Кто не знал, что банкет поместья графа Цин Юань совпал сегодня с банкетом поместья герцога Чэнгуо?
В умных семьях с большим количеством членов было принято, что некоторые шли на одну сторону, а другие — на другую. Все это знали, но не обсуждали. Ответ Цзян Сюэнин явно указывал на то, что мадам Цзян, занимающая более высокое положение в резиденции Цзян, взяла Старшую Юную Леди в поместье герцога Чэнгуо, в то время как она была единственной, кто пришел в поместье графа Цин Юань. Разве это не было равносильно тому, чтобы ударить Ю Юэ по лицу прямо перед ней?
Ю Юэ сделала шаг вперед, желая взорваться.
Ю Шуан, стоявшая рядом с ней, вздрогнула. У нее были быстрые руки и глаза, она схватила Ю Юэ за руку и перебила:
— Что в этом плохого? В конце концов, все мы живем в столице и будет много возможностей собраться вместе, чтобы насладиться такими вещами, как цветы и луна. Давайте сядем и побеседуем, пожалуйста.
Только после этого Цзян Сюэнин пригласили сесть.
Одна из знатных юных дам, которая была в контакте с Цзян Сюэнин несколько дней назад, начала сомневаться в своем впечатлении о ней, увидев ее спокойное и собранное поведение. Кроме ее лица, она совсем не подходила для выхода в свет, так как же получилось, что ее манеры сегодня казались даже более благородными, чем у них?
Цзян Сюэнин знала, что многие тайно судят ее, но ей было все равно.
Она и не пришла ради банкета. Более того, она ненавидела эти лицемерные банкеты в столице. После того, как она села, она перестала говорить и просто слушала праздный треп тех, кто был рядом, ум ее был полностью занят Ю Фанъинь.
Образы Ю Фанъинь из прошлой и этой жизни то исчезали, то переплетались в ее уме, заставляя ее чувствовать себя крайне тревожно.
Ю Юэ была зла некоторое время, но видя, что Цзян Сюэнин после того, как села, больше не говорила, и после того, как девушки вокруг неё льстили и хвалили её за то, что она смогла пригласить Янь Линя и Шэн Цзе в резиденцию Ю, она постепенно забыла о предыдущем споре.
Когда она болтала о последних событиях в столице, она вдруг вспомнила что-то и хлопнула в ладоши:
— Эй, есть интересная история, вы слышали об этом? Министерство наказаний бросает вызов имперским стражам.
Цзян Сюэнин только что отсутствующим взглядом взяла маленький кусочек османтусового пирога со стола. Когда она услышала слова «Министерство наказаний», её сердце затрепетало, и она остановила свою руку. Внезапно она подняла глаза и посмотрела на Ю Юэ.
Ю Юэ с презрительным видом на лице насмешливо сказала:
— Кто не знает, что после того, как предыдущий Император создал имперские стражи, он сильно на них полагался и многие дела тюрем передал им. Недавно командир Чжоу взял людей, чтобы арестовать двух ученых, которые писали бессмысленные тексты о педантичности двора. Кто не знал, что это была воля Императора? Людей арестовали и отправили в тюрьму, но представляете что? На второй день кто-то передал Императору письмо, говоря, что Имперские стражи забрали людей без согласия Министерства наказаний и хотели импичмент командира Чжоу! Оказывается, это кто-то по имени Чжан Чжэ, он всего лишь небольшой помощник министра седьмого ранга в Министерстве наказаний, но у него точно большая смелость, или же он думает, что у него слишком долгая жизнь!
Командир Чжоу имел некоторые связи с поместьем графа Юань Бо.
Из-за этого дела во дворе граф Юань Бо уже несколько раз в гневе ругался в своем кабинете. Ю Юэ, естественно, считала, что этот Чжан был слишком назойливым, поэтому её тон был невежливым.
Остальные также согласились:
— Этот чиновник размером с кунжутное семечко осмеливается противостоять имперским стражам, он не знает, что ему во благо!
