На закате два министра шли по дворцовой дорожке.
Вспоминая о том, что обсуждали недавно в императорском кабинете, оба молчали.
После долгого молчания, когда вокруг уже никого не было, один из них наконец заговорил.
– Что вы думаете по поводу недосказанности речи господина Се? Было ли это преднамеренно или случайно?
– Кто его знает.
– Но я подумал, что хоть никто и не упомянул об этом, не только мы двое это заметили, не так ли?
– Ну конечно.
– Тогда почему же никто не поднял этот вопрос на собрании?
– Откуда вы знаете, что никто не поднял?
Первый говоривший внезапно почувствовал озноб, словно его осенило.
Другой похлопал его по плечу.
Как бы утешая, он спросил:
– Если вы тоже это заметили, почему не упомянули об этом на собрании?
Первый ответил:
– Я думал, что дела резиденции маркиза слишком печальны...
Другой вздохнул:
– Вот и всё.
Но первый всё ещё не мог понять:
– Я просто не понимаю, чего, на самом деле, хотел господин Се.
Второй усмехнулся:
– Как вы думаете, кто такой господин Се?
Первый без раздумий ответил:
– Талантливый министр во дворце, опора государства, стратег, думающий на несколько шагов вперёд.
Другой человек тут же спросил:
– Вы думаете, он бы сказал такое, чтобы навлечь на себя беду?
Первый человек на мгновение замер.
Обычный человек не пошёл бы на такой риск, а уж тем более такой искусный стратег, как Се Вэй.
Подумав глубже, он почувствовал холодок.
Ветер стал холоднее, и оба министра засунули руки в рукава своих официальных одежд. Они подошли к дворцовым воротам и вышли из дворца.
Тем временем в императорском кабинете всё ещё собирались ведущие министры кабинета.
Смеркалось, и уже зажглись лампы.
Вокруг было светло и ярко, а свет ламп падал на непостоянное лицо Шэн Лана, чьи глаза были прикованы к нескольким раскрытым письмам на столе — письмам, изъятым из резиденции маркиза.
Несколько влиятельных министров, которые действительно имели голос во дворце, стояли внизу, склонив головы.
Колеблющийся свет заставлял их тени на полу также покачиваться.
Глава кабинета, Янь Тин, был уже в годах, его веки опустились, и он казался усталым. Видя, что Шэнь Лан долго смотрит на письма, и чувствуя, что время закрытия ворот дворца приближается, он вздохнул и решил первым заговорить:
– Эти письма исходят из резиденции маркиза и связаны с заговорщиками короля Пиннаня. Возможно, это лишь прикрытие, или же резиденция была обманута заговорщиками. Это дело двадцатилетней давности, как можно быть таким уверенным в своих словах?
Сяо Юань, герцог Дингуо, с тех пор, как увидел эти письма при обыске резиденции герцога, не мог успокоиться и плохо спал несколько дней и ночей подряд. Его глаза были красными от крови, и он выглядел пугающе.
Услышав слова Янь Тина, он не смог сдержаться и сделал шаг вперёд.
В этот момент в его голосе явно прозвучала раздражённость:
– Господин Янь прав. У резиденции маркиза действительно были связи с заговорщиками. Двадцать лет назад, во время осады столицы королем Пиннаня, мой сын, которому не было и семи лет, был жестоко убит бунтовщиками! Ушедшие ушли, но Янь Му ведь знал, что король Пиннань и религиозные заговорщики — главные виновники гибели нашего семейства Сяо. Узнав это, он всё равно вёл переговоры с врагом, как жестоко и злобно были устроены его планы, его сердце заслуживает наказания! Эти письма — лишь предлог для связи с заговорщиками короля Пиннаня, на самом деле они скрыто сговорились с ними и замышляли мятеж!
– Достаточно!
Неожиданно, Шэн Лан сегодня, казалось, был особенно нетерпелив. Едва он услышал несколько слов от двоих, он сразу же громко ударил по столу, лицо его было мрачным, а в голосе прозвучали зловещие нотки.
– Если переписка фальшива, тем лучше. Но если слова заговорщиков короля Пиннаня оказываются правдой, что тогда?
Сяо Юань встретился взглядом с Шэн Ланом и подумал, что если ребенок действительно не умер, если его действительно забрал глава религиозных заговорщиков, то в этот момент он вдруг почувствовал холодок!
