Се Вэй поднял одну из них.
Она была тяжелой, с железным наконечником и тонкими серебряными узорами на древке, а перья были сделаны из тонкого золота, вставленного в её хвост. Эти красивые, но непрактичные предметы, по всей видимости, были подарками от коллег из двора.
Он легко покрутил стрелу между пальцев.
Се Вэй сказал:
– Такие слова господина Гун И говорят о том, что он больше не верит мне. Значит ли это, что история с нефритовым амулетом во дворце тоже была вашей затеей?
На нефритовом амулете, предложенном Императорской Матери, были выгравированы слова мятежников.
Этот скандал пошатнул его позиции во внутреннем дворце, его планы, над которыми он работал годами, были разрушены, и ему пришлось идти на уступки ради самосохранения! Он еще не рассчитался за это!
На эти слова Гун И громко расхохотался.
Гун И резко взмахнул своим плащом и снова сел. Он взял чашку чая, но его голос звучал мрачно:
– Я нарушил твои планы, вмешался в твои дела, и ты действительно недоволен этим!
Се Вэй подошёл к чайному столику, за его спиной была пустая стена, предназначенная для размышлений. Он сказал:
– Люди ищут что-то, поэтому поддаются моему влиянию. Большинство служащих во дворце происходят из бедных семей. А вот семья Юнъи воинственна и верна, они — опора государства. Господин Гун И, вы много лет помогали Вождю, давали советы, руководили операциями, проповедовали учения. Но приехав в столицу, вы сразу устроили скандал с нефритовым амулетом, втянув в это многих невинных людей, и теперь пытаетесь ввергнуть семью Юнъи в бесчестье, не беспокоясь о жизни целой семьи. Могу я спросить, помните ли вы клятву и цели, которые вы когда-то поставили?
– Хорошо, хорошо! Наконец-то ты говоришь правду! – Гун И не мог удержаться от аплодисментов, но его взгляд на Се Вэя был презрительным. – Когда несколько месяцев назад Вождь отправил меня в столицу тайно руководить делами, он опасался, что ты погрязнешь в роскоши и потеряешь ясность ума, а также что ты слишком привязан к семье Юнъи. Я думал, что ты человек, способный видеть большую картину, но оказалось, что Вождь был прав.
Се Вэй смотрел на него, но не отвечал.
Гун И продолжил с холодом в голосе:
– Ты не должен забывать о том, кто пощадил твою жизнь и кто дал тебе всё, что у тебя есть сейчас! Зная, что Небесные Учения для тебя важнее всего, ты должен понимать своё место. В планах Вождя нет места для твоего вмешательства!
Се Вэй молчал, держа стрелу в пальцах, которая была холодной на ощупь.
Только золотые перья стрелы отражали угасающий свет, создавая немного яркости.
Гун И говорил уже не как с равным, а как наставник, чувствуя себя старшим и опытнее в иерархии Небесных Учений.
Во время разговора в словах Гун И прозвучали угрозы и предупреждения. После этого случая Се Вэй, вероятно, потеряет доверие Вождя, и поэтому Гун И уже не ставит его наравне с собой, говоря решительно:
– Поддержка бедных и нуждающихся, всемирное единство — это всего лишь способ привлечь людей. Чтобы достичь большего, что такого, в том чтобы пожертвовать лишь несколькими незначительными людьми или одним домом Юнъи! В мире хаоса святые — лишь бесполезная трата, только герои могут перевернуть мир.
Се Вэй долго молчал.
Только когда золотые перья стрелы в его руках перестали отражать свет, он медленно произнёс:
– Вы правы.
Гун И много говорил. Он наконец взял чашку чая, чтобы увлажнить горло, и не оборачиваясь на выражение лица Се Вэя, продолжил:
– С этого момента вам больше не стоит вмешиваться в дела ордена в столице...
Он не успел договорить, как вдруг почувствовал тяжесть у затылка!
Се Вэй, неизвестно когда подошедший к нему сзади, внезапно сильно надавил ему на голову, прижав к чайному столу!
Хруст и треск!
На столе валявшаяся чайная утварь разлетелась вдребезги!
Гун И, несмотря на свой возраст, никак не ожидал, что находясь в доме Се Вэя, ему грозит опасность. Он даже не подумал, что Се Вэй, находясь столько лет в ордене, способен на столь шокирующие поступки и не успел вовремя отреагировать!
Всё произошло в мгновение ока!
