Погрузившись в разговор с другими, Сяо Жунжун внезапно остановилась, заметив Яо Си, но увидев Цзян Сюэнин, её улыбка стала менее естественной, хотя она всё равно встала и протянула коробку с персиковым пирогом им, сказав:
– Старшая сестра Фан права, это мой домашний персиковый пирог, не хотите попробовать?
Яо Си, настроение которой, похоже, было ещё хуже, чем в прошлый раз, когда они вошли во дворец, кажется, была раздражена при виде персикового пирога от Сяо Жунжун. Она холодно ответила:
– Спасибо, но сегодня у меня нет аппетита.
Затем она садится рядом с Сяо Шу и Чэнь Шуи.
Сяо Жунжун сразу почувствовала себя неловко.
Взгляды всех сразу перешли на Яо Си, они начали догадываться, произошли ли изменения в её свадебных делах, которые могли вызвать такую реакцию.
Цзян Сюэнин изначально не хотела брать этот пирог. Во-первых, её впечатления о Сяо Жунжун были не самыми лучшими, она всегда казалась жалкой, словно её обижали; во-вторых...
В прошлой жизни она чуть не съела этот пирог до тошноты.
Поэтому, даже услышав эти три слова, она не могла сдержать желание опорожнить желудок.
Но поскольку Яо Си уже отказалась, второй отказ создаст слишком неловкую обстановку, так что Цзян Сюэнин, чтобы сохранить видимость, взяла маленький кусочек из коробки, откусила чуть-чуть и улыбнулась:
– Спасибо.
Такая реакция?
Вкус был слишком простым.
Учитывая, что персиковый пирог, приготовленный Яо Жунжун, был настолько вкусным, что даже Чжоу Баоин не могла сдержать восхищения, реакция Цзян Сюэнин была удивительно сдержанной. В какой-то момент Чжоу Баоин даже заподозрила, что что-то не так с её вкусовыми рецепторами, и с любопытством спросила:
– Цзян цзецзе, тебе не кажется, что это очень вкусно?
Вкусно?
Цзян Сюэнин опустила взгляд на кусочек персикового пирога, откусила небольшой кусочек и вспомнила Се Вэя.
Этот известный в будущем Се Тайши.
В первые годы своего царствования она встречала множество хороших поваров во дворце и пыталась воссоздать множество разновидностей персикового пирога, но так и не смогла воспроизвести вкус того времени.
Был ли Се Вэй настолько искусным поваром, или она была под сильным впечатлением, когда попробовала его в первый раз?
Цзян Сюэнин не была уверена.
Теперь, когда она вспоминает об этом, ей кажется, что это было как сон.
Ведь это был Се Цзюань, известный своим талантом и родившийся в знатной семье, человек, которого все считали истинным джентльменом, почти святой. Как он мог заниматься кулинарией и прикасаться к быту?
Персиковый пирог Яо Жунжун, конечно, нельзя назвать невкусным, но кто будет восхищаться светом жемчуга, если видел луну на небе?
Цзян Сюэнин взглянула на Яо Жунжун, которая уже в молчании опустила голову и кусала губы.
В итоге она слегка улыбнулась и, нашла оправдание:
– Вероятно, действительно вкусно, просто я не люблю слишком сладкие блюда, прошу не обижаться.
Ведь даже деликатесы не всем по вкусу.
Такой ответ Цзян Сюэнин, конечно, был правильным.
Однако их отношения с Яо Жунжун были немного напряженными, так что её слова могли вызвать у людей разные мысли.
Чжоу Баоин, будучи простодушной, не подумала о подоплеке и пробормотала:
– Я и говорила, что у меня отличный вкус. Ах, сестра Цзян не ест, и ладно, тогда остальное моё!
Она сразу же обрадовалась при этой мысли.
И не обращая внимания на выражение лица Яо Жунжун, Чжоу Баоин взяла коробку с едой и начала счастливо есть.
Все восемь девушек, прибывших во дворец в качестве спутниц, кроме Ю Юэ, уже собрались.
Цзян Сюэнин присела рядом с Фан Мяо.
Они немного поговорили о своих делах за последние дни после выхода из дворца, но вскоре внимание всех снова сосредоточилось на Яо Си, которая пришла с недовольным лицом. Учитывая её связь с Чжан Чжэ, их беспокойство было оправданным.
Сяо Шу тихо спросила её:
– Неужели что-то случилось с делом о помолвке?
Яо Си с опущенными бровями, чуть не рыдая, сказала:
– Когда я вернулась домой, я просила отца много раз, но он не соглашался, утверждая, что Чжан Чжэ — хорошая партия, даже мама не смогла его уговорить. Теперь я даже не знаю, что мне делать...
