Во дворце Мин Фэн, светили яркие фонари.
Слуги стояли с опущенными руками в мерцающем свете, а в зале на высоких подставках лежали дары иностранных гостей: ценный мех ласки, редкие жемчужины размером с кулак и белоснежные нефритовые головоломки…
Отраженный свет играл на их поверхности, отбрасывая светлые блики на лица присутствующих.
Су Шанъи вошла внутрь и тихо спросила:
– Где принцесса?
Слуги, все ещё находясь в состоянии шока, сказали с боязливым выражением лица:
– Она внутри, не выходит и не позволяет нам войти.
Су Шанъи почувствовала боль в сердце.
Она видела, как росла Принцесса, и, если можно так выразиться, любила её, как собственную дочь. Теперь же она была свидетелем того, как посланник татар во дворце садился за стол с Императором, чтобы отпраздновать сделку, которая обещала руку принцессы…
– Я пойду посмотрю.
Су Шанъи подошла и откинула штору из бусин.
Окно было открыто, и холодный ветер влетел внутрь, заставив холодные бусинки стучать друг о друга при касании. Когда она отпустила их, бусины столкнулись, издав приятный звук.
Но для Шэн Чжийи этот звук был похож на стук льдинок.
Дневной макияж уже был смыт.
На лице Шэн Чжийи, которое раньше скрывалось под слоем розовой пудры, шрам стал особенно заметен на ее белоснежной коже. Это напоминало о так называемой королевской привязанности, которая, подобно зернам песка, вымываемыми морскими волнами, в конце концов обнажает свою устрашающую и отталкивающую сущность.
Увидев в зеркале отражение Су Шанъи, Шэн Чжийи, напротив, выглядела удивительно спокойной. Она даже слегка улыбнулась и сказала:
– Со мной все в порядке, Су Шанъи, не беспокойтесь обо мне. Если мать узнает, она может даже пожурить вас за это.
В прошлом Принцесса была такой беззаботной и свободной, она говорила все, что ей вздумается. Теперь же, столкнувшись с таким серьезным делом, она оставалась настолько спокойной.
Шэн Чжийи не плакала, но Су Шанъи чуть не расплакалась, стараясь скрыть свои глубокие чувства. Она сдержала слезы и сказала:
– Я слышала, что Вы сегодня вечером не ужинали, и я волнуюсь за Вас. Я попросила приготовить что-нибудь в маленькой кухне. Выпейте хотя бы просто чашку супа, чтобы согреться.
Но Шэн Чжийи, глядя на свой шрам, легко провела по нему пальцем и опустила взгляд:
– Это не согреет мое сердце.
Слезы Су Шанъи тут же накатились.
Шэн Чжийи, наконец, обняла эту женщину, которая видела, как она росла, словно она пыталась черпать из нее силу и тепло, но она избегала темы брака по договоренности. Вместо этого она спросила:
– Су Шанъи, завтра Нин Нин не придет?
После того как сообщение о браке с татарами пришло, Шэн Чжийи не плакала и не бушевала, она спокойно приняла это. Вероятно, именно ее спокойствие вызвало редкое чувство вины у ее брата Шэн Лана, который спросил ее, не было ли у нее каких-либо пожеланий, которые он мог бы выполнить.
Она просила только о возвращении во дворец учебных подруг для совместного обучения. Чтобы поднять настроение Шэн Чжийи, Шэн Лан немедленно согласился и приказал пригласить девушек из разных домов вечером во дворец. Однако из резиденции Цзян пришло сообщение о том, что Цзян Сюэнин болеет и не может подвергаться воздействию холода и ветра, а также боится передать инфекцию Принцессе. Она сможет прийти во дворец только после выздоровления.
Су Шанъи уже узнала об этом и успокоила её, сказав:
– В резиденцию Цзян пригласили известного врача. Он сказал, что хотя болезнь и началась сильно, теперь она уже под контролем, и через несколько дней Цзян Сюэнин сможет прийти во дворец. Не волнуйтесь, пожалуйста.