Выражение лица Се Вэя было непроницаемым, и он безжалостно вонзил стрелу в шею Гун И. Острие стрелы из черного металла пронзили его горло насквозь, с такой силой, что пригвоздило его к столу. Кровь брызнула из разорванных вен шеи, окрасив его белую одежду в красный цвет.
Гургл…
Из горла Гун И доносились странные, невнятные звуки.
Его глаза расширились от ужаса, он беспомощно бился, вытянув руки. Он схватился за руку Се Вэя, прижимающую его, и за своё горло, пытаясь слабыми усилиями спасти свою угасающую жизнь.
Но все его усилия казались бессмысленными перед этим равнодушным человеком.
Не желая смириться и не веря в происходящее, Гун И изрыгал кровь, уставившись на Се Вэя:
– Ты…
Однако его слова были слишком невнятными, и их невозможно было разобрать.
Се Вэй, казалось, был немного в замешательстве, вспомнив высокое вишнёвое дерево во дворце Юнъи. Он медленно, тихо произнёс:
– Ты прав. Святые не добиваются успеха, мир нуждается в героях. Люди, следующие правилам, всегда идут трудным путём…
Так зачем же следовать правилам?
То, что могут сделать другие, может сделать и он. И он сделает это даже более жестоко и решительно, как и в этот момент!
В последние мгновения жизни Гун И, наконец, осознал, что значили слова Се Вэя.
Но у него уже не осталось времени на размышления.
Поздно сожалеть.
Из прорези на шее Гун И кровь перестала бить фонтаном, как раньше, и стала медленно вытекать, словно источник, иссякающий на глазах. Кровь растеклась по всему чайному столу.
Жизнь в нём замерла.
Тёплая кровь медленно растеклась под ногами Се Вэя, но он не сдвинулся с места, пока тело худощавого старика не перестало двигаться. Он медленно ослабил хватку.
Лицо святого, но руки в крови!
Обернувшись, он увидел, что его белая одежда уже испачкана кровью. Подняв взгляд, он увидел Цзяня Шу, стоящего в дверях, в ужасе смотрящего на него.
Се Вэй опустил взгляд, подошёл к столу и взял сухой платок, чтобы вытереть руки. Он спокойно проговорил:
– Уберитесь здесь.
Она была тяжелой, с железным наконечником и тонкими серебряными узорами на древке, а перья были сделаны из тонкого золота, вставленного в её хвост. Эти красивые, но непрактичные предметы, по всей видимости, были подарками от коллег из двора.
Он легко покрутил стрелу между пальцев.
Се Вэй сказал:
– Такие слова господина Гун И говорят о том, что он больше не верит мне. Значит ли это, что история с нефритовым амулетом во дворце тоже была вашей затеей?
На нефритовом амулете, предложенном Императорской Матери, были выгравированы слова мятежников.
Этот скандал пошатнул его позиции во внутреннем дворце, его планы, над которыми он работал годами, были разрушены, и ему пришлось идти на уступки ради самосохранения! Он еще не рассчитался за это!
На эти слова Гун И громко расхохотался.
Гун И резко взмахнул своим плащом и снова сел. Он взял чашку чая, но его голос звучал мрачно:
– Я нарушил твои планы, вмешался в твои дела, и ты действительно недоволен этим!
Се Вэй подошёл к чайному столику, за его спиной была пустая стена, предназначенная для размышлений. Он сказал:
– Люди ищут что-то, поэтому поддаются моему влиянию. Большинство служащих во дворце происходят из бедных семей. А вот семья Юнъи воинственна и верна, они — опора государства. Господин Гун И, вы много лет помогали Вождю, давали советы, руководили операциями, проповедовали учения. Но приехав в столицу, вы сразу устроили скандал с нефритовым амулетом, втянув в это многих невинных людей, и теперь пытаетесь ввергнуть семью Юнъи в бесчестье, не беспокоясь о жизни целой семьи. Могу я спросить, помните ли вы клятву и цели, которые вы когда-то поставили?
– Хорошо, хорошо! Наконец-то ты говоришь правду! – Гун И не мог удержаться от аплодисментов, но его взгляд на Се Вэя был презрительным. – Когда несколько месяцев назад Вождь отправил меня в столицу тайно руководить делами, он опасался, что ты погрязнешь в роскоши и потеряешь ясность ума, а также что ты слишком привязан к семье Юнъи. Я думал, что ты человек, способный видеть большую картину, но оказалось, что Вождь был прав.
