На самом деле, многие заметили Цзян Сюэнин, ведь с момента выхода из тюрьмы она всё время держалась рядом с Чжаном Чжэ. Хотя «он» и был одет неаккуратно, и был с мрачным, грязным лицом, но «он» казался невысоким и с более изящными чертами лица.
Все опасались Чжана Чжэ, стоящего рядом.
Те, кто увидели что-то необычное, предпочли молчать, лишь догадываясь про себя: «Не ожидал, что в Небесных Учениях тоже есть такие люди. Те, кто служили чиновниками, всегда были более изысканными, они всегда были с кем-то рядом. Но неясно, это женщина в мужском обличии или изысканный молодой человек из дома утех».
В храме каждый был поглощен своими мыслями, и никто не комментировал недавний небольшой конфликт.
Вскоре кто-то сменил тему разговора. У каждого, кто попал в неблагополучную тюрьму, были свои уникальные истории. Как только начались рассказы, с добавлением немного преувеличения, они превратились в захватывающие истории, которые были интереснее, чем рассказы под мостом.
Женщина раздала всем лепёшки и ушла, но десятилетний мальчик, впитывая каждое слово, решил остаться и слушать их всю ночь, сидя на пороге.
Похоже, люди из Небесных Учений на него не обращали внимания.
Цзян Сюэнин давно обратила внимание на этого мальчика. Ведь нахождение десятилетнего ребёнка в таком месте было действительно непостижимым. Теперь и детей Небесные Учения не щадят?
Слушая, как бандиты из тюрьмы хвастаются своими историями до и после заключения, Цзян Сюэнин допила воду. Осталось больше половины чаши. Она колебалась, а затем протянула её Чжану Чжэ. Он, даже сидя на земле, выглядел высоким.
Когда он повернулся, чтобы взять чашу, сердце Цзян Сюэнин на мгновение замерло. Однако Чжан Чжэ поставил чашку перед собой на землю, тихо ответив:
– Я не хочу пить.
Он всё тот же – старомодный, упрямый и непреклонный!
В сердце Цзян Сюэнин возникло раздражение. Но потом она подумала, что, возможно, именно его чистота и принципиальность притягивают её, так как он совсем не похож на неё. Он всегда стоит высоко, заставляя её поднимать взгляд, который был не способен до него дотянуться. Если бы Чжан Чжэ стал легкомысленным, как Сяо Динфэй, она вряд ли бы его уважала.
Оказавшись неожиданно втянутой в это освобождение из тюрьмы, Цзян Сюэнин была сбита с толку, и её планы были нарушены. Однако находясь рядом с Чжаном Чжэ, она чувствовала, что планы и ожидания уже не так важны.
Самое важное – он рядом с ней.
Но для Чжана Чжэ это, возможно, не так. Так как он вступил в тесное сотрудничество с Небесными Учениями, вероятно, у него есть свои планы. Её присутствие здесь, безусловно, повлияет на его стратегии. Так что первое, что ей нужно сделать, это обезопасить себя и не становиться обузой, а во вторую очередь – действовать по обстоятельствам, ведь в отношении Небесных Учений...
Да уж, преимущество перерождения налицо, она хоть немного понимает ситуацию.
Цзян Сюэнин только надеется на то, что всё не будет слишком сложным. Незаметно для себя она сморщила лоб в задумчивости.
В развалинах старого храма один из мужчин рассказывал свою историю:
– В том году мне было чуть за двадцать. Собаки-чиновники, прикрываясь императорскими законами, собирали с нашего посёлка налоги на десять лет вперёд. Я схватил нож для забоя свиней и, когда проезжал этот пёсс на своих кресло-носилках, я вонзил ему нож в живот – кишки его вывалились наружу. Я сразу убежал и скрывался много лет, пока однажды в трактире не встретил знакомого, который сдал меня властям. И вот, сидел я в тюрьме, а теперь благодаря этому происшествию снова на свободе!
Говоря это, он выглядел весьма довольным собой.
Мальчик, сидевший на пороге, вдруг воскликнул «Ах!», привлекая внимание всех присутствующих.
Но это не было ни удивлением, ни шоком.
Это была боль.
Оказалось, что мальчик, слушая историю и увлечённо поедая свою лепёшку, не заметил, как доел её до самого конца, и укусил себя за палец, что вызвало боль.
Люди вокруг тут же засмеялись:
– Как ты смог укусить себя?
– Ну и как ты мог так проголодаться? – спросил кто-то с усмешкой.
– Малыш, сколько тебе лет, как тебя зовут, неужели ты тоже вступил в Небесные Учения? Не пора ли тебе домой? Разве твои родители не волнуются?