Цзян Сюэнин ослабила хватку, и кусочек османтусового пирога, которого она только что взяла, упал обратно на тарелку. Она впервые вмешалась в разговор со смехом:
— Если это считается «незнанием, что хорошо», тогда по вашему мнению, что считается «знанием, что хорошо»?
Все на мгновение замерли.
Они сидели здесь и болтали долгое время. Так как Цзян Сюэнин не говорила, все постепенно забыли о её присутствии. Внезапно услышав её голос, они все были немного растеряны.
Глядя на выражение лица Второй Юной Леди из резиденции Цзян, они были немного удивлены.
Даже только что, когда Ю Юэ словами подколола Цзян Сюэнин, у неё всё равно было спокойное выражение, которое показывало, что ей действительно всё равно.
Но в тот момент, хотя на её губах была улыбка, она была немного холодной.
Красивые глаза тихо поднялись вверх, обнажая некую соблазнительность. В сочетании с холодной улыбкой на уголках губ, это давало вид саркастической остроты.
Ю Шуан была ошеломлена.
Ю Юэ почувствовала, что слова были направлены на неё, и её лицо потемнело:
— Ваши слова звучат так, как будто вы пытаетесь добиться справедливости для этого Чжана, но как это так я не слышала о том, насколько способен помощник министра Цзян, что он даже хочет поддержать какого-то неизвестного чиновника седьмого ранга?
Эти слова намекали на то, что Цзян Бояо поддерживал Чжан Чжэ.
Цзян Сюэнин не была добродушной в своей прошлой жизни, не говоря уже о том, что слова Ю Юэ задели её табу!
Таким образом, последний след улыбки исчез с её лица чисто.
Она взяла платочек, которого ей протянула Тан-эр, вытерла руки, а затем слово за словом сказала:
— Имперские суды устанавливают, что, кроме необходимости иметь официальное письмо, имперские стражи также должны иметь согласие Министерства наказаний, прежде чем они смогут взять кого-либо. Этот командир Чжоу действовал очень смело, даже пренебрегая законами и правилами двора. Это его собственная вина, что ему это высказал Чжан дарэн! Как это наступила очередь Юной Леди Ю чувствовать себя оскорбленной за него, если только вы не хотите игнорировать законы двора и превращать черное в белое?
Выражения всех вокруг изменились.
Хотя имперские стражи становились всё более и более наглыми, люди в судах и общественности медленно привыкали к их поведению. Это был первый раз, когда кто-то использовал закон в разговоре, заставляя людей бояться вмешиваться.
Даже Ю Юэ почувствовала ужас, когда осознала это.
Просто она с самого начала невзлюбила Цзян Сюэнин. Если она теперь отступит и замолчит, это действительно будет позором, поэтому она стиснула зубы и сказала:
— Чтобы ввести закон в это, давайте просто подождем и посмотрим, что будет с этим «Чжан дарэнем».
Цзян Сюэнин медленно улыбнулась:
— Я тоже жду, чтобы увидеть, что будет с командиром Чжоу.
Когда она улыбалась, в её глазах не было намерения улыбаться, в глубине её глаз была только враждебность, когда она смотрела на Ю Юэ.
В своей прошлой жизни, хотя она и не брала инициативу вредить кому-либо, но она пережила резни, и в её костях было что-то, чего не было у этих юных дам.
Её взгляд скрывал кровавую ауру.
Где бы Ю Юэ увидела это раньше?
На мгновение она задрожала под этим взглядом, открыла рот, но не смогла произнести ни слова.
Откуда ей было знать, что имя «Чжан Чжэ» означало для Цзян Сюэнин: этот человек был единственным человеком, к которому она чувствовала вину в своей прошлой жизни. Она цеплялась за жизнь и боялась смерти, но в конце своей жизни собрала всю свою смелость и принесла себя жертву ради него.
Так как она могла позволить другим хоть немного оскорбить его?
Даже если это была бы не какая-то маленькая Ю Юэ сегодня, а если бы там сидел Се Вэй, она всё равно осмелилась бы высказаться!
