Потом она говорила «спокойной ночи» и уходила из комнаты. Я быстро принимал душ, падал в кровать и засыпал менее чем за десять минут. Здоровый образ жизни, как у десятилетнего ребёнка. Когда так живут двадцатилетние, как мы, это кажется нездоровым.
Но я бы соврал, если бы сказал, что это не было весело.
«Однострочный дневник» продолжался 20 дней.
23 августа, облачно. Чихиро был взволнован.
24 августа, облачно. Чихиро притворялся, что он не взволнован.
25 августа, солнечно. Чихиро собирался пить, я его отругала.
26 августа, солнечно. Чихиро просил добавки, и ещё добавки.
27 августа, дождливо. Чихиро не хотел просыпаться, поэтому я устроила ему розыгрыш.
28 августа, облачно. Нас дразнили дети за то, что мы ездим вместе.
29 августа, солнечно. Сильно устали.
30 августа, облачно. Сегодня был замечательно пустой день.
31 августа, солнечно. Чихиро, ты смешной.
1 сентября, солнечно. Чихиро загорел.
2 сентября, облачно. Оказывается, у Чихиро даже есть друзья.
3 сентября, солнечно. Чихиро смутился. Тоука поймала меня в ловушку.
4 сентября, солнечно. Ещё чуть-чуть.
5 сентября, солнечно. К удивлению, Чихиро приготовил еду.
6 сентября, солнечно. Фейерверк был красивым.
7 сентября, солнечно. Чихиро вёл себя неприятно.
8 сентября, облачно. Чихиро извинился передо мной.
9 сентября, облачно. Чихиро был добрым.
10 сентября, дождливо. Я была счастлива.
11 сентября, ясно. Тоука ушла.
10 сентября. Прогноз обещал дождь к вечеру, но фестиваль прошёл как запланировано. Небольшой фестиваль, организованный вокруг местного храма.
В тот день мы отменили нашу обычную велосипедную прогулку и в течение дня бездельничали в комнате. И когда солнце начало садиться, мы вышли из квартиры к храму. К счастью, казалось, что дождь ещё не скоро начнётся.
Тоука была одета в глубоко-синюю юкату. Нет нужды говорить, что она была с точно таким же узором фейерверка, как на том, которое она носила в возрасте 15 лет в моих Мимори. Естественно, она также украсила свои волосы красными хризантемами. Единственное отличие от того дня было в том, что она подготовила для меня юкату из шидзира-ори. Это был первый раз в моей жизни, когда я вышел на улицу в юката, поэтому я был взволнован по дороге.
Тоука посетила фотостудию в торговом районе и купила одноразовую плёночную камеру, затем фотографировала меня с разного расстояния и под разными углами, её гэта-сандалии беспокойно стучали. Я спросил её, почему она не использует цифровую камеру на своём телефоне, и она дала мне непонятный ответ: «Это фотографии-доказательства». Вероятно, за этим не стояло никакого глубокого смысла, кроме как просто её желания это сказать, предположил я.
Мои глаза привыкли к темному вечеру, поэтому стробоскоп ослепил мои глаза.
Прибыв на площадь, мы сначала обошли все лотки. Затем каждый из нас купил то, что хотел, и мы искали место, чтобы присесть. Вопреки небольшому масштабу фестиваля, там было много людей, поэтому мы обошли главное здание храма сзади и сели вместе на середине лестницы, соединяющей храм с начальной школой. Единственным освещением был охранный фонарь наверху лестницы, и его свет едва достигал нас.
Лицо Тоуки в тусклом свете было, как будто по ошибке, прекрасным. Это действительно, вероятно, было какой-то ошибкой. Её внешность была выше среднего, конечно, но это была красота, совершенно не похожая на элегантную, заставляющую прохожих оборачиваться. Может быть, я бы описал это как вид красоты, который не имеет реального применения, как гармоника, тайно спящая в задней части кладовой. Единственная причина, по которой она так сильно поразила моё сердце, была из-за множества фильтров, которые Мимори наложили на мои глаза.
И тогда, хотел я того или нет, я вспомнил. Не было сомнений, Тоука намеренно выбрала это место. Так что я прекрасно знал, какая фраза последует из её уст, когда они в следующий раз откроются.
Дождавшись подходящего момента, Тоука заговорила.
— Эй, ты хочешь поцеловаться?
15-летняя Тоука и 20-летняя Тоука пересеклись.
— Давай, давай проверим, действительно ли я просто мошенник или нет, — сказала Тоука тем же легкомысленным тоном, что и тогда. — Может быть, ты будешь удивлен, когда обнаружишь, что потерянные воспоминания оживают.
— Если бы этого было достаточно, чтобы оживить их, они бы ожили давным-давно, — ответил я тем же тоном.
— Давай, давай. Если ты не притворишься, что тебя обманули, дело не сможет двигаться вперед.
