Одновременно с тем, как она наряжала Цзян Сюэнин, Шэн Чжийи пыталась выведать из неё правду, используя все свои хитрости:
– Это служанки в Янчжи обращаются с тобой плохо? Или люди из Управления внутреннего двора издеваются над тобой? Или эта Ю Юэ снова обидела тебя? Скажи, кто же сделал тебя такой недовольной? Нин Нин...
Похоже, Шэн Чжийи была готова наказать каждого, кого упомянет Цзян Сюэнин!
У Цзян Сюэнин выступил холодный пот.
Вопросы Шэн Чжийи следовали один за другим, и каждый из них был более странным, чем предыдущий.
Она болтала без умолку.
Цзян Сюэнин вздохнула.
Впервые она так хотела отшлепать себя: если бы она сразу сказала Шэн Чжийи, что предпочитает остаться её спутницей, а не становиться её невесткой, Шэн Чжийи, наверное, была бы счастлива и отказалась бы от идеи выдать её замуж за Шэна Цзе. Зачем же ей тогда понадобилось бы так мучиться и отвечать на её вопросы?
Правда всегда наказывается!
Наконец, после того как Шэн Чжийи выдвинула двадцать третье абсурдное предположение, Цзян Сюэнин не выдержала и попыталась ответить:
– Если Ваше Высочество так обеспокоено моим благополучием, то я... скажу, что вне дворца мне будет лучше...
Шэн Чжийи улыбнулась ей сладко:
– Нин Нин, ты мечтаешь.
Цзян Сюэнин:
– ...
Шэн Чжийи повесила на Цзян Сюэнин серьги из фиолетового стекла и очень весело её уговаривала:
– Давай поменяем, я обязательно сделаю это для тебя!
Цзян Сюэнин в глубине души проливала слезы. Она подумала и вдруг в голове у неё возникла смелая идея:
– Тогда то, что мне больше всего не нравится, это уроки игры на цине. Учитель Се всё время заставляет меня учиться играть на цине, и его требования очень строгие...
Шэн Чжийи:
– ...
Цзян Сюэнин моргнула:
– Вы сказали, что обязательно сделаете это для меня.
Шэн Чжийи:
– ...
Теперь Шэн Чжийи молча проливала слезы в душе: все знают о положении учителя Се в образовании, и если бы не его одобрение, она, возможно, не смогла бы учиться во дворце. Вдобавок, учитель Се очень строг в обучении, и даже она не осмелилась бы быть нахальной перед ним и запрещать ему заниматься с Цзян Сюэнин на цине!
Но что бы ни случилось, она не может потерять лицо Старшей Принцессы Лэ Ян!
Шэн Чжийи, сдерживая своё внутреннее волнение, твёрдо заявила:
– То, что учитель Се так серьёзно учит тебя, это большая честь. Он занят государственными делами, но всё равно находит время каждый день, чтобы учить тебя игре на цине, это вызывает зависть у многих. Как ты можешь жаловаться на строгость учителя Се? Это слишком!
Цзян Сюэнин хотела что-то сказать:
– Но...
Шэн Чжийи опередила её:
– Если ты скажешь еще одно слово, я расскажу учителю Се о твоих жалобах на его уроки по циню!
Цзян Сюэнин:
– ...
Я и не знала, что ты умеешь так угрожать доносами о нарушениях!
Она была в шоке.
Шэн Чжийи только кашлянула и, не краснея, сказала:
– Эх, я же не всесильна. Если кроме этих вещей кто-то ещё тебя расстраивает, скажи, и я обязательно защищу твои интересы!
Цзян Сюэнин долго думала и с трудом выдавила:
– Больше ничего нет.
Однако, когда они завтракали вместе с Шэн Чжийи, Цзян Сюэнин увидела в своей тарелке печенье, украшенное полуразвернутым цветком орхидеи из розовой начинки; она откусила кусочек и медленно опустила взгляд.
Шэн Чжийи спросила:
– Что случилось?
Цзян Сюэнин на мгновение вспыхнула взглядом, глядя на кусочек печенья, и сказала:
– Ничего, просто вспомнила свою сестру дома, она тоже умеет печь такие пироги... Вдруг захотелось домой.
Она закончила и сразу сменила тему, продолжив есть.
Шэн Чжийи задумалась на мгновение, серьёзно запомнив эти слова.
После завтрака они отправились во дворец Фэнчэнь на учёбу.
