Сяо Динфэй на своей «скромной» лошади, которая звенела на всем пути, сначала раздражал всех, но постепенно люди привыкли к этому звону и даже нашли в нем некое странное удовольствие, словно он придавал монотонному пути особый оттенок. К вечеру они, наконец, подошли к воротам Тунчжоу. Цзян Сюэнин вспомнила план, обговоренный с Чжаном Чжэ у реки днем, и нервничала при мысли о том, что скоро им придется войти в город. Однако Хуан Цянь, который вёл колонну на лошади, внезапно остановился и помог Фэн Мин Юю слезть с коня, объявив всем:
– Братья, давайте немного передохнем за городом, а затем войдем в город.
Путь из столицы до Тунчжоу обычно занимал несколько часов, но в этот раз они шли целый день. Уже днем не только Цзян Сюэнин и Чжан Чжэ, но и сами последователи Небесных Учений, и беглецы из тюрьмы начали замечать: скорость их движения слишком медленная, кажется, они ждут чего-то или опасаются чего-то. Это вызвало беспокойство среди всех, особенно среди тех, кто имел серьезные преступления на своем счету. Они недовольно заметили:
– Мы уже у городских ворот, мы изменили свою внешность, каждый может войти в город отдельно, зачем же нам ждать здесь? Что это значит?
Фэн Мин Юй и Хуан Цянь, которые являлись руководителями от Небесных Учений, после неудачного нападения на тюрьму и отсутствия следов Гуна И, освободили других заключенных. Они планировали привлечь этих людей на свою сторону и использовать их в своих интересах.
Услышав эти вопросы, Хуан Цянь все же невольно нахмурился. Последователи Небесных Учений, конечно, слушались его. Поэтому Хуан Цянь не волновался о них. Он обратился к беглецам из тюрьмы. Хуан Цянь склонился перед ними и миролюбиво объяснил:
– Мужи, не беспокойтесь. Времена изменились. Недавно дело короля Пиннаня коснулось дома Юнъи, а мы только что сбежали из тюрьмы. Если бы в нашей группе были бы только люди Небесных Учений, мы бы сразу вошли в город. Но вы все являетесь преступниками, только что сбежавшими из тюрьмы, поэтому нужно быть осторожными. Наши разведчики уже выехали в город, чтобы проверить ситуацию. Если они вернутся и скажут, что в городе все спокойно, мы сразу войдем. Надеюсь, вы поймете наши намерения.
Один из мужчин, вспыльчивый по натуре, почувствовал подтекст в словах Хуан Цяня:
– Ты хочешь сказать, что мы стали обузой для вашей секты?
Хуан Цянь изменился в лице, но Фэн Мин Юй, старый хитрец, улыбнулся:
– Мы абсолютно не имели ничего такого в виду. Мы действительно заботимся о вашем благе.
Тот мужчина, что говорил, был крепким, с гневными бровями. Он был явно человеком вспыльчивым. Но сейчас ситуация была против них. Если бы не нападение Небесных Учений на тюрьму, они все еще были бы в тюрьме, ожидая смерти. Поэтому другие более сообразительные беглецы, опасаясь конфликта, быстро утихомирили его. Они улыбались и уговаривали его:
– Хуан Цянь – известный герой в цзянху. Брат Ли, ты говоришь глупости.
И все же это не то место, где они могли бы высказываться.
Увидев, что мужчина по фамилии Ли еще не успокоился, его товарищ быстро подмигнул ему, бросив взгляд на Мэн Яна, который уже молча сел рядом. В полдень, когда они остановились в деревне на пути, все уже сменили тюремную одежду. Теперь на Мэн Яне был серый халат. Он долго сидел в тюрьме, и шрамы на его теле тянулись от груди до шеи. Волосы, которые были до этого в беспорядке, он теперь завязал тканевой лентой, обнажая своё спокойное лицо, в котором не было следа жестокости. Скорее он выглядел обыденно.
Когда он услышал этот немного напряженный спор, и все взгляды обратились к нему, он немного недоуменно поднял голову и улыбнулся всем, обнажив ряд белоснежных зубов:
– Почему все стоят? Не хотите сесть?
