Цзян Сюэнин не осмелилась возражать! Она беспокоилась о своей жизни. Наблюдая за тем, как Се Вэй кладет письмо на стол, она осторожно подошла и сказала:
– То есть, хоть я и прочитала это письмо, вы можете быть уверены, Учитель, я не расскажу об этом никому. Это очень важно.
То, что она говорила, звучало как просьба не убивать её ради сохранения тайны. У Се Вэя не было намерения убивать кого-либо, тем более Цзян Сюэнин. Однако её слова показались ему раздражающими. Он хотел сказать, что если она будет продолжать болтать, он прикажет кому-нибудь вырвать ей язык.
Однако, когда он обернулся, он увидел девушку с блестящими глазами, полными жалости. Её губы были слегка приоткрыты, обнажив белоснежные зубы и ярко-красный кончик языка. В этот момент в его голове промелькнула мысль о коварной искусительнице, о которой говорил ему Лю Сянь.
Однако эта мысль быстро исчезла. Он неожиданно потерял прежнее раздражение и сказал:
– У меня нет такого намерения.
Цзян Сюэнин, наконец, успокоилась и расслабилась. Улыбка появилась на её губах. Она сказала:
– Спасибо, Учитель!
Се Вэй указал на стол с цинем и сказал:
– Ты уже долго не была во дворце, посмотрим, как там твои уроки.
Это было приглашение сыграть на цине. Цзян Сюэнин немного опешила, глядя на Се Вэя, словно хотела что-то сказать, но замолчала.
Се Вэй повернулся к ней и нахмурился:
– Что такое?
Цзян Сюэнин постучала зубами и выглядела неуверенной, но вспомнив о своих пятидесяти тысячах лиангов, она набралась смелости и тихо сказала:
– Учитель, вы, кажется, забыли кое о чём?
Се Вэй спросил:
– О чём я забыл?
Цзян Сюэнин собрала в кулак всю свою решимость:
– То письмо, что я Вам дала ранее, мне обошлось в пятьдесят тысяч лиангов. Теперь все эти деньги у вас... Может быть, вы могли бы... могли бы...
Она подняла глаза на Се Вэя. Его глаза казались холодными, как зимняя ночь под луной. Она так напугалась, что замолчала.
Се Вэй уже понял, что она хочет сказать. Он опустил взгляд на деньги на столе, затем поднял свой взгляд на неё и тихо произнёс:
– Протяни руку.
Это было предложение вернуть ей деньги?
Цзян Сюэнин на мгновение засветилась радостью. Она, хоть и с некоторым колебанием, все же протянула руку.
Шлёп.
Се Вэй неожиданно ударил её по руке.
Это было больно. Цзян Сюэнин тут же отдёрнула руку и подняла на него свои глаза, исполненные недоверия и страха, с примесью тихого гнева. Её глаза покраснели, она сжала свою ладонь от боли, но не осмеливалась возразить.
Се Вэй спокойно сказал:
– Кстати, я ещё не спросил, откуда у тебя, девушки, столько денег? И зачем они тебе?
Цзян Сюэнин:
– ...
Се Вэй едва заметно улыбнулся:
– Протяни руку, я отдам их тебе.
Цзян Сюэнин осторожно спрятала обе руки за спину, на этот раз не осмеливаясь их протягивать, опасаясь того, что Се Вэй снова спросит её, откуда появились эти деньги и что за история за этим стоит. Она не знала, как ответить, и не могла объяснить, поэтому поспешила с улыбкой:
– Не надо, не надо, это дань учителю.
Се Вэй легко поднял бровь, сохраняя видимость честности:
– Это слишком дорогой подарок, я не могу его принять. Не волнуйся, я верну их тебе. Но всё зависит от того, как ты будешь учиться.
Он указал на стол с цинем.
Цзян Сюэнин:
– ...
Внезапно она захотела выругаться.
Цзян Сюэнин сдерживала своё дыхание, не осмеливаясь выразить недовольство перед Се Вэем, и тихо села за цинь. Она решила сыграть «Преследование цветного облака за луной», которому он её научил. Однако за последний месяц она действительно вышла из формы. Хотя она помнила технику, её игра звучала неуверенно, и она несколько раз ошиблась в мелодии.
