«Хорошо вела себя...»
Когда Цзян Сюэнин услышала эти слова, уголок её глаза дёрнулся.
Почему Се Вэй говорил так, будто у неё нет собственного мнения?
Она хотела встать и возразить, но, подумав о своих словах и действиях в тот день, она не нашла в себе смелости утверждать, что она действительно обладает сильным характером.
В конце концов, кто захочет провоцировать Се Вэя, если можно избежать конфликтов?
В её сердце накопилось чувство удушья.
К счастью, казалось, что он не собирался дальше разговаривать с ней. Его слова затихли, и он уже проходил мимо неё, направляясь к выходу из зала.
Цзян Сюэнин стояла в зале, глядя на его удаляющуюся фигуру.
Туман уже рассеялся.
Яркий свет проникал сверху, делая фигуру Се Вэя ещё более возвышенной и внушительной, словно божество сошло на землю. Где теперь были кровавые и мрачные сцены, которых она видела в прошлой жизни?
И ещё...
Почему она вдруг подумала, что когда Се Вэй говорил ей те слова, он, казалось, был в хорошем настроении?
Было ясно, что когда он сказал Чэнь Шуи: «Если не хотите учиться, можете уйти», его настроение было далеко не лучшим. Неизвестно, с чем это было связано, но обычно тактичный и безошибочный Се Цзюань не стал бы говорить такое.
Подумав об этом, Цзян Сюэнин почувствовала себя не в своей тарелке: только пусть ей никто не скажет, что это её угодливые слова повлияли на Се Вэя! Если это так просто, то насколько же она была неудачницей в прошлой жизни, когда пыталась всячески достучаться до него...
– Нин Нин, ты ещё не идешь?
Из-за двери вдруг раздался зов.
Цзян Сюэнин вернулась к реальности, обернулась и увидела Шэн Чжийи, которая вернулась и выглядывала в дверь, чтобы посмотреть на неё. Похоже, они сначала вышли утешить Чэнь Шуи, а потом заметили, что она не последовала за ними, и вернулись её искать.
Цзян Сюэнин ощутила некоторое трогательное чувство.
Она ответила:
– Сейчас приду.
Когда Шэн Чжийи дождалась её на улице, она тихо сказала:
– В семье Шуи очень строго, отец Чэнь тоже человек принципиальный, поэтому она так поступила. А ты что, глупая? Даже если ты действительно так думаешь, не нужно говорить об этом при всех.
Цзян Сюэнин сама не ожидала, что скажет это вслух.
Она не смогла ничего объяснить, только признала:
– Я была слишком импульсивной, в следующий раз буду осторожнее.
Шэн Чжийи услышала, что голос Цзян Сюэнин звучит немного угнетённо, и в её сердце что-то ёкнуло. Она тут же начала её утешать:
– Эй, не переживай так. Шуи на самом деле очень хорошая, она редко злится. Ради меня она точно не будет с тобой ссориться.
Цзян Сюэнин подумала, что это не обязательно так.
Но она не стала говорить об этом Шэн Чжийи, а просто улыбнулась и приняла её доброту:
– Мне достаточно твоей заботы, Ваше Высочество. Остальное мне не важно.
Шэн Чжийи, услышав её слова, подняла взгляд и встретилась с тёплым взглядом Цзян Сюэнин. На её губах играла лёгкая улыбка, и почему-то Шэн Чжийи почувствовала жар на лице и учащённое сердцебиение. Она не смогла устоять перед этим очаровательным видом:
– Нин Нин, ты... ты что говоришь?
Закончив фразу и не понимая, почему ей стало неудобно, она громко топнула ногой и внезапно выкрикнула:
– Я вернусь во дворец первой.
Затем она подхватила подол платья и пустилась наутёк.
Цзян Сюэнин:
– ...
Что же, она просто хотела найти себе опору, а Шэн Чжийи опять что-то недопоняла?
Не паникуй...
Это всего лишь дружба между подругами!
Хотя Чэнь Шуи и не была человеком гордым и высокомерным, но за всю свою жизнь она никогда не переживала такого гнева, как сегодня. Се Вэй, учитель, который должен был учить их чему-то, что девушкам не следует знать. Конечно, он мог этим заниматься, в конце концов, он учитель. Согласно традициям, студенты должны уважать и слушаться учителя, и она не должна была говорить больше.
