также рассеялась.
Свет дня, проникающий через оконную бумагу, казался бледно-белым.
Се Вэй упаковал свой цинь «Эмэй» в чехол, взял егопод мышку и спустился с пьедестала, бросив на Цзян Сюэнин взгляд и сказав:
— Идите за мной.
Цзян Сюэнин почувствовала холод в сердце и шагнула следом.
Но, сделав всего лишь шаг, она обнаружила, что Се Вэй остановился.
Он опустил взгляд, и половина света у входа в зал падала на его ресницы и зрачки, делая их ещё темнее. Он напомнил ей:
— Цинь.
Тогда Цзян Сюэнин поняла, повернулась и осторожно взяла цинь «Цзяоань», которого она сегодня почти не трогала.
Се Вэй вышел из зала и направился прямо в боковой зал.
В конце концов, Се Вэй отличался от других учителей, и за эти годы он часто проводил лекции во дворце, поэтому один из боковых залов дворца Фэнчэнь был специально отведён для его отдыха.
Чем ближе Цзян Сюэнин подходила к этому залу, тем чаще у неё подёргивались веки.
У двери бокового зала стоял молодой евнух, который, увидев приближение Се Вэя, быстро выпрямился и с улыбкой подошёл:
— Учитель, вы устали? Занятия закончены? В Иньчжу прислали новый урожай осеннего чая, не желаете ли я заварю вам чашечку?
Се Вэй равнодушно дал согласие.
Евнух собирался идти в соседнюю чайную, но, уходя, не мог не взглянуть на Цзян Сюэнин, видимо, удивляясь, почему учитель привёл с собой девушку.
Се Вэй вошёл в боковой зал.
Шаги Цзян Сюэнин остановились у входа, как будто внутри находилось логово драконов и тигров, она не осмеливалась войти.
Се Вэй, не оборачиваясь, сказал:
— Войдите.
Цзян Сюэнин решила рискнуть, ведь они были внутри императорского дворца, и Се Вэй, даже будучи способным на многое, вряд ли решится на убийство на глазах у всех. Так что она сделала шаг внутрь.
Тут же она почувствовала тёплый и уютный воздух.
Она невольно удивилась.
Боковой зал был значительно меньше основного, и планировка его была менее просторной. Кроме открытой двери и окна, выходящего на восток, все остальные двери и окна были плотно закрыты, а в помещении стояла печь для обогрева, в которой горели серебряные угли.
На холодной плитке лежал толстый мягкий ковёр, по которому можно было ходить бесшумно.
Высокая книжная полка служила перегородкой.
На ней было множество древних книг.
Обойдя вокруг полки, можно было увидеть письменный стол, стол для циня, и в северо-восточном углу длинный деревянный подиум, на котором лежали несколько длинных деревянных брусьев и рядом инструменты, такие как шнур с грузилом, рубанок и резцы.
Се Вэй повесил свой цинь, затем указал Цзян Сюэнин на пустой стол для циня, а сам сел возле окна на теплой лавке, опустив взгляд и сказал:
— Слышал, вчера во дворце Куньнин вы спасли маленького евнуха по имени Чжэн Бао.
Цзян Сюэнин только что поставила цинь и почти упала от страха, услышав это.
Она думала, что Се Вэй оставил её, чтобы дать инструкции по игре на цине, но не ожидала, что сразу после входа в зал он начнёт с такого вопроса, и её волосы дыбом встали от ужаса!
Спасение Чжэна Бао было сделано на глазах у всех, и она не могла отрицать этот факт, тем более перед Се Вэем.
Это человек, который в будущем планировал бунт, и, несомненно, имел своих людей во дворце.
Притворяться глупым или безумным перед ним было бы самоубийством.
Цзян Сюэнин заставила себя успокоиться и неуверенно ответила:
— Да.