Сяо Шу нахмурилась и инстинктивно взглянула на Цзян Сюэнин.
Цзян Сюэнин спокойно держала взгляд в стороне и пила чай, словно эта ситуация совершенно её не касалась.
Хотя другие могли забыть многое, но яростное поведение Цзян Сюэнин, когда она топила Ю Юэ в воде, все всё еще отчетливо помнили.
В этот момент все, как и Сяо Шу, с недоумением посмотрели на неё.
Цзян Сюэнин усмехнулась:
– Вопрос помолвки — это не ко мне, и это не имеет ко мне никакого отношения, почему все смотрят на меня?
Её невмешательство вполне логично, но для Яо Си это могло показаться насмешкой и издевательством, и на её лице появилось выражение смешанных чувств. На мгновение она даже хотела встать и начать спорить с Цзян Сюэнин.
Но прежде чем она успела открыть рот, в комнату вошла одна из служанок, спеша и держа в руках письмо. Она вошла, поклонилась и подняла конверт над головой, говоря:
– Всем госпожам привет. Это письмо от великого ученого Яо, переданное мне через посредника, сказали, что его нужно передать маленькой госпоже Яо.
Яо Си тут же замерла в недоумении: она только что покинула дом, как же её отец так быстро написал ей письмо?
Письмо было передано ей в руки.
На обложке конверта красовался решительный и сильный почерк великого ученого Яо.
Обычно, читая домашние письма, она всегда чувствовала спокойствие, но сегодня, по неведомой причине, она была взволнована и растеряна. Даже не дожидаясь возвращения в свою комнату, она открыла письмо прямо в зале.
В тонком конверте было всего два листа бумаги.
Но когда Яо Си увидела почерк на них, она остолбенела: это не был почерк её отца.
Её отец обычно писал курсивом, сильным и энергичным, словно течение облаков и воды. Но эти строки были написаны тонкими, чёткими ударами пера, с использованием строгого, чёткого стиля сухого золота, даже с некоторой холодностью и строгостью.
«С глубоким уважением принимаю послание от великого ученого Яо, Чжан Чжэ. Благодаря вашей щедрости и признанию на дворцовом собрании, я был обручен с вашей дочерью. Я храню эту благодать в своём сердце и не осмеливаюсь забывать о ней. Однако теперь обстоятельства изменились. Я, Чжан Чжэ, будучи поспешным и прямолинейным, попал в немилость короля и прогневал коварных интригантов. Я шагаю по трудному пути...»
Краткие слова уже объяснили его личность и цель письма.
На первый взгляд, это был всего лишь один тонкий лист бумаги, но сквозь эти простые строки можно было уловить образ этого мужчины, которого звали Чжан Чжэ, спокойно пишущего под светом лампы, с холодным выражением лица.
Было ли в его словах хоть капля лести?
Он был ясен и даже спокоен, объясняя своё положение отцу Яо, не желая ставить дом Яо в затруднительное положение, не стремясь к их высокому порогу, а предлагая самостоятельно разорвать помолвку.
В этот момент лицо Яо Си, изначально бледное, внезапно покраснело, а затем вновь побледнело, словно она была то смущена, то стыдлива, и в конце концов её глаза наполнились слезами.
Раньше Яо Си не понимала его, но теперь, прочитав письмо Чжан Чжэ, написанное её отцу, она поняла, каким чистым и ясным человеком он был, и осознала, что упустила такого замечательного спутника жизни. А раньше она даже пыталась его обмануть, заставить отказаться от помолвки...
Помимо чувства вины, в ней поднялась невыразимая жалость и сожаление...
Яо Си не могла объяснить свои чувства.
Слёзы текли по её щекам, она положила письмо, скрыла лицо в локтях и, опустившись на стол, расплакалась.
Остальные были ошеломлены.
Сяо Шу и Чэнь Шуи быстро подошли к ней, тревожно спросив:
– Это письмо от вашего отца, что там написано?
Яо Си продолжала плакать и не отвечала.
Цзян Сюэнин перевела взгляд на письмо, которое Яо Си прижала к столу своим предплечьем. Увидев тонкие и аккуратные строки, она тихо улыбнулась.
«Так он всегда любил писать... Я думала, что это пришло позже».
Чжан Чжэ...
Честный и неподкупный, осторожный и осмотрительный.
В прошлой жизни она была такой счастливой, что смогла встретить такого замечательного человека. Когда Янь Линь был к ней добр, она была слишком молода и упряма, чтобы ценить это; позже, когда она это поняла, никто не хотел быть с ней добрым.
Было только одно исключение.