Эта улыбка была настолько учтивой и дружелюбной, что все, кто ее увидели, не могли сдержать озноба от чувства страха. Те, кто только что сбежал из тюрьмы, мгновенно замолкли. Несмотря на свое недовольство медлительными действиями Небесных Учений, они с нотакми страха проглотили свои слова и поспешно уселись на землю, не осмеливаясь издать и звука, в страхе и трепете.
В конце концов, среди злых есть всегда кто-то еще более безжалостный.
То, что эти люди не устроили скандал, а Мэн Ян, казалось, не заботился о происходящем, должно было радовать Небесных Учений, но Хуан Цянь и Фэн Мин Юй, увидев это, мрачно нахмурились.
Цзян Сюэнин и Чжан Чжэ заметили эту сцену и обменялись взглядами в полном согласии: Небесные Учения освободила этих людей, надеясь привлечь их к себе, но каждый из них был непокорным и трудно управляемым. Они подавляли свое недовольство. Хотя они не говорили об этом открыто, казалось, что Мэн Ян был их негласным лидером.
Они оба были в слабом положении. После входа в город они могли рассчитывать на поддержку правительства, но сам план был рискованным, и никто не знал, какие новости принесут разведчики Небесных Учений. Самое страшное было бы, если бы эти люди объединились, тем самым, не оставили бы им никаких шансов. Однако теперь, когда между ними возникли разногласия, это могло быть возможностью для них использовать одних против других. Возможно, события могут принять неожиданный поворот.
Они не говорили, но понимали друг друга без слов.
Когда Небесные Учения решили остановиться, у них не было ни малейших возражений. Они соскочили с лошадей и присоединились к остальным. Рядом была построена крытая соломой беседка, где путешественники часто останавливались. Лошадей привязали к стороне. С наступлением вечера они развели костер, который рассеял холод.
Все собрались вокруг огня. Они разговаривали свободно и непринужденно и делились впечатлениями от дня. Чжан Чжэ, мужчина малословный и сдержанный, наблюдал, а Цзян Сюэнин, хотя и была внутренне общительной, сдерживала себя.
Ведь в прошлой жизни она тоже пользовалась своим умением общаться.
Окружающие, видя такую красивую девушку, тоже охотно слушали, как она говорит. Рядом с ней сначала сидел Сяобао, но после того как Сяо Динфэй сбросил седло со своей лошади, он подошел и, не стесняясь, вытеснил Сяобао, усевшись рядом с Цзян Сюэнин.
Цзян Сюэнин боковым зрением наблюдала за его бесстыдным поведением, таким же, как и в прошлой жизни, и не могла не улыбнуться:
– Мистер Сяо, вы весь день говорили, что у вас есть везение, и я не поверила, но теперь верю. Говорят, что в Небесных Учениях царит благородство и она разделяет радости и печали со всеми людьми, но по-моему, вы совсем не похожи на члена Небесных Учений.
Сяо Динфэй закатил глаза:
– Не говорите глупостей, я могу выглядеть разгульным, но в душе я забочусь о мире. Как там говорится, сначала беспокоиться о чем-то, а потом о чем-то...
Фэн Мин Юй Хуан Цянь, подходя, услышали эту фразу и почувствовали, как кровь устремляется к голове. Фэн Мин Юй был так разгневан, что прямо уставился на Динфэя.
Хуан Цянь, боясь, что окружающие подумают, что все члены Небесных Учений такие же, торопливо вмешался:
– Это «сначала беспокойся о бедах мира, а потом радуйся его радостям», но наша доктрина – «мир под небесами един». Мистер Сяо просто шутит, не обращайте внимания.
Кто не видел, каким он был человеком? Некоторые улыбались сквозь зубы, другие кивали в знак уважения.
Цзян Сюэнин кивнула в знак согласия:
– Это действительно великолепно, это идеал древних мудрецов.
Хуан Цянь в своем сердце подумал, что у этой девушки действительно есть ум. Он хотел подхватить этот комплимент, но вдруг из-за угла послышался насмешливый холодный смех:
– Что за чепуха о «мире под небесами»? В наши дни, насколько я вижу, доктрина вашей секты абсолютно бессмысленна.
