Чжоу Иньчжи одно за другим поведал все обстоятельства событий, при этом в его сердце редко возник тревожный стук, и он не осмеливался поднять глаза, чтобы рассмотреть выражение лица Се Вэя.
Се Вэй весь разговор молчал.
Обычно его руки, играющие на цитре и держащие кисть, выглядели очень красиво, но теперь на кончиках пальцев проступила кровь. Он безразлично отпустил кровавый резец, взял с угла стола белый шелковый платок, чтобы вытереть кровь, и на ране появилось ощущение боли.
Оно не было сильным.
Только небольшая боль, но она непрерывно и настойчиво ощущалась на кончиках пальцев. Если не надавить на рану, то кровь продолжит течь, а если надавить, это усилится скрытая боль.
По завершении рассказа Чжоу Иньчжи сказал:
– Вот так и произошли события.
Взгляд Се Вэя был прикован к капле крови на кончике резца, и он спросил:
– Так в семье Цзян еще не знают об этом?
Чжоу Иньчжи ответил:
– Дело важное, я не осмелился принимать решений самостоятельно.
За окном уже светало, и, вероятно, вскоре в доме Цзян также заметят, что что-то не так.
Дело не терпит отлагательств.
В этот мгновенный момент в голове Се Вэя пронеслось множество мыслей, каждая из которых была четкой, но ни одна не оставила следа в его сознании.
Только воспоминание о прошлой ночи и беседе Цзяня Шу и Дао Циня.
Цзянь Шу сказал:
– Дело идет гладко, Небесная Тюрьма уже взломана этой группой, у городских ворот все тоже подготовлено, остается только дождаться, когда Чжан Дажэнь пройдет с людьми. С маленьким Сяобао на месте, на этом пути мы точно не потеряем след. Но вот этот Мэн Ян...
Что он тогда сказал?
Он сказал:
– Опасного человека следует использовать по назначению, он лишь пешка и он не испортит большого дела.
Не очень яркий свет проник через прозрачную бумагу окна, рассеивая теплый оттенок от мерцания свечей в зале для игры на цитре. Лицо Се Вэя стало еще более бледным и холодным, с легким оттенком болезни!
Темная аура злобы начала неконтролируемо расти.
Его грудь вздохнула.
В этот момент он медленно закрыл глаза, пытаясь сдержать её. Он задержался на мгновение, прежде чем сказать:
– Благодарю тысячника Чжоу за приход и информацию. Я и Цзян Дажэнь старые друзья, а Нин-эр моя ученица. С делами в доме Цзян я разберусь сам, вам не стоит вмешиваться.
Его голос звучал медленно.
Как будто он пытался что-то уяснить.
Каждое слово звучало медленно и четко, всё казалось обычным и спокойным, но именно такая обычность и такое спокойствие заставили Чжоу Иньчжи почувствовать, что что-то необычное и неспокойное таится в глубине.
С его точки зрения было видно только профиль Се Вэя, покрытый светом, а также его руку с шелковым платком, прижимающим рану, и кровавый резец на краю цитры...
Взгляд Чжоу Иньчжи дрогнул, а внутри его охватил холод.
Он не осмелился заявить, что дело не имеет к нему отношения, и, опустив голову, сказал:
– Я не посмею действовать самовольно, но это дело тесно связано со мной. Мой статус низок и власть слаба, я не могу сравнивать себя с Вами, уважаемый Учитель. Но если мне можно будет помочь, прошу, прикажите.
После этих слов он откланялся и ушел.
Цзянь Шу, стоявший снаружи, пристально слушал разговор, и в его сердце возникло чувство тревоги. Когда Чжоу Иньчжи ушел, он вошел внутрь и увидел, что рука Се Вэя ранена, что еще больше его удивило.
Он начал:
– Вы...
Но Се Вэй спокойно его перебил:
– Позови Лю Сяня.
В помещении, где играли на цитре, были мази для лечения. Мелкая рана не требовала его внимания.
Мечник колебался, но в итоге не осмелился нарушить приказ и тут же поскакал на коне к Лю Сяню в Юйхуан.
В этот холодный день Лю Сянь спал в теплой постели. Ему снилось, как его назвали гением, принёсшим неоценимый вклад государству, и наградили целым городом полным золота и серебра. Он уже был готов получить награду, как его разбудили, его сон рассеился.