Но кто такая Цзян Сюэнин, чтобы так говорить?
Она осмелилась назвать её «самонадеянной и абсурдной»!
Всю дорогу из зала Фэнчэнь Чэнь Шуи едва сдерживала себя, не желая видеть Цзян Сюэнин ни минуты больше, боясь испачкать свои глаза.
Остальные тем временем утешали её.
Все по дороге к павильону Янчжи Чжай говорили ей:
– Ведь вся столица знает, что мисс Цзян избалованная и капризная, и её слова не стоит воспринимать всерьёз. Чэнь цзецзе совсем не такая, как она, зачем с ней спорить и портить себе настроение?
Конечно, некоторые действительно хотели утешить, а другие делали это лицемерно.
Ю Юэ, например, была рада хаосу. Она ещё помнила, как её унизили в зале, и с язвительностью сказала:
– Да, любой со стороны видит, что сердце старшей принцессы полностью на стороне Цзян Сюэнин. Мы все так старались, а она просто передала все подарки Цзян Сюэнин, чтобы та выбрала. Похоже, что неважно, что Цзян Сюэнин сделает, старшая принцесса всё равно будет защищать её. Чэнь цзецзе, ваша семья так уважаема, вы намного выше её, но ведь мы во дворце, лучше не вступать с ней в конфликт.
Сяо Шу бросила на неё взгляд.
Яо Жунжун восхищённо вздохнула:
– Вторая мисс Цзян так многим нравится, у неё есть талант.
Лицо Чэнь Шуи стало ещё более мрачным.
Ю Юэ с иронией в голосе возразила:
– Это называется «иметь талант»? Говорят, она ни в чём не разбирается, да и поведение у неё не лучшее. Ведь все видели своими глазами, как она попала во дворец в качестве сопровождающей. Если бы не покровительство старшей принцессы, как она вообще могла бы сидеть с нами в зале Фэнчэнь?
Яо Си молча слушала.
Чэнь Шуи внезапно спросила её:
– А Си, сегодня утром ты, кажется, шла вместе с ней?
Учитывая ситуацию с Чжан Чжэ, Яо Си на самом деле не считала Цзян Сюэнин такой ужасной, как говорят другие, и её больше пугала Ю Юэ, чем раздражала. Кроме первоначального испуга, у неё не было особых чувств по этому поводу.
У неё действительно были планы подружиться с Цзян Сюэнин.
Ведь ей было интересно насчёт её отношений с Чжан Чжэ.
Но увидев отношение других, она поняла, что все не любят Цзян Сюэнин, и отбросила эту идею, сказав:
– Я просто хотела задать ей пару вопросов.
Чэнь Шуи сказала:
– Я думала, ты хочешь с ней подружиться.
Яо Си улыбнулась:
– Она этого достойна?
Ю Юэ тут же поддержала:
– Да, как она может быть подругой для Яо Цзецзе? Сначала уровень семьи слишком разный, даже общаться с ней – это уже честь для неё.
Фан Мяо, сидящая рядом и слушавшая все это время, внутренне не соглашалась с ними. Когда она услышала это, она метко заметила:
– Да, это только Янь шицзы так её балует, держит как зеницу ока, из-за этого все боятся её и уважают.
Остальные ещё не поняли, что что-то не так.
Ю Юэ думала, что Фан Мяо разделяет её мнение, и воодушевилась:
– Непонятно, что с Янь шицзы. Все знают, что Цзян Сюэнин отдали на воспитание за пределы дома из-за бедности и только потом забрали обратно. Она ведёт себя бедно и вульгарно, не имеет ни капли достоинства и благородства, которое должно быть у девушки из хорошего дома. Сразу видно, что она нечестная. Как она может считаться «красавицей»?
Фан Мяо кивнула, полностью согласившись:
Конечно, это так. У неё всего лишь тонкие брови, большие глаза, маленький нос... Да и губы красивые, кожа немного светлее, чем у других. Но она не красивая, правда, не красивая!
Ю Юэ сказала:
– Да, только брови тоньше, глаза больше...