В императорском кабинете собрались в основном старые чиновники, многие из которых не слышали о двадцатилетней давности тайной истории дворца, но на основе своих догадок они уже сделали свои предположения.
Теперь, услышав слова Шэн Лана, никто не осмеливался заговорить.
Снаружи холодный ветер обдувал окна, стуча в оконные рамы, издавая жалобные звуки.
Тени людей тянулись на стенах чёрными пятнами.
В этот момент и в этом месте императорский кабинет больше не напоминал место для обсуждения дел, а скорее заброшенный храм в глубоких горах. Звуки ветра напоминали стоны горных духов, и казалось, будто мертвые души вдруг выйдут из своих гробниц, ступая по крови, чтобы потребовать у живых расплаты!
Се Вэй тихо стоял в углу, его фигура была наполовину скрыта тенью.
Все замолчали.
Шэн Лан наконец обратил внимание на него и перевёл на него взгляд, сказав:
– Господин Се, как вы на это смотрите ?
Се Вэй поднял свои глаза, слегка поклонился и ответил:
– Что касается дела заговорщиков короля Пиннаня двадцатилетней давности, я не осведомлён. Что же до этих писем, то неясно, в чём их проблема. Если бы сын герцога был бы всё ещё жив, это было бы милосердием небес, и следовало бы поздравить герцога с тем, что у него снова есть любимый сын.
Сяо Юань покраснел до цвета свиной печени.
Остальные в императорском кабинете также выражали различные эмоции.
Но затем они пришли к осознанию: Се Вэй, будучи жителем Цзинлина, всю жизнь прожил в Цзяньнине, и лишь в двадцать лет приехал в столицу на экзамены, поэтому естественно не был осведомлён об этом старом деле. Так что его слова не содержали ошибок.
Закончив говорить, Се Вэй посмотрел на лица других и, видимо, решив, что неуместно говорить о чём-то, в чём он не разбирается, сменил тему:
– Однако, думаю, сейчас самое важное — не разбираться с этими письмами. Сегодня я видел доклад с северного фронта, в котором говорится, что в деревнях вокруг столицы была поймана группа заговорщиков религиозной секты, около тридцати человек. Как вы думаете, как их наказать?
Шэн Лан сразу ответил:
– Хорошо сделано!
Он встал и начал ходить по императорскому кабинету с руками за спиной, и сказал:
– Отправьте их в небесную тюрьму, прикажите судебному департаменту и тайной полиции допросить их по очереди. Нужно выяснить из них всё, что возможно! Бунт резиденции маркиза, заговорщики религиозной секты за пределами столицы, это не может быть просто совпадением!
Се Вэй ответил:
– Как скажете.
Шэн Лан собирался задать ещё вопросы.
Но в это время вошёл евнух и прошептал несколько слов на ухо Ван Синьи, надзирателя церемоний и главного евнуха. Ван Синьи широко раскрыл глаза, на его лице отразились удивление и радость, и он спросил:
– Действительно?
Евнух тихо ответил:
– Медицинский департамент подтвердил, что ребенок спасен. Императрица приказала сообщить об этом, это правда.
Шэн Лан нахмурил брови и спросил:
– Что произошло?
Ван Синьи с улыбкой подошёл к Шэн Лану и поклонился ему, громко произнося:
– Поздравляю Ваше Величество!
Шэн Лан на мгновение остолбенел.
Все министры в императорском кабинете перевели взгляд на Вана Синьи.
Ван Синьи продолжил:
– Вэнь Цзе Юй, наложница из павильона Пи Сянь, беременна. Медицинский департамент только что прощупал её пульс, и императрица послала сюда человека сообщить Вам об этой радостной новости!
Лицо Шэн Лана изменилось, на нём отразилась невероятная радость, и он, не сдержавшись, с силой схватил Ван Синьи и спросил:
– Правда, правда?!
Ван Синьи ответил:
– Правда, почему бы Вам самому не посмотреть, чтобы убедиться в этом?
В этот момент Шэн Лан забыл обо всех государственных делах.
Он махнул рукой и направился к выходу из императорского кабинета:
– Отправляемся в павильон Пи Сянь!
Оставив всех министров позади, он вместе с большой группой евнухов и служанок направился прямо в павильон Пи Сянь.