Его лицо побледнело, и на пути к Се Вэю, узнав об обстоятельствах, в его глазах появилось еще больше темноты и нетерпения. Он едва сдерживал злость в своем сердце, прибыв к резиденции Се Вэя.
Се Вэй уже снова сел.
Цзянь Шу явно видел, что рана Се Вэя не была обработана мазью, но в этот момент он не осмелился говорить много.
Как только Лю Сянь вошел внутрь, он сбросил свой меховой плащ, и даже не сел. Он с недобрым тоном сказал:
– Зачем было меня вызывать по такому пустяку, какое у тебя, Се Цзюань, намерение?
Девушка Цзян пропала?
Пропала, так пропала, пропала – и к лучшему!
Согласно характеру Лю Сяня, неважно, как она пропала, все можно было представить так, будто её похитили по пути домой ночью на улице и использовать это как возможность скинуть на Небесную секту еще одно серьезное преступление. Поскольку Цзян Бояо – отец Цзян Сюэнин, а Се Вэй дружен с Цзяном Бояо, это может помочь вернуть контроль над ситуацией, которая возникла из-за вмешательства Чжана Чжэ по рекомендации Го Чунфана. И при этом можно «исследовать» местонахождение той группы и вернуть ситуацию под свой контроль.
Просто божий подарок!
– А этот Чжоу Иньчжи, который пришел к тебе, тоже непрост, – сказал Лю Сянь, становясь все злее. – Простой тысячник отдела Цзиньи Вэй, но хитрый и изворотливый. Пришел к тебе по своей инициативе, а с твоими способностями ты можешь подчинить его себе и не беспокоиться о том, что он пойдет сплетничать. А Чжан Чжэ, до своего вступления в Министерство наказаний, был отличным следователем, который был способен умело находил малейшие улики. Если он вмешается в это дело, то это будет беда. Лучше избавиться от него как можно скорее. Эта младшая девушка Цзян, если я не ошибаюсь, тоже знакома с ним. Маленькая девушка, что она может скрывать? Везде будут пробелы. И если в этом деле замешаны дочери высокопоставленных чиновников, люди во дворце посчитают, что твой план неуместен. Если они нападут на тебя, даже твое положение во дворце не поможет. Лучше просто устроить так, будто они оба погибли в одном месте, и навсегда избавиться от них, не может быть и проще! Что ты задумал, вызвав меня сегодня утром?
Утром у Лю Сяня даже не было чашки воды во рту, что делало его настроение еще более раздражительным.
Когда он собрался сам налить чай, он опустил взгляд и увидел кровь на шелковом платке, которым Се Вэй прижимал рану. Он вдруг остановился и с хмурой миной спросил:
– Ты поранил руку?
Затем он обернулся и вновь осмотрел комнату. Тут он заметил деревянные материалы и резец. В его сердце появилось неприятное предчувствие.
Действительно, не дожидаясь того, что он снова заговорит, Се Вэй сказал:
– Я сначала пойду на утренний приём, а потом возглавлю группу для преследования Небесной секты. В столице не должно быть безлюдно, так что временно оставляю всё тебе.
Лично возглавить преследование Небесной секты?
В этих словах не было ничего особенного.
Однако Лю Сянь остро заметил, что Се Вэй не упомянул, что делать с Чжаном Чжэ и Цзян Сюэнин, вызвавшими этот инцидент, и поэтому он внимательно посмотрел на него и спросил:
– А что насчет Чжана Чжэ и Цзян Сюэнин?
Се Вэй встал, опустив веки:
– Это дело не должно беспокоить тебя.
Тогда Лю Сянь легко вспомнил ту ночь, когда он спросил о серебряных банкнотах, и вспомнил, что Цзян Сюэнин была его ученицей. Это неприятное предчувствие тихо увеличивалось.
Его взгляд стал почти настойчивым:
– Ты собираешься спасти кого-то?
Се Вэй ответил:
– Ситуация, возможно, не так плоха. Посмотрим по обстоятельствам.
Лицо Лю Сяня стало полностью мрачным. Он долго размышлял над этими словами, и, видя, что Се Вэй собирался идти в заднюю часть зала, чтобы, вероятно, переодеться в придворную одежду, он сказал:
– Я думал, ты уже убил Гуна И, и решил, как будешь действовать дальше. Но теперь ты выбираешь сложный путь, отказываясь от простого и эффективного решения. Зачем ты создаешь себе проблемы?
