Все внимательно слушали и запоминали её слова. После ухода Су Шанъи они с волнением обсуждали, что будут изучать на следующий день и какие учителя их ждут, показывая своё предвкушение.
Но Цзян Сюэнин не могла радоваться. Ей становилось больно от одной мысли о занятиях, о Сэ Вэt, о занятиях по игре на цинь. Она была почти готова сейчас же покинуть дворец. Но на следующее утро она все равно встала вовремя, умылась и, взяв цинь, вышла из комнаты, чтобы встретиться с остальными и вместе отправиться во Дворец Фэнчэнь.
Все знали, что цинь будет преподавать Сэ Вэй, и за время, проведённое дома, они уделили особое внимание выбору инструмента. Каждый принёс цинь, либо изготовленный знаменитым мастером, либо старинный инструмент, и все аккуратно упаковали их в чехлы.
У Цзян Сюэнин было то же самое. Но когда они выходили из Янчжи Чжай, Сяо Шу обратила внимание на чехол её цинь и вдруг сказала:
– Чехол вашего цинь, мисс Цзян, кажется мне знакомым.
Цзян Сюэнин удивилась и опустила глаза на темно-синий чехол для цинь: это был «Цзяоань», купленный вместе с Янь Линем в тихом и уединенном павильоне Юйхуан. Чехол не менялся, это тот же, в котором Лю Сянь передал им цинь.
Она не знала, почему Сяо Шу нашла его знакомым. На это она только сказала:
– Обычный чехол для цинь, такие везде можно встретить.
– Это нечто необычное. Недавно в павильоне Юйхуан появился древний цинь «Цзяоань», и я послала людей, чтобы купить его. Но владелец павильона сказал, что цинь был найден для Янь Линя и не продается. Я так жалела, что не смогла его купить, и вот сегодня я вижу её у вас, – сказала Сяо Шу, одетая в темно-фиолетовый дворцовый наряд, который делал её особенно элегантной и выделял среди других. Она улыбнулась Цзян Сюэнин. – Похоже, цинь, на самом деле, не для Янь Линя, а специально для вас.
Все посмотрели на цинь, которого держала Цзян Сюэнин. Чэнь Шуи, Фан Мяо, Чжоу Баоин и другим просто было любопытно.
Ю Юэ вспомнила сцену с праздника Фонарей, когда она опозорилась, и её взгляд на Цзян Сюэнин наполнился презрением.
Яо Жунжун стояла сзади и молча наблюдала. Со времени праздника Фонарей в доме Цин Юань Бо стало известно, что между Янь Линем и Цзян Сюэнин существуют тесные связи. Те, кто был осведомлен о новостях, знали об этом. Учитывая то, что Янь Линь скоро пройдет через обряд взросления, многие предполагали, что между семьями Янь и Цзян уже есть договорённость о браке, и никто не осуждал отношения молодых людей.
За пределами дворца не было особых сплетен на эту тему.
Во-первых, обе семьи не делали официальных заявлений, так что посторонним нечего было обсуждать. Во-вторых, семья Янь обладала значительным влиянием, и многие не осмеливались обсуждать их дела. Но теперь Сяо Шу так открыто об этом заговорила.
Цзян Сюэнин считала, что её конфликт с Сяо Шу в прошлой жизни был связан с борьбой за место императрицы, и ни одна из них не хотела уступать, что привело к смертельной борьбе, в которой никто не выиграл. В этой жизни она не хотела стать императрицей и не собиралась выходить замуж за Шэн Цзе, так что между ними не было конфликта интересов. Учитывая гордость Сяо Шу, как представительницы знатной семьи и её хитрость, которая была наравне с хитростью у мужчин, навряд ли она бы стала специально провоцировать конфликт.
Таким образом, Цзян Сюэнин не знала, были ли слова стала преднамеренными или случайными, и поэтому решила отнестись к ним как к непреднамеренным, не демонстрируя явного раздражения. Она ответила с обычной улыбкой:
– Хотя «Цзяоань» и хороша, среди известных цинь она, пожалуй, занимает последнее место. Мисс Сяо, хотя и упустила этот шанс, наверняка без труда найдет себе лучший цинь, не так ли?