Шэн Чжийи почувствовала, что у неё опустело сердце. Без Нин Нин приход других учебных подруг казался бессмысленным. К тому же...
Она незаметно улыбнулась и сказала:
– Да, даже если бы Нин Нин сейчас пришла во дворец, ей было бы нечему учиться. Учитель Се возглавляет отряд против Небесных Учений, так что его нет во дворце. Когда он вернется, болезнь Нин Нин уже пройдет, и, возможно, она придет как раз вовремя.
Су Шанъи не разбиралась в делах двора, поэтому она только кивнула и сказала:
– Это замечательно, что Вы так думаете.
Затем она, как и раньше, стала снимать украшения с волос Шэн Чжийи. Густые волосы, подобные темным облакам, рассыпались, а в зеркале отразились ее глаза, спокойные до неподвижности.
В связи с нападением Небесных Учений во дворе разгорелись ожесточенные дебаты. Ведь изначально никто не ожидал, что столько беглецов сбежит из тюрьмы.
План был разработан Се Вэем, что, естественно, вызвало немало критики. Хоть он и был гражданским чиновником, но поскольку некоторые ставили под сомнение его стратегию, подозревая в ней риск выпустить тигра обратно в горы, ему пришлось выйти вперёд и взять на себя всю ответственность.
На самом деле...
Это и было целью Се Вэя. Рекомендация Го Чунфана отправить Чжана Чжэ, который рисковал, притворяясь Отшельником Дуцюном, нарушила его планы. Теперь, воспользовавшись возможностью критики во дворе, Се Вэй решил сам взять на себя ответственность, чтобы выследить эту группу повстанцев Небесных Учений, тем самым вернув дело под свой контроль.
Но всегда есть непредвиденные обстоятельства.
У разрушенного храма, где останавливались Цзян Сюэнин и другие, уже расположилась большая группа солдат. Ранее заброшенный храм был тщательно убран.
Цзянь Шу вернулся из застилающего его тенями леса и вошёл в храм, где он увидел, что Се Вэй сидит в углу на чистой шёлковой подушке, глядя на безголовую статую Будды. Его темные глаза были наполовину скрыты в тени. Они были загадочными и темными.
Он был тепло одет, но его губы были бледны.
Хотя он по-прежнему выглядел спокойным, в его взгляде читалась ледяная холодность.
Цзянь Шу склонился и сказал:
– На коре дерева снаружи я нашёл знаки, оставленные Сяобао. Подтвердилось, что некая женщина сопровождала Чжана Чжэ и получала его защиту. Возможно, это была вторая мисс Цзян. Также...
Сопровождала Чжана Чжэ, получала его защиту...
Она не беспокоилась о своей безопасности.
Будда без головы выглядел особенно пугающим в полумраке.
Се Вэй смотрел на него и спросил:
– Что ещё?
Цзянь Шу колебался немного, затем сказал тише:
– Сяобао сообщил, что, помимо Хуан Цяня и Фэн Мин Юя, на этот раз присутствует также Сяо Динфэй.
Се Вэй сидел с перекрещенными ногами, его руки естественно лежали на коленях.
Его широкие рукава скрывали ладони.
Видимые длинные пальцы были бледно-синего цвета. На безымянном пальце правой руки была маленькая обработанная рана, теперь она уже не болела.
Услышав это имя, Се Вэй слегка улыбнулся:
– Это действительно совпадение.
В его улыбке чувствовался скрытый холод.
Цзянь Шу знал, что подразумевается под этим «совпадением», и добавил:
– Дингуо, ведущий войска впереди, тоже направляется в Тунчжоу. Ваши распоряжения, данные несколько часов назад, уже выполнены, и весточка от Дингуо уже доставлена.
Если бы Сяо Динфэй был бы здесь и услышал бы эти слова, он наверняка бы взбунтовался!
Как так получилось, что проклятый Сяо Юань из семейства Сяо, занимающий пост Дингуо, тоже вмешался в это дело?
Это началось со дня совета во дворце.
