Закончив разговор с ним, Се Вэй встал и направился к выходу. Цзянь Шу и Дао Цинь быстро взяли зонтик и фонарь и последовали за Се Вэем на улицу.
Ночью все еще падал мелкий снег, хотя он и был уже не таким сильным, как вечером.
Фонарь был не особенно ярким, освещая всего лишь три-четыре фута вокруг, и света, отраженного от снега, было немного.
Дао Цинь опустил зонт очень низко.
Когда хозяин и слуги вышли через круглые ворота, они увидели на внешнем коридоре некую высокую и крепкую фигуру, одетую в шелковый халат с узорами. Этот человек был в возрасте. Он немного поправился, виски его побелели. Лицо, которое днем демонстрировало силу и власть, теперь казалось окутанным беспокойством и колебаниями, меняющимися как тени и солнце, создавая несколько пугающее впечатление.
Это был герцог Сяо Юань.
Цзянь Шу, увидев его, повернулся и тихо доложил. Се Вэй повернулся в его сторону, а затем улыбнулся и спросил:
– Что заставило господина герцога прийти сюда в такую позднюю ночь?
Сяо Юань, не ожидавший, что Се Вэй выйдет из дома, на мгновение замер. Затем он быстро взял себя в руки, посмотрел на двор за спиной Се Вэя и спешно ответил:
– О, ничего особенного. Просто все предатели из религиозной общины мертвы, и нам не удалось выведать из них ничего полезного. Немного обидно. Но я слышал, что юный учитель Се поймал кого-то важного из общины, и мне стало любопытно.
Какие чувства переживал Сяо Юань, услышав эту новость!
В тот момент он расспрашивал врача о том, сможет ли Сяо Е восстановить свою ногу. Вдруг солдат вбежал в спешке и доложил ему, что мистер Се поймал предателя из религиозной общины по имени «Сяо Динфэй»!
Это было словно гром среди ясного неба!
Он трижды переспросил солдата, прежде чем поверил в то, что не ослышался.
И тут же его охватил бешеный страх: как такое возможно, неужели это совпадение? Как мог этот ребенок все еще быть живым? Ведь триста праведных мальчиков были похоронено под снегом!
Такой маленький ребенок, такой маленький ребенок...
Сяо Юань всегда знал, что Се Вэй – мастер внимательного наблюдения и понимания невербальных сигналов. Опасаясь того, что Се Вэй заметит какие-то пробелы в его поведении, он добавил:
– Я слышал, что этот человек, похоже, называет себя «Динфэем»?
Произнеся эти два слова, он почувствовал холод в затылке.
Суровая зимняя стужа, резкий ветер.
Этот храм Шанцин расположен на горе, окруженный шумящими деревьями. Когда дует холодный ветер, снег падает с ветвей, и в тишине кажется, что тени незримо перемещаются по снегу, вызывая дрожь в сердце.
Белый подол мантии Се Вэя развевался на ветру.
Лампа, которую нес Цзянь Шу, сверкала, ослепляя глаза.
В эту холодную снежную ночь он взирал на старейшину великого рода Сяо, легко улыбаясь. Эта улыбка казалась чрезмерно красивой, и непонятно было, был ли он похож больше на божество с небес или на блуждающего в темноте призрака. Се Вэй сказал:
– Да, все называют его молодым мастером Динфэем. Это заставляет меня вспомнить дело особняка Бравого маркиза недавно, где в секретных письмах взаимодействия Янь Му с религиозной общиной упоминалось о следах вашего благородного сына, словно он был все еще жив на этом свете.
В такую лютую погоду на лбу Сяо Юаня выступил пот.
Он проглотил слюну, улыбнулся, но это было очень напряженно. Он был настолько растерян, что даже не заметил взгляда Се Вэя и запнулся:
– В мире много людей с одинаковыми именами и фамилиями, возможно, это просто совпадение.
Се Вэй сказал:
– Я только что пошел посмотреть на этого «молодого мастера Динфэя». Хотя он и выглядит несостоятельным, но если взглянуть на его черты лица, они на три-четыре части похожи на ваши, господин герцог.
Сяо Юань в ужасе потерял самообладание:
– Что?!
Се Вэй слегка поднял бровь, словно он был немного удивлен:
– Разве это не хорошая новость?