Тоука посмотрела на меня и закрыла глаза.
Это всего лишь поступок. Необходимая цена, чтобы раскрыть правду. И я имею в виду, что поцелуй не так уж и важен. После всей этой защиты я смиренно прижался к ней губами.
После того, как наши губы разомкнулись, мы снова посмотрели друг на друга, но не пытались вести себя так, как будто это ничего не значит.
— Как это было? — спросила она на этот раз. — Чувствуешь что-нибудь?
— Конечно, — сказал я и оставил все как есть.
— Ох. — Тоука сложила руки вместе, и ее глаза сверкнули. — Итак, ты теперь честен, Чихиро.
— Понял, что нет смысла врать.
— Я тоже действительно почувствовала биение сердца. Ведь это мой первый поцелуй за пять лет.
— Это то, с чем ты согласна?
— Именно это. Ведь я жила одна с тех пор, как мы расстались пять лет назад, не так ли?
— Образцовый пример детской подруги.
— Разве я не такая?
Затем последовала долгая пауза. Мы молча ели еду, купленную на лотках.
Когда я встал, чтобы выбросить мусор, она внезапно нарушила тишину.
— Эй, Чихиро.
— Что?
— Расслабься. Когда это лето закончится, я исчезну из твоего поля зрения.
Это было неожиданное заявление.
Я подумал, что это одна из тех круговых шуток Тоуки.
Но её выражение лица и тон голоса говорили мне, что она была абсолютно серьёзна.
— Всё, что у нас осталось сейчас, — это это лето. Поэтому я была бы счастлива, если бы ты продолжил играть вместе со мной в эту ложь до тех пор.
Затем, с редким для неё уровнем скромности, она опёрлась на моё плечо.
— Какова была твоя цель, в конце концов?
Я предположил, что она уклонится от ответа.
Но её ответ был необычайно искренним.
— В конце концов ты узнаешь. Это довольно сложная цель, но я думаю, ты сможешь понять её суть.
Дождь начался на два часа позже прогноза. Когда он наконец пришёл, это был определённо большой шторм. Не желая бежать домой в юкатах, мы решили укрыться на ближайшей автобусной остановке. Это была ситуация, которая казалась каким-то образом запланированной, но даже она не могла управлять погодой. На остановке был забытый зонтик, но это были только остатки одного, испорченного тайфуном в прошлом месяце.
В отличие от августовского дождя, сентябрьский дождь нес явную злобу. Полностью промокнув, прежде чем мы успели укрыться под крышей, дождевая вода медленно отнимала наше тепло.
Тоука держала своё худенькое тело, пытаясь выдержать холод. Один «Чихиро Амагаи» внутри меня хотел крепко обнять её и согреть.
Но я подавил это чувство. Если я поддался бы его голосу здесь, я чувствовал, что настоящий я и я в моих Мимори поменяются местами и никогда не смогут вернуться обратно.
Вместо этого я спросил:
— Тебе холодно?
Она посмотрела на меня несколько секунд, затем снова опустила взгляд.
— Да. Но мне кажется, что ты согреешь меня, Чихиро.
У неё был сладкий, привлекательный голос.
Если бы дождь не охладил мою голову, я, вероятно, не смог бы ему сопротивляться.
— ...Прости, но я не могу пойти так далеко.
Тогда она цинично рассмеялась.
Её смех был единственной сухой вещью на промокшей дождём автобусной остановке.
Она провокационно заговорила.
— Почему? Ты боишься отнестись к этому серьёзно?
— Да. Я боюсь.
Наступила тишина.
Я насчитал десять капель дождя с потолка.
Она слегка вдохнула.
Затем она показала мне малейшее намёк на лицо под своей маской.
— Если бы ты сдался и поверил.
Так она сказала.
— Если бы ты попросил об этом, я могла бы дать тебе всё, что ты хочешь.
Её голос слегка дрожал.
— Я знаю всё, чего ты хочешь, — сказала она.
«Да, ты права», — подумал я.
Я хотел поверить её лжи, если бы мог. Я хотел погрузиться в нежную историю, рассказанную ею и Мимори. Будь то сон, Мимори или иллюзия, я хотел слепо любить её, и чтобы она слепо любила меня.
Она могла дать мне всё, чего я желал.
И всё же.
Именно поэтому, прямо там.
Я проглотил слова, готовые вырваться, и вложил всё в всего лишь три.
— Я ненавижу ложь.
Я сказал ей это, глядя ей прямо в глаза.
Её выражение лица не изменилось ни на йоту.
Её глаза, казалось, смотрели на меня, но в то же время ни на что не смотрели.
Она начала смеяться невинно, как всегда, и тогда что-то внутри неё разрушилось.
Линия, идущая по её щеке, скорее всего, была не каплей дождя.
— Я люблю ложь.