План, разработанный Се Вэем для привлечения Небесных Учений с использованием Гуна И в качестве приманки, изначально был его идеей, и любые непредвиденные ситуации также должны были быть разрешены им самим. Однако Дингуо Сяо Юань неожиданно вмешался, заявив, что Се Вэй, будучи гражданским служащим, не имеет опыта ведения военных операций. Он предложил вмешаться лично для большей надежности.
Император подумал и согласился.
Он махнул рукой, приказав Сяо Юаню и Се Вэю совместно решить эту задачу. Они разделились на две группы, чтобы отследить и быстро поймать бунтовщиков, вернуть преступников и, заодно, спасти Чжана Чжэ, который рисковал своей жизнью.
К полудню Сяо Юань уже выдвинулся вместе со своей личной гвардией.
Се Вэй последовал за ним без спешки.
Цзянь Шу был весьма обеспокоен.
Но Се Вэй только приказал ему:
– Ад без дверей, но он все равно рвется внутрь. Если он хочет умереть, пусть учится на своих ошибках.
Цзянь Шу был поражен приказом.
Но, наблюдая за Се Вэем много лет, он в конце концов успокоился и понял, что это был план, убивающий трех зайцев одним выстрелом. Не говоря уже о Небесных Учениях и семействе Сяо, даже Чжан Чжэ, казалось, тоже входил в расчеты Учителя...
В храме был зажжен костер, но пронизывающий ветер все равно делал воздух холодным.
Лицо Се Вэя стало еще бледнее.
В следующее мгновение его лицо внезапно покраснело, и он закашлялся. Его плечи дрожали, и тень на стене за ним тоже дрожала. В тени стоял человек. Теперь его было видно четко. Это был Дао Цинь, с прекрасными чертами лица, одетый в темно-синий боевой наряд, с луком и колчаном за спиной. Он неподвижно стоял за Се Вэем. Цзянь Шу знал, что его меч может быть обнажен, но он не обязательно убьет. Но стрелы Дао Циня, как только они покинут тетиву, непременно заберут жизнь.
Слуги стояли с опущенными руками в мерцающем свете, а в зале на высоких подставках лежали дары иностранных гостей: ценный мех ласки, редкие жемчужины размером с кулак и белоснежные нефритовые головоломки…
Отраженный свет играл на их поверхности, отбрасывая светлые блики на лица присутствующих.
Су Шанъи вошла внутрь и тихо спросила:
– Где принцесса?
Слуги, все ещё находясь в состоянии шока, сказали с боязливым выражением лица:
– Она внутри, не выходит и не позволяет нам войти.
Су Шанъи почувствовала боль в сердце.
Она видела, как росла Принцесса, и, если можно так выразиться, любила её, как собственную дочь. Теперь же она была свидетелем того, как посланник татар во дворце садился за стол с Императором, чтобы отпраздновать сделку, которая обещала руку принцессы…
– Я пойду посмотрю.
Су Шанъи подошла и откинула штору из бусин.
Окно было открыто, и холодный ветер влетел внутрь, заставив холодные бусинки стучать друг о друга при касании. Когда она отпустила их, бусины столкнулись, издав приятный звук.
Но для Шэн Чжийи этот звук был похож на стук льдинок.
Дневной макияж уже был смыт.
На лице Шэн Чжийи, которое раньше скрывалось под слоем розовой пудры, шрам стал особенно заметен на ее белоснежной коже. Это напоминало о так называемой королевской привязанности, которая, подобно зернам песка, вымываемыми морскими волнами, в конце концов обнажает свою устрашающую и отталкивающую сущность.
Увидев в зеркале отражение Су Шанъи, Шэн Чжийи, напротив, выглядела удивительно спокойной. Она даже слегка улыбнулась и сказала:
– Со мной все в порядке, Су Шанъи, не беспокойтесь обо мне. Если мать узнает, она может даже пожурить вас за это.