Мальчик медленно вытянул только что укушенный палец, потёр голову и смущённо посмотрел на окружающих. Он говорил прямо и решительно:
– Мне только исполнилось тринадцать, у меня нет ни отца, ни матери, и никто не дал мне имени. Все зовут меня «Малыш Бао», и вы тоже можете называть меня так. Хоть я и маленький, но я уже три-четыре года в Небесных Учениях!
Все были удивлены его словам.
Сяобао, похоже, был горд быть в центре внимания стольких людей, он непроизвольно выпрямил спину и на его лице появилась улыбка. Но когда он хотел сказать что-то ещё, его живот, не совсем вовремя, начал громко урчать, и это услышали многие.
Все вновь засмеялись.
– Ах, в его возрасте всегда хочется есть, особенно когда растёшь! Три раза в день ему мало.
Сяобао покраснел от смущения. Его прямой хвостик торчал вверх, а сам он спрятал голову в колени.
– Ещё съешь? – раздался немного резкий и хриплый голос.
Сяобао поднял голову и увидел, как перед ним кто-то держит наполовину разломанный хлеб. Рука, протягивающая хлеб, была не очень чистой, с широкой ладонью и крупными суставами на пальцах, покрытыми свежими и старыми шрамами, которые частично скрывались под грязью. Взгляд скользнул вверх и увидел человека в такой же грязной тюремной одежде.
Даже сидя в тени, было видно, что это был высокий и крепкий мужчина. Но до того момента, как он заговорил, никто не заметил его присутствия. Сяобао обычно был сообразительным и обладал хорошей памятью, но теперь он невольно удивился, потому что даже он не помнил этого человека. Вероятно, мужчина слишком долго был заключённым в тюрьме и не имел возможности разговаривать с другими, его голос звучал, как ржавый нож, скребущий по точилке, и был неприятен на слух.
Волосы мужчины были слишком длинными и закрывали его лицо, не позволяя увидеть его черты. На первый взгляд он казался совершенно обычным. Сяобао инстинктивно принял предложенный хлеб и поблагодарил его. Лепёшка, которую держал Чжан Чжэ, ещё не была откушена. Он, казалось, собирался передать её, но в последний момент повернул руку и молча потянул её к себе обратно. Взгляд его упал на мужчину, который до этого не привлёк внимания окружающих.
Цзян Сюэнин сначала взглянула на Чжана Чжэ, на губах её мелькнула улыбка, а потом снова перевела взгляд на мальчика. Но когда она заметила его пальцы, взгляд её невольно застыл.
Сяобао сидел ближе к краю, в разрушенном храме, где затопили костер. Ранее он был в тени, но когда мальчик протянул руку, чтобы взять кусок хлеба у мужчины, на него упал свет от прыгающего огня.
Цзян Сюэнин заметила на его безымянном пальце небольшое черное пятно. Оно быстро скрылось за другими пальцами, и она не успела разглядеть, что это: мозоль от трения, родинка или какое-то загрязнение...
Она невольно опустила взгляд на собственный безымянный палец, вспомнив, как они с подругами в Янчжи Чжай писали кистью, держа её именно этим пальцем. Из-за неопытности на нём всегда оставались следы чернил.
Мальчик из Небесной секты, в своей простой одежде, вряд ли умел читать и писать. Она задумалась, но решила пока ничего не спрашивать и не привлекать внимания.
Тем временем, мужчина в углу, который протянул мальчику хлеб, привлек внимание окружающих. Он был одет в тюремную одежду и, очевидно, был одним из заключенных. Но среди всех, кто сейчас находился в храме, кроме тех, кто пришел освобождать заключенных из Небесной Церкви, никто не знал этого человека и не понимал, откуда он взялся.
Любопытные подошли, чтобы спросить его имени. Но тот крепкий мужчина, который раньше насмехался над Чжаном Чжэ за то, что тот аккуратно пьет воду из чистой чашки, вдруг распахнул глаза, глядя на человека с растрепанными волосами. Он заметно вздрогнул, уронив из рук недоеденный хлеб.
В его голосе звучал страх, он встал и, указывая на незнакомца, воскликнул:
– Мэн, Мэн, ты Мэн Ян!
– Мэн Ян?!
Эти два слова вызвали шок у всех присутствующих. Те, кто знали это имя, невольно вздохнули от удивления. Другие заключенные, ранее сидевшие рядом с Мэн Яном, отшатнулись в ужасе, не в силах сдержать свою реакцию. Вокруг него тут же образовался круг пустоты.
Цзян Сюэнин, наблюдая за происходящим, мгновенно вздрогнула. Она никогда не слышала имени «Мэн Ян». Но по реакции окружающих можно было понять, что этот человек – не простой заключенный. Ведь каждый из них в тюрьме сидел по серьезным преступлениям.