Этот голос был хриплым и грубым. Он отдавался в ушах. Цзян Сюэнинн, вместе со всеми, повернула голову на звук и увидела, что это был Мэн Ян. Он неизвестно откуда достал кувшин вина и сейчас, широко расставив ноги, сидел у костра, попивая вино.
На лице Фэн Мин Юя, покрытом морщинами, мгновенно появилась нотка опасения. Цзян Сюэнин также не могла понять этого человека, чувствуя опасность на интуитивном уровне. На время никто не знал, что ответить.
Но слова Мэн Яна действительно вызвали реакцию у некоторых. Спустя некоторое время кто-то вздохнул и сказал:
– Воистину, герой Мэн прав. Наши дни действительно не лучшие. Когда я был в тюрьме, я слышал, что весь дом Бравого Маркиза был заключен в тюрьму. Это была семья, которая много раз приносила победы нашей династии Да Цянь, и теперь их без всякой причины обвинили в связях с повстанцами и посадили в тюрьму. Вы пришли вчера освободить тюрьму, но опоздали – всю семью уже отправили в ссылку в Хуанчжоу, это так жалко. Какая невежественность и тяжесть в налогах сейчас в нашем правительстве, народ едва сводит концы с концами, а вы говорите о «мире под небесами»!
Имя Бравого Маркиза было известно многим гражданам Да Цяня. В конце концов, несколько лет назад маркиз Ян Му во главе войск сражался на границах, отбивая многочисленные набеги варваров, пока эти дикари, напугавшись, не подчинились Да Цяню, что позволило народу немного передохнуть.
Как только заговорили об этом, неизбежно кто-то вспомнил старые времена и, улыбаясь, сказал:
– Не смейтесь надо мной, но когда-то, когда меня заставили стать главой банды в горах, я думал спуститься вниз и вступить в армию под командованием генерала Яня. Я слышал, что молодой сын генерала Яня, хоть и молод, но унаследовал дух отца и тоже очень силен. К сожалению, прежде чем я смог это сделать, меня поймали при подавлении восстания и заточили в тюрьму. Кто бы мог подумать, ха-ха, что я встречу генерала Яня там!
Сказав это, он не мог скрыть свою грусть. Мэн Ян в углу продолжал пить свое вино и уже не вступал в разговор.
Тот, кто ранее остро высказывался против Фэн Мин Юя и Хуан Цяня, вновь вспылил:
– Способное правительство сдерживает внешних врагов, неспособное правительство преследует лояльных слуг! Двадцать лет назад дело о трехстах праведных мальчиках так и не было объяснено, что вызвало множество споров. Говорят, племянник генерала Яня тоже умер непонятной смертью. А теперь вот вся семья Яня отправлена в тюрьму. Кто знает, может быть, это всё просто показательная казнь. Черт возьми, какая глупость! Послы татар въехали в столицу, и они даже посмели попросить о свадьбе с принцессой Да Цяня в знак примирения. Просто абсурд!
– ...
Татары, мирное урегулирование, Принцесса.
Цзян Сюэнин, которая внимательно слушала этих людей, чтобы узнать больше о внутренних делах Небесной секты, действительно не ожидала, что кто-то затронет тему мирного урегулирования.
Пальцы, держащие флягу, внезапно слегка задрожали.
Человек продолжал ругаться:
– Кто эти татары? Варвары, пьющие кровь и поедающие сырое мясо! Если я умру, моя жена должна остаться с сыном! Это просто противоречит всем законам человечности! Несколько лет назад они преклоняли колени перед нами, искали мира и даже платили дань каждый год. Но как только семья Янь рухнула, всякая нечисть стала наглее, а наша правительство – всего лишь беспомощная тряпка! Мирное соглашение, мирное соглашение... это всего лишь отправка принцессы к ним в знак примирения, плюс куча даров для них, фу!
Чжан Чжэ, слушая это, вспомнил судьбу Шэн Чжийи в прошлой жизни, а тажке, принесённый в столицу гроб, в котором лежала погибшая Принцесса, которая больше не улыбалась. Он опустил взгляд, но не удержался и посмотрел на девушку рядом.