В прошлом Принцесса была такой беззаботной и свободной, она говорила все, что ей вздумается. Теперь же, столкнувшись с таким серьезным делом, она оставалась настолько спокойной.
Шэн Чжийи не плакала, но Су Шанъи чуть не расплакалась, стараясь скрыть свои глубокие чувства. Она сдержала слезы и сказала:
– Я слышала, что Вы сегодня вечером не ужинали, и я волнуюсь за Вас. Я попросила приготовить что-нибудь в маленькой кухне. Выпейте хотя бы просто чашку супа, чтобы согреться.
Но Шэн Чжийи, глядя на свой шрам, легко провела по нему пальцем и опустила взгляд:
– Это не согреет мое сердце.
Слезы Су Шанъи тут же накатились.
Шэн Чжийи, наконец, обняла эту женщину, которая видела, как она росла, словно она пыталась черпать из нее силу и тепло, но она избегала темы брака по договоренности. Вместо этого она спросила:
– Су Шанъи, завтра Нин Нин не придет?
После того как сообщение о браке с татарами пришло, Шэн Чжийи не плакала и не бушевала, она спокойно приняла это. Вероятно, именно ее спокойствие вызвало редкое чувство вины у ее брата Шэн Лана, который спросил ее, не было ли у нее каких-либо пожеланий, которые он мог бы выполнить.
Она просила только о возвращении во дворец учебных подруг для совместного обучения. Чтобы поднять настроение Шэн Чжийи, Шэн Лан немедленно согласился и приказал пригласить девушек из разных домов вечером во дворец. Однако из резиденции Цзян пришло сообщение о том, что Цзян Сюэнин болеет и не может подвергаться воздействию холода и ветра, а также боится передать инфекцию Принцессе. Она сможет прийти во дворец только после выздоровления.
Су Шанъи уже узнала об этом и успокоила её, сказав:
– В резиденцию Цзян пригласили известного врача. Он сказал, что хотя болезнь и началась сильно, теперь она уже под контролем, и через несколько дней Цзян Сюэнин сможет прийти во дворец. Не волнуйтесь, пожалуйста.
Шэн Чжийи почувствовала, что у неё опустело сердце. Без Нин Нин приход других учебных подруг казался бессмысленным. К тому же...
Она незаметно улыбнулась и сказала:
– Да, даже если бы Нин Нин сейчас пришла во дворец, ей было бы нечему учиться. Учитель Се возглавляет отряд против Небесных Учений, так что его нет во дворце. Когда он вернется, болезнь Нин Нин уже пройдет, и, возможно, она придет как раз вовремя.
Су Шанъи не разбиралась в делах двора, поэтому она только кивнула и сказала:
– Это замечательно, что Вы так думаете.
Затем она, как и раньше, стала снимать украшения с волос Шэн Чжийи. Густые волосы, подобные темным облакам, рассыпались, а в зеркале отразились ее глаза, спокойные до неподвижности.
В связи с нападением Небесных Учений во дворе разгорелись ожесточенные дебаты. Ведь изначально никто не ожидал, что столько беглецов сбежит из тюрьмы.
План был разработан Се Вэем, что, естественно, вызвало немало критики. Хоть он и был гражданским чиновником, но поскольку некоторые ставили под сомнение его стратегию, подозревая в ней риск выпустить тигра обратно в горы, ему пришлось выйти вперёд и взять на себя всю ответственность.
На самом деле...
Это и было целью Се Вэя. Рекомендация Го Чунфана отправить Чжана Чжэ, который рисковал, притворяясь Отшельником Дуцюном, нарушила его планы. Теперь, воспользовавшись возможностью критики во дворе, Се Вэй решил сам взять на себя ответственность, чтобы выследить эту группу повстанцев Небесных Учений, тем самым вернув дело под свой контроль.
Но всегда есть непредвиденные обстоятельства.
У разрушенного храма, где останавливались Цзян Сюэнин и другие, уже расположилась большая группа солдат. Ранее заброшенный храм был тщательно убран.
