На следующее утро, тонкий свет утренней зари освещал ступеньки.
В доме, казалось, было слышно какое-то тихое шевеление.
Дао Цинь и Цзянь Шу рано утром подготовили все необходимое для умывания и ожидали снаружи, не решаясь войти, так как не знали, проснулся ли уже Се Вэй.
Наконец они услышали изнутри вопрос:
– Который час?
Цзянь Шу ответил:
– Час дракона только начался.
После краткой паузы изнутри раздался ответ:
– Входите.
Когда Се Вэй утром открыл глаза, он увидел, как утренний свет проникает сквозь бумагу окон, делая всё вокруг размытым. Он поднял руку, прикрыл лоб и сел, осознав, что проспал до рассвета.
Свеча в комнате уже догорела, но еще сохранялось некоторое тепло.
Посмотрев в угол, он увидел цинь Эмэй, тихо стоящий на столе, как будто никто его не трогал.
Когда Дао Цинь и Цзянь Шу вошли, он уже встал и спросил:
– Когда вчера вечером ушла Нин-эр?
Цзянь Шу ответил:
– Примерно в час свиньи.
Се Вэй снова на мгновение замолчал, но больше ничего не сказал. Он просто переоделся, умылся и позавтракал рисовой кашей.
Поскольку беспорядки с религиозной общиной были улажены, он провел в Тунчжоу два дня, чтобы решить все последующие дела, и теперь собирался отправиться обратно в столицу. Но накануне вечером выпал сильный снегопад, который покрыл всё вокруг, и люди доложили, что дорога из Тунчжоу в столицу заблокирована снегом и обвалами камней. Её еще расчищают, и в ближайшие один-два дня путешествие было невозможным. К тому же Чжан Чжэ, Сяо Е и большинство оставшихся в живых солдат были ранены, и после доклада Се Вэй приказал задержаться в Тунчжоу еще на пару дней.
Все чиновники, услышав, что из столицы приехали люди, стали приходить с визитами.
У входа в спокойный и уединенный монастырь Шанцин, вдруг оказалось множество телег и всадников, что создавало непривычную оживленность.
Цзян Сюэнин, выскользнув вчера вечером из комнаты Се Вэя, сначала собиралась зайти к Чжану Чжэ. Но, пройдя мимо его двери и, увидев, что там темно и все свечи погашены, она подумала, что он, устав от долгих странствий и беспокойства, должен хорошенько выспаться. Она решила не беспокоить его.
На следующее утро, проснувшись, она пошла его навестить.
Цвет лица Чжана Чжэ был лучше, чем вчера, но он по-прежнему был малословен, и теперь, когда опасность миновала, их отношения не были такими тесными и взаимозависимыми, как в дороге. Несмотря на остроумие и легкость в общении Цзян Сюэнин, она не знала, о чем говорить с этим молчаливым человеком. Чжан Чжэ придерживался этикета, и, учитывая рекомендации врачей по поводу отдыха, Цзян Сюэнин не хотела его слишком беспокоить. Так что она ограничивалась утренним и вечерним визитами.
Что думал Чжан Чжэ, она не знала.
Она сама чувствовала удовлетворение и не скучала по дому, проводя дни в радости и с улыбкой на лице, что делало ее приятной для всех в монастыре Шанцин.
Но погода решила не благоволить им.
Чиновники из Тунчжоу приходили в течение двух дней, а Се Вэй занимался урегулированием последствий борьбы с религиозной общиной и обсуждал несколько важных вопросов с Сяо Юанем, готовясь к отъезду.
Скоро наступило преддверие Нового года.
Если бы они поспешили, все могли бы вернуться домой к празднику.
Но к их удивлению, на третье утро снова начался сильный снегопад, и из почтовой станции пришла новость, что обрушенный ранее горный путь снова обрушился из-за растаявшегося снега, который превратился в наводнение. Дорога все еще была непроходимой.
Цзян Сюэнин сидела у окна, подперев подбородок рукой. После того как Сяобао передал ей новости, она не удержалась и спросила:
– Получается, что Новый год мы встретим в Тунчжоу?
Сяобао заменил её чай на горячий и ответил:
– Судя по словам Учителя, скорее всего так и будет.