Се Вэй не ответил.
Лю Сянь холодно сказал:
– Ты не хочешь убивать эту младшую девушку из семьи Цзян!
Се Вэй остановился и вдруг сказал:
– Да.
Лю Сянь продолжил:
– Женская мягкость! Ты знаешь, в какой ситуации сейчас находится Небесная секта и как обстоят дела в столице? Когда один неправильный ход может привести к полной потере. Сейчас нет места даже для малейшего риска! Это всего лишь твоя ученица, с которой ты провел несколько дней. Какая великая цель была когда-либо достигнута без жертв, ты действительно не можешь переступить через себя?
В этих словах прозвучал скрытый глубокий упрек.
Оба это прекрасно понимали.
Однако Се Вэй стоял спиной к нему и через некоторое время он медленно сказал:
– Она не такая.
Это было самое страшное, чего опасался Лю Сянь.
У двери Цзянь Шу почувствовал, как его сердце подскочило к горлу.
В голове Се Вэя промелькнуло воспоминание о том дне у здания Цзян Сяо, на улице, где та маленькая девушка аккуратно приняла из его рук шелковый платок и аккуратно вытерла им кровь у уха. Тогда, после того как убийцы из партии короля Пиннаня были убиты, а их головы были пронзены стрелами, и они валялись на земле в беспорядке. Она взглянула на них, пытаясь сохранить спокойствие, но её лицо побледнело, и она отвернулась, не осмеливаясь посмотреть второй раз.
Се Вэй знал о людях из Небесной секты.
Те, кто сбежали из Небесной Тюрьмы, были особенно жестокими и безжалостными, среди них был и Мэн Ян. Если она попадет в их руки...
Пальцы его сжались крепче, и боль стала более острой. Через шелковый платок проступала ярко-красная кровь, но это была не чужая кровь.
Се Вэй подумал, что ситуация, вероятно, не так плоха, как думает Лю Сянь.
Это была оплата за долг.
Так впервые за многие годы он раскрыл свой самый глубоко скрытый секрет неведомому постороннему. Он медленно и четко произнес каждое слово:
– Лю Чжаоинь, она не такая. Она спасла мою жизнь, и я ей должен.
Се Вэй весь разговор молчал.
Обычно его руки, играющие на цитре и держащие кисть, выглядели очень красиво, но теперь на кончиках пальцев проступила кровь. Он безразлично отпустил кровавый резец, взял с угла стола белый шелковый платок, чтобы вытереть кровь, и на ране появилось ощущение боли.
Оно не было сильным.
Только небольшая боль, но она непрерывно и настойчиво ощущалась на кончиках пальцев. Если не надавить на рану, то кровь продолжит течь, а если надавить, это усилится скрытая боль.
По завершении рассказа Чжоу Иньчжи сказал:
– Вот так и произошли события.
Взгляд Се Вэя был прикован к капле крови на кончике резца, и он спросил:
– Так в семье Цзян еще не знают об этом?
Чжоу Иньчжи ответил:
– Дело важное, я не осмелился принимать решений самостоятельно.
За окном уже светало, и, вероятно, вскоре в доме Цзян также заметят, что что-то не так.
Дело не терпит отлагательств.
В этот мгновенный момент в голове Се Вэя пронеслось множество мыслей, каждая из которых была четкой, но ни одна не оставила следа в его сознании.
Только воспоминание о прошлой ночи и беседе Цзяня Шу и Дао Циня.
Цзянь Шу сказал:
– Дело идет гладко, Небесная Тюрьма уже взломана этой группой, у городских ворот все тоже подготовлено, остается только дождаться, когда Чжан Дажэнь пройдет с людьми. С маленьким Сяобао на месте, на этом пути мы точно не потеряем след. Но вот этот Мэн Ян...
Что он тогда сказал?
Он сказал:
– Опасного человека следует использовать по назначению, он лишь пешка и он не испортит большого дела.
Не очень яркий свет проник через прозрачную бумагу окна, рассеивая теплый оттенок от мерцания свечей в зале для игры на цитре. Лицо Се Вэя стало еще более бледным и холодным, с легким оттенком болезни!
Темная аура злобы начала неконтролируемо расти.
Его грудь вздохнула.