Се Вэй стоял у окна, попивая чай. Каждый раз, когда она ошибалась, он оборачивался и смотрел на неё. Чем больше он смотрел, тем больше она нервничала. В итоге она не смогла продолжить и решительно отодвинула цинь, затаив обиду.
Се Вэй едва сдерживал улыбку:
– Не хочешь деньги?
Цзян Сюэнин снова не смогла устоять перед соблазном и неуверенно начала просить:
– Я немного вышла из формы за последние дни. Может быть, вы смогли бы еще немного меня поучить, и я попробую снова?
Се Вэй поставил чайную чашку и сказал:
– Хорошо.
Однако, когда он наклонился и подошёл к Цзян Сюэнин, подняв свои длинные пальцы, чтобы коснуться струн циня, он увидел свои прозрачные ногти. Воспоминание о крови, которую он не мог смыть из-под ногтей некоторое время назад, внезапно всплыло в его памяти.
Се Вэй замер, пальцы зависли над струнами, но не коснулись их.
Цзян Сюэнин ждала, пока Се Вэй коснется струн, и вдруг почувствовала себя сбитой с толку. Она повернула голову, чтобы посмотреть на него. На лице Се Вэя читалась непонятная волна чувств.
– У Се Вэя тоже бывают моменты, когда он не хочет играть на цине? — тихо спросила она, прощупывая воду.
Се Вэй повернулся к ней взглядом. Девушка осторожно смотрела на него, но, казалось, ожидала, что он сыграет на цине и покажет ей пример. Он собирался отступить и убрать пальцы подальше от струн, но почему-то в итоге остался и смягчился. Однако, когда звучание циня последовало за голосом Се Вэя, Цзян Сюэнин отвлеклась.
Она внезапно почувствовала, что его игра сегодня полна чувств, и поняла, что видела это раньше. После долгих раздумий она вспомнила. Это было на одном из прошлых дворцовых банкетов. Тогда Шэн Цзе ещё не болел, а она все еще была в фаворе и иногда позволяла себе небрежность. Когда музыканты ошиблись во время игры, она в шутку предложила Се Вэю сыграть.
Весь зал изменился в лице.
Казалось, и Се Вэй нахмурился. Но в тот момент, будучи веселой от вина, она не боялась его. Она помнит, как он посмотрел на нее таким же взглядом, как сейчас. Сыграл ли он в итоге?
Цзян Сюэнин помнила, что она была очень сонной и вскоре после этого заснула. Её глаза были наполовину закрыты, и она смутно помнила звучание циня, но она не помнила, играл ли Се Вэй после этого.
После того, как он повторил свои указания по игре на цине, Се Вэй повернулся к ней и спросил:
– Ты разобралась?
Услышав его слова, Цзян Сюэнин вздрогнула и вернулась к реальности, инстинктивно повернувшись к нему. Их лица внезапно оказались очень близко друг к другу и едва не столкнулись.
Их взгляды пересеклись, дыхание смешалось.
На Цзян Сюэнин был сладкий аромат садовой розы. Её густые ресницы отбрасывали тень на ясные глаза, изящный нос, слегка приоткрытые уста. Две рубиновые серьги качались на её белых ушах, как спелые вишни, которые ждали, чтобы их сорвали.
Она была, как нежный бутон, полный свежести и блеска.
Цзян Сюэнин никогда не была похожа на строгую красавицу, но после приезда в столицу она постепенно потеряла свою незрелость, выросла, стала выше, и обрела длинную шею и изящную фигуру. Её кожа, которая была видна из-под одежды, казалась очень тонкой, словно на ней останется красный след от малейшего прикосновения.
Се Вэй снова увидел её алый кончик языка.
И вдруг у него возникло небывалое до этого четкое осознание: хотя в его сердце Цзян Сюэнин все еще была той маленькой девочкой, которую он знал много лет назад, прошло уже четыре года, и через год после нового лунного года она отпразднует свое день рождения. Она выросла. Её красивая внешность могла заставить многих мужчин в столице стремиться к ней, мечтать о ней.
«Я не испытываю к Цзян Сюэнин никакого мужского желания».
Вдруг Цзян Сюэнин почувствовала, что Се Вэй ведет себя странно. Она отошла назад, но он стоял на месте, не шевелясь.
