Куньнин – Глава 241. Тихие воробьи на холодных ветках. Часть 2

    Проходя мимо Чжана Чжэ, она видела его молчаливое, холодное и непреклонное лицо. Он стоял молча, его губы были плотно сжаты.
    Она удалялась всё дальше.
    Над их головами небо становилось всё темнее, будто надвигался снег.
    Се Вэй, одетый только в свой белый монашеский плащ, стоял на ветру. Он смотрел на нижний конец долины, где члены Небесных Учений были уже подчинены и ожидали своей участи.
    Дао Цинь вместе со своими людьми начал обыскивать что-то среди пленников.
    Через некоторое время он вернулся.
    Сморщив лоб, он тихо доложил Се Вэю: 
    – Похоже, мы потеряли это и ничего не нашли.
    Се Вэй опустил взгляд и, махнув рукой, сказал: 
    – Убейте их всех.
    Лучники всё ещё стояли наверху. После его слов вновь раздались стрелы. Они сыпались на безоружных членов Небесных Учений, покрывая землю кровью. Все были мертвы.
    В долине разлился густой запах крови.
    Се Вэй подумал, что, наверное, скоро должен пойти снег.
    Чжан Чжэ, наблюдая за его безжалостными методами, когда он не оставляет никого в живых, молча вгляделся в него. Он вспомнил, как в прошлой жизни он, заключенный в темницу, перенес много пыток. После того, как ему был вынесен смертный приговор, он ждал казни осенью. Но в холодный весенний день он неожиданно получил визит от непредвиденного гостя.
    Могущественный Учитель той династии. 
    Он был таким же невозмутимым, как и всегда. Но тогда Чжан Чжэ почувствовал в нем некую неописуемую глубокую и далекую тишину, словно вся земля была покрыта снегом, а ветви деревьев оставались пустыми от птиц.
    Он сказал, что Нин-эр умерла.
    Чжан Чжэ не понял, о ком он говорил, и почувствовал себя растерянным.
    Собеседник на мгновение замолчал, словно он осознал, что Чжан Чжэ не понимал, о ком шла речь, и спокойно исправился, сказав, что умерла Мать Империи.
    Чжану Чжэ после этих слов всё казалось во сне.
    Но тот человек всё равно улыбнулся и сказал ему: она попросила меня освободить тебя. Янь Линь ненавидит тебя до мозга костей. Несколько дней назад он напился у её гроба, а сегодня утром он разбил бутылку и взял меч, чтобы прийти сюда и убить тебя. Чжан Дажэнь, ты действительно велик.
    В этот момент Чжан Чжэ ощутил, будто он погрузился в облако, а затем это облако превратилось в проливной дождь, окутавший листья лотоса, касающиеся небес.
    Он вспомнил случайное свидание во дворце под дождем после обеда.
    Он был тем самым грубым и упрямым Чжаном Чжэ, который не улыбался никому, а она была той самой веселой и капризной Императрицей, которая была недовольной, если не подразнит кого-нибудь.
    Она намеренно наступила ему на подол.
    Чжан Чжэ думал, что если бы ему дали шанс выбрать еще раз, он бы не стал разрывать свой подол. Он бы позволил ей наступить на него. Он бы позволил ей сделать это столько раз, сколько она захотела бы, лишь бы она была бы счастлива.
    Затем он услышал, как тот человек встал и приказал открыть ворота темницы, сказав ему: 
    – Иди.
    Цепи на воротах темницы легко зазвенели.
    Чжан Чжэ, одетый в окровавленную тюремную робу, долго сидел в темнице. Затем он начал смеяться и сказал: 
    – Я только хочу возложить благовония на могилу моей матери.
    Потом...
    Потом.
    Чжан Чжэ смотрел на Се Вэя перед собой и думал, что этот человек для многих остается загадкой, но в этой жизни кажется, что в нем появилось что-то более человечное, он уже не казался таким далеким святым.
