– Ничего страшного, совсем немного. На самом деле, я сам не стар, и моё личное дело пока не улажено. У меня неудачная судьба, в семье у меня нет близких, поэтому я всегда должен думать о себе сам. Как только я увидел вашу сестру, я сразу почувствовал симпатию. Вы как раз вовремя, Чжан Дажэнь. У вас наверняка есть её полные данные, включая дату рождения?
Ведь для предложения руки и сердца нужны полные данные...
Этот человек так ловко играет словами!
Цзян Сюэнин едва сдержала смех, слушая это.
Чжан Чжэ тут же поменял своё мнение об этом человеке в худшую сторону, его взгляд стал ещё более ледяным:
– Не знаю.
Сяо Динфэй был удивлён:
– Как это не знаете, если она ваша сестра?
Лицо Чжана Чжэ стало ещё более мрачным.
Цзян Сюэнин, глядя на это, смеялась про себя.
Тогда Чжан Чжэ перестал смотреть на Сяо Динфэя, опустил взгляд и обратился к ней:
– Пойдём.
Цзян Сюэнин неожиданно обрадовалась. Она улыбнулась Сяо Динфэю, произнесла «Пойдём» и прошла мимо него, последовав за Чжаном Чжэ.
В Небесной Секте обсуждение уже завершилось, и, учитывая, что в столице произошло крупное дело с освобождением тюремщиков, вероятно, везде идут поиски. Их укрытие было в уединённом месте, но невозможно не оставлять каких-либо следов, поэтому им лучше направиться в Тунчжоу как можно скорее.
Так что все сразу же отправились в путь.
Обсуждение маршрута вели люди из Небесной секты, а те, кто сбежал из Небесной Тюрьмы, не принимали участия в этом. В Небесной секте они обсудили план, но не спросили мнения у этих людей, что вызвало недовольство у некоторых более чутких особ.
Несколько человек невольно бросали взгляды на Мэн Яна.
Но когда Мэн Ян встал из своего укромного уголка, он казался совершенно равнодушным, будто ему было все равно, куда идти. Без малейшего признака возражения он последовал за людьми из Небесной Секты.
Лошадей было не так много, но люди из Небесной секты уже доверяли Чжану Чжэ, посчитав его своим человеком, работающим на благо Отшельника, и не посмели его обделять, поэтому ему тоже досталась лошадь.
Чжан Чжэ занимался сборкой седла.
Цзян Сюэнин, сложив руки за спиной, стояла рядом с ним и наблюдала за его выражением лица. Она, едва сдерживая смех, сказала:
– Братец, ты даже не знаешь моей даты рождения, это ведь нехорошо, правда?
Слово «братец» звучало нормально, но на самом деле в её тоне присутствовал легкий насмешливый оттенок.
Если бы Чжан Чжэ не знал, что она тоже возродилась, возможно, он бы не уловил намёков; но зная её из прошлой жизни и её характер, он понял, что она не очень довольна.
Он лишь притворился, что не заметил этого.
Держа поводья, он на мгновение остановился и тихо сказал:
– Это было временным решением, прошу меня простить, мисс Цзян.
Цзян Сюэнин возразила:
– Но Чжан Дажэнь уже сказал, что я ваша сестра. Если вы не будете знать моей даты рождения, разве это не выдаст нас, когда другие спросят?
Чжан Чжэ молчал.
Цзян Сюэнин спросила:
– Чжан Дажэнь, разве вы не хотите узнать мою дату рождения?
Чжан Чжэ по-прежнему молчал.
Цзян Сюэнин почувствовала недовольство, но не осмелилась проявлять свой капризный характер из предыдущей жизни, и с ноткой обиды она сказала:
– Моя дата рождения – шестнадцатое число первого месяца, и до неё осталось совсем немного времени.
Чжан Чжэ, конечно, знал её дату рождения.
Она была императрицей.
Каждый год, на шестнадцатое число первого месяца, после того как Сяо Шу вошла во дворец, Шэн Цзе всегда устраивал для неё праздник во дворце. Он приглашал труппы актеров, вешал фонари по всему дворцу, приглашал ученых из Академии Ханьлинь, которые были выбраны в прошлом году, чтобы они сочиняли стихи в её честь, а вельможи, желая угодить императору, дарили различные редкие и экзотические сокровища.