Она позвала его дважды, но Се Вэй не ответил. Тогда она протянула руку, чтобы потянуть за его рукав, и снова позвала:
– Учитель Се?
Вдруг Се Вэй посмотрел на нее, слегка отдернул руку, словно избегал прикосновения, и не подошел ближе. Он только сказал:
– Ты просто немного забыла, как играть. Техника у тебя еще сохранилась. Попробуй снова.
Цзян Сюэнин нашла его поведение странным, но, услышав, что он просит ее сыграть, сосредоточилась на музыке, отложив мысли о неудачной попытке коснуться его рукава. Она сыграла два раза, и в конце концов смогла сыграть без ошибок.
На ее лбу появилось немного радости.
Цзян Сюэнин обрадованно обернулась, улыбнулась и весело сказала:
– Учитель Се, деньги!
На столе лежала та самая пачка банкнот.
Се Вэй не взял пачку банкнот, а открыл рядом стоящий ящик, наполненный деньгами.
Цзян Сюэнин немедленно наполнилась ожиданием.
Однако в следующий момент перед ней появилась не пачка, а всего одна банкнота.
Ее радостное выражение лица тут же застыло.
Се Вэй спросил:
– Не нужно?
С этими словами он сделал вид, что собирается забрать деньги обратно.
Цзян Сюэнин тут же схватила деньги, сказав:
– Нужно!
Но после того, как она забрала банкноту из рук Се Вэя, она почувствовала себя обманутой:
– Разве вы не сказали, что если я сыграю на цине, вы вернете мне деньги?
Се Вэй приподнял одну свою бровь и спокойно посмотрел на нее:
– Я сказал, что это зависит от того, как ты справишься с заданием. У тебя еще есть время, зачем торопиться?
Цзян Сюэнин чуть не запрыгала от возмущения:
– Моё исполнение стоит только этого?
Се Вэй стоял вдали от нее и повернулся, чтобы закрыть ящик с банкнотами. Он улыбнулся уголком рта:
– За такое исполнение в другом месте пришлось бы доплачивать, чтобы меня заставили слушать.
– То есть, хоть я и прочитала это письмо, вы можете быть уверены, Учитель, я не расскажу об этом никому. Это очень важно.
То, что она говорила, звучало как просьба не убивать её ради сохранения тайны. У Се Вэя не было намерения убивать кого-либо, тем более Цзян Сюэнин. Однако её слова показались ему раздражающими. Он хотел сказать, что если она будет продолжать болтать, он прикажет кому-нибудь вырвать ей язык.
Однако, когда он обернулся, он увидел девушку с блестящими глазами, полными жалости. Её губы были слегка приоткрыты, обнажив белоснежные зубы и ярко-красный кончик языка. В этот момент в его голове промелькнула мысль о коварной искусительнице, о которой говорил ему Лю Сянь.
Однако эта мысль быстро исчезла. Он неожиданно потерял прежнее раздражение и сказал:
– У меня нет такого намерения.
Цзян Сюэнин, наконец, успокоилась и расслабилась. Улыбка появилась на её губах. Она сказала:
– Спасибо, Учитель!
Се Вэй указал на стол с цинем и сказал:
– Ты уже долго не была во дворце, посмотрим, как там твои уроки.
Это было приглашение сыграть на цине. Цзян Сюэнин немного опешила, глядя на Се Вэя, словно хотела что-то сказать, но замолчала.
Се Вэй повернулся к ней и нахмурился:
– Что такое?
Цзян Сюэнин постучала зубами и выглядела неуверенной, но вспомнив о своих пятидесяти тысячах лиангов, она набралась смелости и тихо сказала:
– Учитель, вы, кажется, забыли кое о чём?
Се Вэй спросил:
– О чём я забыл?
Цзян Сюэнин собрала в кулак всю свою решимость:
– То письмо, что я Вам дала ранее, мне обошлось в пятьдесят тысяч лиангов. Теперь все эти деньги у вас... Может быть, вы могли бы... могли бы...
Она подняла глаза на Се Вэя. Его глаза казались холодными, как зимняя ночь под луной. Она так напугалась, что замолчала.