Только тогда Сяо Юань осознал, что потерял контроль над собой, и попытался скрыть свое смятение. Однако, когда он попытался улыбнуться, его мышцы лица искривились, и улыбка так и не появилась.
Вместо этого его лицо приобрело мрачное и угрожающее выражение.
В его сердце царили смятение и хаос, он лепетал:
– Я... я просто не могу поверить...
Цзянь Шу и Дао Цинь стояли за Се Вэем, наблюдая за этим явным расстройством Сяо Юаня.
Се Вэй нашел это смешным.
Он действительно рассмеялся, видя, как по лицу Сяо Юаня пробегают страх, зависть, убийственное намерение и вина. Он произнес необычайно мягко, но с ядовитым оттенком:
– Если это правда, то я должен поздравить вас, господин герцог. Наследник Динфэй пережил большие невзгоды и остался жив. Это означает, что у Сяо есть наследник. Вашему дому обещано большое счастье!
В душе Сяо Юаня кипело десять тысяч частей темного гнева, но, чувствуя свою вину, он не осмеливался показывать этого. Его улыбка была хуже плача, и он только смог сказать:
– Надеюсь, что так и будет.
Се Вэй, делая вид, что не понимает, спросил:
– Наследник Динфэй еще не лег спать, вы не хотите войти и увидеть его?
Сяо Юань еще не успел ответить, как Се Вэй вдруг улыбнулся, словно внезапно осознал:
– Ах да, забыл, прошло двадцать лет с тех пор, как вы виделись. Возможно, вы смущены при встрече с родной кровью. Тем более, может быть, это и не он. Ваши сомнения вполне понятны.
Сяо Юань мог только согласиться:
– Да, да.
Ветер вновь поднялся, и Се Вэй почувствовал холод. Он начал кашлять. Се Вэй поднял взгляд и увидел, как вокруг снежной ночи мерцали отражения света. Он опустил веки, не желая смотреть, и сказал:
– Ветер холоден, а ночь темна, простите, господин герцог. В последнее время я простыл и не могу задерживаться. Прошу меня извинить, я пойду.
Сяо Юань ответил:
– Спокойного пути, юный учитель Се.
Се Вэй не спросил, собирается ли Сяо Юань оставаться здесь еще долго. Он закрыл рот ладонью и снова кашлянул дважды, затем спустился по ступеням под зонтом, которого держал Дао Цинь, и направился в свою комнату.
В комнате горел свет, свечи ярко освещали пространство.
Се Вэй сел на диван у окна, скрестив ноги, и на его губах появилась тень насмешки, которая вскоре превратилась в холодное и непроницаемое выражение.
Он поднял руку к лицу.
Цзянь Шу достал из кейса, которую он принёс, нефритовую бутылочку. Он достал одну пилюлю, подал чашку с теплой водой и помог Се Вэю принять лекарство.
Бледное лицо Се Вэя не стало лучше.
На столе лежал свиток даосских писаний, который был открыт на случайном месте. Его взгляд упал на одну строку: «Подчинение делает тебя смертным, непокорность – бессмертным, все зависит от того, как ты поменяешь их местами».
Дао в чистоте сердца, будда в уменьшении желаний.
Он изучал как буддизм, так и даосизм, но, когда он взглянул на эти бессмысленные слова, в сердце его вспыхнуло раздражение. Он резко швырнул свиток в угол, где он ударился со звоном.
Цзянь Шу и Дао Цинь вздрогнули от неожиданности.
Се Вэй опираясь локтем на угол стола, легонько дотронулся длинными пальцами до напряженного виска и спросил:
– Где Нин-эр?
Цзянь Шу ответил:
– Доктор осмотрел её и сказал, что она уснула. Примерно полчаса назад Сяобао пришел сообщить, что она проснулась, поела немного и собиралась навестить мистера Чжана.
Во вгляде Се Вэя с опущенными веками промелькнуло что-то мрачное.
Сегодня ночью он не сможет спать.
Если он не сможет найти покоя, то и другим не следует расслабляться. Он холодно произнес:
– Пусть она придёт учиться играть на цине!
Цзян Сюэнин, услышав это, чуть не вскочила с кровати от гнева, возмущенно воскликнув:
– Учиться игре на цине среди ночи, во время снегопада?! Какой в этом смысл?!