Сяо Шу улыбнулась в ответ, но не стала продолжать разговор, не объясняя своих слов. Она приказала одной из дворцовых служанок нести её цинь и продолжила путь к дворцу Фэнчэнь.
Все взгляды снова упали на цинь Цзян Сюэнин. Никто не мог узнать происхождение этого инструмента, но по нефритовому подвесу на чехле можно было догадаться, что цинь не из обычных. Восемь девушек, сопровождаемых дворцовыми служанками, направились ко дворцу по дворцовой дорожке.
На небе ещё не рассвело полностью.
С обеих сторон освещали путь дворцовые фонари, светящиеся в глубоком синем небе и тёмно-красных стенах дворца. Цзян Сюэнин прошла этот путь неведомо сколько раз в прошлой жизни и могла бы идти здесь с закрытыми глазами, поэтому она неосознанно отстала от остальных.
Яо Си изначально шла впереди всех, но почему-то она неоднократно оглядывалась. Увидев, что Цзян Сюэнин отстала, она замедлила шаг и вскоре подошла к ней.
Цзян Сюэнин заметила её только тогда и, видя её в слабом свете фонарей, нахмурилась. «Если нет повода, то зачем беспокоиться?» – подумала она и спросила:
– У вас что-то случилось, мисс Яо?
Яо Си внимательно и серьёзно смотрела на неё. Через мгновение она негромко улыбнулась и сказала:
– Просто вдруг стало любопытно по поводу второй мисс Цзян. Если бы не её добрые советы несколько дней назад, я бы, возможно, натворила дел. Я бы не только оклеветала человека, но и упустила бы хороший шанс на счастливый брак. Теперь, когда я думаю о произошедшем, мне кажется, что я должна поблагодарить её. Но у меня есть вопросы, которые я не могу разрешить. Вторая мисс Цзян говорила, чтобы я ничего не делала и просто ждала. Я не понимала, что это значило, пока вчера не увидела письмо от отца о расторжении помолвки. Только тогда я поняла, что она имела в виду. Если бы я не знала, что вы и Янь Шицзы – пара, я бы подумала, что у вас и Чжан дажэня есть связь. Но, кажется, вы действительно хорошо знаете Чжан дажэня, не так ли?
Цзян Сюэнин опустила взгляд на дорогу и не ответила.
Яо Си почувствовала в своём сердце зарождающиеся сомнения.
Вспоминая вчерашнее письмо и слова Сяо Шу и других, Яо Си вновь почувствовала сладостное смущение. На её щеках тихо заиграл румянец, и голос её зазвучал неуверенно и нерешительно, когда она обратилась к Цзян Сюэнин:
– Теперь я понимаю, почему отец так высоко ценит его. Он писал письмо отцу с просьбой расторгнуть помолвку, но на самом деле он боялся, что его карьера не сложится, и я буду страдать, выйдя за него замуж. Но разве для девушки не самое важное найти хорошего мужа? После прочтения этого письма я подумала, что если бы я смогла выйти за него замуж, то никогда бы не страдала. И отец тоже мог бы помочь, так что, наверное, всё не будет так уж плохо. Я хочу написать письмо отцу и сказать, что я передумала. Что думает об этом вторая мисс Цзян?
– ...
На востоке уже появился первый свет рассвета, и в Запретном городе витала тяжёлая мгла. Вдалеке виднелась лишь часть высокой крыши дворца Фэнчэнь, прорезая туман, но это вызвало у Цзян Сюэнин странное чувство тревоги.
На мгновение в ней вскипела злоба.
Голос в её голове безумно кричал:
– Стань плохой, Нин Нин, стань плохой. Не обращай внимание на то, что думают другие, забери его! Забери Чжан Чжэ! Это то, что тебе дал Бог!
Но она не могла этого сделать.
Казалось, через туман на неё смотрят невидимые глаза, напоминая ей о клятве быть хорошим человеком в будущем.
В конце концов, все эти голоса стихли.
Цзян Сюэнин моргнула, ощущая, как будто она погружается в этот туман. Она посмотрела на Яо Си, а затем прозвучал её собственный голос, спокойный и уверенный, без малейшего колебания:
– Мисс Яо, вы не совершили серьёзной ошибки, и то, что вы нашли правильный путь, действительно достоин уважения. Если у вас получится устроить свою судьбу с Чжан дажэнем, ваш отец, наверное, будет очень рад.