Се Вэй уже понял, что она хочет сказать. Он опустил взгляд на деньги на столе, затем поднял свой взгляд на неё и тихо произнёс:
– Протяни руку.
Это было предложение вернуть ей деньги?
Цзян Сюэнин на мгновение засветилась радостью. Она, хоть и с некоторым колебанием, все же протянула руку.
Шлёп.
Се Вэй неожиданно ударил её по руке.
Это было больно. Цзян Сюэнин тут же отдёрнула руку и подняла на него свои глаза, исполненные недоверия и страха, с примесью тихого гнева. Её глаза покраснели, она сжала свою ладонь от боли, но не осмеливалась возразить.
Се Вэй спокойно сказал:
– Кстати, я ещё не спросил, откуда у тебя, девушки, столько денег? И зачем они тебе?
Цзян Сюэнин:
– ...
Се Вэй едва заметно улыбнулся:
– Протяни руку, я отдам их тебе.
Цзян Сюэнин осторожно спрятала обе руки за спину, на этот раз не осмеливаясь их протягивать, опасаясь того, что Се Вэй снова спросит её, откуда появились эти деньги и что за история за этим стоит. Она не знала, как ответить, и не могла объяснить, поэтому поспешила с улыбкой:
– Не надо, не надо, это дань учителю.
Се Вэй легко поднял бровь, сохраняя видимость честности:
– Это слишком дорогой подарок, я не могу его принять. Не волнуйся, я верну их тебе. Но всё зависит от того, как ты будешь учиться.
Он указал на стол с цинем.
Цзян Сюэнин:
– ...
Внезапно она захотела выругаться.
Цзян Сюэнин сдерживала своё дыхание, не осмеливаясь выразить недовольство перед Се Вэем, и тихо села за цинь. Она решила сыграть «Преследование цветного облака за луной», которому он её научил. Однако за последний месяц она действительно вышла из формы. Хотя она помнила технику, её игра звучала неуверенно, и она несколько раз ошиблась в мелодии.
Се Вэй стоял у окна, попивая чай. Каждый раз, когда она ошибалась, он оборачивался и смотрел на неё. Чем больше он смотрел, тем больше она нервничала. В итоге она не смогла продолжить и решительно отодвинула цинь, затаив обиду.
Се Вэй едва сдерживал улыбку:
– Не хочешь деньги?
Цзян Сюэнин снова не смогла устоять перед соблазном и неуверенно начала просить:
– Я немного вышла из формы за последние дни. Может быть, вы смогли бы еще немного меня поучить, и я попробую снова?
Се Вэй поставил чайную чашку и сказал:
– Хорошо.
Однако, когда он наклонился и подошёл к Цзян Сюэнин, подняв свои длинные пальцы, чтобы коснуться струн циня, он увидел свои прозрачные ногти. Воспоминание о крови, которую он не мог смыть из-под ногтей некоторое время назад, внезапно всплыло в его памяти.
Се Вэй замер, пальцы зависли над струнами, но не коснулись их.
Цзян Сюэнин ждала, пока Се Вэй коснется струн, и вдруг почувствовала себя сбитой с толку. Она повернула голову, чтобы посмотреть на него. На лице Се Вэя читалась непонятная волна чувств.
– У Се Вэя тоже бывают моменты, когда он не хочет играть на цине? — тихо спросила она, прощупывая воду.
Се Вэй повернулся к ней взглядом. Девушка осторожно смотрела на него, но, казалось, ожидала, что он сыграет на цине и покажет ей пример. Он собирался отступить и убрать пальцы подальше от струн, но почему-то в итоге остался и смягчился. Однако, когда звучание циня последовало за голосом Се Вэя, Цзян Сюэнин отвлеклась.
Она внезапно почувствовала, что его игра сегодня полна чувств, и поняла, что видела это раньше. После долгих раздумий она вспомнила. Это было на одном из прошлых дворцовых банкетов. Тогда Шэн Цзе ещё не болел, а она все еще была в фаворе и иногда позволяла себе небрежность. Когда музыканты ошиблись во время игры, она в шутку предложила Се Вэю сыграть.
Весь зал изменился в лице.
Казалось, и Се Вэй нахмурился. Но в тот момент, будучи веселой от вина, она не боялась его. Она помнит, как он посмотрел на нее таким же взглядом, как сейчас. Сыграл ли он в итоге?