Цзян Сюэнин опустила взгляд, посмотрела на плачущую Яо Си, и подумала: «Не желая вовлекать других, он отказался от помолвки. Значит, сейчас у Чжан Чжэ нет обязательств?»
– Старшая сестра Фан права, это мой домашний персиковый пирог, не хотите попробовать?
Яо Си, настроение которой, похоже, было ещё хуже, чем в прошлый раз, когда они вошли во дворец, кажется, была раздражена при виде персикового пирога от Сяо Жунжун. Она холодно ответила:
– Спасибо, но сегодня у меня нет аппетита.
Затем она садится рядом с Сяо Шу и Чэнь Шуи.
Сяо Жунжун сразу почувствовала себя неловко.
Взгляды всех сразу перешли на Яо Си, они начали догадываться, произошли ли изменения в её свадебных делах, которые могли вызвать такую реакцию.
Цзян Сюэнин изначально не хотела брать этот пирог. Во-первых, её впечатления о Сяо Жунжун были не самыми лучшими, она всегда казалась жалкой, словно её обижали; во-вторых...
В прошлой жизни она чуть не съела этот пирог до тошноты.
Поэтому, даже услышав эти три слова, она не могла сдержать желание опорожнить желудок.
Но поскольку Яо Си уже отказалась, второй отказ создаст слишком неловкую обстановку, так что Цзян Сюэнин, чтобы сохранить видимость, взяла маленький кусочек из коробки, откусила чуть-чуть и улыбнулась:
– Спасибо.
Такая реакция?
Вкус был слишком простым.
Учитывая, что персиковый пирог, приготовленный Яо Жунжун, был настолько вкусным, что даже Чжоу Баоин не могла сдержать восхищения, реакция Цзян Сюэнин была удивительно сдержанной. В какой-то момент Чжоу Баоин даже заподозрила, что что-то не так с её вкусовыми рецепторами, и с любопытством спросила:
– Цзян цзецзе, тебе не кажется, что это очень вкусно?
Вкусно?
Цзян Сюэнин опустила взгляд на кусочек персикового пирога, откусила небольшой кусочек и вспомнила Се Вэя.
Этот известный в будущем Се Тайши.
В первые годы своего царствования она встречала множество хороших поваров во дворце и пыталась воссоздать множество разновидностей персикового пирога, но так и не смогла воспроизвести вкус того времени.
Был ли Се Вэй настолько искусным поваром, или она была под сильным впечатлением, когда попробовала его в первый раз?
Цзян Сюэнин не была уверена.
Теперь, когда она вспоминает об этом, ей кажется, что это было как сон.
Ведь это был Се Цзюань, известный своим талантом и родившийся в знатной семье, человек, которого все считали истинным джентльменом, почти святой. Как он мог заниматься кулинарией и прикасаться к быту?
Персиковый пирог Яо Жунжун, конечно, нельзя назвать невкусным, но кто будет восхищаться светом жемчуга, если видел луну на небе?
Цзян Сюэнин взглянула на Яо Жунжун, которая уже в молчании опустила голову и кусала губы.
В итоге она слегка улыбнулась и, нашла оправдание:
– Вероятно, действительно вкусно, просто я не люблю слишком сладкие блюда, прошу не обижаться.
Ведь даже деликатесы не всем по вкусу.
Такой ответ Цзян Сюэнин, конечно, был правильным.
Однако их отношения с Яо Жунжун были немного напряженными, так что её слова могли вызвать у людей разные мысли.
Чжоу Баоин, будучи простодушной, не подумала о подоплеке и пробормотала:
– Я и говорила, что у меня отличный вкус. Ах, сестра Цзян не ест, и ладно, тогда остальное моё!
Она сразу же обрадовалась при этой мысли.
И не обращая внимания на выражение лица Яо Жунжун, Чжоу Баоин взяла коробку с едой и начала счастливо есть.
Все восемь девушек, прибывших во дворец в качестве спутниц, кроме Ю Юэ, уже собрались.
Цзян Сюэнин присела рядом с Фан Мяо.
Они немного поговорили о своих делах за последние дни после выхода из дворца, но вскоре внимание всех снова сосредоточилось на Яо Си, которая пришла с недовольным лицом. Учитывая её связь с Чжан Чжэ, их беспокойство было оправданным.
Сяо Шу тихо спросила её:
– Неужели что-то случилось с делом о помолвке?
Яо Си с опущенными бровями, чуть не рыдая, сказала:
– Когда я вернулась домой, я просила отца много раз, но он не соглашался, утверждая, что Чжан Чжэ — хорошая партия, даже мама не смогла его уговорить. Теперь я даже не знаю, что мне делать...
Сяо Шу нахмурилась и инстинктивно взглянула на Цзян Сюэнин.