Она, казалось, ничего не заметила.
Сидя рядом с ним, её длинные ресницы затемняли её глаза, скрывая их свет. Её нежные щёки, сначала освещенные ярким огнём, медленно теряли красный оттенок и становились бледными и хрупкими.
Возможно, иногда уйти не так уж и легко?
– Братья, давайте немного передохнем за городом, а затем войдем в город.
Путь из столицы до Тунчжоу обычно занимал несколько часов, но в этот раз они шли целый день. Уже днем не только Цзян Сюэнин и Чжан Чжэ, но и сами последователи Небесных Учений, и беглецы из тюрьмы начали замечать: скорость их движения слишком медленная, кажется, они ждут чего-то или опасаются чего-то. Это вызвало беспокойство среди всех, особенно среди тех, кто имел серьезные преступления на своем счету. Они недовольно заметили:
– Мы уже у городских ворот, мы изменили свою внешность, каждый может войти в город отдельно, зачем же нам ждать здесь? Что это значит?
Фэн Мин Юй и Хуан Цянь, которые являлись руководителями от Небесных Учений, после неудачного нападения на тюрьму и отсутствия следов Гуна И, освободили других заключенных. Они планировали привлечь этих людей на свою сторону и использовать их в своих интересах.
Услышав эти вопросы, Хуан Цянь все же невольно нахмурился. Последователи Небесных Учений, конечно, слушались его. Поэтому Хуан Цянь не волновался о них. Он обратился к беглецам из тюрьмы. Хуан Цянь склонился перед ними и миролюбиво объяснил:
– Мужи, не беспокойтесь. Времена изменились. Недавно дело короля Пиннаня коснулось дома Юнъи, а мы только что сбежали из тюрьмы. Если бы в нашей группе были бы только люди Небесных Учений, мы бы сразу вошли в город. Но вы все являетесь преступниками, только что сбежавшими из тюрьмы, поэтому нужно быть осторожными. Наши разведчики уже выехали в город, чтобы проверить ситуацию. Если они вернутся и скажут, что в городе все спокойно, мы сразу войдем. Надеюсь, вы поймете наши намерения.
Один из мужчин, вспыльчивый по натуре, почувствовал подтекст в словах Хуан Цяня:
– Ты хочешь сказать, что мы стали обузой для вашей секты?
Хуан Цянь изменился в лице, но Фэн Мин Юй, старый хитрец, улыбнулся:
– Мы абсолютно не имели ничего такого в виду. Мы действительно заботимся о вашем благе.
Тот мужчина, что говорил, был крепким, с гневными бровями. Он был явно человеком вспыльчивым. Но сейчас ситуация была против них. Если бы не нападение Небесных Учений на тюрьму, они все еще были бы в тюрьме, ожидая смерти. Поэтому другие более сообразительные беглецы, опасаясь конфликта, быстро утихомирили его. Они улыбались и уговаривали его:
– Хуан Цянь – известный герой в цзянху. Брат Ли, ты говоришь глупости.
И все же это не то место, где они могли бы высказываться.
Увидев, что мужчина по фамилии Ли еще не успокоился, его товарищ быстро подмигнул ему, бросив взгляд на Мэн Яна, который уже молча сел рядом. В полдень, когда они остановились в деревне на пути, все уже сменили тюремную одежду. Теперь на Мэн Яне был серый халат. Он долго сидел в тюрьме, и шрамы на его теле тянулись от груди до шеи. Волосы, которые были до этого в беспорядке, он теперь завязал тканевой лентой, обнажая своё спокойное лицо, в котором не было следа жестокости. Скорее он выглядел обыденно.
Когда он услышал этот немного напряженный спор, и все взгляды обратились к нему, он немного недоуменно поднял голову и улыбнулся всем, обнажив ряд белоснежных зубов:
– Почему все стоят? Не хотите сесть?
Эта улыбка была настолько учтивой и дружелюбной, что все, кто ее увидели, не могли сдержать озноба от чувства страха. Те, кто только что сбежал из тюрьмы, мгновенно замолкли. Несмотря на свое недовольство медлительными действиями Небесных Учений, они с нотакми страха проглотили свои слова и поспешно уселись на землю, не осмеливаясь издать и звука, в страхе и трепете.