Она радовалась сокровищам, но находила стихи скучными.
Он был чист, как ветер, и у него не было ничего ценного, чтобы отдать в качестве подарка.
В ту ночь в цветущем саду были устроены праздничные банкеты среди красивых деревьев, и там собрались великие ученые, большинство из которых были известными людьми.
Тогда Император послал кого-то раздать цветы из дворцового сада.
Он был человеком одиночкой, не любившим компанию, и, опасаясь, что это не понравится другим, другие стали шутить над ним, говоря, что большинство чиновников пришли из системы государственных экзаменов и участвовали в банкете с цветами в волосах, и только Чжан Чжэ пришел из системы административных экзаменов и не имел такого преимущества.
Шэн Цзе, вероятно, выпил много и весело велел передать ему цветок.
В эпоху Да Цяня, среди литераторов царила элегантность и любовь к красоте, они украшали волосы цветами.
Но Чжан Чжэ не был из их числа.
Он принял этот дворцовый цветок, поблагодарил Императора за благоволение, но не надел его на себя.
После банкета он задержался из-за дел и покинул мероприятие позже обычного.
И вот, идя по галерее, он встретил Цзян Сюэнин.
Её щеки были пунцовыми, и не было понятно, откуда она пришла. Рядом с ней не было дворцовых служанок, её глаза казались туманными и не выражали радости. Но, увидев его, вся её слабость спряталась за маской неприступности, и она с иронией сказала:
– Другие вельможи хотя бы преподнесли подарки на мой день рождения, а Чжан Дажэнь просто отправил поздравительную записку и считает это дело сделанным. Я вас так сильно пугаю?
Чжан Чжэ ответил:
– Я простой чиновник, у меня нет ничего, что я могу подарить.
Она, казалось, не настаивала на ответе и не выказывала намерения допытываться.
Затем её взгляд упал на дворцовый цветок в его руке, и её выражение лица слегка изменилось, она улыбнулась и спросила:
– Может быть простой, но кто-то, видимо, оценил вас.
Когда император раздавал дворцовые цветы, Цзян Сюэнин не была рядом.
Она, должно быть, неправильно поняла ситуацию.
Чжан Чжэ хотел объясниться, но как только он собрался открыть рот, он вдруг понял: почему он вообще хочет объясняться?
Цзян Сюэнин увидела, что он молчит, и её раздражение усилилось, но на её лице этого не было видно. Она подошла ближе, на устах играла улыбка, и она легко вытащила цветок из его рук.
Её пальцы были длинными и изящными, очень красивыми.
Затем она медленно и аккуратно прикрепила дворцовый цветок к своим волосам, рядом с золотым украшением для волос, и сказала с тоном вызова:
– Подозреваю, что у вас нет никаких редких сокровищ в качестве подарка, так что я приму этот цветок. Красиво, не правда ли?
Он не знал, как ответить.
Цзян Сюэнин тогда сказала:
– Если вы осмелитесь сказать «некрасиво», то я, встретив Его Величество, скажу, что кто-то во дворце положил глаз на вас и тайно обменивается с вами ухаживаниями.
Он всегда держался прямо и гордо, как он мог бояться её пустых слов?
Но в тот момент, под яркими дворцовыми фонарями, её фигура в роскошном дворцовом наряде выглядела хрупкой в тени, а цветок рядом с дрожащими бахромами её золотого украшения придавал её бледному лицу жгучую красоту, что бросалось в глаза.
Возможно, его охватило неведомое чувство.
Он не стал оправдываться, а просто сказал:
– Красиво.
К его удивлению, Цзян Сюэнин изменилась в лице. Она сорвала цветок и бросила его к его ногам, холодно усмехнувшись:
– Действительно, вы завязали роман с какой-то девушкой из дворца. Я думала, Чжан Чжэ – человек чести и достоинства!
С этими словами она ушла.
Он остался один в коридоре, и только через некоторое время он поднял цветок с земли.
Чжан Чжэ думал, что эта сцена давно забылась, но теперь она всплыла в его памяти с невероятной четкостью.
Цзян Сюэнин смотрела на него с недовольством:
– Я уже назвала свою дату рождения, вы запомнили, Чжан Дажэнь?