Проговорив несколько слов, она наконец поняла, что что-то не так.
Ю Юэ повернулась к Фан Мяо, удивлённо спросив:
– Ты её ругаешь или хвалишь? Что ты имеешь в виду?
Все взгляды обратились на Фан Мяо.
Фан Мяо вздрогнула:
– Конечно, ругаю. Я же поддакивала тебе!
Ю Юэ чуть не задохнулась от возмущения.
Чэнь Шуи слегка нахмурила брови и не очень вежливо спросила:
– Фан Мяо, на чьей ты стороне?
Фан Мяо, с невинным видом, тут же воскликнула:
– Я? Разве это не очевидно? Конечно, я на вашей стороне! Я уже говорила, я ориентируюсь на «силу»!
По её мимике было видно, что она не притворяется.
Даже Чэнь Шуи не смогла обнаружить какой-либо уловки в словах Фан Мяо, но, подумав, она признала, что та сказала правду, и её раздражение только усилилось.
В это время Чжоу Баоин, только что доела кусок османтусового сахарного пирога и, видимо, не услышав их предыдущего разговора или услышав только половину, внезапно вступила в разговор:
– Вторая мисс Цзян? Она действительно очень красивая! Я раньше никогда не видела таких красивых девушек.
– ...
Настало молчание, и во всем павильоне Янчжи Чжай вдруг затихли все звуки.
Чжоу Баоин удивлённо спросила:
– Что случилось? Вы не согласны?
Фан Мяо едва сдерживала смех.
Чэнь Шуи, Яо Си и Ю Юэ, все смотрели, как будто проглотили живого жука, их выражение лица говорило само за себя.
Когда Цзян Сюэнин медленно вернулась, она увидела именно эту тихую сцену: все молчали и повернулись к ней, услышав её шаги.
Фан Мяо из уголка тайно показала ей большой палец вверх.
Цзян Сюэнин была полностью озадачена.
Но она догадывалась, что за этот день она успела нажить себе немало врагов, или, даже если и не нажила, другие могли завидовать вниманию старшей принцессы к ней.
Так что она стала более спокойной.
Проходя мимо двери, Цзян Сюэнин улыбнулась:
– Продолжайте беседовать, я пойду в свою комнату.
Чэнь Шуи холодно усмехнулась:
– Если бы я была второй мисс Цзян, то, наверное, после таких безвольных слов при всех, я бы умерла со стыда. Не знаю, как вторая мисс Цзян может так нагло вести себя.
Безвольные слова?
Цзян Сюэнин подумала, что ведь Чэнь Шуи Се Вэй совсем не одно и то же. Если выбирать, обидеть её или обидеть Се Вэя, она, конечно, выберет первое. Ведь она не глупая!
И ей действительно не понравилось то, что Чэнь Шуи сказала.
В прошлой жизни Ю Фанъинь, будучи простой девушкой, могла жить свободно и раскованно, потому что жила в совершенно другой среде, нежели великая династия Цянь. Почему девушки не могут учиться? Почему когда мужчины используют хитрости, это считается проявлением остроумия и стратегии, а когда женщины используют хитрости, это считается переворотом инь и ян и противоречием традициям?
Это всё нелепости.
Она слегка подняла взгляд, её острый подбородок в свете дня выглядел особенно изящно, но в её манере появилось что-то презрительное, она просто хмыкнула:
– Если у тебя так много принципов, то просто не ходи на уроки учителя Се. Никто тебя не заставляет, зачем ты притворяешься?
Чэнь Шуи внезапно вскочила:
– Ты...
Цзян Сюэнин закончила и ушла, не желая больше смотреть на неё. Последовало еле слышное бормотание, когда она ушла:
– Даже старшая принцесса не сказала ни слова, а кто ты такая вообще...
Все тихо смотрели на Чэнь Шуи.
Неизвестно, кто сказал: «Днём нам ещё нужно пойти со старшей принцессой приветствовать императрицу и Императорскую мать, давайте вернёмся в свои комнаты и отдохнём», но люди постепенно рассеялись.
Только Чэнь Шуи осталась стоять с лицом, ставшим то зелёным, то красным, как будто ей дали пощёчину, дрожа всем телом.