В конце концов, среди злых есть всегда кто-то еще более безжалостный.
То, что эти люди не устроили скандал, а Мэн Ян, казалось, не заботился о происходящем, должно было радовать Небесных Учений, но Хуан Цянь и Фэн Мин Юй, увидев это, мрачно нахмурились.
Цзян Сюэнин и Чжан Чжэ заметили эту сцену и обменялись взглядами в полном согласии: Небесные Учения освободила этих людей, надеясь привлечь их к себе, но каждый из них был непокорным и трудно управляемым. Они подавляли свое недовольство. Хотя они не говорили об этом открыто, казалось, что Мэн Ян был их негласным лидером.
Они оба были в слабом положении. После входа в город они могли рассчитывать на поддержку правительства, но сам план был рискованным, и никто не знал, какие новости принесут разведчики Небесных Учений. Самое страшное было бы, если бы эти люди объединились, тем самым, не оставили бы им никаких шансов. Однако теперь, когда между ними возникли разногласия, это могло быть возможностью для них использовать одних против других. Возможно, события могут принять неожиданный поворот.
Они не говорили, но понимали друг друга без слов.
Когда Небесные Учения решили остановиться, у них не было ни малейших возражений. Они соскочили с лошадей и присоединились к остальным. Рядом была построена крытая соломой беседка, где путешественники часто останавливались. Лошадей привязали к стороне. С наступлением вечера они развели костер, который рассеял холод.
Все собрались вокруг огня. Они разговаривали свободно и непринужденно и делились впечатлениями от дня. Чжан Чжэ, мужчина малословный и сдержанный, наблюдал, а Цзян Сюэнин, хотя и была внутренне общительной, сдерживала себя.
Ведь в прошлой жизни она тоже пользовалась своим умением общаться.
Окружающие, видя такую красивую девушку, тоже охотно слушали, как она говорит. Рядом с ней сначала сидел Сяобао, но после того как Сяо Динфэй сбросил седло со своей лошади, он подошел и, не стесняясь, вытеснил Сяобао, усевшись рядом с Цзян Сюэнин.
Цзян Сюэнин боковым зрением наблюдала за его бесстыдным поведением, таким же, как и в прошлой жизни, и не могла не улыбнуться:
– Мистер Сяо, вы весь день говорили, что у вас есть везение, и я не поверила, но теперь верю. Говорят, что в Небесных Учениях царит благородство и она разделяет радости и печали со всеми людьми, но по-моему, вы совсем не похожи на члена Небесных Учений.
Сяо Динфэй закатил глаза:
– Не говорите глупостей, я могу выглядеть разгульным, но в душе я забочусь о мире. Как там говорится, сначала беспокоиться о чем-то, а потом о чем-то...
Фэн Мин Юй Хуан Цянь, подходя, услышали эту фразу и почувствовали, как кровь устремляется к голове. Фэн Мин Юй был так разгневан, что прямо уставился на Динфэя.
Хуан Цянь, боясь, что окружающие подумают, что все члены Небесных Учений такие же, торопливо вмешался:
– Это «сначала беспокойся о бедах мира, а потом радуйся его радостям», но наша доктрина – «мир под небесами един». Мистер Сяо просто шутит, не обращайте внимания.
Кто не видел, каким он был человеком? Некоторые улыбались сквозь зубы, другие кивали в знак уважения.
Цзян Сюэнин кивнула в знак согласия:
– Это действительно великолепно, это идеал древних мудрецов.
Хуан Цянь в своем сердце подумал, что у этой девушки действительно есть ум. Он хотел подхватить этот комплимент, но вдруг из-за угла послышался насмешливый холодный смех:
– Что за чепуха о «мире под небесами»? В наши дни, насколько я вижу, доктрина вашей секты абсолютно бессмысленна.
Этот голос был хриплым и грубым. Он отдавался в ушах. Цзян Сюэнинн, вместе со всеми, повернула голову на звук и увидела, что это был Мэн Ян. Он неизвестно откуда достал кувшин вина и сейчас, широко расставив ноги, сидел у костра, попивая вино.