Когда они пришли, там уже были другие.
Все разговаривали, и, услышав о прибытии принцессы Лэ Ян, повернулись посмотреть.
Но к их удивлению, их взгляды не остановились на принцессе Лэ Ян, а скользнули на Цзян Сюэнин!
С тех пор, как Цзян Сюэнин прибыла во дворец, она и другие ученицы обычно одевались в свою собственную одежду.
Цзян Сюэнин всегда одевалась скромно и немного небрежно, будто полагалась на свою естественную красоту. Но сегодня она пришла из дворца Минфэн и была одета в наряд, которого служанки подобрали из старой одежды Шэн Чжийи.
На белоснежной ткани костюма лежали слои из тонких золотых нитей.
Изображение синих журавлей, схвативших облака, поднималось с нижнего края платья, а на широких рукавах течение воды изображено, как если бы оно было сложено из богатых тканей. На талии у неё висел белый нефритовый пояс с кольцами, а единственный её собственный аксессуар – это ароматный мешочек, украшенный вышитыми белыми пионами.
Её лицо было ещё более изысканным и сияющим.
Её кожа итак была светлой, а её брови и глаза были красиво подведены. Её губы были слегка красными – в каждом взгляде и в каждой улыбке чувствовалась её очаровательность.
Но ещё больше удивляло то, как она выглядела.
Не было ни малейшего намека на дискомфорт или несоответствия молодой девушки, носящей роскошную одежду. В этом дворцовом наряде её обычная беспечность, казалось, невольно ушла на второй план. Она, опираясь на руку служанки, подошла, проявляя особую величественность и изысканность, присущую дворцовым дамам.
Сяо Шу долго смотрела на неё, не приходя в себя.
А принцесса Лэ Ян с радостью хвасталась перед всеми своим утренним трудом.
Увидев такую Цзян Сюэнин, всех поразило то, как она преобразилась после такого тщательного ухода. В их сердцах возникло чувство зависти, но на лице они были вынуждены выражать восхищение, испытывая смешанные чувства, словно перевернули флакон с пятью вкусами.
Цзян Сюэнин, выходя из дворца Минфэн, тоже посмотрелась в зеркало и почувствовала, что, хотя этот роскошный дворцовый наряд на ней и красив, но он казался ей каким-то кошмаром. Смотря в зеркало, она видела не себя, а императрицу прошлой жизни, зажатую между взлетами и падениями, потерявшуюся в роскоши и суете.
У неё возникло желание переодеться.
Но, учитывая то, что скоро начнется урок, у неё уже не было времени переодеться, поэтому она пришла во дворец Фэнчэнь в этом наряде.
Она не спала всю ночь и была взволнована, так что на уроке она была рассеянной. Когда он закончился все студенты положили цини на столы. Тогда она вспомнила, что следующий урок будет урок игры на цине у учителя Се Вэя.
Она ущипнула себя за переносицу, чтобы прийти в себя.
Цинь Цзяоань всё ещё стоял в боковом зале, и Цзян Сюэнин направилась туда, выйдя из зала.
К её удивлению, Се Вэй уже был там.
Маленький евнух у дверей удивленно посмотрел на неё, сообщил о том, что она пришла, через дверь и впустил её внутрь.
Цзян Сюэнин вошла.
Се Вэй утром не читал лекции и не хотел спорить со стариками во Внутреннем совете, поэтому он пришел в боковой зал обрабатывать документы. В этот момент он встал, чтобы снять со стены свой цинь «Эмэй», и, увидев Цзян Сюэнин, тоже удивился.
Цзян Сюэнин поздоровалась с ним:
– Здравствуйте, учитель Се.
Однако взгляд Се Вэя долго задержался на её одежде и макияже, и его брови постепенно нахмурились. Он сказал:
– Некрасиво.
Сказав это, он вышел из зала с цинем «Эмэй» в руках.
– ...
Цзян Сюэнин стояла на месте, её голова была полна мыслей о всех возможных проблемах.
Какой кошмар!
Хотя она сама тоже не очень любила этот наряд, но почему, услышав это от Се Вэя, она так отреагировала? Какое дело мужчине до женского макияжа и одежды?
Более того, как она могла выглядеть непривлекательно!
Се Вэй, похоже, действительно всё время читал буддийские писания и даосские тексты, и в прошлой жизни он даже не соприкасался с женщинами. Вероятно, изначально ему и не суждено было нравиться девушкам. Неудивительно, что он так и не женился!