Цзян Сюэнин нахмурила брови.
Сяобао продолжил:
– Герцог Сяо и другие тоже не могут уйти. Несколько дней назад они обсуждали с Учителем, что в канун Нового года собираются устроить большой банкет в таверне, чтобы отблагодарить солдат и утешить тех, кто скучает по дому. Если вы сильно скучаете по дому, тогда, может, присоединитесь к веселью?
Скучать по дому?
Цзян Сюэнин фыркнула.
Ей не хотелось домой.
Для других Новый год – это время возвращения домой.
Все собираются вместе, даже если обычно между ними есть разногласия. В эти праздничные дни все оставляют недопонимания позади. Они говорят друг другу добрые слова, запускают фейерверки, едят праздничные блюда, бодрствуют до полуночи, надеясь на лучший следующий год. Это редкие дни тепла и уюта в жизни.
Но для неё всё было иначе.
Когда она жила с Вань Нян в сельском доме, местные грубые крестьяне пренебрегали происхождением Вань Нян. Хотя они все же что-то ожидали от Вань Нян, так как она приехала из богатого дома, за её спиной они бросали немало презрительных взглядов.
Вань Нян не хотела иметь дело с грубиянами.
Каждый Новый год, когда в каждом доме было весело и шумно, Вань Нян проводила его с Цзян Сюэнин, будто это был самый обычный день. Они просто ели что-то на скорую руку и, не дожидаясь полуночи, сразу ложились спать.
В детстве Цзян Сюэнин не знала о праздновании Нового года и не чувствовала в этом ничего странного.
Однако, когда она подросла и начала общаться с детьми из деревни, она обнаружила, что в других семьях Новый год отмечают.
Однажды она спросила об этом Вань Нян.
Но Вань Нян даже не обратила на неё внимания.
На следующий Новый год она не выдержала и последовала за другими детьми в чужой дом, поела там, запустила петарды и, когда вечером собралась незаметно вернуться домой, обнаружила, что Вань Нян, которая должна была уже лечь спать, сидела в комнате и холодно смотрела на неё. Затем Вань Нян выставила её наружу и заперла дверь.
Снаружи было темно и холодно, и она была напугана.
Она стучала в дверь и плакала, спрашивая Вань Нян, почему та не пускает её в дом.
Вань Нян всё так же не отвечала.
Цзян Сюэнин, устав от плача, уснула у двери, и на следующее утро заболела. Тогда Вань Нян наконец отвела её к врачу.
С тех пор Цзян Сюэнин больше никогда не заговаривала о Новом годе.
Она слишком боялась.
Позже, вернувшись в семью Цзян, она каждый год участвовала в праздничном ужине, но всегда чувствовала себя отстраненной. Это было как смотреть на цветы в тумане или луну в воде, все казалось нереальным.
В конце концов, она не любила Цзян Сюэхуэй и не любила Мэн Ши.
Обычно они не встречались, но на Новый год им приходилось видеться и раздражать друг друга. Как можно было получить от этого удовольствие?
Когда Цзян Сюэнин попала во дворец...
Там было еще скучнее.
На праздничный банкет в канун Нового года все сосредотачивались на церемониальности отношений между правителем и подданными, а наложницы соревновались в красоте и роскоши. Даже в такие радостные дни каждый стремился просчитать свои шаги, где же тут место веселью?
Более того, на праздничный банкет не все приходили.
Некоторые не могли прийти из-за низкого положения.
Другие могли прийти, но предпочитали этого не делать.
Например, Се Вэй, который уже был Учителем при дворе, почти каждый год объявлял о болезни и не являлся.
Или Чжан Чжэ, который всегда относился к благоволению императора как к пустяку. Он отправлял прошения с извинениями, чтобы ухаживать за матерью дома.
Так что Цзян Сюэнин никогда не видела Чжана Чжэ на новогоднем банкете...
Коснувшись пальцами холодного подоконника, Цзян Сюэнин вдруг почувствовала удар в сердце и обернулась к Сяобао:
– А где мистер Чжан?
Сяобао на мгновение замешкался:
– Что?
Цзян Сюэнин вдруг почувствовала тревогу:
– Мистер Чжан тоже не возвращается в столицу на Новый год?
