Это было вечером, и она собиралась выйти из дома.
Но никто в доме не осмеливался возразить, казалось, все уже привыкли к такому.
Цзян Сюэхуэй стояла на месте, глядя ей вслед. Не обращая внимания на мнения окружающих, Цзян Сюэнин казалась такой, словно наступает на все правила, налагаемые на женщин внутренних покоев. На мгновение Цзян Сюэхуэй испытала к ней зависть.
Но вскоре она снова собралась с мыслями.
Цзян Сюэнин прожила жизнь, которую Цзян Сюэхуэй никогда и не знала, и поэтому их характеры так сильно отличались. В конце концов, у каждого своя судьба.
Но никто в доме не осмеливался возразить, казалось, все уже привыкли к такому.
Цзян Сюэхуэй стояла на месте, глядя ей вслед. Не обращая внимания на мнения окружающих, Цзян Сюэнин казалась такой, словно наступает на все правила, налагаемые на женщин внутренних покоев. На мгновение Цзян Сюэхуэй испытала к ней зависть.
Но вскоре она снова собралась с мыслями.
Цзян Сюэнин прожила жизнь, которую Цзян Сюэхуэй никогда и не знала, и поэтому их характеры так сильно отличались. В конце концов, у каждого своя судьба.
***
Его подчиненный спросил его:
– Командир, вы не собираетесь возвращаться?
Чжоу Иньчжи ответил:
– У меня есть дела, вы можете идти.
Стражники в униформе не осмелились задавать лишних вопросов. Они сняли свои официальные плащи и, поддерживая друг друга, отправились пить. Чжоу Иньчжи остался один.
Цзян Сюэнин пришла ровно в назначенное время. Она была завернута в темно-синий плащ и на ней была большая накидка с капюшоном. Под ним она была одета в длинное светло-желтое платье, которое делало ее фигуру еще более изящной. Когда она пришла в управление и сняла шляпу, ее бледное лицо открылось, и её черты были похожи на нарисованные.
Чжоу Иньчжи взглянул на нее, затем опустил глаза и сказал:
– Сегодня днем из резиденции графа Цин Юаня уже приходили за этим человеком, но я помню, вы сказали, что у вас будет два дня отдыха, так что нет спешки. Думаю, завтра освободить её будет непоздно.
Он недавно был повышен в звании, и это был первый раз, когда он чувствовал, как приятно иметь власть в своих руках.
Днем приходил сам граф Цин Юань, но он не осмелился много говорить с Чжоу Иньчжи.
Он протянул коробку с серебряными банкнотами — три тысячи лиан.
Чжоу Иньчжи взглянул на графа Цин Юань и, немного нахмурив брови, сказал:
– Графу не следует так беспокоиться. В управлении мы закончим расследование и отпустим человека, максимум через семь-восемь дней. Если ваша дочь действительно не причастна к провокациям и беспорядкам, с ней ничего не случится.
Граф Цин Юань вздрогнул.
Затем он вытащил из левого рукава банкноту на пять тысяч лиан и положил её на стол.
Чжоу Иньчжи нахмурил брови ещё сильнее:
– Это всего лишь дело молодых. Стражники в униформе знают меру и не будут связывать это с делами бунтовщиков или сект. Граф, пожалуйста, возвращайтесь домой.
Услышав это, граф Цин Юань чуть не упал на колени от страха.
Затем, сжав зубы, будто его болезненно мучила боль, он вытащил из правого рукава ещё одну банкноту на пять тысяч лиан и положил её на стол.
С трудом сдерживая слёзы, он сказал:
– Моя дочь с момента рождения ни в чём не нуждалась, мы всегда баловали её и окружали заботой. Хотя она иногда делает глупости, она никому не мешает. Она с трудом была выбрана для обучения во дворце и скоро должна туда вернуться. Прошу вас, командир, проявите милосердие и снисхождение.
Тогда Чжоу Иньчжи наконец сказал:
– Граф так заботится о своей дочери, это действительно трогательно. Раз так, я прикажу начать допрос этой ночью. Можете прийти завтра.
Граф Цин Юань ушёл со словами благодарности.
Оставленные им тридцать тысяч лиан, разумеется, остались.
Что касается того, ругал ли он Чжоу Иньчжи за его жестокость после ухода, это остаётся неизвестным.
В этот момент Чжоу Иньчжи достал из своего рукава конверт и протянул его Цзян Сюэнин, сказав:
– Завтра из резиденции графа придут за Ю Юэ, но они ни словом не обмолвились о другой приемной дочери семейства. Я сказал графу Цин Юань, что одного человека нужно оставить на допрос, и так как Ю Фанъинь была инициатором беспорядков, её пока нельзя отпускать. Граф согласился и ушёл.
Цзян Сюэнин приняла конверт.
Раскрыв его, она увидела две банкноты по пять тысяч лиан.
