Цзян Сюэнин на мгновение замерла от удивления.
Она только что увидела, как Чэнь Ин вышел из кареты и его встретили в помещении Сичэнь Сюан. Не прошло и мгновения, как из плотно закрытых окон на втором этаже послышались громкие голоса приветствий, даже сквозь шум дождя можно было услышать, как люди радушно обращаются к нему как к «великому Чэнь».
В этот момент официант вошёл, чтобы заменить остывший чай Цзян Сюэнин на горячий.
Она спросила:
– Так поздно, и ещё такой дождь, у вас в башне Цзян Сяо нет гостей, но напротив, в Сичэнь Сюан так оживлённо.
Официант последовал её взгляду наружу и улыбнулся:
– О, напротив, говорят, что министр Чэнь из министерства наказаний устраивает ужин, и туда идут все чиновники из министерства, так что в нашем заведении их не видно. В последний раз, когда министр Чэнь только ушёл, Сэ Вэй был атакован здесь, после чего министр Чэнь посчитал это плохим знаком и с тех пор стал обедать в Сичэнь Сюане.
Действительно?
Взгляд Цзян Сюэнин всё ещё был прикован к окну напротив, где мелькали тени.
Она видела, как кто-то подошёл к окну.
Затем окно снаружи открылось, и шум веселья и запах алкоголя проникли наружу. Цзян Сюэнин легко могла видеть всех в комнате, каждый из которых пытался угождать и льстить.
Она нахмурилась, осознав, что если она может видеть их, то они тоже могут видеть её, и повернулась, чтобы попросить Лянь-эр и Тан-эр закрыть окно.
Но в тот момент, когда она повернулась и собиралась что-то сказать.
Сцена, произошедшая в Сичэнь Сюан после того, как окно там открылось, словно картина, внезапно вернулась в её память, застыв в одном из тихих уголков её сознания.
Её сердце слегка затрепетало, и даже тело на мгновение окаменело. Так, не понимая, чего именно она ждёт, она снова повернулась и взглянула в окно напротив!
Внутри Сичэнь Сюан был банкет, на столах стояли блюда из деликатесов на яшмовых тарелках, а за столом сидели чиновники имперского двора.
Когда пришёл Чэнь Ин, его тут же пригласили на почётное место. Он, конечно, занимал одно из самых высоких мест среди присутствующих и был официальным министром из министерства наказаний. Во время разговоров и смеха все подняли свои чашки, чтобы выпить за его здоровье. Они то вставали, то садились, создавая шумную и весёлую атмосферу.
И вот этот тихий уголок казался совершенно чужеродным.
За оконным ставнем, Цзян Сюэнин могла видеть только его частично скрытый профиль. Он был одет в тёмно-синий халат с круглым вырезом, которого часто носили чиновники низшего ранга, с широкими рукавами. Его длинные руки с выступающими суставами на пальцах лежали легко на расставленных коленях.
Он сидел на круглом табурете, держа спину прямо.
Чжан Чжэ смотрел в окно на проливной дождь.
Весь шум веселья и торжества за его спиной, казалось, не затрагивали его. Он был окружён холодным спокойствием, будто был совершенно отдельным от всего этого.
Даже видя только неполный и не совсем чёткий профиль, Цзян Сюэнин была уверена — это он.
Уже никто другой не мог бы так спокойно смотреть на дождь. Это образ, настолько глубоко врезавшийся в её память, что не исчезал ни на миг. Чжан дажэнь, по-прежнему любит смотреть на дождь...
В этот момент в глазах Цзян Сюэнин вдруг вспыхнули горячие слёзы. Все воспоминания о прошлой жизни всплыли в её памяти.
Под крышей во время ливня он стоял под лестницей и повал кусок своей официальной робы, на которую она нарочно наступила. Затем он поднял взгляд на неё, и его ресницы были влажными от капель дождя.
Во дворце Цяньцин в полдень он стоял, склонив голову, не осмеливаясь поднять взгляд перед ней, его рука медленно сжималась, образуя напряженную дугу.
На грязной дороге почтовой станции он держал руку на раненом плече и протягивал раненную руку к ней. Он хромал из-за поврежденной ноги, его гортань слегка двигалась, и на земле текла струёй кровь...
Почему она, та, что могла делать что угодно, решила преследовать такого хорошего человека? Видимо, в её сердце живёт демон, жаждущий окрасить белое в чёрный цвет, смешать чистое с грязным, сбросить человека, стоящего на святом пьедестале, в мирскую боль и страдания...
Только тогда она ощущала удовлетворение.
В прошлой жизни она была должна Янь Линю, и он отомстил ей в десятикратном размере. Но долг перед Чжан Чжэ она так и не смогла вернуть, даже ценой своей жизни.