– Это служанки в Янчжи обращаются с тобой плохо? Или люди из Управления внутреннего двора издеваются над тобой? Или эта Ю Юэ снова обидела тебя? Скажи, кто же сделал тебя такой недовольной? Нин Нин...
Похоже, Шэн Чжийи была готова наказать каждого, кого упомянет Цзян Сюэнин!
У Цзян Сюэнин выступил холодный пот.
Вопросы Шэн Чжийи следовали один за другим, и каждый из них был более странным, чем предыдущий.
Она болтала без умолку.
Цзян Сюэнин вздохнула.
Впервые она так хотела отшлепать себя: если бы она сразу сказала Шэн Чжийи, что предпочитает остаться её спутницей, а не становиться её невесткой, Шэн Чжийи, наверное, была бы счастлива и отказалась бы от идеи выдать её замуж за Шэна Цзе. Зачем же ей тогда понадобилось бы так мучиться и отвечать на её вопросы?
Правда всегда наказывается!
Наконец, после того как Шэн Чжийи выдвинула двадцать третье абсурдное предположение, Цзян Сюэнин не выдержала и попыталась ответить:
– Если Ваше Высочество так обеспокоено моим благополучием, то я... скажу, что вне дворца мне будет лучше...
Шэн Чжийи улыбнулась ей сладко:
– Нин Нин, ты мечтаешь.
Цзян Сюэнин:
– ...
Шэн Чжийи повесила на Цзян Сюэнин серьги из фиолетового стекла и очень весело её уговаривала:
– Давай поменяем, я обязательно сделаю это для тебя!
Цзян Сюэнин в глубине души проливала слезы. Она подумала и вдруг в голове у неё возникла смелая идея:
– Тогда то, что мне больше всего не нравится, это уроки игры на цине. Учитель Се всё время заставляет меня учиться играть на цине, и его требования очень строгие...
Шэн Чжийи:
– ...
Цзян Сюэнин моргнула:
– Вы сказали, что обязательно сделаете это для меня.
Шэн Чжийи:
– ...
Теперь Шэн Чжийи молча проливала слезы в душе: все знают о положении учителя Се в образовании, и если бы не его одобрение, она, возможно, не смогла бы учиться во дворце. Вдобавок, учитель Се очень строг в обучении, и даже она не осмелилась бы быть нахальной перед ним и запрещать ему заниматься с Цзян Сюэнин на цине!
Но что бы ни случилось, она не может потерять лицо Старшей Принцессы Лэ Ян!
Шэн Чжийи, сдерживая своё внутреннее волнение, твёрдо заявила:
– То, что учитель Се так серьёзно учит тебя, это большая честь. Он занят государственными делами, но всё равно находит время каждый день, чтобы учить тебя игре на цине, это вызывает зависть у многих. Как ты можешь жаловаться на строгость учителя Се? Это слишком!
Цзян Сюэнин хотела что-то сказать:
– Но...
Шэн Чжийи опередила её:
– Если ты скажешь еще одно слово, я расскажу учителю Се о твоих жалобах на его уроки по циню!
Цзян Сюэнин:
– ...
Я и не знала, что ты умеешь так угрожать доносами о нарушениях!
Она была в шоке.
Шэн Чжийи только кашлянула и, не краснея, сказала:
– Эх, я же не всесильна. Если кроме этих вещей кто-то ещё тебя расстраивает, скажи, и я обязательно защищу твои интересы!
Цзян Сюэнин долго думала и с трудом выдавила:
– Больше ничего нет.
Однако, когда они завтракали вместе с Шэн Чжийи, Цзян Сюэнин увидела в своей тарелке печенье, украшенное полуразвернутым цветком орхидеи из розовой начинки; она откусила кусочек и медленно опустила взгляд.
Шэн Чжийи спросила:
– Что случилось?
Цзян Сюэнин на мгновение вспыхнула взглядом, глядя на кусочек печенья, и сказала:
– Ничего, просто вспомнила свою сестру дома, она тоже умеет печь такие пироги... Вдруг захотелось домой.
Она закончила и сразу сменила тему, продолжив есть.
Шэн Чжийи задумалась на мгновение, серьёзно запомнив эти слова.
После завтрака они отправились во дворец Фэнчэнь на учёбу.
Когда они пришли, там уже были другие.