Министры, оставшиеся в императорском кабинете, смотрели друг на друга в недоумении, но, когда они подумали о только что услышанном сообщении, их выражения лиц стали разнообразными.
Брови Се Вэя невольно сморщились.
Тень покрыла его лицо, и никто не заметил этого тонкого изменения в его выражении лица.
Во дворце Цынина Императорская Мать Сяо наконец с силой бросила подогреватель для рук на стол, на её лице не было ни капли радости от того, что одна из наложниц забеременела и смогла сохранить ребенка.
Сяо Шу стояла внизу, её лицо тоже выглядело не очень хорошо.
Императорская Мать Сяо, стиснув зубы, сказала:
– Такое дело, и не смогли убить сразу трех зайцев, даже самого главного не сделали!
Сяо Шу не посмела возражать, почувствовав уважение к своей тёте, и вспоминая сцену в саду, ощущала холод в самом сердце. Образы сестёр Цзян переплетались в её памяти.
Она опустила голову.
Не паникуя, она спокойно сказала:
– Я думала, что Цзян Сюэнин — сложный случай, но оказалось, что настоящей проблемой является её сестра.
Императорская Мать Сяо, раздосадовавшись, спросила:
– Ты раньше говорила, что вышитый платок, которого хранит Цзе, скорее всего принадлежит Цзян Сюэхуэй?
Сяо Шу спокойно ответила:
– Вероятность велика.
Императорская Мать Сяо холодно произнесла:
– Все они сплошная беда!
Новость о беременности Вэнь Цзе Юй распространилась по всему гарему, как будто у неё выросли крылья. Хотя никто не осмеливался обсуждать это открыто, но взгляды, которыми обменивались люди, были полны особых эмоций.
Ведь у Императора всё ещё нет наследного принца.
Никто не осмеливался даже представить, какие потрясения вызовет во всем гареме рождение ребенка от Вэнь Цзе Юй, если она родит мальчика.
Цзян Сюэнин и остальные из Янчжи Чжай, хоть и не находились в центре дворцовых событий, знали лишь основные новости. Они узнали, что Вэнь Цзе Юй тут же получила повышение до Чжаои (Леди светлых манер), император щедро одарил её огромным количеством подарков. Даже медицинский департамент был вызван императором и им приказали, чтобы отныне они прилагали все усилия для заботы о беременности Вэнь Цзе Юй.
Вспоминая о том, что обсуждали недавно в императорском кабинете, оба молчали.
После долгого молчания, когда вокруг уже никого не было, один из них наконец заговорил.
– Что вы думаете по поводу недосказанности речи господина Се? Было ли это преднамеренно или случайно?
– Кто его знает.
– Но я подумал, что хоть никто и не упомянул об этом, не только мы двое это заметили, не так ли?
– Ну конечно.
– Тогда почему же никто не поднял этот вопрос на собрании?
– Откуда вы знаете, что никто не поднял?
Первый говоривший внезапно почувствовал озноб, словно его осенило.
Другой похлопал его по плечу.
Как бы утешая, он спросил:
– Если вы тоже это заметили, почему не упомянули об этом на собрании?
Первый ответил:
– Я думал, что дела резиденции маркиза слишком печальны...
Другой вздохнул:
– Вот и всё.
Но первый всё ещё не мог понять:
– Я просто не понимаю, чего, на самом деле, хотел господин Се.
Второй усмехнулся:
– Как вы думаете, кто такой господин Се?
Первый без раздумий ответил:
– Талантливый министр во дворце, опора государства, стратег, думающий на несколько шагов вперёд.
Другой человек тут же спросил:
– Вы думаете, он бы сказал такое, чтобы навлечь на себя беду?
Первый человек на мгновение замер.
Обычный человек не пошёл бы на такой риск, а уж тем более такой искусный стратег, как Се Вэй.
Подумав глубже, он почувствовал холодок.
Ветер стал холоднее, и оба министра засунули руки в рукава своих официальных одежд. Они подошли к дворцовым воротам и вышли из дворца.
Тем временем в императорском кабинете всё ещё собирались ведущие министры кабинета.
Смеркалось, и уже зажглись лампы.
Вокруг было светло и ярко, а свет ламп падал на непостоянное лицо Шэн Лана, чьи глаза были прикованы к нескольким раскрытым письмам на столе — письмам, изъятым из резиденции маркиза.
Несколько влиятельных министров, которые действительно имели голос во дворце, стояли внизу, склонив головы.
