В прошлой жизни после смерти императора Шэн Лана на престол взошёл его брат Шэн Цзе. Цзян Сюэнин, будучи супругой местного короля Линьцзи, должна была стать императрицей, но старая ведьма вмешалась, заявив:
– Цзян не соответствует своему положению, её поведение неуместно, у неё нет достоинства, чтобы быть матерью нации. Император должен оставить место императрицы вакантным и назначить её одной из четырёх жен.
В тот момент Цзян Сюэнин чуть не умерла от гнева.
К счастью, старые слуги предыдущего императора были мудры.
Где в мире можно найти пример, когда наследный принц взошёл на трон, но не назначил свою первую жену императрицей? Если бы это произошло, будущие поколения бы смеялись над ним. Это также не соответствовало бы традициям и обычаям.
Поэтому все они подали прошения и дали советы.
В прошлой жизни она вела себя как скромный и невинный белый лотос, никогда не допускала ошибок и всегда вызывала жалость. Чем больше её угнетали, тем сильнее у окружающих возникало желание защитить её. Шэн Цзе, будучи мужчиной, как он мог позволить ей страдать от такого обращения?
В итоге её все же провозгласили императрицей.
Но после этой церемонии она и Императорская Мать Сяо стали врагами.
Даже в императорской семье бывают семейные раздоры.
Императорская Мать Сяо, будучи её свекровью, всегда находила повод для придирок и часто использовала обязанности по философии Конфуция, чтобы давить на неё, делая её жизнь несчастной.
Только когда Сяо Шу вошла во дворец и стала Императорской Консоршей, а её церемония вступления была еще более пышной, чем у Цзян Сюэнин, она поняла: старая ведьма хотела поддержать свою племянницу, чтобы Сяо Шу стала императрицей.
Гарем превратился в арену борьбы.
Цзян Сюэнин и так имела слабую поддержку. Чтобы не дать свекрови и племяннице сбросить её с позиции Императрицы, она не отказывала никому, кто был готов ей служить, обещая им блага. При этом, используя своё умение читать людей и угождать им, она собрала вокруг себя группу сторонников, что позволило ей как-то удерживать положение.
Но такой беспринципный подход к назначениям привёл к тому, что в её окружении оказались и хорошие, и плохие люди.
В глазах окружающих и честных дворян она без сомнения была фигурой, собирающей вокруг себя своих сторонников и действующей в ущерб государству, подобно раковой опухоли. Её даже обвиняли во вмешательстве в политику гарема.
Когда её в конце концов поместили под домашний арест Се Вэй, Янь Линь и другие мятежники, меморандумы от старых министров с требованием покончить с собой в знак скорби по Шэн Цзе уже засыпали её, как снежинки. Так что её печальный конец был в некоторой степени заслуженным.
Таким образом, можно сказать, что в прошлой жизни ненависть Цзян Сюэнин к Императорской Матери Сяо была гораздо сильнее, чем её ненависть к Сяо Шу.
А теперь, в этой жизни, ей снова приходится приветствовать эту старую ведьму...
Цзян Сюэнин даже думать об этом не хотела, чувствуя, как зубы сводит от раздражения, и ей приходилось сдерживать себя, чтобы не выругаться вслух.
Яо Си, идущая впереди, даже не подозревала, что кто-то за её спиной таит глубокую ненависть. Она перевела разговор на Сяо Шу, улыбаясь:
– Я тоже была во дворце пару лет назад на празднике Юаньсяо, сопровождая своих родителей, и тогда я приветствовала Императорскую Мать. Немного нервничаю, ведь сегодня снова её увижу. А-Шу Цзецзе, пожалуйста, помоги мне. Ты же любимая племянница Императорской Матери. Если мы что-то не так сделаем и её разозлим, то придётся рассчитывать на твою поддержку.
Улыбка Сяо Шу стала менее заметной, она взглянула на Яо Си и ответила:
– Сейчас мы все всего лишь учебные подруги старшей принцессы, а Императорская Мать всегда любила Яо Си мэймэй, так что нет причин для беспокойства.
Цзян Сюэнин сразу поняла, что Сяо Шу очень хорошо знает, что высокое дерево всегда ловит много ветра.
Хотя она и была личной племянницей Императорской Матери и кузиной Шэн Чжийи, она никогда не делала этого публичным и не говорила о своих связях с Императорской Матерью, вероятно, не желая привлекать излишнее внимание.
Но...
Как такие вещи можно скрыть?
Как только Яо Си начала разговор, а Сяо Шу ответила, выражения лиц всех присутствующих изменились.
Во время разговора, они всё ближе и ближе подходили к дворцу Куньнин, и в это же время в уши всех начали проникать странные звуки. Они становились всё чётче и чётче.
Шлёп, шлёп.
Звук был ясным и решительным.
Остальные, любопытно подняв взгляды, стали оглядываться в направлении источника звука. Цзян Сюэнин, которая провела несколько лет во дворце в прошлой жизни, сразу же узнала, что это звук удара по лицу, причём били сильно и жёстко!
Только они обошли одну из дворцовых стен, и Чэнь Шуи вдруг резко остановилась.