В этот момент он медленно закрыл глаза, пытаясь сдержать её. Он задержался на мгновение, прежде чем сказать:
– Благодарю тысячника Чжоу за приход и информацию. Я и Цзян Дажэнь старые друзья, а Нин-эр моя ученица. С делами в доме Цзян я разберусь сам, вам не стоит вмешиваться.
Его голос звучал медленно.
Как будто он пытался что-то уяснить.
Каждое слово звучало медленно и четко, всё казалось обычным и спокойным, но именно такая обычность и такое спокойствие заставили Чжоу Иньчжи почувствовать, что что-то необычное и неспокойное таится в глубине.
С его точки зрения было видно только профиль Се Вэя, покрытый светом, а также его руку с шелковым платком, прижимающим рану, и кровавый резец на краю цитры...
Взгляд Чжоу Иньчжи дрогнул, а внутри его охватил холод.
Он не осмелился заявить, что дело не имеет к нему отношения, и, опустив голову, сказал:
– Я не посмею действовать самовольно, но это дело тесно связано со мной. Мой статус низок и власть слаба, я не могу сравнивать себя с Вами, уважаемый Учитель. Но если мне можно будет помочь, прошу, прикажите.
После этих слов он откланялся и ушел.
Цзянь Шу, стоявший снаружи, пристально слушал разговор, и в его сердце возникло чувство тревоги. Когда Чжоу Иньчжи ушел, он вошел внутрь и увидел, что рука Се Вэя ранена, что еще больше его удивило.
Он начал:
– Вы...
Но Се Вэй спокойно его перебил:
– Позови Лю Сяня.
В помещении, где играли на цитре, были мази для лечения. Мелкая рана не требовала его внимания.
Мечник колебался, но в итоге не осмелился нарушить приказ и тут же поскакал на коне к Лю Сяню в Юйхуан.
В этот холодный день Лю Сянь спал в теплой постели. Ему снилось, как его назвали гением, принёсшим неоценимый вклад государству, и наградили целым городом полным золота и серебра. Он уже был готов получить награду, как его разбудили, его сон рассеился.
Его лицо побледнело, и на пути к Се Вэю, узнав об обстоятельствах, в его глазах появилось еще больше темноты и нетерпения. Он едва сдерживал злость в своем сердце, прибыв к резиденции Се Вэя.
Се Вэй уже снова сел.
Цзянь Шу явно видел, что рана Се Вэя не была обработана мазью, но в этот момент он не осмелился говорить много.
Как только Лю Сянь вошел внутрь, он сбросил свой меховой плащ, и даже не сел. Он с недобрым тоном сказал:
– Зачем было меня вызывать по такому пустяку, какое у тебя, Се Цзюань, намерение?
Девушка Цзян пропала?
Пропала, так пропала, пропала – и к лучшему!
Согласно характеру Лю Сяня, неважно, как она пропала, все можно было представить так, будто её похитили по пути домой ночью на улице и использовать это как возможность скинуть на Небесную секту еще одно серьезное преступление. Поскольку Цзян Бояо – отец Цзян Сюэнин, а Се Вэй дружен с Цзяном Бояо, это может помочь вернуть контроль над ситуацией, которая возникла из-за вмешательства Чжана Чжэ по рекомендации Го Чунфана. И при этом можно «исследовать» местонахождение той группы и вернуть ситуацию под свой контроль.
Просто божий подарок!
– А этот Чжоу Иньчжи, который пришел к тебе, тоже непрост, – сказал Лю Сянь, становясь все злее. – Простой тысячник отдела Цзиньи Вэй, но хитрый и изворотливый. Пришел к тебе по своей инициативе, а с твоими способностями ты можешь подчинить его себе и не беспокоиться о том, что он пойдет сплетничать. А Чжан Чжэ, до своего вступления в Министерство наказаний, был отличным следователем, который был способен умело находил малейшие улики. Если он вмешается в это дело, то это будет беда. Лучше избавиться от него как можно скорее. Эта младшая девушка Цзян, если я не ошибаюсь, тоже знакома с ним. Маленькая девушка, что она может скрывать? Везде будут пробелы. И если в этом деле замешаны дочери высокопоставленных чиновников, люди во дворце посчитают, что твой план неуместен. Если они нападут на тебя, даже твое положение во дворце не поможет. Лучше просто устроить так, будто они оба погибли в одном месте, и навсегда избавиться от них, не может быть и проще! Что ты задумал, вызвав меня сегодня утром?