Чжан Чжэ подумал: «Как я мог забыть твой день рождения?» Но он подавил волну своих мыслей и медленно сказал:
– Запомнил.
Ведь для предложения руки и сердца нужны полные данные...
Этот человек так ловко играет словами!
Цзян Сюэнин едва сдержала смех, слушая это.
Чжан Чжэ тут же поменял своё мнение об этом человеке в худшую сторону, его взгляд стал ещё более ледяным:
– Не знаю.
Сяо Динфэй был удивлён:
– Как это не знаете, если она ваша сестра?
Лицо Чжана Чжэ стало ещё более мрачным.
Цзян Сюэнин, глядя на это, смеялась про себя.
Тогда Чжан Чжэ перестал смотреть на Сяо Динфэя, опустил взгляд и обратился к ней:
– Пойдём.
Цзян Сюэнин неожиданно обрадовалась. Она улыбнулась Сяо Динфэю, произнесла «Пойдём» и прошла мимо него, последовав за Чжаном Чжэ.
В Небесной Секте обсуждение уже завершилось, и, учитывая, что в столице произошло крупное дело с освобождением тюремщиков, вероятно, везде идут поиски. Их укрытие было в уединённом месте, но невозможно не оставлять каких-либо следов, поэтому им лучше направиться в Тунчжоу как можно скорее.
Так что все сразу же отправились в путь.
Обсуждение маршрута вели люди из Небесной секты, а те, кто сбежал из Небесной Тюрьмы, не принимали участия в этом. В Небесной секте они обсудили план, но не спросили мнения у этих людей, что вызвало недовольство у некоторых более чутких особ.
Несколько человек невольно бросали взгляды на Мэн Яна.
Но когда Мэн Ян встал из своего укромного уголка, он казался совершенно равнодушным, будто ему было все равно, куда идти. Без малейшего признака возражения он последовал за людьми из Небесной Секты.
Лошадей было не так много, но люди из Небесной секты уже доверяли Чжану Чжэ, посчитав его своим человеком, работающим на благо Отшельника, и не посмели его обделять, поэтому ему тоже досталась лошадь.
Чжан Чжэ занимался сборкой седла.
Цзян Сюэнин, сложив руки за спиной, стояла рядом с ним и наблюдала за его выражением лица. Она, едва сдерживая смех, сказала:
– Братец, ты даже не знаешь моей даты рождения, это ведь нехорошо, правда?
Слово «братец» звучало нормально, но на самом деле в её тоне присутствовал легкий насмешливый оттенок.
Если бы Чжан Чжэ не знал, что она тоже возродилась, возможно, он бы не уловил намёков; но зная её из прошлой жизни и её характер, он понял, что она не очень довольна.
Он лишь притворился, что не заметил этого.
Держа поводья, он на мгновение остановился и тихо сказал:
– Это было временным решением, прошу меня простить, мисс Цзян.
Цзян Сюэнин возразила:
– Но Чжан Дажэнь уже сказал, что я ваша сестра. Если вы не будете знать моей даты рождения, разве это не выдаст нас, когда другие спросят?
Чжан Чжэ молчал.
Цзян Сюэнин спросила:
– Чжан Дажэнь, разве вы не хотите узнать мою дату рождения?
Чжан Чжэ по-прежнему молчал.
Цзян Сюэнин почувствовала недовольство, но не осмелилась проявлять свой капризный характер из предыдущей жизни, и с ноткой обиды она сказала:
– Моя дата рождения – шестнадцатое число первого месяца, и до неё осталось совсем немного времени.
Чжан Чжэ, конечно, знал её дату рождения.
Она была императрицей.
Каждый год, на шестнадцатое число первого месяца, после того как Сяо Шу вошла во дворец, Шэн Цзе всегда устраивал для неё праздник во дворце. Он приглашал труппы актеров, вешал фонари по всему дворцу, приглашал ученых из Академии Ханьлинь, которые были выбраны в прошлом году, чтобы они сочиняли стихи в её честь, а вельможи, желая угодить императору, дарили различные редкие и экзотические сокровища.
Она радовалась сокровищам, но находила стихи скучными.
Он был чист, как ветер, и у него не было ничего ценного, чтобы отдать в качестве подарка.