Ночью все еще падал мелкий снег, хотя он и был уже не таким сильным, как вечером.
Фонарь был не особенно ярким, освещая всего лишь три-четыре фута вокруг, и света, отраженного от снега, было немного.
Дао Цинь опустил зонт очень низко.
Когда хозяин и слуги вышли через круглые ворота, они увидели на внешнем коридоре некую высокую и крепкую фигуру, одетую в шелковый халат с узорами. Этот человек был в возрасте. Он немного поправился, виски его побелели. Лицо, которое днем демонстрировало силу и власть, теперь казалось окутанным беспокойством и колебаниями, меняющимися как тени и солнце, создавая несколько пугающее впечатление.
Это был герцог Сяо Юань.
Цзянь Шу, увидев его, повернулся и тихо доложил. Се Вэй повернулся в его сторону, а затем улыбнулся и спросил:
– Что заставило господина герцога прийти сюда в такую позднюю ночь?
Сяо Юань, не ожидавший, что Се Вэй выйдет из дома, на мгновение замер. Затем он быстро взял себя в руки, посмотрел на двор за спиной Се Вэя и спешно ответил:
– О, ничего особенного. Просто все предатели из религиозной общины мертвы, и нам не удалось выведать из них ничего полезного. Немного обидно. Но я слышал, что юный учитель Се поймал кого-то важного из общины, и мне стало любопытно.
Какие чувства переживал Сяо Юань, услышав эту новость!
В тот момент он расспрашивал врача о том, сможет ли Сяо Е восстановить свою ногу. Вдруг солдат вбежал в спешке и доложил ему, что мистер Се поймал предателя из религиозной общины по имени «Сяо Динфэй»!
Это было словно гром среди ясного неба!
Он трижды переспросил солдата, прежде чем поверил в то, что не ослышался.
И тут же его охватил бешеный страх: как такое возможно, неужели это совпадение? Как мог этот ребенок все еще быть живым? Ведь триста праведных мальчиков были похоронено под снегом!
Такой маленький ребенок, такой маленький ребенок...
Сяо Юань всегда знал, что Се Вэй – мастер внимательного наблюдения и понимания невербальных сигналов. Опасаясь того, что Се Вэй заметит какие-то пробелы в его поведении, он добавил:
– Я слышал, что этот человек, похоже, называет себя «Динфэем»?
Произнеся эти два слова, он почувствовал холод в затылке.
Суровая зимняя стужа, резкий ветер.
Этот храм Шанцин расположен на горе, окруженный шумящими деревьями. Когда дует холодный ветер, снег падает с ветвей, и в тишине кажется, что тени незримо перемещаются по снегу, вызывая дрожь в сердце.
Белый подол мантии Се Вэя развевался на ветру.
Лампа, которую нес Цзянь Шу, сверкала, ослепляя глаза.
В эту холодную снежную ночь он взирал на старейшину великого рода Сяо, легко улыбаясь. Эта улыбка казалась чрезмерно красивой, и непонятно было, был ли он похож больше на божество с небес или на блуждающего в темноте призрака. Се Вэй сказал:
– Да, все называют его молодым мастером Динфэем. Это заставляет меня вспомнить дело особняка Бравого маркиза недавно, где в секретных письмах взаимодействия Янь Му с религиозной общиной упоминалось о следах вашего благородного сына, словно он был все еще жив на этом свете.
В такую лютую погоду на лбу Сяо Юаня выступил пот.
Он проглотил слюну, улыбнулся, но это было очень напряженно. Он был настолько растерян, что даже не заметил взгляда Се Вэя и запнулся:
– В мире много людей с одинаковыми именами и фамилиями, возможно, это просто совпадение.
Се Вэй сказал:
– Я только что пошел посмотреть на этого «молодого мастера Динфэя». Хотя он и выглядит несостоятельным, но если взглянуть на его черты лица, они на три-четыре части похожи на ваши, господин герцог.
Сяо Юань в ужасе потерял самообладание:
– Что?!
Се Вэй слегка поднял бровь, словно он был немного удивлен:
– Разве это не хорошая новость?