Она снова засунула их обратно, думая про себя, что даже на плохом корабле найдётся несколько гвоздей. Хоть это и не так много, но и не мало, и она хорошо знала, кто такой Чжоу Иньчжи. Вероятно, граф Цин Юань дал ему больше, а до неё дошла только эта сумма.
Она задумалась над тем, каким было выражение лица графа в тот момент, и как Ю Юэ будет его ненавидеть, узнав об этом.
Цзян Сюэнин усмехнулась про себя.
Она подумала, что эти деньги можно использовать для проекта солёных колодцев. Если докинуть сверху ещё немного своих средств, и этого должно хватить.
Она сказала:
– Чтобы спасти Ю Юэ, резиденция графа потратила немало, и они вряд ли захотят тратиться во второй раз. Одна из них — законная дочь, а другая — приемная, одна учится во дворце, другая без отца и матери, и если она умрёт в тюрьме, никто и не заметит. И у них есть причина держать Ю Фанъинь у тебя, чтобы оставить за собой козырь, так что они специально оставили её у тебя, чтобы ты был уверен в получении денег.
Это были стандартные приёмы, которые часто встречались в официальных кругах.
Чжоу Иньчжи, слушая, кивнул.
Цзян Сюэнин спросила:
– Как Ю Фанъинь?
Чжоу Иньчжи повёл её к тюремным камерам в задней части управления.
Тюремщик, увидев, что командир привёл женщину, полностью завёрнутую в плащ, хотя и не мог разглядеть её лица, не посмел задавать лишних вопросов. Получив приказ, он без лишних слов открыл дверь и провёл их внутрь.
Стражники в униформе обычно ловили преступников для императора, и задержанные часто были из числа аристократии или благородных. Часто приходилось применять определённые методы, чтобы заставить их говорить «правду», поэтому в тюрьме везде стояли различные устрашающие инструменты пыток.
Цзян Сюэнин в прошлой и нынешней жизни никогда не была в таком месте и, оглядываясь, ощущала шок.
Но в следующий момент она невольно вспомнила Чжана Чжэ. В прошлой жизни этот человек был заключён в тюрьму, а допрашивал его его враг. Различные мучения, которых он стерпел, должны были быть невыносимыми.
Тюремные камеры были без окон. Они были темными и влажными, а зимой здесь было особенно холодно.
В некоторых камерах были люди, большинство из которых уже спали.
Те, кто был бодрствующим, смотрели на проходящих мимо без всякой реакции, словно живые мертвецы, в их взгляде читалось ужасающее оцепенение.
Чем дальше они шли, тем меньше было камер с заключёнными. Большинство из них были пустыми.
Когда они дошли до самой дальней камеры, Цзян Сюэнин даже увидела на земле перед дверью камеры несколько ярких бликов света от свечей. Войдя внутрь, она заметила, что, хотя это и была тюремная камера, она была аккуратно убрана: в углу стояла постель, аккуратно застеленная толстыми одеялами; у стены стоял стол для письма с чернилами, бумагой и тушью; на столе горели яркие свечи. Одна женщина сидела за столом, склонившись над свитком. Её волосы были просто собраны и свисали перед плечами, лицо выражало мягкость и послушание.
Это была Ю Фанъинь.
Цзян Сюэнин на мгновение застыла, стоя у дверей камеры и смотря внутрь, не знала, что делать.
Чжоу Иньчжи, который шёл за ней, тоже молчал.
В камере было тихо, и Ю Фанъинь легко услышала шаги Цзян Сюэнин и Чжоу Иньчжи. Обернувшись и, увидев Цзян Сюэнин, она была безмерно рада и поспешно встала, открыв закрытую дверь камеры, и воскликнула:
– Вторая мисс, как вы здесь оказались!
Цзян Сюэнин молчала.
Она тяжело посмотрела на Чжоу Иньчжи.
Нельзя отрицать, что, несмотря на жестокое сердце этого человека, в прошлой жизни у неё были свои причины использовать именно его.
Он слишком искусно управлял делами.
Дверь камеры изначально была не заперта, а просто прикрыта, как обычная дверь.
Увидев эту сцену, Чжоу Иньчжи отошёл подальше.
Цзян Сюэнин вошла внутрь и, осмотревшись, всё же подумала, что это место слишком тесное. Она посмотрела на Ю Фанъинь и сказала:
– Я вдруг придумала эту затею, и ты из-за меня попала в тюрьму…
Ю Фанъинь никогда не была так счастлива.
Она огляделась по сторонам. Увидев, что её камера довольно удобная, и, услышав слова Цзян Сюэнин, она торопливо покачала головой:
– Нет, нет, не так! Командир Чжоу очень хорошо со мной обращается. Я знаю, что вторая мисс не хотела, чтобы я вернулась домой и понесла наказание. Я виновата, что действовала слишком импульсивно. Я, я живу здесь и очень счастлива, очень счастлива.
