Цзян Бояо усмехнулся и продолжил:
– В то время во дворце наследник Дингуо и наследный принц были единственными, кто были похожи по возрасту, и оба хорошо знали дворцовые обычаи и манеры. После освобождения столицы выжившие во дворце утверждали, что хотя Динфэй был молод, он понимал важность лояльности и долга перед родиной и императором. Он ради безопасности наследного принца и жизни трёхсот детей рискнул своей жизнью, выдав себя за наследника и сдался мятежникам. Но они оказались бесчеловечными, и после того, как они захватили его, не соблюли обещание отпустить детей, а перед прибытием подкрепления зверски убили их всех, не оставив ни единого в живых!
Те страшные картины того времени ещё мерцают перед глазами.
Цзян Бояо покачал головой:
– Маленький наследник того времени, скорее всего, также погиб, но когда произошла беда, была зима, и когда тела были извлечены изо льда, их уже было трудно опознать. Поэтому супруга Янь всё ещё сохраняла надежду, полагая, что её ребёнок не среди них, и настаивала на поисках. Она даже разругалась с семьёй Сяо и развелась, вернувшись в поместье Бравого маркиза. Хотя она умерла от болезни спустя пару лет, поместье Бравого маркиза все эти годы продолжало искать маленького наследника в тайне.
Цзян Сюэнин почувствовала холод в сердце, понимая суть, но сказала:
– Вы имеете в виду, что поместье маркиза было связано с мятежниками князя Пиннаня из-за поисков маленького наследника, ведь лучше всего об этих событиях знали Небесные учения и партия князя Пиннаня...
Цзян Бояо кивнул:
– Это тоже беда императорской семьи и семьи Сяо! Маленькому наследнику было всего шесть-семь лет. Слова «малолетний, но лоялен стране и императору» подходят для обычного народа, но он, человек, который провёл много лет в официальных кругах, и не верил в эти красивые слова.
Цзян Сюэнин вспомнила множество мелких деталей из прошлой жизни.
Оказывается, связь с мятежниками князя Пиннаня была из-за поисков «Динфэя», который, возможно, был уже давно мёртв...
Она чувствовала себя растерянной:
– Так поместье маркиза обречено на беду?
Цзян Бояо знал о её дружбе с Янь Линем с детства и понимал, что ей сейчас тяжело, но их семья не могла сравниться с великими семьями, способными одним махом заставить весь имперский двор дрожать.
Он молчал долгое время, прежде чем с чувством вины произнёс:
– Это моя беспомощность как отца. Несколько месяцев назад маркиз спрашивал о свадьбе между тобой и Янь Линем, говоря, что всё будет подготовлено сразу после его церемонии взросления. Хотя маленький маркиз всегда перелезал через нашу стену, и я часто ругал его за это, на самом деле я его ценил за его молодой дух, способность и в военном, и в гражданском искусстве, отличающего его от тех богачей столицы. Я был доволен им, в качестве будущего зятя. Но судьба распорядилась иначе, и то, что наше поместье не было вовлечено в это дело, уже счастье. Не хочу быть тем, кто бросает камень в упавшего, но и помочь, и «поднести угли в снегу», тоже страшно, ведь мы можем поджечь себя...
Это означало, что свадьба между ней и Янь Линем не состоится.
Цзян Бояо, видимо, считал, что у них с Янь Линем глубокие чувства, и если бы он не сообщил ей об этом заранее, она могла бы сделать что-то необдуманное.
Цзян Сюэнин слушала спокойно.
Это было вполне ожидаемо.
С самого дня её возвращения она размышляла о том, как столкнуться с этим лицом к лицу. И теперь, когда это наконец произошло, она почувствовала странную онемелость, исчезла прежняя тревожность, сердце стало чистым, словно озеро.
В кабинете царила тишина.
Цзян Бояо смотрел на неё с тревогой в глазах.
Цзян Сюэнин долго сидела в тишине, а затем медленно встала и снова поклонилась Цзян Бояо:
– Теперь, когда поместье Бравого маркиза находится в беде, я понимаю, что отец не в силах изменить ход событий. Но поместье оказало помощь нашей семье, а Янь Линь помог мне, поэтому сегодня у меня к отцу необычная просьба.
Цзян Бояо никогда ранее не видел её такой серьёзной и поэтому удивлённо замер.
Но Цзян Сюэнин спокойно рассказала свой план:
– В прошлом Янь Шицзы подарил мне множество ценных вещей. Если поместье маркиза попадёт в беду, оно, безусловно, будет разграблено. Разве для решения любой проблемы на политическом уровне не нужны деньги? Даже если в будущем их признают виновными и семья будет изгнана, везде понадобятся деньги. Я хотела бы продать старые вещи, но боюсь, что из-за спешки цена будет низкой, а также опасаюсь, что это может повлечь за собой неприятности для поместья, поэтому я хотела бы попросить отца о помощи.