В ту ночь в цветущем саду были устроены праздничные банкеты среди красивых деревьев, и там собрались великие ученые, большинство из которых были известными людьми.
Тогда Император послал кого-то раздать цветы из дворцового сада.
Он был человеком одиночкой, не любившим компанию, и, опасаясь, что это не понравится другим, другие стали шутить над ним, говоря, что большинство чиновников пришли из системы государственных экзаменов и участвовали в банкете с цветами в волосах, и только Чжан Чжэ пришел из системы административных экзаменов и не имел такого преимущества.
Шэн Цзе, вероятно, выпил много и весело велел передать ему цветок.
В эпоху Да Цяня, среди литераторов царила элегантность и любовь к красоте, они украшали волосы цветами.
Но Чжан Чжэ не был из их числа.
Он принял этот дворцовый цветок, поблагодарил Императора за благоволение, но не надел его на себя.
После банкета он задержался из-за дел и покинул мероприятие позже обычного.
И вот, идя по галерее, он встретил Цзян Сюэнин.
Её щеки были пунцовыми, и не было понятно, откуда она пришла. Рядом с ней не было дворцовых служанок, её глаза казались туманными и не выражали радости. Но, увидев его, вся её слабость спряталась за маской неприступности, и она с иронией сказала:
– Другие вельможи хотя бы преподнесли подарки на мой день рождения, а Чжан Дажэнь просто отправил поздравительную записку и считает это дело сделанным. Я вас так сильно пугаю?
Чжан Чжэ ответил:
– Я простой чиновник, у меня нет ничего, что я могу подарить.
Она, казалось, не настаивала на ответе и не выказывала намерения допытываться.
Затем её взгляд упал на дворцовый цветок в его руке, и её выражение лица слегка изменилось, она улыбнулась и спросила:
– Может быть простой, но кто-то, видимо, оценил вас.
Когда император раздавал дворцовые цветы, Цзян Сюэнин не была рядом.
Она, должно быть, неправильно поняла ситуацию.
Чжан Чжэ хотел объясниться, но как только он собрался открыть рот, он вдруг понял: почему он вообще хочет объясняться?
Цзян Сюэнин увидела, что он молчит, и её раздражение усилилось, но на её лице этого не было видно. Она подошла ближе, на устах играла улыбка, и она легко вытащила цветок из его рук.
Её пальцы были длинными и изящными, очень красивыми.
Затем она медленно и аккуратно прикрепила дворцовый цветок к своим волосам, рядом с золотым украшением для волос, и сказала с тоном вызова:
– Подозреваю, что у вас нет никаких редких сокровищ в качестве подарка, так что я приму этот цветок. Красиво, не правда ли?
Он не знал, как ответить.
Цзян Сюэнин тогда сказала:
– Если вы осмелитесь сказать «некрасиво», то я, встретив Его Величество, скажу, что кто-то во дворце положил глаз на вас и тайно обменивается с вами ухаживаниями.
Он всегда держался прямо и гордо, как он мог бояться её пустых слов?
Но в тот момент, под яркими дворцовыми фонарями, её фигура в роскошном дворцовом наряде выглядела хрупкой в тени, а цветок рядом с дрожащими бахромами её золотого украшения придавал её бледному лицу жгучую красоту, что бросалось в глаза.
Возможно, его охватило неведомое чувство.
Он не стал оправдываться, а просто сказал:
– Красиво.
К его удивлению, Цзян Сюэнин изменилась в лице. Она сорвала цветок и бросила его к его ногам, холодно усмехнувшись:
– Действительно, вы завязали роман с какой-то девушкой из дворца. Я думала, Чжан Чжэ – человек чести и достоинства!
С этими словами она ушла.
Он остался один в коридоре, и только через некоторое время он поднял цветок с земли.
Чжан Чжэ думал, что эта сцена давно забылась, но теперь она всплыла в его памяти с невероятной четкостью.
Цзян Сюэнин смотрела на него с недовольством:
– Я уже назвала свою дату рождения, вы запомнили, Чжан Дажэнь?
Чжан Чжэ подумал: «Как я мог забыть твой день рождения?» Но он подавил волну своих мыслей и медленно сказал:
– Запомнил.
0 Комментарии