Колеблющийся свет заставлял их тени на полу также покачиваться.
Глава кабинета, Янь Тин, был уже в годах, его веки опустились, и он казался усталым. Видя, что Шэнь Лан долго смотрит на письма, и чувствуя, что время закрытия ворот дворца приближается, он вздохнул и решил первым заговорить:
– Эти письма исходят из резиденции маркиза и связаны с заговорщиками короля Пиннаня. Возможно, это лишь прикрытие, или же резиденция была обманута заговорщиками. Это дело двадцатилетней давности, как можно быть таким уверенным в своих словах?
Сяо Юань, герцог Дингуо, с тех пор, как увидел эти письма при обыске резиденции герцога, не мог успокоиться и плохо спал несколько дней и ночей подряд. Его глаза были красными от крови, и он выглядел пугающе.
Услышав слова Янь Тина, он не смог сдержаться и сделал шаг вперёд.
В этот момент в его голосе явно прозвучала раздражённость:
– Господин Янь прав. У резиденции маркиза действительно были связи с заговорщиками. Двадцать лет назад, во время осады столицы королем Пиннаня, мой сын, которому не было и семи лет, был жестоко убит бунтовщиками! Ушедшие ушли, но Янь Му ведь знал, что король Пиннань и религиозные заговорщики — главные виновники гибели нашего семейства Сяо. Узнав это, он всё равно вёл переговоры с врагом, как жестоко и злобно были устроены его планы, его сердце заслуживает наказания! Эти письма — лишь предлог для связи с заговорщиками короля Пиннаня, на самом деле они скрыто сговорились с ними и замышляли мятеж!
– Достаточно!
Неожиданно, Шэн Лан сегодня, казалось, был особенно нетерпелив. Едва он услышал несколько слов от двоих, он сразу же громко ударил по столу, лицо его было мрачным, а в голосе прозвучали зловещие нотки.
– Если переписка фальшива, тем лучше. Но если слова заговорщиков короля Пиннаня оказываются правдой, что тогда?
Сяо Юань встретился взглядом с Шэн Ланом и подумал, что если ребенок действительно не умер, если его действительно забрал глава религиозных заговорщиков, то в этот момент он вдруг почувствовал холодок!
В императорском кабинете собрались в основном старые чиновники, многие из которых не слышали о двадцатилетней давности тайной истории дворца, но на основе своих догадок они уже сделали свои предположения.
Теперь, услышав слова Шэн Лана, никто не осмеливался заговорить.
Снаружи холодный ветер обдувал окна, стуча в оконные рамы, издавая жалобные звуки.
Тени людей тянулись на стенах чёрными пятнами.
В этот момент и в этом месте императорский кабинет больше не напоминал место для обсуждения дел, а скорее заброшенный храм в глубоких горах. Звуки ветра напоминали стоны горных духов, и казалось, будто мертвые души вдруг выйдут из своих гробниц, ступая по крови, чтобы потребовать у живых расплаты!
Се Вэй тихо стоял в углу, его фигура была наполовину скрыта тенью.
Все замолчали.
Шэн Лан наконец обратил внимание на него и перевёл на него взгляд, сказав:
– Господин Се, как вы на это смотрите ?
Се Вэй поднял свои глаза, слегка поклонился и ответил:
– Что касается дела заговорщиков короля Пиннаня двадцатилетней давности, я не осведомлён. Что же до этих писем, то неясно, в чём их проблема. Если бы сын герцога был бы всё ещё жив, это было бы милосердием небес, и следовало бы поздравить герцога с тем, что у него снова есть любимый сын.
Сяо Юань покраснел до цвета свиной печени.
Остальные в императорском кабинете также выражали различные эмоции.
Но затем они пришли к осознанию: Се Вэй, будучи жителем Цзинлина, всю жизнь прожил в Цзяньнине, и лишь в двадцать лет приехал в столицу на экзамены, поэтому естественно не был осведомлён об этом старом деле. Так что его слова не содержали ошибок.
Закончив говорить, Се Вэй посмотрел на лица других и, видимо, решив, что неуместно говорить о чём-то, в чём он не разбирается, сменил тему:
– Однако, думаю, сейчас самое важное — не разбираться с этими письмами. Сегодня я видел доклад с северного фронта, в котором говорится, что в деревнях вокруг столицы была поймана группа заговорщиков религиозной секты, около тридцати человек. Как вы думаете, как их наказать?