Цзянь Шу вернулся из застилающего его тенями леса и вошёл в храм, где он увидел, что Се Вэй сидит в углу на чистой шёлковой подушке, глядя на безголовую статую Будды. Его темные глаза были наполовину скрыты в тени. Они были загадочными и темными.
Он был тепло одет, но его губы были бледны.
Хотя он по-прежнему выглядел спокойным, в его взгляде читалась ледяная холодность.
Цзянь Шу склонился и сказал:
– На коре дерева снаружи я нашёл знаки, оставленные Сяобао. Подтвердилось, что некая женщина сопровождала Чжана Чжэ и получала его защиту. Возможно, это была вторая мисс Цзян. Также...
Сопровождала Чжана Чжэ, получала его защиту...
Она не беспокоилась о своей безопасности.
Будда без головы выглядел особенно пугающим в полумраке.
Се Вэй смотрел на него и спросил:
– Что ещё?
Цзянь Шу колебался немного, затем сказал тише:
– Сяобао сообщил, что, помимо Хуан Цяня и Фэн Мин Юя, на этот раз присутствует также Сяо Динфэй.
Се Вэй сидел с перекрещенными ногами, его руки естественно лежали на коленях.
Его широкие рукава скрывали ладони.
Видимые длинные пальцы были бледно-синего цвета. На безымянном пальце правой руки была маленькая обработанная рана, теперь она уже не болела.
Услышав это имя, Се Вэй слегка улыбнулся:
– Это действительно совпадение.
В его улыбке чувствовался скрытый холод.
Цзянь Шу знал, что подразумевается под этим «совпадением», и добавил:
– Дингуо, ведущий войска впереди, тоже направляется в Тунчжоу. Ваши распоряжения, данные несколько часов назад, уже выполнены, и весточка от Дингуо уже доставлена.
Если бы Сяо Динфэй был бы здесь и услышал бы эти слова, он наверняка бы взбунтовался!
Как так получилось, что проклятый Сяо Юань из семейства Сяо, занимающий пост Дингуо, тоже вмешался в это дело?
Это началось со дня совета во дворце.
План, разработанный Се Вэем для привлечения Небесных Учений с использованием Гуна И в качестве приманки, изначально был его идеей, и любые непредвиденные ситуации также должны были быть разрешены им самим. Однако Дингуо Сяо Юань неожиданно вмешался, заявив, что Се Вэй, будучи гражданским служащим, не имеет опыта ведения военных операций. Он предложил вмешаться лично для большей надежности.
Император подумал и согласился.
Он махнул рукой, приказав Сяо Юаню и Се Вэю совместно решить эту задачу. Они разделились на две группы, чтобы отследить и быстро поймать бунтовщиков, вернуть преступников и, заодно, спасти Чжана Чжэ, который рисковал своей жизнью.
К полудню Сяо Юань уже выдвинулся вместе со своей личной гвардией.
Се Вэй последовал за ним без спешки.
Цзянь Шу был весьма обеспокоен.
Но Се Вэй только приказал ему:
– Ад без дверей, но он все равно рвется внутрь. Если он хочет умереть, пусть учится на своих ошибках.
Цзянь Шу был поражен приказом.
Но, наблюдая за Се Вэем много лет, он в конце концов успокоился и понял, что это был план, убивающий трех зайцев одним выстрелом. Не говоря уже о Небесных Учениях и семействе Сяо, даже Чжан Чжэ, казалось, тоже входил в расчеты Учителя...
В храме был зажжен костер, но пронизывающий ветер все равно делал воздух холодным.
Лицо Се Вэя стало еще бледнее.
В следующее мгновение его лицо внезапно покраснело, и он закашлялся. Его плечи дрожали, и тень на стене за ним тоже дрожала. В тени стоял человек. Теперь его было видно четко. Это был Дао Цинь, с прекрасными чертами лица, одетый в темно-синий боевой наряд, с луком и колчаном за спиной. Он неподвижно стоял за Се Вэем. Цзянь Шу знал, что его меч может быть обнажен, но он не обязательно убьет. Но стрелы Дао Циня, как только они покинут тетиву, непременно заберут жизнь.