– Да, конечно.
Поместье маркиза Юнъи неожиданно оказалось в беде, теперь оно окружено войсками, и это не отличается от домашнего ареста. Даже если у них есть большие деньги, они никуда не денутся. Если они будут признаны виновными и их имущество конфискуется, это будет наименьшей из бед.
Цзян Бояо всегда знал, что Янь Линь безоговорочно любил Нин Нин и считал её беспечной, но он не ожидал, что она помнит добро других и желает отплатить.
В его глазах появились слёзы, и он хотел согласиться, но затем вновь забеспокоился:
– Но в текущей опасной ситуации никто на политической арене не осмелится вступиться за поместье маркиза. Даже если у нас будут деньги, неясно, кому их дать и кто осмелится помочь поместью...
Цзян Сюэнин слегка закрыла глаза и сказала:
– Отцу не стоит беспокоиться, остальное я возьму на себя.
Иногда, хотя и страшно растить тигра, в критических ситуациях иногда приходится его кормить.
– В то время во дворце наследник Дингуо и наследный принц были единственными, кто были похожи по возрасту, и оба хорошо знали дворцовые обычаи и манеры. После освобождения столицы выжившие во дворце утверждали, что хотя Динфэй был молод, он понимал важность лояльности и долга перед родиной и императором. Он ради безопасности наследного принца и жизни трёхсот детей рискнул своей жизнью, выдав себя за наследника и сдался мятежникам. Но они оказались бесчеловечными, и после того, как они захватили его, не соблюли обещание отпустить детей, а перед прибытием подкрепления зверски убили их всех, не оставив ни единого в живых!
Те страшные картины того времени ещё мерцают перед глазами.
Цзян Бояо покачал головой:
– Маленький наследник того времени, скорее всего, также погиб, но когда произошла беда, была зима, и когда тела были извлечены изо льда, их уже было трудно опознать. Поэтому супруга Янь всё ещё сохраняла надежду, полагая, что её ребёнок не среди них, и настаивала на поисках. Она даже разругалась с семьёй Сяо и развелась, вернувшись в поместье Бравого маркиза. Хотя она умерла от болезни спустя пару лет, поместье Бравого маркиза все эти годы продолжало искать маленького наследника в тайне.
Цзян Сюэнин почувствовала холод в сердце, понимая суть, но сказала:
– Вы имеете в виду, что поместье маркиза было связано с мятежниками князя Пиннаня из-за поисков маленького наследника, ведь лучше всего об этих событиях знали Небесные учения и партия князя Пиннаня...
Цзян Бояо кивнул:
– Это тоже беда императорской семьи и семьи Сяо! Маленькому наследнику было всего шесть-семь лет. Слова «малолетний, но лоялен стране и императору» подходят для обычного народа, но он, человек, который провёл много лет в официальных кругах, и не верил в эти красивые слова.
Цзян Сюэнин вспомнила множество мелких деталей из прошлой жизни.
Оказывается, связь с мятежниками князя Пиннаня была из-за поисков «Динфэя», который, возможно, был уже давно мёртв...
Она чувствовала себя растерянной:
– Так поместье маркиза обречено на беду?
Цзян Бояо знал о её дружбе с Янь Линем с детства и понимал, что ей сейчас тяжело, но их семья не могла сравниться с великими семьями, способными одним махом заставить весь имперский двор дрожать.
Он молчал долгое время, прежде чем с чувством вины произнёс:
– Это моя беспомощность как отца. Несколько месяцев назад маркиз спрашивал о свадьбе между тобой и Янь Линем, говоря, что всё будет подготовлено сразу после его церемонии взросления. Хотя маленький маркиз всегда перелезал через нашу стену, и я часто ругал его за это, на самом деле я его ценил за его молодой дух, способность и в военном, и в гражданском искусстве, отличающего его от тех богачей столицы. Я был доволен им, в качестве будущего зятя. Но судьба распорядилась иначе, и то, что наше поместье не было вовлечено в это дело, уже счастье. Не хочу быть тем, кто бросает камень в упавшего, но и помочь, и «поднести угли в снегу», тоже страшно, ведь мы можем поджечь себя...
Это означало, что свадьба между ней и Янь Линем не состоится.
Цзян Бояо, видимо, считал, что у них с Янь Линем глубокие чувства, и если бы он не сообщил ей об этом заранее, она могла бы сделать что-то необдуманное.
Цзян Сюэнин слушала спокойно.
Это было вполне ожидаемо.