В умных семьях с большим количеством членов было принято, что некоторые шли на одну сторону, а другие — на другую. Все это знали, но не обсуждали. Ответ Цзян Сюэнин явно указывал на то, что мадам Цзян, занимающая более высокое положение в резиденции Цзян, взяла Старшую Юную Леди в поместье герцога Чэнгуо, в то время как она была единственной, кто пришел в поместье графа Цин Юань. Разве это не было равносильно тому, чтобы ударить Ю Юэ по лицу прямо перед ней?
Ю Юэ сделала шаг вперед, желая взорваться.
Ю Шуан, стоявшая рядом с ней, вздрогнула. У нее были быстрые руки и глаза, она схватила Ю Юэ за руку и перебила:
— Что в этом плохого? В конце концов, все мы живем в столице и будет много возможностей собраться вместе, чтобы насладиться такими вещами, как цветы и луна. Давайте сядем и побеседуем, пожалуйста.
Только после этого Цзян Сюэнин пригласили сесть.
Одна из знатных юных дам, которая была в контакте с Цзян Сюэнин несколько дней назад, начала сомневаться в своем впечатлении о ней, увидев ее спокойное и собранное поведение. Кроме ее лица, она совсем не подходила для выхода в свет, так как же получилось, что ее манеры сегодня казались даже более благородными, чем у них?
Цзян Сюэнин знала, что многие тайно судят ее, но ей было все равно.
Она и не пришла ради банкета. Более того, она ненавидела эти лицемерные банкеты в столице. После того, как она села, она перестала говорить и просто слушала праздный треп тех, кто был рядом, ум ее был полностью занят Ю Фанъинь.
Образы Ю Фанъинь из прошлой и этой жизни то исчезали, то переплетались в ее уме, заставляя ее чувствовать себя крайне тревожно.
Ю Юэ была зла некоторое время, но видя, что Цзян Сюэнин после того, как села, больше не говорила, и после того, как девушки вокруг неё льстили и хвалили её за то, что она смогла пригласить Янь Линя и Шэн Цзе в резиденцию Ю, она постепенно забыла о предыдущем споре.
Когда она болтала о последних событиях в столице, она вдруг вспомнила что-то и хлопнула в ладоши:
— Эй, есть интересная история, вы слышали об этом? Министерство наказаний бросает вызов имперским стражам.
Цзян Сюэнин только что отсутствующим взглядом взяла маленький кусочек османтусового пирога со стола. Когда она услышала слова «Министерство наказаний», её сердце затрепетало, и она остановила свою руку. Внезапно она подняла глаза и посмотрела на Ю Юэ.
Ю Юэ с презрительным видом на лице насмешливо сказала:
— Кто не знает, что после того, как предыдущий Император создал имперские стражи, он сильно на них полагался и многие дела тюрем передал им. Недавно командир Чжоу взял людей, чтобы арестовать двух ученых, которые писали бессмысленные тексты о педантичности двора. Кто не знал, что это была воля Императора? Людей арестовали и отправили в тюрьму, но представляете что? На второй день кто-то передал Императору письмо, говоря, что Имперские стражи забрали людей без согласия Министерства наказаний и хотели импичмент командира Чжоу! Оказывается, это кто-то по имени Чжан Чжэ, он всего лишь небольшой помощник министра седьмого ранга в Министерстве наказаний, но у него точно большая смелость, или же он думает, что у него слишком долгая жизнь!
Командир Чжоу имел некоторые связи с поместьем графа Юань Бо.
Из-за этого дела во дворе граф Юань Бо уже несколько раз в гневе ругался в своем кабинете. Ю Юэ, естественно, считала, что этот Чжан был слишком назойливым, поэтому её тон был невежливым.
Остальные также согласились:
— Этот чиновник размером с кунжутное семечко осмеливается противостоять имперским стражам, он не знает, что ему во благо!