Сяобао теперь понял, о чем она спрашивала, и ответил:
– Несколько дней назад мистер Чжан послал кого-то узнать о ситуации на дорогах и обрушениях на горных тропах, собираясь вернуться, несмотря на снег. Но дороги все еще непроходимы и очень опасны, особенно учитывая его раны. Врач сказал, что ему нужно еще несколько дней отдыха. Мистер Се не разрешил ему уехать, сказав, что если с мистером Чжаном что-то случится, никто не сможет это понести.
Так что мистер Чжан тоже встречает Новый год в Тунчжоу.
Теплота медленно поднялась в сердце Цзян Сюэнин, и её пальцы даже задрожали.
Сяобао недоумевал:
– Вы тоже хотите вернуться?
Казалось, Цзян Сюэнин не услышала слов Сяобао, она не двинулась ни на йоту. Затем она вдруг повернулась и пошла к выходу, даже не взяв зонтик.
Сяобао вздрогнул:
– Куда вы собрались?
Цзян Сюэнин хотела выйти на улицу, но, сделав несколько шагов, она вспомнила, что не знает дороги в городе Тунчжоу, и обернулась:
– В Тунчжоу есть хорошие винные лавки и рестораны? Как туда пройти? Где они находятся?
Сяобао:
– ...
Цзян Сюэнин, которая до этого выглядела унылой, вдруг как будто ожила. Её лицо засияло светом, и она улыбнулась:
– Ты поведешь меня туда.
Сяобао не понял, что она задумала.
Но поскольку Цзянь Шу поручил ему присмотреть за второй мисс Цзян и не допускать подобных инцидентов, как раньше, он не мог позволить ей одной бродить по городу.
Хотя у него было полно сомнений, он всё равно взял зонт и сопроводил её.
В это время большие рестораны в городе еще не закрылись, и некоторые хорошие повара на Новый год помогали готовить в домах богатых людей. В доме Цзян на праздники всегда приглашали шеф-повара из ресторана Юэлу.
Цзян Сюэнин знала об этом и попросила Сяобао показать дорогу.
В доме, казалось, было слышно какое-то тихое шевеление.
Дао Цинь и Цзянь Шу рано утром подготовили все необходимое для умывания и ожидали снаружи, не решаясь войти, так как не знали, проснулся ли уже Се Вэй.
Наконец они услышали изнутри вопрос:
– Который час?
Цзянь Шу ответил:
– Час дракона только начался.
После краткой паузы изнутри раздался ответ:
– Входите.
Когда Се Вэй утром открыл глаза, он увидел, как утренний свет проникает сквозь бумагу окон, делая всё вокруг размытым. Он поднял руку, прикрыл лоб и сел, осознав, что проспал до рассвета.
Свеча в комнате уже догорела, но еще сохранялось некоторое тепло.
Посмотрев в угол, он увидел цинь Эмэй, тихо стоящий на столе, как будто никто его не трогал.
Когда Дао Цинь и Цзянь Шу вошли, он уже встал и спросил:
– Когда вчера вечером ушла Нин-эр?
Цзянь Шу ответил:
– Примерно в час свиньи.
Се Вэй снова на мгновение замолчал, но больше ничего не сказал. Он просто переоделся, умылся и позавтракал рисовой кашей.
Поскольку беспорядки с религиозной общиной были улажены, он провел в Тунчжоу два дня, чтобы решить все последующие дела, и теперь собирался отправиться обратно в столицу. Но накануне вечером выпал сильный снегопад, который покрыл всё вокруг, и люди доложили, что дорога из Тунчжоу в столицу заблокирована снегом и обвалами камней. Её еще расчищают, и в ближайшие один-два дня путешествие было невозможным. К тому же Чжан Чжэ, Сяо Е и большинство оставшихся в живых солдат были ранены, и после доклада Се Вэй приказал задержаться в Тунчжоу еще на пару дней.
Все чиновники, услышав, что из столицы приехали люди, стали приходить с визитами.
У входа в спокойный и уединенный монастырь Шанцин, вдруг оказалось множество телег и всадников, что создавало непривычную оживленность.