Но Цзян Сюэнин не могла радоваться. Ей становилось больно от одной мысли о занятиях, о Сэ Вэt, о занятиях по игре на цинь. Она была почти готова сейчас же покинуть дворец. Но на следующее утро она все равно встала вовремя, умылась и, взяв цинь, вышла из комнаты, чтобы встретиться с остальными и вместе отправиться во Дворец Фэнчэнь.
Все знали, что цинь будет преподавать Сэ Вэй, и за время, проведённое дома, они уделили особое внимание выбору инструмента. Каждый принёс цинь, либо изготовленный знаменитым мастером, либо старинный инструмент, и все аккуратно упаковали их в чехлы.
У Цзян Сюэнин было то же самое. Но когда они выходили из Янчжи Чжай, Сяо Шу обратила внимание на чехол её цинь и вдруг сказала:
– Чехол вашего цинь, мисс Цзян, кажется мне знакомым.
Цзян Сюэнин удивилась и опустила глаза на темно-синий чехол для цинь: это был «Цзяоань», купленный вместе с Янь Линем в тихом и уединенном павильоне Юйхуан. Чехол не менялся, это тот же, в котором Лю Сянь передал им цинь.
Она не знала, почему Сяо Шу нашла его знакомым. На это она только сказала:
– Обычный чехол для цинь, такие везде можно встретить.
– Это нечто необычное. Недавно в павильоне Юйхуан появился древний цинь «Цзяоань», и я послала людей, чтобы купить его. Но владелец павильона сказал, что цинь был найден для Янь Линя и не продается. Я так жалела, что не смогла его купить, и вот сегодня я вижу её у вас, – сказала Сяо Шу, одетая в темно-фиолетовый дворцовый наряд, который делал её особенно элегантной и выделял среди других. Она улыбнулась Цзян Сюэнин. – Похоже, цинь, на самом деле, не для Янь Линя, а специально для вас.
Все посмотрели на цинь, которого держала Цзян Сюэнин. Чэнь Шуи, Фан Мяо, Чжоу Баоин и другим просто было любопытно.
Ю Юэ вспомнила сцену с праздника Фонарей, когда она опозорилась, и её взгляд на Цзян Сюэнин наполнился презрением.
Яо Жунжун стояла сзади и молча наблюдала. Со времени праздника Фонарей в доме Цин Юань Бо стало известно, что между Янь Линем и Цзян Сюэнин существуют тесные связи. Те, кто был осведомлен о новостях, знали об этом. Учитывая то, что Янь Линь скоро пройдет через обряд взросления, многие предполагали, что между семьями Янь и Цзян уже есть договорённость о браке, и никто не осуждал отношения молодых людей.
За пределами дворца не было особых сплетен на эту тему.
Во-первых, обе семьи не делали официальных заявлений, так что посторонним нечего было обсуждать. Во-вторых, семья Янь обладала значительным влиянием, и многие не осмеливались обсуждать их дела. Но теперь Сяо Шу так открыто об этом заговорила.
Цзян Сюэнин считала, что её конфликт с Сяо Шу в прошлой жизни был связан с борьбой за место императрицы, и ни одна из них не хотела уступать, что привело к смертельной борьбе, в которой никто не выиграл. В этой жизни она не хотела стать императрицей и не собиралась выходить замуж за Шэн Цзе, так что между ними не было конфликта интересов. Учитывая гордость Сяо Шу, как представительницы знатной семьи и её хитрость, которая была наравне с хитростью у мужчин, навряд ли она бы стала специально провоцировать конфликт.
Таким образом, Цзян Сюэнин не знала, были ли слова стала преднамеренными или случайными, и поэтому решила отнестись к ним как к непреднамеренным, не демонстрируя явного раздражения. Она ответила с обычной улыбкой:
– Хотя «Цзяоань» и хороша, среди известных цинь она, пожалуй, занимает последнее место. Мисс Сяо, хотя и упустила этот шанс, наверняка без труда найдет себе лучший цинь, не так ли?
Сяо Шу улыбнулась в ответ, но не стала продолжать разговор, не объясняя своих слов. Она приказала одной из дворцовых служанок нести её цинь и продолжила путь к дворцу Фэнчэнь.