Яо Жунжун, увидевшая сцену впереди, неожиданно произнесла тихое восклицание: «Ах».
Осознав, что её реакция была неподходящей, она тут же прикрыла рот рукой.
У ворот дворца Куньнин на земле стоял на коленях евнух, его шапка уже упала на землю, и только простая деревянная шпилька торчала в волосах. В этот момент он поднял руку и сильно бил себя по лицу, не жалея себя.
Он не щадил себя и бил по собственному лицу.
На его ранее довольно светлом лице уже были видны следы от пальцев, а уголок рта даже порвался, оттуда сочилась кровь.
Новые члены дворца, пришедшие сюда впервые, где они могли видеть подобную сцену?
В этот момент все остановились и не осмеливались идти дальше.
Шаги замерли.
Взгляд Цзян Сюэнин скользнул мимо окружающих и упал на мальчика-евнуха, видневшегося только сбоку. Но в этот момент её вдруг охватило знакомое ощущение, и в её голове вспыхнуло что-то, словно молния. Наконец, образ мужественного, героического лица, окрашенного свежей кровью, заполнил её сознание.
Чжэн Бао!
Он служил Шэн Цзе и стал главным евнухом в прошлой жизни. Он был предан Шэн Цзе; он хоть и был человеком без корней, но очень строптивым. Когда Шэн Цзе был отравлен Янь Линем и Се Вэем, Чжэн Бао стал в лицо обвинять их в заговоре и предательстве, трижды засмеялся, а затем, не желая быть с ними в одной компании, вонзил себе меч в грудь, предпочтя смерть.
Тогда кто-то насмехался, говоря, что во всём государстве нет настоящих мужчин, и только евнух без корней самый смелый.
Цзян Сюэнин вспомнила, о чём она забыла, когда размышляла о том, кто смог бы ей помочь в этой жизни – она забыла о Чжэн Бао.
Если она правильно помнит, Чжэн Бао на данный момент является маленьким евнухом, служащим во дворце Куньнин, но на самом деле он уже привлёк внимание главного евнуха Ван Синьи, который хочет взять его в ученики. Он последовал за Шэн Цзе, потому что однажды, стоя на коленях перед дворцом Куньнин и получая наказание, его увидел проходящий мимо Шэн Цзе, который попросил за него и умолял императрицу пощадить его. С тех пор он был предан только Шэн Цзе, и даже когда всё было потеряно, он не предал его...
А если в этой жизни не Шэн Цзе, а она спасёт Чжэн Бао?
Но возникает проблема.
Шэн Цзе был принцем Линьцзи, и его слова имели вес; а она сейчас всего лишь одна из учебных подруг, как она сможет спасти его?
– Цзян не соответствует своему положению, её поведение неуместно, у неё нет достоинства, чтобы быть матерью нации. Император должен оставить место императрицы вакантным и назначить её одной из четырёх жен.
В тот момент Цзян Сюэнин чуть не умерла от гнева.
К счастью, старые слуги предыдущего императора были мудры.
Где в мире можно найти пример, когда наследный принц взошёл на трон, но не назначил свою первую жену императрицей? Если бы это произошло, будущие поколения бы смеялись над ним. Это также не соответствовало бы традициям и обычаям.
Поэтому все они подали прошения и дали советы.
В прошлой жизни она вела себя как скромный и невинный белый лотос, никогда не допускала ошибок и всегда вызывала жалость. Чем больше её угнетали, тем сильнее у окружающих возникало желание защитить её. Шэн Цзе, будучи мужчиной, как он мог позволить ей страдать от такого обращения?
В итоге её все же провозгласили императрицей.
Но после этой церемонии она и Императорская Мать Сяо стали врагами.
Даже в императорской семье бывают семейные раздоры.
Императорская Мать Сяо, будучи её свекровью, всегда находила повод для придирок и часто использовала обязанности по философии Конфуция, чтобы давить на неё, делая её жизнь несчастной.
Только когда Сяо Шу вошла во дворец и стала Императорской Консоршей, а её церемония вступления была еще более пышной, чем у Цзян Сюэнин, она поняла: старая ведьма хотела поддержать свою племянницу, чтобы Сяо Шу стала императрицей.
Гарем превратился в арену борьбы.
Цзян Сюэнин и так имела слабую поддержку. Чтобы не дать свекрови и племяннице сбросить её с позиции Императрицы, она не отказывала никому, кто был готов ей служить, обещая им блага. При этом, используя своё умение читать людей и угождать им, она собрала вокруг себя группу сторонников, что позволило ей как-то удерживать положение.
Но такой беспринципный подход к назначениям привёл к тому, что в её окружении оказались и хорошие, и плохие люди.
В глазах окружающих и честных дворян она без сомнения была фигурой, собирающей вокруг себя своих сторонников и действующей в ущерб государству, подобно раковой опухоли. Её даже обвиняли во вмешательстве в политику гарема.
Когда её в конце концов поместили под домашний арест Се Вэй, Янь Линь и другие мятежники, меморандумы от старых министров с требованием покончить с собой в знак скорби по Шэн Цзе уже засыпали её, как снежинки. Так что её печальный конец был в некоторой степени заслуженным.