    Се Вэй не подходил ближе, и не просил Чжана приблизиться, просто сказал: 
    – Дингуо попросил разрешения у Императора и ворвался в город первым, нарушив мои планы. Это привело к тому, что вы попали в беду, Чжан Дажэнь. К счастью, ваша жизнь не в опасности, иначе я был бы виновен.
    Чжан Чжэ ответил: 
    – Вы слишком серьезно это воспринимаете.
    Сэ Вэй продолжил: 
    – Моя ученица, Нин-эр, упряма и капризна. Она доставила вам много хлопот на пути?
    Чжан Чжэ, услышав слово «Нин-эр», вспомнил о выборе, сделанном Се Вэем в прошлой жизни, и подумал, что, возможно, там были какие-то внутренние обстоятельства, о которых он не знал. Но несмотря на то, что Се Вэю было предначертано стать изменником и амбициозным заговорщиком, Чжан не испытывал к нему отвращения.
    «Может быть, мир уже упорядочен, и время героев ушло?» — задумался Чжан Чжэ. – «Или причина в чём-то другом…»
    Он медленно продолжил: 
    –  Нин-эр, она очень сообразительная и умная… Только вот характер у неё всё ещё не сдержан.
    Се Вэй, видя, что Чжан Чжэ не подходит ближе, улыбнулся: 
    –  Похоже, Чжан Дажэнь не слишком одобряет мои действия.
    Он взглянул на кучи тел, сложенных внизу, в глазах его не было ни малейшего волнения.
    Чжан Чжэ, опустив взгляд, извлёк из рукава предмет и спокойно сказал: 
    –  Учитель Се, вы только что искали это, не так ли?
    В его руке была половина листа бумаги.
    Это был тот самый секретный указ Отшельница Дуцюна, которого держал в руках левый советник Фэн Мин Юй из Небесных Учений!
    Уголок глаза Се Вэя непроизвольно дёрнулся.
    Дао Цинь также встрепенулся.
    Чжан Чжэ протянул этот лист бумаги Дао Циню, вспоминая недоумения прошлой жизни, которые разрешились, когда он увидел этот почерк. В конце концов, в прошлой жизни он тоже видел такой же почерк.
    Но все эти волнения, что они значат для него?
    Се Вэй смотрел на Чжана Чжэ, который только что передал ему секретный указ: 
    – Только что я подумал, что этот секретный указ, присланный Отшельником Дуцюном, может дать ключ к пониманию всей ситуации и помочь одним махом ловко уничтожить всех врагов. Поэтому я был внимателен и воспользовался суматохой, чтобы украсть этот указ. Слишком много мелочей, чтобы объяснить их все словами. Если у Учителя Се нет других дел, я доложу обо всём позже.
    Дао Цинь, принимая секретный указ, незаметно застегнул рукав, в котором скрывался нож.
    Он также смотрел на Се Вэя, готовясь к тайной атаке.
    Се Вэй не мог не задаться вопросом о том, сколько всего знает этот Чжан Чжэ и действительно ли он не осознал всей сути, передавая этот указ...
    Если бы Лю Сянь был здесь, та стрела уже пронзила бы голову Чжана Чжэ.
    При виде секретного указа, возможно, Лю Сянь бы действовал решительно. Он не пожалел бы ни одного из тысячи, лишь бы не пропустить того самого.
    Се Вэй медленно поднял палец и, ощутив боль, наконец увидел, что его рука была порезана тетивой лука. Он усмехнулся над абсурдностью ситуации и внезапно посмотрел на Чжана Чжэ, с иронией заметив: 
    –  Нин-эр сказала, что ты ей нравишься.
    Тело Чжана Чжэ внезапно окаменело.
    Се Вэй, увидев это, слегка улыбнулся и заинтересованно спросил: 
    –  Мне, как её Учителю, любопытно, а ты разделяешь её чувства?

Вернуться к оглавлению