Цзян Сюэнин ослабила хватку, и кусочек османтусового пирога, которого она только что взяла, упал обратно на тарелку. Она впервые вмешалась в разговор со смехом:
— Если это считается «незнанием, что хорошо», тогда по вашему мнению, что считается «знанием, что хорошо»?
Все на мгновение замерли.
Они сидели здесь и болтали долгое время. Так как Цзян Сюэнин не говорила, все постепенно забыли о её присутствии. Внезапно услышав её голос, они все были немного растеряны.
Глядя на выражение лица Второй Юной Леди из резиденции Цзян, они были немного удивлены.
Даже только что, когда Ю Юэ словами подколола Цзян Сюэнин, у неё всё равно было спокойное выражение, которое показывало, что ей действительно всё равно.
Но в тот момент, хотя на её губах была улыбка, она была немного холодной.
Красивые глаза тихо поднялись вверх, обнажая некую соблазнительность. В сочетании с холодной улыбкой на уголках губ, это давало вид саркастической остроты.
Ю Шуан была ошеломлена.
Ю Юэ почувствовала, что слова были направлены на неё, и её лицо потемнело:
— Ваши слова звучат так, как будто вы пытаетесь добиться справедливости для этого Чжана, но как это так я не слышала о том, насколько способен помощник министра Цзян, что он даже хочет поддержать какого-то неизвестного чиновника седьмого ранга?
Эти слова намекали на то, что Цзян Бояо поддерживал Чжан Чжэ.
Цзян Сюэнин не была добродушной в своей прошлой жизни, не говоря уже о том, что слова Ю Юэ задели её табу!
Таким образом, последний след улыбки исчез с её лица чисто.
Она взяла платочек, которого ей протянула Тан-эр, вытерла руки, а затем слово за словом сказала:
— Имперские суды устанавливают, что, кроме необходимости иметь официальное письмо, имперские стражи также должны иметь согласие Министерства наказаний, прежде чем они смогут взять кого-либо. Этот командир Чжоу действовал очень смело, даже пренебрегая законами и правилами двора. Это его собственная вина, что ему это высказал Чжан дарэн! Как это наступила очередь Юной Леди Ю чувствовать себя оскорбленной за него, если только вы не хотите игнорировать законы двора и превращать черное в белое?
Выражения всех вокруг изменились.
Хотя имперские стражи становились всё более и более наглыми, люди в судах и общественности медленно привыкали к их поведению. Это был первый раз, когда кто-то использовал закон в разговоре, заставляя людей бояться вмешиваться.
Даже Ю Юэ почувствовала ужас, когда осознала это.
Просто она с самого начала невзлюбила Цзян Сюэнин. Если она теперь отступит и замолчит, это действительно будет позором, поэтому она стиснула зубы и сказала:
— Чтобы ввести закон в это, давайте просто подождем и посмотрим, что будет с этим «Чжан дарэнем».
Цзян Сюэнин медленно улыбнулась:
— Я тоже жду, чтобы увидеть, что будет с командиром Чжоу.
Когда она улыбалась, в её глазах не было намерения улыбаться, в глубине её глаз была только враждебность, когда она смотрела на Ю Юэ.
В своей прошлой жизни, хотя она и не брала инициативу вредить кому-либо, но она пережила резни, и в её костях было что-то, чего не было у этих юных дам.
Её взгляд скрывал кровавую ауру.
Где бы Ю Юэ увидела это раньше?
На мгновение она задрожала под этим взглядом, открыла рот, но не смогла произнести ни слова.
Откуда ей было знать, что имя «Чжан Чжэ» означало для Цзян Сюэнин: этот человек был единственным человеком, к которому она чувствовала вину в своей прошлой жизни. Она цеплялась за жизнь и боялась смерти, но в конце своей жизни собрала всю свою смелость и принесла себя жертву ради него.
Так как она могла позволить другим хоть немного оскорбить его?
Даже если это была бы не какая-то маленькая Ю Юэ сегодня, а если бы там сидел Се Вэй, она всё равно осмелилась бы высказаться!
0 Комментарии