Однако, увидев этого человека, все словно столкнулись с призраком или демоном! Кто же такой этот Мэн Ян, чтобы вызвать такой ужас?
Все опасались Чжана Чжэ, стоящего рядом.
Те, кто увидели что-то необычное, предпочли молчать, лишь догадываясь про себя: «Не ожидал, что в Небесных Учениях тоже есть такие люди. Те, кто служили чиновниками, всегда были более изысканными, они всегда были с кем-то рядом. Но неясно, это женщина в мужском обличии или изысканный молодой человек из дома утех».
В храме каждый был поглощен своими мыслями, и никто не комментировал недавний небольшой конфликт.
Вскоре кто-то сменил тему разговора. У каждого, кто попал в неблагополучную тюрьму, были свои уникальные истории. Как только начались рассказы, с добавлением немного преувеличения, они превратились в захватывающие истории, которые были интереснее, чем рассказы под мостом.
Женщина раздала всем лепёшки и ушла, но десятилетний мальчик, впитывая каждое слово, решил остаться и слушать их всю ночь, сидя на пороге.
Похоже, люди из Небесных Учений на него не обращали внимания.
Цзян Сюэнин давно обратила внимание на этого мальчика. Ведь нахождение десятилетнего ребёнка в таком месте было действительно непостижимым. Теперь и детей Небесные Учения не щадят?
Слушая, как бандиты из тюрьмы хвастаются своими историями до и после заключения, Цзян Сюэнин допила воду. Осталось больше половины чаши. Она колебалась, а затем протянула её Чжану Чжэ. Он, даже сидя на земле, выглядел высоким.
Когда он повернулся, чтобы взять чашу, сердце Цзян Сюэнин на мгновение замерло. Однако Чжан Чжэ поставил чашку перед собой на землю, тихо ответив:
– Я не хочу пить.
Он всё тот же – старомодный, упрямый и непреклонный!
В сердце Цзян Сюэнин возникло раздражение. Но потом она подумала, что, возможно, именно его чистота и принципиальность притягивают её, так как он совсем не похож на неё. Он всегда стоит высоко, заставляя её поднимать взгляд, который был не способен до него дотянуться. Если бы Чжан Чжэ стал легкомысленным, как Сяо Динфэй, она вряд ли бы его уважала.
Оказавшись неожиданно втянутой в это освобождение из тюрьмы, Цзян Сюэнин была сбита с толку, и её планы были нарушены. Однако находясь рядом с Чжаном Чжэ, она чувствовала, что планы и ожидания уже не так важны.
Самое важное – он рядом с ней.
Но для Чжана Чжэ это, возможно, не так. Так как он вступил в тесное сотрудничество с Небесными Учениями, вероятно, у него есть свои планы. Её присутствие здесь, безусловно, повлияет на его стратегии. Так что первое, что ей нужно сделать, это обезопасить себя и не становиться обузой, а во вторую очередь – действовать по обстоятельствам, ведь в отношении Небесных Учений...
Да уж, преимущество перерождения налицо, она хоть немного понимает ситуацию.
Цзян Сюэнин только надеется на то, что всё не будет слишком сложным. Незаметно для себя она сморщила лоб в задумчивости.
В развалинах старого храма один из мужчин рассказывал свою историю:
– В том году мне было чуть за двадцать. Собаки-чиновники, прикрываясь императорскими законами, собирали с нашего посёлка налоги на десять лет вперёд. Я схватил нож для забоя свиней и, когда проезжал этот пёсс на своих кресло-носилках, я вонзил ему нож в живот – кишки его вывалились наружу. Я сразу убежал и скрывался много лет, пока однажды в трактире не встретил знакомого, который сдал меня властям. И вот, сидел я в тюрьме, а теперь благодаря этому происшествию снова на свободе!
Говоря это, он выглядел весьма довольным собой.
Мальчик, сидевший на пороге, вдруг воскликнул «Ах!», привлекая внимание всех присутствующих.
Но это не было ни удивлением, ни шоком.
Это была боль.
Оказалось, что мальчик, слушая историю и увлечённо поедая свою лепёшку, не заметил, как доел её до самого конца, и укусил себя за палец, что вызвало боль.
Люди вокруг тут же засмеялись:
– Как ты смог укусить себя?
– Ну и как ты мог так проголодаться? – спросил кто-то с усмешкой.
– Малыш, сколько тебе лет, как тебя зовут, неужели ты тоже вступил в Небесные Учения? Не пора ли тебе домой? Разве твои родители не волнуются?
Мальчик медленно вытянул только что укушенный палец, потёр голову и смущённо посмотрел на окружающих. Он говорил прямо и решительно:
– Мне только исполнилось тринадцать, у меня нет ни отца, ни матери, и никто не дал мне имени. Все зовут меня «Малыш Бао», и вы тоже можете называть меня так. Хоть я и маленький, но я уже три-четыре года в Небесных Учениях!