Все разговаривали, и, услышав о прибытии принцессы Лэ Ян, повернулись посмотреть.
Но к их удивлению, их взгляды не остановились на принцессе Лэ Ян, а скользнули на Цзян Сюэнин!
С тех пор, как Цзян Сюэнин прибыла во дворец, она и другие ученицы обычно одевались в свою собственную одежду.
Цзян Сюэнин всегда одевалась скромно и немного небрежно, будто полагалась на свою естественную красоту. Но сегодня она пришла из дворца Минфэн и была одета в наряд, которого служанки подобрали из старой одежды Шэн Чжийи.
На белоснежной ткани костюма лежали слои из тонких золотых нитей.
Изображение синих журавлей, схвативших облака, поднималось с нижнего края платья, а на широких рукавах течение воды изображено, как если бы оно было сложено из богатых тканей. На талии у неё висел белый нефритовый пояс с кольцами, а единственный её собственный аксессуар – это ароматный мешочек, украшенный вышитыми белыми пионами.
Её лицо было ещё более изысканным и сияющим.
Её кожа итак была светлой, а её брови и глаза были красиво подведены. Её губы были слегка красными – в каждом взгляде и в каждой улыбке чувствовалась её очаровательность.
Но ещё больше удивляло то, как она выглядела.
Не было ни малейшего намека на дискомфорт или несоответствия молодой девушки, носящей роскошную одежду. В этом дворцовом наряде её обычная беспечность, казалось, невольно ушла на второй план. Она, опираясь на руку служанки, подошла, проявляя особую величественность и изысканность, присущую дворцовым дамам.
Сяо Шу долго смотрела на неё, не приходя в себя.
А принцесса Лэ Ян с радостью хвасталась перед всеми своим утренним трудом.
Увидев такую Цзян Сюэнин, всех поразило то, как она преобразилась после такого тщательного ухода. В их сердцах возникло чувство зависти, но на лице они были вынуждены выражать восхищение, испытывая смешанные чувства, словно перевернули флакон с пятью вкусами.
Цзян Сюэнин, выходя из дворца Минфэн, тоже посмотрелась в зеркало и почувствовала, что, хотя этот роскошный дворцовый наряд на ней и красив, но он казался ей каким-то кошмаром. Смотря в зеркало, она видела не себя, а императрицу прошлой жизни, зажатую между взлетами и падениями, потерявшуюся в роскоши и суете.
У неё возникло желание переодеться.
Но, учитывая то, что скоро начнется урок, у неё уже не было времени переодеться, поэтому она пришла во дворец Фэнчэнь в этом наряде.
Она не спала всю ночь и была взволнована, так что на уроке она была рассеянной. Когда он закончился все студенты положили цини на столы. Тогда она вспомнила, что следующий урок будет урок игры на цине у учителя Се Вэя.
Она ущипнула себя за переносицу, чтобы прийти в себя.
Цинь Цзяоань всё ещё стоял в боковом зале, и Цзян Сюэнин направилась туда, выйдя из зала.
К её удивлению, Се Вэй уже был там.
Маленький евнух у дверей удивленно посмотрел на неё, сообщил о том, что она пришла, через дверь и впустил её внутрь.
Цзян Сюэнин вошла.
Се Вэй утром не читал лекции и не хотел спорить со стариками во Внутреннем совете, поэтому он пришел в боковой зал обрабатывать документы. В этот момент он встал, чтобы снять со стены свой цинь «Эмэй», и, увидев Цзян Сюэнин, тоже удивился.
Цзян Сюэнин поздоровалась с ним:
– Здравствуйте, учитель Се.
Однако взгляд Се Вэя долго задержался на её одежде и макияже, и его брови постепенно нахмурились. Он сказал:
– Некрасиво.
Сказав это, он вышел из зала с цинем «Эмэй» в руках.
– ...
Цзян Сюэнин стояла на месте, её голова была полна мыслей о всех возможных проблемах.
Какой кошмар!
Хотя она сама тоже не очень любила этот наряд, но почему, услышав это от Се Вэя, она так отреагировала? Какое дело мужчине до женского макияжа и одежды?
Более того, как она могла выглядеть непривлекательно!
Се Вэй, похоже, действительно всё время читал буддийские писания и даосские тексты, и в прошлой жизни он даже не соприкасался с женщинами. Вероятно, изначально ему и не суждено было нравиться девушкам. Неудивительно, что он так и не женился!
0 Комментарии