Се Вэй смотрел на него, но не отвечал.
Гун И продолжил с холодом в голосе:
– Ты не должен забывать о том, кто пощадил твою жизнь и кто дал тебе всё, что у тебя есть сейчас! Зная, что Небесные Учения для тебя важнее всего, ты должен понимать своё место. В планах Вождя нет места для твоего вмешательства!
Се Вэй молчал, держа стрелу в пальцах, которая была холодной на ощупь.
Только золотые перья стрелы отражали угасающий свет, создавая немного яркости.
Гун И говорил уже не как с равным, а как наставник, чувствуя себя старшим и опытнее в иерархии Небесных Учений.
Во время разговора в словах Гун И прозвучали угрозы и предупреждения. После этого случая Се Вэй, вероятно, потеряет доверие Вождя, и поэтому Гун И уже не ставит его наравне с собой, говоря решительно:
– Поддержка бедных и нуждающихся, всемирное единство — это всего лишь способ привлечь людей. Чтобы достичь большего, что такого, в том чтобы пожертвовать лишь несколькими незначительными людьми или одним домом Юнъи! В мире хаоса святые — лишь бесполезная трата, только герои могут перевернуть мир.
Се Вэй долго молчал.
Только когда золотые перья стрелы в его руках перестали отражать свет, он медленно произнёс:
– Вы правы.
Гун И много говорил. Он наконец взял чашку чая, чтобы увлажнить горло, и не оборачиваясь на выражение лица Се Вэя, продолжил:
– С этого момента вам больше не стоит вмешиваться в дела ордена в столице...
Он не успел договорить, как вдруг почувствовал тяжесть у затылка!
Се Вэй, неизвестно когда подошедший к нему сзади, внезапно сильно надавил ему на голову, прижав к чайному столу!
Хруст и треск!
На столе валявшаяся чайная утварь разлетелась вдребезги!
Гун И, несмотря на свой возраст, никак не ожидал, что находясь в доме Се Вэя, ему грозит опасность. Он даже не подумал, что Се Вэй, находясь столько лет в ордене, способен на столь шокирующие поступки и не успел вовремя отреагировать!
Всё произошло в мгновение ока!
Выражение лица Се Вэя было непроницаемым, и он безжалостно вонзил стрелу в шею Гун И. Острие стрелы из черного металла пронзили его горло насквозь, с такой силой, что пригвоздило его к столу. Кровь брызнула из разорванных вен шеи, окрасив его белую одежду в красный цвет.
Гургл…
Из горла Гун И доносились странные, невнятные звуки.
Его глаза расширились от ужаса, он беспомощно бился, вытянув руки. Он схватился за руку Се Вэя, прижимающую его, и за своё горло, пытаясь слабыми усилиями спасти свою угасающую жизнь.
Но все его усилия казались бессмысленными перед этим равнодушным человеком.
Не желая смириться и не веря в происходящее, Гун И изрыгал кровь, уставившись на Се Вэя:
– Ты…
Однако его слова были слишком невнятными, и их невозможно было разобрать.
Се Вэй, казалось, был немного в замешательстве, вспомнив высокое вишнёвое дерево во дворце Юнъи. Он медленно, тихо произнёс:
– Ты прав. Святые не добиваются успеха, мир нуждается в героях. Люди, следующие правилам, всегда идут трудным путём…
Так зачем же следовать правилам?
То, что могут сделать другие, может сделать и он. И он сделает это даже более жестоко и решительно, как и в этот момент!
В последние мгновения жизни Гун И, наконец, осознал, что значили слова Се Вэя.
Но у него уже не осталось времени на размышления.
Поздно сожалеть.
Из прорези на шее Гун И кровь перестала бить фонтаном, как раньше, и стала медленно вытекать, словно источник, иссякающий на глазах. Кровь растеклась по всему чайному столу.
Жизнь в нём замерла.
Тёплая кровь медленно растеклась под ногами Се Вэя, но он не сдвинулся с места, пока тело худощавого старика не перестало двигаться. Он медленно ослабил хватку.
Лицо святого, но руки в крови!
Обернувшись, он увидел, что его белая одежда уже испачкана кровью. Подняв взгляд, он увидел Цзяня Шу, стоящего в дверях, в ужасе смотрящего на него.
Се Вэй опустил взгляд, подошёл к столу и взял сухой платок, чтобы вытереть руки. Он спокойно проговорил:
– Уберитесь здесь.
0 Комментарии