Таким образом, можно сказать, что в прошлой жизни ненависть Цзян Сюэнин к Императорской Матери Сяо была гораздо сильнее, чем её ненависть к Сяо Шу.
А теперь, в этой жизни, ей снова приходится приветствовать эту старую ведьму...
Цзян Сюэнин даже думать об этом не хотела, чувствуя, как зубы сводит от раздражения, и ей приходилось сдерживать себя, чтобы не выругаться вслух.
Яо Си, идущая впереди, даже не подозревала, что кто-то за её спиной таит глубокую ненависть. Она перевела разговор на Сяо Шу, улыбаясь:
– Я тоже была во дворце пару лет назад на празднике Юаньсяо, сопровождая своих родителей, и тогда я приветствовала Императорскую Мать. Немного нервничаю, ведь сегодня снова её увижу. А-Шу Цзецзе, пожалуйста, помоги мне. Ты же любимая племянница Императорской Матери. Если мы что-то не так сделаем и её разозлим, то придётся рассчитывать на твою поддержку.
Улыбка Сяо Шу стала менее заметной, она взглянула на Яо Си и ответила:
– Сейчас мы все всего лишь учебные подруги старшей принцессы, а Императорская Мать всегда любила Яо Си мэймэй, так что нет причин для беспокойства.
Цзян Сюэнин сразу поняла, что Сяо Шу очень хорошо знает, что высокое дерево всегда ловит много ветра.
Хотя она и была личной племянницей Императорской Матери и кузиной Шэн Чжийи, она никогда не делала этого публичным и не говорила о своих связях с Императорской Матерью, вероятно, не желая привлекать излишнее внимание.
Но...
Как такие вещи можно скрыть?
Как только Яо Си начала разговор, а Сяо Шу ответила, выражения лиц всех присутствующих изменились.
Во время разговора, они всё ближе и ближе подходили к дворцу Куньнин, и в это же время в уши всех начали проникать странные звуки. Они становились всё чётче и чётче.
Шлёп, шлёп.
Звук был ясным и решительным.
Остальные, любопытно подняв взгляды, стали оглядываться в направлении источника звука. Цзян Сюэнин, которая провела несколько лет во дворце в прошлой жизни, сразу же узнала, что это звук удара по лицу, причём били сильно и жёстко!
Только они обошли одну из дворцовых стен, и Чэнь Шуи вдруг резко остановилась.
Яо Жунжун, увидевшая сцену впереди, неожиданно произнесла тихое восклицание: «Ах».
Осознав, что её реакция была неподходящей, она тут же прикрыла рот рукой.
У ворот дворца Куньнин на земле стоял на коленях евнух, его шапка уже упала на землю, и только простая деревянная шпилька торчала в волосах. В этот момент он поднял руку и сильно бил себя по лицу, не жалея себя.
Он не щадил себя и бил по собственному лицу.
На его ранее довольно светлом лице уже были видны следы от пальцев, а уголок рта даже порвался, оттуда сочилась кровь.
Новые члены дворца, пришедшие сюда впервые, где они могли видеть подобную сцену?
В этот момент все остановились и не осмеливались идти дальше.
Шаги замерли.
Взгляд Цзян Сюэнин скользнул мимо окружающих и упал на мальчика-евнуха, видневшегося только сбоку. Но в этот момент её вдруг охватило знакомое ощущение, и в её голове вспыхнуло что-то, словно молния. Наконец, образ мужественного, героического лица, окрашенного свежей кровью, заполнил её сознание.
Чжэн Бао!
Он служил Шэн Цзе и стал главным евнухом в прошлой жизни. Он был предан Шэн Цзе; он хоть и был человеком без корней, но очень строптивым. Когда Шэн Цзе был отравлен Янь Линем и Се Вэем, Чжэн Бао стал в лицо обвинять их в заговоре и предательстве, трижды засмеялся, а затем, не желая быть с ними в одной компании, вонзил себе меч в грудь, предпочтя смерть.
Тогда кто-то насмехался, говоря, что во всём государстве нет настоящих мужчин, и только евнух без корней самый смелый.
Цзян Сюэнин вспомнила, о чём она забыла, когда размышляла о том, кто смог бы ей помочь в этой жизни – она забыла о Чжэн Бао.
Если она правильно помнит, Чжэн Бао на данный момент является маленьким евнухом, служащим во дворце Куньнин, но на самом деле он уже привлёк внимание главного евнуха Ван Синьи, который хочет взять его в ученики. Он последовал за Шэн Цзе, потому что однажды, стоя на коленях перед дворцом Куньнин и получая наказание, его увидел проходящий мимо Шэн Цзе, который попросил за него и умолял императрицу пощадить его. С тех пор он был предан только Шэн Цзе, и даже когда всё было потеряно, он не предал его...
А если в этой жизни не Шэн Цзе, а она спасёт Чжэн Бао?
Но возникает проблема.
Шэн Цзе был принцем Линьцзи, и его слова имели вес; а она сейчас всего лишь одна из учебных подруг, как она сможет спасти его?
0 Комментарии