Цзян Сюэнин, выскользнув вчера вечером из комнаты Се Вэя, сначала собиралась зайти к Чжану Чжэ. Но, пройдя мимо его двери и, увидев, что там темно и все свечи погашены, она подумала, что он, устав от долгих странствий и беспокойства, должен хорошенько выспаться. Она решила не беспокоить его.
На следующее утро, проснувшись, она пошла его навестить.
Цвет лица Чжана Чжэ был лучше, чем вчера, но он по-прежнему был малословен, и теперь, когда опасность миновала, их отношения не были такими тесными и взаимозависимыми, как в дороге. Несмотря на остроумие и легкость в общении Цзян Сюэнин, она не знала, о чем говорить с этим молчаливым человеком. Чжан Чжэ придерживался этикета, и, учитывая рекомендации врачей по поводу отдыха, Цзян Сюэнин не хотела его слишком беспокоить. Так что она ограничивалась утренним и вечерним визитами.
Что думал Чжан Чжэ, она не знала.
Она сама чувствовала удовлетворение и не скучала по дому, проводя дни в радости и с улыбкой на лице, что делало ее приятной для всех в монастыре Шанцин.
Но погода решила не благоволить им.
Чиновники из Тунчжоу приходили в течение двух дней, а Се Вэй занимался урегулированием последствий борьбы с религиозной общиной и обсуждал несколько важных вопросов с Сяо Юанем, готовясь к отъезду.
Скоро наступило преддверие Нового года.
Если бы они поспешили, все могли бы вернуться домой к празднику.
Но к их удивлению, на третье утро снова начался сильный снегопад, и из почтовой станции пришла новость, что обрушенный ранее горный путь снова обрушился из-за растаявшегося снега, который превратился в наводнение. Дорога все еще была непроходимой.
Цзян Сюэнин сидела у окна, подперев подбородок рукой. После того как Сяобао передал ей новости, она не удержалась и спросила:
– Получается, что Новый год мы встретим в Тунчжоу?
Сяобао заменил её чай на горячий и ответил:
– Судя по словам Учителя, скорее всего так и будет.
Цзян Сюэнин нахмурила брови.
Сяобао продолжил:
– Герцог Сяо и другие тоже не могут уйти. Несколько дней назад они обсуждали с Учителем, что в канун Нового года собираются устроить большой банкет в таверне, чтобы отблагодарить солдат и утешить тех, кто скучает по дому. Если вы сильно скучаете по дому, тогда, может, присоединитесь к веселью?
Скучать по дому?
Цзян Сюэнин фыркнула.
Ей не хотелось домой.
Для других Новый год – это время возвращения домой.
Все собираются вместе, даже если обычно между ними есть разногласия. В эти праздничные дни все оставляют недопонимания позади. Они говорят друг другу добрые слова, запускают фейерверки, едят праздничные блюда, бодрствуют до полуночи, надеясь на лучший следующий год. Это редкие дни тепла и уюта в жизни.
Но для неё всё было иначе.
Когда она жила с Вань Нян в сельском доме, местные грубые крестьяне пренебрегали происхождением Вань Нян. Хотя они все же что-то ожидали от Вань Нян, так как она приехала из богатого дома, за её спиной они бросали немало презрительных взглядов.
Вань Нян не хотела иметь дело с грубиянами.
Каждый Новый год, когда в каждом доме было весело и шумно, Вань Нян проводила его с Цзян Сюэнин, будто это был самый обычный день. Они просто ели что-то на скорую руку и, не дожидаясь полуночи, сразу ложились спать.
В детстве Цзян Сюэнин не знала о праздновании Нового года и не чувствовала в этом ничего странного.
Однако, когда она подросла и начала общаться с детьми из деревни, она обнаружила, что в других семьях Новый год отмечают.
Однажды она спросила об этом Вань Нян.
Но Вань Нян даже не обратила на неё внимания.
На следующий Новый год она не выдержала и последовала за другими детьми в чужой дом, поела там, запустила петарды и, когда вечером собралась незаметно вернуться домой, обнаружила, что Вань Нян, которая должна была уже лечь спать, сидела в комнате и холодно смотрела на неё. Затем Вань Нян выставила её наружу и заперла дверь.