Когда Цзян Сюэнин услышала эти слова, уголок её глаза дёрнулся.
Почему Се Вэй говорил так, будто у неё нет собственного мнения?
Она хотела встать и возразить, но, подумав о своих словах и действиях в тот день, она не нашла в себе смелости утверждать, что она действительно обладает сильным характером.
В конце концов, кто захочет провоцировать Се Вэя, если можно избежать конфликтов?
В её сердце накопилось чувство удушья.
К счастью, казалось, что он не собирался дальше разговаривать с ней. Его слова затихли, и он уже проходил мимо неё, направляясь к выходу из зала.
Цзян Сюэнин стояла в зале, глядя на его удаляющуюся фигуру.
Туман уже рассеялся.
Яркий свет проникал сверху, делая фигуру Се Вэя ещё более возвышенной и внушительной, словно божество сошло на землю. Где теперь были кровавые и мрачные сцены, которых она видела в прошлой жизни?
И ещё...
Почему она вдруг подумала, что когда Се Вэй говорил ей те слова, он, казалось, был в хорошем настроении?
Было ясно, что когда он сказал Чэнь Шуи: «Если не хотите учиться, можете уйти», его настроение было далеко не лучшим. Неизвестно, с чем это было связано, но обычно тактичный и безошибочный Се Цзюань не стал бы говорить такое.
Подумав об этом, Цзян Сюэнин почувствовала себя не в своей тарелке: только пусть ей никто не скажет, что это её угодливые слова повлияли на Се Вэя! Если это так просто, то насколько же она была неудачницей в прошлой жизни, когда пыталась всячески достучаться до него...
– Нин Нин, ты ещё не идешь?
Из-за двери вдруг раздался зов.
Цзян Сюэнин вернулась к реальности, обернулась и увидела Шэн Чжийи, которая вернулась и выглядывала в дверь, чтобы посмотреть на неё. Похоже, они сначала вышли утешить Чэнь Шуи, а потом заметили, что она не последовала за ними, и вернулись её искать.
Цзян Сюэнин ощутила некоторое трогательное чувство.
Она ответила:
– Сейчас приду.
Когда Шэн Чжийи дождалась её на улице, она тихо сказала:
– В семье Шуи очень строго, отец Чэнь тоже человек принципиальный, поэтому она так поступила. А ты что, глупая? Даже если ты действительно так думаешь, не нужно говорить об этом при всех.
Цзян Сюэнин сама не ожидала, что скажет это вслух.
Она не смогла ничего объяснить, только признала:
– Я была слишком импульсивной, в следующий раз буду осторожнее.
Шэн Чжийи услышала, что голос Цзян Сюэнин звучит немного угнетённо, и в её сердце что-то ёкнуло. Она тут же начала её утешать:
– Эй, не переживай так. Шуи на самом деле очень хорошая, она редко злится. Ради меня она точно не будет с тобой ссориться.
Цзян Сюэнин подумала, что это не обязательно так.
Но она не стала говорить об этом Шэн Чжийи, а просто улыбнулась и приняла её доброту:
– Мне достаточно твоей заботы, Ваше Высочество. Остальное мне не важно.
Шэн Чжийи, услышав её слова, подняла взгляд и встретилась с тёплым взглядом Цзян Сюэнин. На её губах играла лёгкая улыбка, и почему-то Шэн Чжийи почувствовала жар на лице и учащённое сердцебиение. Она не смогла устоять перед этим очаровательным видом:
– Нин Нин, ты... ты что говоришь?
Закончив фразу и не понимая, почему ей стало неудобно, она громко топнула ногой и внезапно выкрикнула:
– Я вернусь во дворец первой.
Затем она подхватила подол платья и пустилась наутёк.
Цзян Сюэнин:
– ...
Что же, она просто хотела найти себе опору, а Шэн Чжийи опять что-то недопоняла?
Не паникуй...
Это всего лишь дружба между подругами!
Хотя Чэнь Шуи и не была человеком гордым и высокомерным, но за всю свою жизнь она никогда не переживала такого гнева, как сегодня. Се Вэй, учитель, который должен был учить их чему-то, что девушкам не следует знать. Конечно, он мог этим заниматься, в конце концов, он учитель. Согласно традициям, студенты должны уважать и слушаться учителя, и она не должна была говорить больше.