Она была препятствием, через которое Чжан Чжэ, несмотря на всю свою честность и принципиальность, так и не смог перешагнуть.
А Чжан Чжэ стал последним уголком чистоты в её запыленном сердце.
Были мгновения, когда она думала: если бы она не была императрицей, она бы бросила всё ради этого человека. Она бы стирала с его одежды каждую пылинку, убирала бы каждый камень на его пути, став хорошей, и тогда она могла бы с чистой совестью наслаждаться его заботой.
Но она всё-таки была императрицей.
Сердце, затуманенное мирскими заботами, принесло беду и ей, и ему.
Цзян Сюэнин смотрела на дом напротив, и её взгляд медленно стал размытым. Она не могла понять, то ли это из-за проливного дождя, то ли из-заслёз, подступающих к глазам...
Кто-то спешил вверх из здания напротив.
Чжан Чжэ, который долго сидел у окна, наконец сдвинулся. Кто-то что-то ему сказал, и он кивнул, поднялся, попрощался с окружающими, не обращая внимания на их реакцию, и вышел из открытой двери.
Он спустился по лестнице.
У входа в здание служащий протянул ему зонт. Он взял его, раскрыл темно-зеленый масляный зонт и поднял его.
Когда он поднял край зонта, его лицо с чёткими контурами появилось под ним: от прохладного подбородка до тонких, плотно сжатых губ, прямого носа и спокойных, узких глаз, слегка нахмуренных длинных бровей...
Казалось, он почувствовал что-то и поднял взгляд.
И вот так, они встретились взглядами.
Через занавес дождя и длинную улицу, она стояла у окна на верхнем этаже, а он стоял у подножия лестницы.
У Цзян Сюэнин слеза неожиданно скатилась по щеке.
Капля холодного дождя мягко упала на руку Чжан Чжэ.
Ему показалось, что его что-то обжигает.
Та яркая девушка, смывшая с себя всю пудру, без привычного легкого упрямства, стояла чистой и нежной перед ним, в любимый им дождь, смотря на него теми же глазами, полными слёз.
В этот момент он сильно сжал пальцы на рукоятке зонта.
Но он так и не подошёл к ней, не показал никаких эмоций, лишь после долгого взгляда опустил глаза и пошёл вниз по лестнице, скрыв под зонтом все свои секреты, исчезая из её поля зрения.
И Цзян Сюэнин подумала: как хорошо, что ещё ничего не случилось.
Она только что увидела, как Чэнь Ин вышел из кареты и его встретили в помещении Сичэнь Сюан. Не прошло и мгновения, как из плотно закрытых окон на втором этаже послышались громкие голоса приветствий, даже сквозь шум дождя можно было услышать, как люди радушно обращаются к нему как к «великому Чэнь».
В этот момент официант вошёл, чтобы заменить остывший чай Цзян Сюэнин на горячий.
Она спросила:
– Так поздно, и ещё такой дождь, у вас в башне Цзян Сяо нет гостей, но напротив, в Сичэнь Сюан так оживлённо.
Официант последовал её взгляду наружу и улыбнулся:
– О, напротив, говорят, что министр Чэнь из министерства наказаний устраивает ужин, и туда идут все чиновники из министерства, так что в нашем заведении их не видно. В последний раз, когда министр Чэнь только ушёл, Сэ Вэй был атакован здесь, после чего министр Чэнь посчитал это плохим знаком и с тех пор стал обедать в Сичэнь Сюане.
Действительно?
Взгляд Цзян Сюэнин всё ещё был прикован к окну напротив, где мелькали тени.
Она видела, как кто-то подошёл к окну.
Затем окно снаружи открылось, и шум веселья и запах алкоголя проникли наружу. Цзян Сюэнин легко могла видеть всех в комнате, каждый из которых пытался угождать и льстить.
Она нахмурилась, осознав, что если она может видеть их, то они тоже могут видеть её, и повернулась, чтобы попросить Лянь-эр и Тан-эр закрыть окно.
Но в тот момент, когда она повернулась и собиралась что-то сказать.
Сцена, произошедшая в Сичэнь Сюан после того, как окно там открылось, словно картина, внезапно вернулась в её память, застыв в одном из тихих уголков её сознания.
Её сердце слегка затрепетало, и даже тело на мгновение окаменело. Так, не понимая, чего именно она ждёт, она снова повернулась и взглянула в окно напротив!
Внутри Сичэнь Сюан был банкет, на столах стояли блюда из деликатесов на яшмовых тарелках, а за столом сидели чиновники имперского двора.
Когда пришёл Чэнь Ин, его тут же пригласили на почётное место. Он, конечно, занимал одно из самых высоких мест среди присутствующих и был официальным министром из министерства наказаний. Во время разговоров и смеха все подняли свои чашки, чтобы выпить за его здоровье. Они то вставали, то садились, создавая шумную и весёлую атмосферу.