Только тогда Сяо Юань осознал, что потерял контроль над собой, и попытался скрыть свое смятение. Однако, когда он попытался улыбнуться, его мышцы лица искривились, и улыбка так и не появилась.
Вместо этого его лицо приобрело мрачное и угрожающее выражение.
В его сердце царили смятение и хаос, он лепетал:
– Я... я просто не могу поверить...
Цзянь Шу и Дао Цинь стояли за Се Вэем, наблюдая за этим явным расстройством Сяо Юаня.
Се Вэй нашел это смешным.
Он действительно рассмеялся, видя, как по лицу Сяо Юаня пробегают страх, зависть, убийственное намерение и вина. Он произнес необычайно мягко, но с ядовитым оттенком:
– Если это правда, то я должен поздравить вас, господин герцог. Наследник Динфэй пережил большие невзгоды и остался жив. Это означает, что у Сяо есть наследник. Вашему дому обещано большое счастье!
В душе Сяо Юаня кипело десять тысяч частей темного гнева, но, чувствуя свою вину, он не осмеливался показывать этого. Его улыбка была хуже плача, и он только смог сказать:
– Надеюсь, что так и будет.
Се Вэй, делая вид, что не понимает, спросил:
– Наследник Динфэй еще не лег спать, вы не хотите войти и увидеть его?
Сяо Юань еще не успел ответить, как Се Вэй вдруг улыбнулся, словно внезапно осознал:
– Ах да, забыл, прошло двадцать лет с тех пор, как вы виделись. Возможно, вы смущены при встрече с родной кровью. Тем более, может быть, это и не он. Ваши сомнения вполне понятны.
Сяо Юань мог только согласиться:
– Да, да.
Ветер вновь поднялся, и Се Вэй почувствовал холод. Он начал кашлять. Се Вэй поднял взгляд и увидел, как вокруг снежной ночи мерцали отражения света. Он опустил веки, не желая смотреть, и сказал:
– Ветер холоден, а ночь темна, простите, господин герцог. В последнее время я простыл и не могу задерживаться. Прошу меня извинить, я пойду.
Сяо Юань ответил:
– Спокойного пути, юный учитель Се.
Се Вэй не спросил, собирается ли Сяо Юань оставаться здесь еще долго. Он закрыл рот ладонью и снова кашлянул дважды, затем спустился по ступеням под зонтом, которого держал Дао Цинь, и направился в свою комнату.
В комнате горел свет, свечи ярко освещали пространство.
Се Вэй сел на диван у окна, скрестив ноги, и на его губах появилась тень насмешки, которая вскоре превратилась в холодное и непроницаемое выражение.
Он поднял руку к лицу.
Цзянь Шу достал из кейса, которую он принёс, нефритовую бутылочку. Он достал одну пилюлю, подал чашку с теплой водой и помог Се Вэю принять лекарство.
Бледное лицо Се Вэя не стало лучше.
На столе лежал свиток даосских писаний, который был открыт на случайном месте. Его взгляд упал на одну строку: «Подчинение делает тебя смертным, непокорность – бессмертным, все зависит от того, как ты поменяешь их местами».
Дао в чистоте сердца, будда в уменьшении желаний.
Он изучал как буддизм, так и даосизм, но, когда он взглянул на эти бессмысленные слова, в сердце его вспыхнуло раздражение. Он резко швырнул свиток в угол, где он ударился со звоном.
Цзянь Шу и Дао Цинь вздрогнули от неожиданности.
Се Вэй опираясь локтем на угол стола, легонько дотронулся длинными пальцами до напряженного виска и спросил:
– Где Нин-эр?
Цзянь Шу ответил:
– Доктор осмотрел её и сказал, что она уснула. Примерно полчаса назад Сяобао пришел сообщить, что она проснулась, поела немного и собиралась навестить мистера Чжана.
Во вгляде Се Вэя с опущенными веками промелькнуло что-то мрачное.
Сегодня ночью он не сможет спать.
Если он не сможет найти покоя, то и другим не следует расслабляться. Он холодно произнес:
– Пусть она придёт учиться играть на цине!
Цзян Сюэнин, услышав это, чуть не вскочила с кровати от гнева, возмущенно воскликнув:
– Учиться игре на цине среди ночи, во время снегопада?! Какой в этом смысл?!
0 Комментарии