Но кто такая Цзян Сюэнин, чтобы так говорить?
Она осмелилась назвать её «самонадеянной и абсурдной»!
Всю дорогу из зала Фэнчэнь Чэнь Шуи едва сдерживала себя, не желая видеть Цзян Сюэнин ни минуты больше, боясь испачкать свои глаза.
Остальные тем временем утешали её.
Все по дороге к павильону Янчжи Чжай говорили ей:
– Ведь вся столица знает, что мисс Цзян избалованная и капризная, и её слова не стоит воспринимать всерьёз. Чэнь цзецзе совсем не такая, как она, зачем с ней спорить и портить себе настроение?
Конечно, некоторые действительно хотели утешить, а другие делали это лицемерно.
Ю Юэ, например, была рада хаосу. Она ещё помнила, как её унизили в зале, и с язвительностью сказала:
– Да, любой со стороны видит, что сердце старшей принцессы полностью на стороне Цзян Сюэнин. Мы все так старались, а она просто передала все подарки Цзян Сюэнин, чтобы та выбрала. Похоже, что неважно, что Цзян Сюэнин сделает, старшая принцесса всё равно будет защищать её. Чэнь цзецзе, ваша семья так уважаема, вы намного выше её, но ведь мы во дворце, лучше не вступать с ней в конфликт.
Сяо Шу бросила на неё взгляд.
Яо Жунжун восхищённо вздохнула:
– Вторая мисс Цзян так многим нравится, у неё есть талант.
Лицо Чэнь Шуи стало ещё более мрачным.
Ю Юэ с иронией в голосе возразила:
– Это называется «иметь талант»? Говорят, она ни в чём не разбирается, да и поведение у неё не лучшее. Ведь все видели своими глазами, как она попала во дворец в качестве сопровождающей. Если бы не покровительство старшей принцессы, как она вообще могла бы сидеть с нами в зале Фэнчэнь?
Яо Си молча слушала.
Чэнь Шуи внезапно спросила её:
– А Си, сегодня утром ты, кажется, шла вместе с ней?
Учитывая ситуацию с Чжан Чжэ, Яо Си на самом деле не считала Цзян Сюэнин такой ужасной, как говорят другие, и её больше пугала Ю Юэ, чем раздражала. Кроме первоначального испуга, у неё не было особых чувств по этому поводу.
У неё действительно были планы подружиться с Цзян Сюэнин.
Ведь ей было интересно насчёт её отношений с Чжан Чжэ.
Но увидев отношение других, она поняла, что все не любят Цзян Сюэнин, и отбросила эту идею, сказав:
– Я просто хотела задать ей пару вопросов.
Чэнь Шуи сказала:
– Я думала, ты хочешь с ней подружиться.
Яо Си улыбнулась:
– Она этого достойна?
Ю Юэ тут же поддержала:
– Да, как она может быть подругой для Яо Цзецзе? Сначала уровень семьи слишком разный, даже общаться с ней – это уже честь для неё.
Фан Мяо, сидящая рядом и слушавшая все это время, внутренне не соглашалась с ними. Когда она услышала это, она метко заметила:
– Да, это только Янь шицзы так её балует, держит как зеницу ока, из-за этого все боятся её и уважают.
Остальные ещё не поняли, что что-то не так.
Ю Юэ думала, что Фан Мяо разделяет её мнение, и воодушевилась:
– Непонятно, что с Янь шицзы. Все знают, что Цзян Сюэнин отдали на воспитание за пределы дома из-за бедности и только потом забрали обратно. Она ведёт себя бедно и вульгарно, не имеет ни капли достоинства и благородства, которое должно быть у девушки из хорошего дома. Сразу видно, что она нечестная. Как она может считаться «красавицей»?
Фан Мяо кивнула, полностью согласившись:
Конечно, это так. У неё всего лишь тонкие брови, большие глаза, маленький нос... Да и губы красивые, кожа немного светлее, чем у других. Но она не красивая, правда, не красивая!
Ю Юэ сказала:
– Да, только брови тоньше, глаза больше...