И вот этот тихий уголок казался совершенно чужеродным.
За оконным ставнем, Цзян Сюэнин могла видеть только его частично скрытый профиль. Он был одет в тёмно-синий халат с круглым вырезом, которого часто носили чиновники низшего ранга, с широкими рукавами. Его длинные руки с выступающими суставами на пальцах лежали легко на расставленных коленях.
Он сидел на круглом табурете, держа спину прямо.
Чжан Чжэ смотрел в окно на проливной дождь.
Весь шум веселья и торжества за его спиной, казалось, не затрагивали его. Он был окружён холодным спокойствием, будто был совершенно отдельным от всего этого.
Даже видя только неполный и не совсем чёткий профиль, Цзян Сюэнин была уверена — это он.
Уже никто другой не мог бы так спокойно смотреть на дождь. Это образ, настолько глубоко врезавшийся в её память, что не исчезал ни на миг. Чжан дажэнь, по-прежнему любит смотреть на дождь...
В этот момент в глазах Цзян Сюэнин вдруг вспыхнули горячие слёзы. Все воспоминания о прошлой жизни всплыли в её памяти.
Под крышей во время ливня он стоял под лестницей и повал кусок своей официальной робы, на которую она нарочно наступила. Затем он поднял взгляд на неё, и его ресницы были влажными от капель дождя.
Во дворце Цяньцин в полдень он стоял, склонив голову, не осмеливаясь поднять взгляд перед ней, его рука медленно сжималась, образуя напряженную дугу.
На грязной дороге почтовой станции он держал руку на раненом плече и протягивал раненную руку к ней. Он хромал из-за поврежденной ноги, его гортань слегка двигалась, и на земле текла струёй кровь...
Почему она, та, что могла делать что угодно, решила преследовать такого хорошего человека? Видимо, в её сердце живёт демон, жаждущий окрасить белое в чёрный цвет, смешать чистое с грязным, сбросить человека, стоящего на святом пьедестале, в мирскую боль и страдания...
Только тогда она ощущала удовлетворение.
В прошлой жизни она была должна Янь Линю, и он отомстил ей в десятикратном размере. Но долг перед Чжан Чжэ она так и не смогла вернуть, даже ценой своей жизни.
Она была препятствием, через которое Чжан Чжэ, несмотря на всю свою честность и принципиальность, так и не смог перешагнуть.
А Чжан Чжэ стал последним уголком чистоты в её запыленном сердце.
Были мгновения, когда она думала: если бы она не была императрицей, она бы бросила всё ради этого человека. Она бы стирала с его одежды каждую пылинку, убирала бы каждый камень на его пути, став хорошей, и тогда она могла бы с чистой совестью наслаждаться его заботой.
Но она всё-таки была императрицей.
Сердце, затуманенное мирскими заботами, принесло беду и ей, и ему.
Цзян Сюэнин смотрела на дом напротив, и её взгляд медленно стал размытым. Она не могла понять, то ли это из-за проливного дождя, то ли из-заслёз, подступающих к глазам...
Кто-то спешил вверх из здания напротив.
Чжан Чжэ, который долго сидел у окна, наконец сдвинулся. Кто-то что-то ему сказал, и он кивнул, поднялся, попрощался с окружающими, не обращая внимания на их реакцию, и вышел из открытой двери.
Он спустился по лестнице.
У входа в здание служащий протянул ему зонт. Он взял его, раскрыл темно-зеленый масляный зонт и поднял его.
Когда он поднял край зонта, его лицо с чёткими контурами появилось под ним: от прохладного подбородка до тонких, плотно сжатых губ, прямого носа и спокойных, узких глаз, слегка нахмуренных длинных бровей...
Казалось, он почувствовал что-то и поднял взгляд.
И вот так, они встретились взглядами.
Через занавес дождя и длинную улицу, она стояла у окна на верхнем этаже, а он стоял у подножия лестницы.
У Цзян Сюэнин слеза неожиданно скатилась по щеке.
Капля холодного дождя мягко упала на руку Чжан Чжэ.
Ему показалось, что его что-то обжигает.
Та яркая девушка, смывшая с себя всю пудру, без привычного легкого упрямства, стояла чистой и нежной перед ним, в любимый им дождь, смотря на него теми же глазами, полными слёз.
В этот момент он сильно сжал пальцы на рукоятке зонта.
Но он так и не подошёл к ней, не показал никаких эмоций, лишь после долгого взгляда опустил глаза и пошёл вниз по лестнице, скрыв под зонтом все свои секреты, исчезая из её поля зрения.
И Цзян Сюэнин подумала: как хорошо, что ещё ничего не случилось.
0 Комментарии