С самого дня её возвращения она размышляла о том, как столкнуться с этим лицом к лицу. И теперь, когда это наконец произошло, она почувствовала странную онемелость, исчезла прежняя тревожность, сердце стало чистым, словно озеро.
В кабинете царила тишина.
Цзян Бояо смотрел на неё с тревогой в глазах.
Цзян Сюэнин долго сидела в тишине, а затем медленно встала и снова поклонилась Цзян Бояо:
– Теперь, когда поместье Бравого маркиза находится в беде, я понимаю, что отец не в силах изменить ход событий. Но поместье оказало помощь нашей семье, а Янь Линь помог мне, поэтому сегодня у меня к отцу необычная просьба.
Цзян Бояо никогда ранее не видел её такой серьёзной и поэтому удивлённо замер.
Но Цзян Сюэнин спокойно рассказала свой план:
– В прошлом Янь Шицзы подарил мне множество ценных вещей. Если поместье маркиза попадёт в беду, оно, безусловно, будет разграблено. Разве для решения любой проблемы на политическом уровне не нужны деньги? Даже если в будущем их признают виновными и семья будет изгнана, везде понадобятся деньги. Я хотела бы продать старые вещи, но боюсь, что из-за спешки цена будет низкой, а также опасаюсь, что это может повлечь за собой неприятности для поместья, поэтому я хотела бы попросить отца о помощи.
– Да, конечно.
Поместье маркиза Юнъи неожиданно оказалось в беде, теперь оно окружено войсками, и это не отличается от домашнего ареста. Даже если у них есть большие деньги, они никуда не денутся. Если они будут признаны виновными и их имущество конфискуется, это будет наименьшей из бед.
Цзян Бояо всегда знал, что Янь Линь безоговорочно любил Нин Нин и считал её беспечной, но он не ожидал, что она помнит добро других и желает отплатить.
В его глазах появились слёзы, и он хотел согласиться, но затем вновь забеспокоился:
– Но в текущей опасной ситуации никто на политической арене не осмелится вступиться за поместье маркиза. Даже если у нас будут деньги, неясно, кому их дать и кто осмелится помочь поместью...
Цзян Сюэнин слегка закрыла глаза и сказала:
– Отцу не стоит беспокоиться, остальное я возьму на себя.
Иногда, хотя и страшно растить тигра, в критических ситуациях иногда приходится его кормить.
***
Резные балки и росписи покрылись холодной пустотой.
Многолетняя процветающая жизнь, казалось, превратилась в мимолётный сон, каждый тревожился за себя, не зная, когда повисшая над ними казнь обрушится.
Маркиз Янь Му лежал на кровати, его лицо было бледным, и он всё время кашлял.
Янь Линь сидел у его окна с миской лекарства и насмехался над ним:
– Несколько дней назад, когда шёл дождь, я просил вас не пить, но вы не послушались и ещё и меня заставили выпить. Теперь у вас и простуда, и головная боль. Теперь поняли свою ошибку?
Янь Му с презрением ответил:
– Это лекарство такое горькое.
Янь Линю служил Цин Фэн, который только что вошёл. Он огляделся и тихо спросил:
– Маркиз, наследник, приглашения для церемонии взросления наследника, которые были заказаны месяц назад, уже доставлены. Управляющий сейчас у входа в поместье проверяет их с солдатами. Он спрашивает, нужны ли они ещё, разослать ли их?
Янь Му посмотрел на Янь Линя.
Янь Линь, который мешал ложкой в миске с лекарством, остановился, даже не поднял глаз, и сказал:
– Нужны, и их нужно разослать. Почему бы и нет?
Янь Му вздохнул:
– В таком состоянии, в котором сейчас находится поместье, даже если мы разошлём приглашения, кто осмелится прийти? Зачем это нужно?
Янь Линь оставался невозмутимым:
– Если не встретить опасность, не увидишь истинных чувств. Теперь, когда небеса дали нам возможность увидеть правду, почему мы должны упускать этот шанс?
Янь Му на мгновение замер.
Янь Линь обратился только к Цин Фэну:
– Иди, скажи управляющему.
Цин Фэн, казалось, был удивлён словам своего хозяина и только через некоторое время пришёл в себя. Он кивнул и ушёл.
Янь Линь помог Яню Му выпить лекарство.
Янь Му долго молчал.
Когда лекарство было выпито, и он опёрся на подушку, которую Янь Линь подложил ему, он моргнул и с трудом начал говорить:
– Капля за каплей пробивает камень, песчинка за песчинкой строит башню, учиться играть на инструменте двадцать три года. Этот Се Вэй, он действительно так сказал тебе?
Янь Линь смотрел на пустую миску с лекарством и ответил:
– Да.
Янь Му вдруг засмеялся, и старые, покрытые морщинами уголки его глаз медленно наполнились слезами.
0 Комментарии