Проговорив несколько слов, она наконец поняла, что что-то не так.
Ю Юэ повернулась к Фан Мяо, удивлённо спросив:
– Ты её ругаешь или хвалишь? Что ты имеешь в виду?
Все взгляды обратились на Фан Мяо.
Фан Мяо вздрогнула:
– Конечно, ругаю. Я же поддакивала тебе!
Ю Юэ чуть не задохнулась от возмущения.
Чэнь Шуи слегка нахмурила брови и не очень вежливо спросила:
– Фан Мяо, на чьей ты стороне?
Фан Мяо, с невинным видом, тут же воскликнула:
– Я? Разве это не очевидно? Конечно, я на вашей стороне! Я уже говорила, я ориентируюсь на «силу»!
По её мимике было видно, что она не притворяется.
Даже Чэнь Шуи не смогла обнаружить какой-либо уловки в словах Фан Мяо, но, подумав, она признала, что та сказала правду, и её раздражение только усилилось.
В это время Чжоу Баоин, только что доела кусок османтусового сахарного пирога и, видимо, не услышав их предыдущего разговора или услышав только половину, внезапно вступила в разговор:
– Вторая мисс Цзян? Она действительно очень красивая! Я раньше никогда не видела таких красивых девушек.
– ...
Настало молчание, и во всем павильоне Янчжи Чжай вдруг затихли все звуки.
Чжоу Баоин удивлённо спросила:
– Что случилось? Вы не согласны?
Фан Мяо едва сдерживала смех.
Чэнь Шуи, Яо Си и Ю Юэ, все смотрели, как будто проглотили живого жука, их выражение лица говорило само за себя.
Когда Цзян Сюэнин медленно вернулась, она увидела именно эту тихую сцену: все молчали и повернулись к ней, услышав её шаги.
Фан Мяо из уголка тайно показала ей большой палец вверх.
Цзян Сюэнин была полностью озадачена.
Но она догадывалась, что за этот день она успела нажить себе немало врагов, или, даже если и не нажила, другие могли завидовать вниманию старшей принцессы к ней.
Так что она стала более спокойной.
Проходя мимо двери, Цзян Сюэнин улыбнулась:
– Продолжайте беседовать, я пойду в свою комнату.
Чэнь Шуи холодно усмехнулась:
– Если бы я была второй мисс Цзян, то, наверное, после таких безвольных слов при всех, я бы умерла со стыда. Не знаю, как вторая мисс Цзян может так нагло вести себя.
Безвольные слова?
Цзян Сюэнин подумала, что ведь Чэнь Шуи Се Вэй совсем не одно и то же. Если выбирать, обидеть её или обидеть Се Вэя, она, конечно, выберет первое. Ведь она не глупая!
И ей действительно не понравилось то, что Чэнь Шуи сказала.
В прошлой жизни Ю Фанъинь, будучи простой девушкой, могла жить свободно и раскованно, потому что жила в совершенно другой среде, нежели великая династия Цянь. Почему девушки не могут учиться? Почему когда мужчины используют хитрости, это считается проявлением остроумия и стратегии, а когда женщины используют хитрости, это считается переворотом инь и ян и противоречием традициям?
Это всё нелепости.
Она слегка подняла взгляд, её острый подбородок в свете дня выглядел особенно изящно, но в её манере появилось что-то презрительное, она просто хмыкнула:
– Если у тебя так много принципов, то просто не ходи на уроки учителя Се. Никто тебя не заставляет, зачем ты притворяешься?
Чэнь Шуи внезапно вскочила:
– Ты...
Цзян Сюэнин закончила и ушла, не желая больше смотреть на неё. Последовало еле слышное бормотание, когда она ушла:
– Даже старшая принцесса не сказала ни слова, а кто ты такая вообще...
Все тихо смотрели на Чэнь Шуи.
Неизвестно, кто сказал: «Днём нам ещё нужно пойти со старшей принцессой приветствовать императрицу и Императорскую мать, давайте вернёмся в свои комнаты и отдохнём», но люди постепенно рассеялись.
Только Чэнь Шуи осталась стоять с лицом, ставшим то зелёным, то красным, как будто ей дали пощёчину, дрожа всем телом.
0 Комментарии