Снаружи было темно и холодно, и она была напугана.
Она стучала в дверь и плакала, спрашивая Вань Нян, почему та не пускает её в дом.
Вань Нян всё так же не отвечала.
Цзян Сюэнин, устав от плача, уснула у двери, и на следующее утро заболела. Тогда Вань Нян наконец отвела её к врачу.
С тех пор Цзян Сюэнин больше никогда не заговаривала о Новом годе.
Она слишком боялась.
Позже, вернувшись в семью Цзян, она каждый год участвовала в праздничном ужине, но всегда чувствовала себя отстраненной. Это было как смотреть на цветы в тумане или луну в воде, все казалось нереальным.
В конце концов, она не любила Цзян Сюэхуэй и не любила Мэн Ши.
Обычно они не встречались, но на Новый год им приходилось видеться и раздражать друг друга. Как можно было получить от этого удовольствие?
Когда Цзян Сюэнин попала во дворец...
Там было еще скучнее.
На праздничный банкет в канун Нового года все сосредотачивались на церемониальности отношений между правителем и подданными, а наложницы соревновались в красоте и роскоши. Даже в такие радостные дни каждый стремился просчитать свои шаги, где же тут место веселью?
Более того, на праздничный банкет не все приходили.
Некоторые не могли прийти из-за низкого положения.
Другие могли прийти, но предпочитали этого не делать.
Например, Се Вэй, который уже был Учителем при дворе, почти каждый год объявлял о болезни и не являлся.
Или Чжан Чжэ, который всегда относился к благоволению императора как к пустяку. Он отправлял прошения с извинениями, чтобы ухаживать за матерью дома.
Так что Цзян Сюэнин никогда не видела Чжана Чжэ на новогоднем банкете...
Коснувшись пальцами холодного подоконника, Цзян Сюэнин вдруг почувствовала удар в сердце и обернулась к Сяобао:
– А где мистер Чжан?
Сяобао на мгновение замешкался:
– Что?
Цзян Сюэнин вдруг почувствовала тревогу:
– Мистер Чжан тоже не возвращается в столицу на Новый год?
Сяобао теперь понял, о чем она спрашивала, и ответил:
– Несколько дней назад мистер Чжан послал кого-то узнать о ситуации на дорогах и обрушениях на горных тропах, собираясь вернуться, несмотря на снег. Но дороги все еще непроходимы и очень опасны, особенно учитывая его раны. Врач сказал, что ему нужно еще несколько дней отдыха. Мистер Се не разрешил ему уехать, сказав, что если с мистером Чжаном что-то случится, никто не сможет это понести.
Так что мистер Чжан тоже встречает Новый год в Тунчжоу.
Теплота медленно поднялась в сердце Цзян Сюэнин, и её пальцы даже задрожали.
Сяобао недоумевал:
– Вы тоже хотите вернуться?
Казалось, Цзян Сюэнин не услышала слов Сяобао, она не двинулась ни на йоту. Затем она вдруг повернулась и пошла к выходу, даже не взяв зонтик.
Сяобао вздрогнул:
– Куда вы собрались?
Цзян Сюэнин хотела выйти на улицу, но, сделав несколько шагов, она вспомнила, что не знает дороги в городе Тунчжоу, и обернулась:
– В Тунчжоу есть хорошие винные лавки и рестораны? Как туда пройти? Где они находятся?
Сяобао:
– ...
Цзян Сюэнин, которая до этого выглядела унылой, вдруг как будто ожила. Её лицо засияло светом, и она улыбнулась:
– Ты поведешь меня туда.
Сяобао не понял, что она задумала.
Но поскольку Цзянь Шу поручил ему присмотреть за второй мисс Цзян и не допускать подобных инцидентов, как раньше, он не мог позволить ей одной бродить по городу.
Хотя у него было полно сомнений, он всё равно взял зонт и сопроводил её.
В это время большие рестораны в городе еще не закрылись, и некоторые хорошие повара на Новый год помогали готовить в домах богатых людей. В доме Цзян на праздники всегда приглашали шеф-повара из ресторана Юэлу.
Цзян Сюэнин знала об этом и попросила Сяобао показать дорогу.
0 Комментарии