Утром у Лю Сяня даже не было чашки воды во рту, что делало его настроение еще более раздражительным.
Когда он собрался сам налить чай, он опустил взгляд и увидел кровь на шелковом платке, которым Се Вэй прижимал рану. Он вдруг остановился и с хмурой миной спросил:
– Ты поранил руку?
Затем он обернулся и вновь осмотрел комнату. Тут он заметил деревянные материалы и резец. В его сердце появилось неприятное предчувствие.
Действительно, не дожидаясь того, что он снова заговорит, Се Вэй сказал:
– Я сначала пойду на утренний приём, а потом возглавлю группу для преследования Небесной секты. В столице не должно быть безлюдно, так что временно оставляю всё тебе.
Лично возглавить преследование Небесной секты?
В этих словах не было ничего особенного.
Однако Лю Сянь остро заметил, что Се Вэй не упомянул, что делать с Чжаном Чжэ и Цзян Сюэнин, вызвавшими этот инцидент, и поэтому он внимательно посмотрел на него и спросил:
– А что насчет Чжана Чжэ и Цзян Сюэнин?
Се Вэй встал, опустив веки:
– Это дело не должно беспокоить тебя.
Тогда Лю Сянь легко вспомнил ту ночь, когда он спросил о серебряных банкнотах, и вспомнил, что Цзян Сюэнин была его ученицей. Это неприятное предчувствие тихо увеличивалось.
Его взгляд стал почти настойчивым:
– Ты собираешься спасти кого-то?
Се Вэй ответил:
– Ситуация, возможно, не так плоха. Посмотрим по обстоятельствам.
Лицо Лю Сяня стало полностью мрачным. Он долго размышлял над этими словами, и, видя, что Се Вэй собирался идти в заднюю часть зала, чтобы, вероятно, переодеться в придворную одежду, он сказал:
– Я думал, ты уже убил Гуна И, и решил, как будешь действовать дальше. Но теперь ты выбираешь сложный путь, отказываясь от простого и эффективного решения. Зачем ты создаешь себе проблемы?
Се Вэй не ответил.
Лю Сянь холодно сказал:
– Ты не хочешь убивать эту младшую девушку из семьи Цзян!
Се Вэй остановился и вдруг сказал:
– Да.
Лю Сянь продолжил:
– Женская мягкость! Ты знаешь, в какой ситуации сейчас находится Небесная секта и как обстоят дела в столице? Когда один неправильный ход может привести к полной потере. Сейчас нет места даже для малейшего риска! Это всего лишь твоя ученица, с которой ты провел несколько дней. Какая великая цель была когда-либо достигнута без жертв, ты действительно не можешь переступить через себя?
В этих словах прозвучал скрытый глубокий упрек.
Оба это прекрасно понимали.
Однако Се Вэй стоял спиной к нему и через некоторое время он медленно сказал:
– Она не такая.
Это было самое страшное, чего опасался Лю Сянь.
У двери Цзянь Шу почувствовал, как его сердце подскочило к горлу.
В голове Се Вэя промелькнуло воспоминание о том дне у здания Цзян Сяо, на улице, где та маленькая девушка аккуратно приняла из его рук шелковый платок и аккуратно вытерла им кровь у уха. Тогда, после того как убийцы из партии короля Пиннаня были убиты, а их головы были пронзены стрелами, и они валялись на земле в беспорядке. Она взглянула на них, пытаясь сохранить спокойствие, но её лицо побледнело, и она отвернулась, не осмеливаясь посмотреть второй раз.
Се Вэй знал о людях из Небесной секты.
Те, кто сбежали из Небесной Тюрьмы, были особенно жестокими и безжалостными, среди них был и Мэн Ян. Если она попадет в их руки...
Пальцы его сжались крепче, и боль стала более острой. Через шелковый платок проступала ярко-красная кровь, но это была не чужая кровь.
Се Вэй подумал, что ситуация, вероятно, не так плоха, как думает Лю Сянь.
Это была оплата за долг.
Так впервые за многие годы он раскрыл свой самый глубоко скрытый секрет неведомому постороннему. Он медленно и четко произнес каждое слово:
– Лю Чжаоинь, она не такая. Она спасла мою жизнь, и я ей должен.
0 Комментарии