Все взгляды снова упали на цинь Цзян Сюэнин. Никто не мог узнать происхождение этого инструмента, но по нефритовому подвесу на чехле можно было догадаться, что цинь не из обычных. Восемь девушек, сопровождаемых дворцовыми служанками, направились ко дворцу по дворцовой дорожке.
На небе ещё не рассвело полностью.
С обеих сторон освещали путь дворцовые фонари, светящиеся в глубоком синем небе и тёмно-красных стенах дворца. Цзян Сюэнин прошла этот путь неведомо сколько раз в прошлой жизни и могла бы идти здесь с закрытыми глазами, поэтому она неосознанно отстала от остальных.
Яо Си изначально шла впереди всех, но почему-то она неоднократно оглядывалась. Увидев, что Цзян Сюэнин отстала, она замедлила шаг и вскоре подошла к ней.
Цзян Сюэнин заметила её только тогда и, видя её в слабом свете фонарей, нахмурилась. «Если нет повода, то зачем беспокоиться?» – подумала она и спросила:
– У вас что-то случилось, мисс Яо?
Яо Си внимательно и серьёзно смотрела на неё. Через мгновение она негромко улыбнулась и сказала:
– Просто вдруг стало любопытно по поводу второй мисс Цзян. Если бы не её добрые советы несколько дней назад, я бы, возможно, натворила дел. Я бы не только оклеветала человека, но и упустила бы хороший шанс на счастливый брак. Теперь, когда я думаю о произошедшем, мне кажется, что я должна поблагодарить её. Но у меня есть вопросы, которые я не могу разрешить. Вторая мисс Цзян говорила, чтобы я ничего не делала и просто ждала. Я не понимала, что это значило, пока вчера не увидела письмо от отца о расторжении помолвки. Только тогда я поняла, что она имела в виду. Если бы я не знала, что вы и Янь Шицзы – пара, я бы подумала, что у вас и Чжан дажэня есть связь. Но, кажется, вы действительно хорошо знаете Чжан дажэня, не так ли?
Цзян Сюэнин опустила взгляд на дорогу и не ответила.
Яо Си почувствовала в своём сердце зарождающиеся сомнения.
Вспоминая вчерашнее письмо и слова Сяо Шу и других, Яо Си вновь почувствовала сладостное смущение. На её щеках тихо заиграл румянец, и голос её зазвучал неуверенно и нерешительно, когда она обратилась к Цзян Сюэнин:
– Теперь я понимаю, почему отец так высоко ценит его. Он писал письмо отцу с просьбой расторгнуть помолвку, но на самом деле он боялся, что его карьера не сложится, и я буду страдать, выйдя за него замуж. Но разве для девушки не самое важное найти хорошего мужа? После прочтения этого письма я подумала, что если бы я смогла выйти за него замуж, то никогда бы не страдала. И отец тоже мог бы помочь, так что, наверное, всё не будет так уж плохо. Я хочу написать письмо отцу и сказать, что я передумала. Что думает об этом вторая мисс Цзян?
– ...
На востоке уже появился первый свет рассвета, и в Запретном городе витала тяжёлая мгла. Вдалеке виднелась лишь часть высокой крыши дворца Фэнчэнь, прорезая туман, но это вызвало у Цзян Сюэнин странное чувство тревоги.
На мгновение в ней вскипела злоба.
Голос в её голове безумно кричал:
– Стань плохой, Нин Нин, стань плохой. Не обращай внимание на то, что думают другие, забери его! Забери Чжан Чжэ! Это то, что тебе дал Бог!
Но она не могла этого сделать.
Казалось, через туман на неё смотрят невидимые глаза, напоминая ей о клятве быть хорошим человеком в будущем.
В конце концов, все эти голоса стихли.
Цзян Сюэнин моргнула, ощущая, как будто она погружается в этот туман. Она посмотрела на Яо Си, а затем прозвучал её собственный голос, спокойный и уверенный, без малейшего колебания:
– Мисс Яо, вы не совершили серьёзной ошибки, и то, что вы нашли правильный путь, действительно достоин уважения. Если у вас получится устроить свою судьбу с Чжан дажэнем, ваш отец, наверное, будет очень рад.
0 Комментарии