Все были удивлены его словам.
Сяобао, похоже, был горд быть в центре внимания стольких людей, он непроизвольно выпрямил спину и на его лице появилась улыбка. Но когда он хотел сказать что-то ещё, его живот, не совсем вовремя, начал громко урчать, и это услышали многие.
Все вновь засмеялись.
– Ах, в его возрасте всегда хочется есть, особенно когда растёшь! Три раза в день ему мало.
Сяобао покраснел от смущения. Его прямой хвостик торчал вверх, а сам он спрятал голову в колени.
– Ещё съешь? – раздался немного резкий и хриплый голос.
Сяобао поднял голову и увидел, как перед ним кто-то держит наполовину разломанный хлеб. Рука, протягивающая хлеб, была не очень чистой, с широкой ладонью и крупными суставами на пальцах, покрытыми свежими и старыми шрамами, которые частично скрывались под грязью. Взгляд скользнул вверх и увидел человека в такой же грязной тюремной одежде.
Даже сидя в тени, было видно, что это был высокий и крепкий мужчина. Но до того момента, как он заговорил, никто не заметил его присутствия. Сяобао обычно был сообразительным и обладал хорошей памятью, но теперь он невольно удивился, потому что даже он не помнил этого человека. Вероятно, мужчина слишком долго был заключённым в тюрьме и не имел возможности разговаривать с другими, его голос звучал, как ржавый нож, скребущий по точилке, и был неприятен на слух.
Волосы мужчины были слишком длинными и закрывали его лицо, не позволяя увидеть его черты. На первый взгляд он казался совершенно обычным. Сяобао инстинктивно принял предложенный хлеб и поблагодарил его. Лепёшка, которую держал Чжан Чжэ, ещё не была откушена. Он, казалось, собирался передать её, но в последний момент повернул руку и молча потянул её к себе обратно. Взгляд его упал на мужчину, который до этого не привлёк внимания окружающих.
Цзян Сюэнин сначала взглянула на Чжана Чжэ, на губах её мелькнула улыбка, а потом снова перевела взгляд на мальчика. Но когда она заметила его пальцы, взгляд её невольно застыл.
Сяобао сидел ближе к краю, в разрушенном храме, где затопили костер. Ранее он был в тени, но когда мальчик протянул руку, чтобы взять кусок хлеба у мужчины, на него упал свет от прыгающего огня.
Цзян Сюэнин заметила на его безымянном пальце небольшое черное пятно. Оно быстро скрылось за другими пальцами, и она не успела разглядеть, что это: мозоль от трения, родинка или какое-то загрязнение...
Она невольно опустила взгляд на собственный безымянный палец, вспомнив, как они с подругами в Янчжи Чжай писали кистью, держа её именно этим пальцем. Из-за неопытности на нём всегда оставались следы чернил.
Мальчик из Небесной секты, в своей простой одежде, вряд ли умел читать и писать. Она задумалась, но решила пока ничего не спрашивать и не привлекать внимания.
Тем временем, мужчина в углу, который протянул мальчику хлеб, привлек внимание окружающих. Он был одет в тюремную одежду и, очевидно, был одним из заключенных. Но среди всех, кто сейчас находился в храме, кроме тех, кто пришел освобождать заключенных из Небесной Церкви, никто не знал этого человека и не понимал, откуда он взялся.
Любопытные подошли, чтобы спросить его имени. Но тот крепкий мужчина, который раньше насмехался над Чжаном Чжэ за то, что тот аккуратно пьет воду из чистой чашки, вдруг распахнул глаза, глядя на человека с растрепанными волосами. Он заметно вздрогнул, уронив из рук недоеденный хлеб.
В его голосе звучал страх, он встал и, указывая на незнакомца, воскликнул:
– Мэн, Мэн, ты Мэн Ян!
– Мэн Ян?!
Эти два слова вызвали шок у всех присутствующих. Те, кто знали это имя, невольно вздохнули от удивления. Другие заключенные, ранее сидевшие рядом с Мэн Яном, отшатнулись в ужасе, не в силах сдержать свою реакцию. Вокруг него тут же образовался круг пустоты.
Цзян Сюэнин, наблюдая за происходящим, мгновенно вздрогнула. Она никогда не слышала имени «Мэн Ян». Но по реакции окружающих можно было понять, что этот человек – не простой заключенный. Ведь каждый из них в тюрьме сидел по серьезным преступлениям.
Однако, увидев этого человека, все словно столкнулись с призраком или демоном! Кто же такой этот Мэн Ян, чтобы вызвать такой ужас?
0 Комментарии