Цзян Сюэнин спокойно держала взгляд в стороне и пила чай, словно эта ситуация совершенно её не касалась.
Хотя другие могли забыть многое, но яростное поведение Цзян Сюэнин, когда она топила Ю Юэ в воде, все всё еще отчетливо помнили.
В этот момент все, как и Сяо Шу, с недоумением посмотрели на неё.
Цзян Сюэнин усмехнулась:
– Вопрос помолвки — это не ко мне, и это не имеет ко мне никакого отношения, почему все смотрят на меня?
Её невмешательство вполне логично, но для Яо Си это могло показаться насмешкой и издевательством, и на её лице появилось выражение смешанных чувств. На мгновение она даже хотела встать и начать спорить с Цзян Сюэнин.
Но прежде чем она успела открыть рот, в комнату вошла одна из служанок, спеша и держа в руках письмо. Она вошла, поклонилась и подняла конверт над головой, говоря:
– Всем госпожам привет. Это письмо от великого ученого Яо, переданное мне через посредника, сказали, что его нужно передать маленькой госпоже Яо.
Яо Си тут же замерла в недоумении: она только что покинула дом, как же её отец так быстро написал ей письмо?
Письмо было передано ей в руки.
На обложке конверта красовался решительный и сильный почерк великого ученого Яо.
Обычно, читая домашние письма, она всегда чувствовала спокойствие, но сегодня, по неведомой причине, она была взволнована и растеряна. Даже не дожидаясь возвращения в свою комнату, она открыла письмо прямо в зале.
В тонком конверте было всего два листа бумаги.
Но когда Яо Си увидела почерк на них, она остолбенела: это не был почерк её отца.
Её отец обычно писал курсивом, сильным и энергичным, словно течение облаков и воды. Но эти строки были написаны тонкими, чёткими ударами пера, с использованием строгого, чёткого стиля сухого золота, даже с некоторой холодностью и строгостью.
«С глубоким уважением принимаю послание от великого ученого Яо, Чжан Чжэ. Благодаря вашей щедрости и признанию на дворцовом собрании, я был обручен с вашей дочерью. Я храню эту благодать в своём сердце и не осмеливаюсь забывать о ней. Однако теперь обстоятельства изменились. Я, Чжан Чжэ, будучи поспешным и прямолинейным, попал в немилость короля и прогневал коварных интригантов. Я шагаю по трудному пути...»
Краткие слова уже объяснили его личность и цель письма.
На первый взгляд, это был всего лишь один тонкий лист бумаги, но сквозь эти простые строки можно было уловить образ этого мужчины, которого звали Чжан Чжэ, спокойно пишущего под светом лампы, с холодным выражением лица.
Было ли в его словах хоть капля лести?
Он был ясен и даже спокоен, объясняя своё положение отцу Яо, не желая ставить дом Яо в затруднительное положение, не стремясь к их высокому порогу, а предлагая самостоятельно разорвать помолвку.
В этот момент лицо Яо Си, изначально бледное, внезапно покраснело, а затем вновь побледнело, словно она была то смущена, то стыдлива, и в конце концов её глаза наполнились слезами.
Раньше Яо Си не понимала его, но теперь, прочитав письмо Чжан Чжэ, написанное её отцу, она поняла, каким чистым и ясным человеком он был, и осознала, что упустила такого замечательного спутника жизни. А раньше она даже пыталась его обмануть, заставить отказаться от помолвки...
Помимо чувства вины, в ней поднялась невыразимая жалость и сожаление...
Яо Си не могла объяснить свои чувства.
Слёзы текли по её щекам, она положила письмо, скрыла лицо в локтях и, опустившись на стол, расплакалась.
Остальные были ошеломлены.
Сяо Шу и Чэнь Шуи быстро подошли к ней, тревожно спросив:
– Это письмо от вашего отца, что там написано?
Яо Си продолжала плакать и не отвечала.
Цзян Сюэнин перевела взгляд на письмо, которое Яо Си прижала к столу своим предплечьем. Увидев тонкие и аккуратные строки, она тихо улыбнулась.
«Так он всегда любил писать... Я думала, что это пришло позже».
Чжан Чжэ...
Честный и неподкупный, осторожный и осмотрительный.
В прошлой жизни она была такой счастливой, что смогла встретить такого замечательного человека. Когда Янь Линь был к ней добр, она была слишком молода и упряма, чтобы ценить это; позже, когда она это поняла, никто не хотел быть с ней добрым.
Было только одно исключение.
Цзян Сюэнин опустила взгляд, посмотрела на плачущую Яо Си, и подумала: «Не желая вовлекать других, он отказался от помолвки. Значит, сейчас у Чжан Чжэ нет обязательств?»
0 Комментарии