Шэн Лан сразу ответил:
– Хорошо сделано!
Он встал и начал ходить по императорскому кабинету с руками за спиной, и сказал:
– Отправьте их в небесную тюрьму, прикажите судебному департаменту и тайной полиции допросить их по очереди. Нужно выяснить из них всё, что возможно! Бунт резиденции маркиза, заговорщики религиозной секты за пределами столицы, это не может быть просто совпадением!
Се Вэй ответил:
– Как скажете.
Шэн Лан собирался задать ещё вопросы.
Но в это время вошёл евнух и прошептал несколько слов на ухо Ван Синьи, надзирателя церемоний и главного евнуха. Ван Синьи широко раскрыл глаза, на его лице отразились удивление и радость, и он спросил:
– Действительно?
Евнух тихо ответил:
– Медицинский департамент подтвердил, что ребенок спасен. Императрица приказала сообщить об этом, это правда.
Шэн Лан нахмурил брови и спросил:
– Что произошло?
Ван Синьи с улыбкой подошёл к Шэн Лану и поклонился ему, громко произнося:
– Поздравляю Ваше Величество!
Шэн Лан на мгновение остолбенел.
Все министры в императорском кабинете перевели взгляд на Вана Синьи.
Ван Синьи продолжил:
– Вэнь Цзе Юй, наложница из павильона Пи Сянь, беременна. Медицинский департамент только что прощупал её пульс, и императрица послала сюда человека сообщить Вам об этой радостной новости!
Лицо Шэн Лана изменилось, на нём отразилась невероятная радость, и он, не сдержавшись, с силой схватил Ван Синьи и спросил:
– Правда, правда?!
Ван Синьи ответил:
– Правда, почему бы Вам самому не посмотреть, чтобы убедиться в этом?
В этот момент Шэн Лан забыл обо всех государственных делах.
Он махнул рукой и направился к выходу из императорского кабинета:
– Отправляемся в павильон Пи Сянь!
Оставив всех министров позади, он вместе с большой группой евнухов и служанок направился прямо в павильон Пи Сянь.
Министры, оставшиеся в императорском кабинете, смотрели друг на друга в недоумении, но, когда они подумали о только что услышанном сообщении, их выражения лиц стали разнообразными.
Брови Се Вэя невольно сморщились.
Тень покрыла его лицо, и никто не заметил этого тонкого изменения в его выражении лица.
***
Сяо Шу стояла внизу, её лицо тоже выглядело не очень хорошо.
Императорская Мать Сяо, стиснув зубы, сказала:
– Такое дело, и не смогли убить сразу трех зайцев, даже самого главного не сделали!
Сяо Шу не посмела возражать, почувствовав уважение к своей тёте, и вспоминая сцену в саду, ощущала холод в самом сердце. Образы сестёр Цзян переплетались в её памяти.
Она опустила голову.
Не паникуя, она спокойно сказала:
– Я думала, что Цзян Сюэнин — сложный случай, но оказалось, что настоящей проблемой является её сестра.
Императорская Мать Сяо, раздосадовавшись, спросила:
– Ты раньше говорила, что вышитый платок, которого хранит Цзе, скорее всего принадлежит Цзян Сюэхуэй?
Сяо Шу спокойно ответила:
– Вероятность велика.
Императорская Мать Сяо холодно произнесла:
– Все они сплошная беда!
Новость о беременности Вэнь Цзе Юй распространилась по всему гарему, как будто у неё выросли крылья. Хотя никто не осмеливался обсуждать это открыто, но взгляды, которыми обменивались люди, были полны особых эмоций.
Ведь у Императора всё ещё нет наследного принца.
Никто не осмеливался даже представить, какие потрясения вызовет во всем гареме рождение ребенка от Вэнь Цзе Юй, если она родит мальчика.
Цзян Сюэнин и остальные из Янчжи Чжай, хоть и не находились в центре дворцовых событий, знали лишь основные новости. Они узнали, что Вэнь Цзе Юй тут же получила повышение до Чжаои (Леди светлых манер), император щедро одарил её огромным количеством подарков. Даже медицинский департамент был вызван императором и им приказали, чтобы отныне они прилагали все усилия для заботы о беременности Вэнь Цзе Юй.
0 Комментарии