Цзян Сюэнин помнила, что она была очень сонной и вскоре после этого заснула. Её глаза были наполовину закрыты, и она смутно помнила звучание циня, но она не помнила, играл ли Се Вэй после этого.
После того, как он повторил свои указания по игре на цине, Се Вэй повернулся к ней и спросил:
– Ты разобралась?
Услышав его слова, Цзян Сюэнин вздрогнула и вернулась к реальности, инстинктивно повернувшись к нему. Их лица внезапно оказались очень близко друг к другу и едва не столкнулись.
Их взгляды пересеклись, дыхание смешалось.
На Цзян Сюэнин был сладкий аромат садовой розы. Её густые ресницы отбрасывали тень на ясные глаза, изящный нос, слегка приоткрытые уста. Две рубиновые серьги качались на её белых ушах, как спелые вишни, которые ждали, чтобы их сорвали.
Она была, как нежный бутон, полный свежести и блеска.
Цзян Сюэнин никогда не была похожа на строгую красавицу, но после приезда в столицу она постепенно потеряла свою незрелость, выросла, стала выше, и обрела длинную шею и изящную фигуру. Её кожа, которая была видна из-под одежды, казалась очень тонкой, словно на ней останется красный след от малейшего прикосновения.
Се Вэй снова увидел её алый кончик языка.
И вдруг у него возникло небывалое до этого четкое осознание: хотя в его сердце Цзян Сюэнин все еще была той маленькой девочкой, которую он знал много лет назад, прошло уже четыре года, и через год после нового лунного года она отпразднует свое день рождения. Она выросла. Её красивая внешность могла заставить многих мужчин в столице стремиться к ней, мечтать о ней.
«Я не испытываю к Цзян Сюэнин никакого мужского желания».
Вдруг Цзян Сюэнин почувствовала, что Се Вэй ведет себя странно. Она отошла назад, но он стоял на месте, не шевелясь.
Она позвала его дважды, но Се Вэй не ответил. Тогда она протянула руку, чтобы потянуть за его рукав, и снова позвала:
– Учитель Се?
Вдруг Се Вэй посмотрел на нее, слегка отдернул руку, словно избегал прикосновения, и не подошел ближе. Он только сказал:
– Ты просто немного забыла, как играть. Техника у тебя еще сохранилась. Попробуй снова.
Цзян Сюэнин нашла его поведение странным, но, услышав, что он просит ее сыграть, сосредоточилась на музыке, отложив мысли о неудачной попытке коснуться его рукава. Она сыграла два раза, и в конце концов смогла сыграть без ошибок.
На ее лбу появилось немного радости.
Цзян Сюэнин обрадованно обернулась, улыбнулась и весело сказала:
– Учитель Се, деньги!
На столе лежала та самая пачка банкнот.
Се Вэй не взял пачку банкнот, а открыл рядом стоящий ящик, наполненный деньгами.
Цзян Сюэнин немедленно наполнилась ожиданием.
Однако в следующий момент перед ней появилась не пачка, а всего одна банкнота.
Ее радостное выражение лица тут же застыло.
Се Вэй спросил:
– Не нужно?
С этими словами он сделал вид, что собирается забрать деньги обратно.
Цзян Сюэнин тут же схватила деньги, сказав:
– Нужно!
Но после того, как она забрала банкноту из рук Се Вэя, она почувствовала себя обманутой:
– Разве вы не сказали, что если я сыграю на цине, вы вернете мне деньги?
Се Вэй приподнял одну свою бровь и спокойно посмотрел на нее:
– Я сказал, что это зависит от того, как ты справишься с заданием. У тебя еще есть время, зачем торопиться?
Цзян Сюэнин чуть не запрыгала от возмущения:
– Моё исполнение стоит только этого?
Се Вэй стоял вдали от нее и повернулся, чтобы закрыть ящик с банкнотами. Он улыбнулся уголком рта:
– За такое исполнение в другом месте пришлось бы доплачивать, чтобы меня заставили слушать.
1 Комментарии
Жаль что в сериале никто не озвучивал, о чем думал Сивей о Нин)))
ОтветитьУдалить