Цзян Сюэнин удивлённо спросила:
– Счастлива?
Ю Фанъинь энергично кивнула, не скрывая радости на лице. Она хотела рассказать Цзян Сюэнин, что это место намного лучше, чем сарай, что здесь есть свет, чтобы читать, и книги, по которым можно учиться. Но, только она приготовилась это сказать, она встретилась с её взглядом и вдруг поняла, что не может довериться ей в этом.
Так что она открыла рот, но снова закрыла его.
Опустив голову, она потеряла прежнюю радость и снова стала выглядеть застенчивой и неуверенной.
Цзян Сюэнин, увидев её такой, даже не зная всей правды, уже догадалась о семи восьми частях.
Увидев её измождённый и изнурённый вид, как можно было не понять, что Ю Фанъинь пережила нелёгкие дни в резиденции?
В её сердце вспыхнуло горькое чувство.
Цзян Сюэнин улыбнулась, хоть и сквозь слёзы, и усадила Ю Фанъинь на чистую постель. Она сказала:
– Я знаю, что тебя в резиденции обижали, но я не могла вмешиваться в дела графской семьи. Поэтому я придумала такой способ. Хорошо, что здесь есть командир Чжоу, который позаботится о тебе. Больше ничем я не могла помочь, но хотя бы здесь, в этом негостеприимном месте, ты можешь жить как человек. Через пару дней я попрошу командира Чжоу немного смягчить условия, чтобы тебя можно было тайно выпускать. Я скоро вернусь во дворец, и дело с соляными колодцами, дело Жень Вэйчжи – всё это будет зависеть от тебя. Если ты здесь счастлива, это радует меня; но если нет, ни в коем случае нельзя отчаиваться, ведь мне нужно решить все дела с твоей помощью.
Она говорила с улыбкой, но в её голосе сквозила горечь, от которой и у Ю Фанъинь в сердце стало горько. Она торопливо заверила Цзян Сюэнин:
– Вторая мисс, не волнуйтесь, Фанъинь может и глупа, но за эти дни я научилась читать бухгалтерские книги. Я уже встречалась с Женем Вэйчжи и обсудила это. Моя старшая сестра в резиденции тоже хочет заняться этим делом. Я помню ваши слова. Если из этой тюрьмы можно выйти, то здесь можно и вести дела, и нет лучшего места под солнцем. Я... я очень рада...
Её слова путались.
В конце концов она хотела сказать что-то утешительное Цзян Сюэнин, но не знала, как правильно выразиться.
Кто бы мог подумать, что кто-то считает пребывание в тюрьме комфортнее, чем дома...
Сначала Цзян Сюэнин успокоилась, но потом подумала и рассмеялась, хоть это и казалось ей очень грустным. Она не стала продолжать эту тему, опасаясь, что не сможет удержаться от вопросов о том, какими были дни Ю Фанъинь в резиденции.
Тогда Цзян Сюэнин достала из рукава конверт, который был от Чжоу Иньчжи, и передала его Ю Фанъинь, сказав:
– Даже самый худой верблюд больше, чем лошадь. Соляные колодцы семьи Жень из Цзылиуцзин, какими бы разрушенными они ни были, всё равно превосходят всё, о чём могут мечтать обычные люди. Без денег ничего не устроишь, так что держи их у себя.
Ю Фанъинь открыла конверт и была шокирована.
Она никогда в жизни не видела так много денег.
Цзян Сюэнин знала, что эти деньги пришли из резиденции графа Цин Юань, и считала, что они должны быть у Ю Фанъинь, как компенсация. Однако она не хотела ей об этом говорить, и, вспомнив текущую ситуацию, она сказала:
– В резиденции графа тебя не считают за человека, а твоя сестра Ю Юэ так жестоко обращается с тобой. Ты не должна была оставаться дома. Но я пока не могу придумать, как тебя оттуда забрать…
Ю Фанъинь поспешила утешить её:
– Ничего страшного, Фанъинь в порядке. Даже если мне придётся прожить всю жизнь здесь, я не расстроюсь.
Цзян Сюэнин не улыбнулась.
Она смотрела на неё и впервые почувствовала, как ей жаль эту девушку:
– Самый лучший и правильный способ покинуть резиденцию графа – это выйти замуж за надёжного человека. Тогда никто не сможет упрекнуть тебя. Но чтобы защитить тебя, я должна была прибегнуть к этой хитрости, и ты попала в тюрьму. Теперь найти тебе хороший брак будет сложно.
Лучший способ покинуть резиденцию графа – это выйти замуж.
Ю Фанъинь моргнула.
Опустив взгляд, она смотрела на конверт в своих руках, в котором лежали банкноты на десять тысяч лиан, и задумалась.
0 Комментарии