На лице Фэн Мин Юя, покрытом морщинами, мгновенно появилась нотка опасения. Цзян Сюэнин также не могла понять этого человека, чувствуя опасность на интуитивном уровне. На время никто не знал, что ответить.
Но слова Мэн Яна действительно вызвали реакцию у некоторых. Спустя некоторое время кто-то вздохнул и сказал:
– Воистину, герой Мэн прав. Наши дни действительно не лучшие. Когда я был в тюрьме, я слышал, что весь дом Бравого Маркиза был заключен в тюрьму. Это была семья, которая много раз приносила победы нашей династии Да Цянь, и теперь их без всякой причины обвинили в связях с повстанцами и посадили в тюрьму. Вы пришли вчера освободить тюрьму, но опоздали – всю семью уже отправили в ссылку в Хуанчжоу, это так жалко. Какая невежественность и тяжесть в налогах сейчас в нашем правительстве, народ едва сводит концы с концами, а вы говорите о «мире под небесами»!
Имя Бравого Маркиза было известно многим гражданам Да Цяня. В конце концов, несколько лет назад маркиз Ян Му во главе войск сражался на границах, отбивая многочисленные набеги варваров, пока эти дикари, напугавшись, не подчинились Да Цяню, что позволило народу немного передохнуть.
Как только заговорили об этом, неизбежно кто-то вспомнил старые времена и, улыбаясь, сказал:
– Не смейтесь надо мной, но когда-то, когда меня заставили стать главой банды в горах, я думал спуститься вниз и вступить в армию под командованием генерала Яня. Я слышал, что молодой сын генерала Яня, хоть и молод, но унаследовал дух отца и тоже очень силен. К сожалению, прежде чем я смог это сделать, меня поймали при подавлении восстания и заточили в тюрьму. Кто бы мог подумать, ха-ха, что я встречу генерала Яня там!
Сказав это, он не мог скрыть свою грусть. Мэн Ян в углу продолжал пить свое вино и уже не вступал в разговор.
Тот, кто ранее остро высказывался против Фэн Мин Юя и Хуан Цяня, вновь вспылил:
– Способное правительство сдерживает внешних врагов, неспособное правительство преследует лояльных слуг! Двадцать лет назад дело о трехстах праведных мальчиках так и не было объяснено, что вызвало множество споров. Говорят, племянник генерала Яня тоже умер непонятной смертью. А теперь вот вся семья Яня отправлена в тюрьму. Кто знает, может быть, это всё просто показательная казнь. Черт возьми, какая глупость! Послы татар въехали в столицу, и они даже посмели попросить о свадьбе с принцессой Да Цяня в знак примирения. Просто абсурд!
– ...
Татары, мирное урегулирование, Принцесса.
Цзян Сюэнин, которая внимательно слушала этих людей, чтобы узнать больше о внутренних делах Небесной секты, действительно не ожидала, что кто-то затронет тему мирного урегулирования.
Пальцы, держащие флягу, внезапно слегка задрожали.
Человек продолжал ругаться:
– Кто эти татары? Варвары, пьющие кровь и поедающие сырое мясо! Если я умру, моя жена должна остаться с сыном! Это просто противоречит всем законам человечности! Несколько лет назад они преклоняли колени перед нами, искали мира и даже платили дань каждый год. Но как только семья Янь рухнула, всякая нечисть стала наглее, а наша правительство – всего лишь беспомощная тряпка! Мирное соглашение, мирное соглашение... это всего лишь отправка принцессы к ним в знак примирения, плюс куча даров для них, фу!
Чжан Чжэ, слушая это, вспомнил судьбу Шэн Чжийи в прошлой жизни, а тажке, принесённый в столицу гроб, в котором лежала погибшая Принцесса, которая больше не улыбалась. Он опустил взгляд, но не удержался и посмотрел на девушку рядом.
Она, казалось, ничего не заметила.
Сидя рядом с ним, её длинные ресницы затемняли её глаза, скрывая их свет. Её нежные щёки, сначала освещенные ярким огнём, медленно теряли красный оттенок и становились бледными и хрупкими.
Возможно, иногда уйти не так уж и легко?
0 Комментарии