Мысли, крутившиеся в глазах Се Вэя, всплыли наружу, и он сказал ей:
— Ван Синьи, главный евнух Управления императорских церемоний, является фаворитом у императора. Хотя Чжэн Бао работал во внутренних покоях и был лишь незаметным управляющим евнухом во дворце Куньнин, Ван Синьи всегда втайне обращал на него внимание и считал его своим учеником. Поскольку Чжэн Бао верен и очень предан, Ван Синьи недавно рассматривал возможность его продвижения. Ваше доброе дело, вторая мисс Нин, оказалось весьма своевременным.
Цзян Сюэнин никак не ожидала, что он знает об этом.
Самые сокровенные планы в её сердце еще даже не были реализованы, а на следующий день они уже были раскрыты, что заставило её сердце замереть от страха.
Она инстинктивно хотела начать отрицать и лгать.
Но когда она подняла голову и встретилась взглядом с ясными и проницательными глазами Се Вэя, который, казалось, видел её насквозь, вся её смелость растаяла, и горло пересохло от нервозности, она не могла вымолвить ни слова.
Се Вэй спокойно смотрел на неё:
— Вы знали об этом и специально спасли его?
Цзян Сюэнин не осмелилась признаться.
Ведь во время её последнего прибытия во дворец Се Вэй уже предупредил её быть послушной под его присмотром, не устраивать никаких инцидентов и не раздражать его.
Но перед лицом Се Вэя она не могла лгать.
Потому что последствия лжи были бы еще хуже.
В сердце Цзян Сюэнин пронеслась тысяча мыслей, и в решающий момент она вспомнила недавний ход, который она использовала против Се Вэя в основном зале Фэнчэнь. Она выровняла губы, опустила брови и, грустно вздохнув, опустила голову.
Ей было слишком много на что горевать, и она могла заплакать, лишь только подумав об этом.
Когда она снова подняла взгляд, её глаза были красными, а в глазах собрались слезы, словно прилив на спокойном озере, готовые переполнить его берега. С жалобным голосом она начала:
— Во дворце столько всего происходит, кто такой Ван Синии или Ван Цзюи, я же только что пришла во дворец, как я могу знать столько всего?
Се Вэй смотрел на неё молча.
Цзян Сюэнин почувствовала, что его реакция какая-то не такая, не то, что она ожидала, и её сердце забилось в нерешительности.
Но раз уж она начала играть эту роль, как теперь отступать?
Она продолжила притворно плакать:
— Тем более изначально я и не собиралась спасать этого маленького евнуха по имени Чжэн Бао. Мы просто проходили мимо и увидели, как принц Линьцзи собирался помочь ему, но потом как-то отвлекся и забыл об этом. Я посчитала, что маленький евнух вызывает жалость, и лишь упомянула об этом Принцессе Лэ Ян. На самом деле, именно она приняла решение спасти его. Се учитель, в прошлый раз вы говорили, что хотите верить мне, но сейчас всё, что вы делаете, выглядит так, будто вы мне не верите. Обманщик!
Девушка была на пике своей красоты, с яркой внешностью и изящными, привлекательными чертами лица, которые придавали ей даже некоторую холодную и притягательную яркость. Но когда она плакала, опустив брови и глаза, принимая позу смирения, это выглядело очень жалко.
В ней чувствовалось коварство и непосредственность, заключенные в её костях.
Она плакала, но при этом неуверенно наблюдала за его реакцией, её чёрные и белые глаза, словно блестящий хрусталь, вращались, маня своим взглядом.
Тогда Се Вэй не смог удержаться от мысли: разве он выглядит как человек, который особенно поддаётся на такие уловки?
Изначально Цзян Сюэнин плакала, думая, что Се Вэй ведётся на это и, возможно, она сможет уйти от наказания, используя эти слёзы. Но Се Вэй смотрел на неё так, словно у него были свои мысли по этому поводу, и, казалось, он остался равнодушным.
Чем больше она плакала, тем меньше уверенности было в её сердце.
И тут у двери раздался лёгкий стук, и маленький евнух принёс чай, сказав:
— Учитель, ваш чай.
0 Комментарии