***
Вдобавок, стоит ли ради кого-то возвращаться в Небесную тюрьму? Ведь такой шанс может больше не представится.
«У меня может больше не быть такой возможности...»
«Это не в моих силах».
«Это не под силу мне».
«Это судьба».
Цзян Сюэнин так сказала себе, заставляя себя собрать все сумбурные мысли в кучу. Она, как бы невзначай, ответила:
– Ничего страшного.
Но Сяо Бао недоумевает и моргает:
– Ты выглядишь так, будто заболела.
Заболела?
Цзян Сюэнин вспомнила свой план с Чжаном Чжэ. После въезда в Тунчжоу, она должна будет притвориться больной, затем отправиться в больницу, передать сообщение и таким образом избежать опасности, а потом незаметно покинуть Тунчжоу.
Так что сейчас самое время начать притворяться...
Итак, она не пытается взбодриться, а садится рядом с Чжаном Чже, улыбаясь слабо и безразлично:
– Видимо, я простудилась на ветру, у меня немного болит голова.
Девушка из благородной семьи, особенно такая нежная, как Цзян Сюэнин?
Остальные тоже не будут задумываться об этом, кажется, все в порядке.
Сяобао на мгновение задумчиво посмотрел на неё, словно у него возникла какая-то мысль.
Сяо Динфэй, изначально сидевший рядом с Цзян Сюэнин, заметил, как Сяобао подошел подбросить дров в костер, и испуганно поежился. Тихо взяв свой мешок с водой, он незаметно удалился к Фэн Мин Юю и спросил:
– Левый канцлер, из города еще нет новостей? Я, честное слово, не могу больше ждать!
Если задержка продолжится, он опасался, что придется столкнуться с настоящей бедой. Он был так встревожен, что едва не убежал в город, как только туда попал.
Фэн Мин Юй, всё ещё помня его абсурдные слова в пути, немного дрогнул, но сказал:
– Должно быть скоро.
Едва он закончил говорить, как в темноте послышались шаги. Все, у кого были мечи, мгновенно схватились за оружие.
Но Хуан Цянь, услышав свист в темноте, быстро поднялся и успокоил всех:
– Это, должно быть, наши разведчики вернулись. Я пойду посмотрю.
Хуан Цянь подошел к темной фигуре, которая что-то ему передала. Его тело вздрогнуло, когда он взял предмет.
Он принес его обратно и передал его Фэн Мин Юю. Это был тонкий цилиндр для писем.
Фэн Мин Юй сначала не придал особого значения письму, но когда он развернул маленький свиток, он увидел в правом верхнем углу небольшую черную эмблему, чьи изящные линии были изогнуты, как горы, создавая чувство простоты и возврата к природе. Тут его лицо резко изменилось.
Он внимательно прочитал письмо, и его зрачки сузились. Несмотря на то, что он старался себя контролировать, чтобы не спугнуть зайца, его взгляд непроизвольно скользнул в сторону Чжана Чжэ, который сидел довольно далеко, но тот все же заметил его взгляд.
Чжан Чжэ почувствовал холодок в сердце.
Сяо Динфэй же, не терпящий задержек, спросил:
– Ну что, какие новости?
Фэн Мин Юй спрятал письмо обратно в конверт и вложил его в рукав, чтобы никто не увидел той эмблемы. Он быстро вернулся с улыбкой:
– Прошу прощения за задержку, разведчики доложили, что все в порядке, мы можем идти в город.
Люди радостно встали.
Чжан Чжэ тоже встал.
Цзян Сюэнин, однако, почувствовала необъяснимое беспокойство. Она тихонько потянула его за рукав, её губы шевельнулись, но не успела она ничего сказать, как Фэн Мин Юй уже подошел к ним. Лицо его, освещенное светом костра сзади, казалось угрюмым, несмотря на его улыбку. Он вежливо предложил:
– Чжан Дажэнь, пойдёмте вместе?
0 Комментарии