Затем она повернулась ко мне спиной, чтобы скрыть свои слёзы.
Дождь продолжался почти час после этого. Всё это время мы сидели спиной к спине, делясь слабым теплом.
Это был предел для меня, Чихиро Амагаи из реальности.
Когда дождь прекратился, мы вернулись в квартиру без слов. И мы ждали в своих комнатах своих утрен.
На следующий день она исчезла. Запасной ключ был рядом с моей кроватью. Она, должно быть, вернула его, пока я спал.
В «однострочном дневнике» она оставила своё собственное прощальное сообщение на 10 сентября.
10 сентября, дождливо. Я была счастлива.
На следующий день я написал это.
11 сентября, ясно. Тоука ушла.
И таким образом мы отметили конец нашего короткого летнего перерыва.
— Даже сейчас, Чихиро, ты мой герой.
Тоука сказала мне это откровенно за день до того, как она переехала.
Учебная комната теперь была пустой, но мы все еще сидели, свернувшись в углу.
— Чихиро, ты вывел меня из темного места, — продолжала она. —У меня не было друзей, но ты всегда был со мной, и ты спас меня снова и снова, когда у меня случались приступы. Если бы тебя не было, я бы, возможно, давно уже отчаялась и умерла.
— Как театрально, — засмеялся я.
— Это правда, — засмеялась она в ответ.
— Вот почему, если когда-нибудь с тобой что-то случится, я буду твоим героем, Чихиро.
— Не должно ли это быть «героиней» для девушки?
— О, верно.
Она задумалась на мгновение, а затем мягко улыбнулась.
— Хорошо, тогда я буду твоей героиней, Чихиро.
Когда она так сказала, значение звучало немного иначе.
Но я бы соврал, если бы сказал, что это не было весело.
«Однострочный дневник» продолжался 20 дней.
23 августа, облачно. Чихиро был взволнован.
24 августа, облачно. Чихиро притворялся, что он не взволнован.
25 августа, солнечно. Чихиро собирался пить, я его отругала.
26 августа, солнечно. Чихиро просил добавки, и ещё добавки.
27 августа, дождливо. Чихиро не хотел просыпаться, поэтому я устроила ему розыгрыш.
28 августа, облачно. Нас дразнили дети за то, что мы ездим вместе.
29 августа, солнечно. Сильно устали.
30 августа, облачно. Сегодня был замечательно пустой день.
31 августа, солнечно. Чихиро, ты смешной.
1 сентября, солнечно. Чихиро загорел.
2 сентября, облачно. Оказывается, у Чихиро даже есть друзья.
3 сентября, солнечно. Чихиро смутился. Тоука поймала меня в ловушку.
4 сентября, солнечно. Ещё чуть-чуть.
5 сентября, солнечно. К удивлению, Чихиро приготовил еду.
6 сентября, солнечно. Фейерверк был красивым.
7 сентября, солнечно. Чихиро вёл себя неприятно.
8 сентября, облачно. Чихиро извинился передо мной.
9 сентября, облачно. Чихиро был добрым.
10 сентября, дождливо. Я была счастлива.
11 сентября, ясно. Тоука ушла.
10 сентября. Прогноз обещал дождь к вечеру, но фестиваль прошёл как запланировано. Небольшой фестиваль, организованный вокруг местного храма.
В тот день мы отменили нашу обычную велосипедную прогулку и в течение дня бездельничали в комнате. И когда солнце начало садиться, мы вышли из квартиры к храму. К счастью, казалось, что дождь ещё не скоро начнётся.
Тоука была одета в глубоко-синюю юкату. Нет нужды говорить, что она была с точно таким же узором фейерверка, как на том, которое она носила в возрасте 15 лет в моих Мимори. Естественно, она также украсила свои волосы красными хризантемами. Единственное отличие от того дня было в том, что она подготовила для меня юкату из шидзира-ори. Это был первый раз в моей жизни, когда я вышел на улицу в юката, поэтому я был взволнован по дороге.
Тоука посетила фотостудию в торговом районе и купила одноразовую плёночную камеру, затем фотографировала меня с разного расстояния и под разными углами, её гэта-сандалии беспокойно стучали. Я спросил её, почему она не использует цифровую камеру на своём телефоне, и она дала мне непонятный ответ: «Это фотографии-доказательства». Вероятно, за этим не стояло никакого глубокого смысла, кроме как просто её желания это сказать, предположил я.
Мои глаза привыкли к темному вечеру, поэтому стробоскоп ослепил мои глаза.
Прибыв на площадь, мы сначала обошли все лотки. Затем каждый из нас купил то, что хотел, и мы искали место, чтобы присесть. Вопреки небольшому масштабу фестиваля, там было много людей, поэтому мы обошли главное здание храма сзади и сели вместе на середине лестницы, соединяющей храм с начальной школой. Единственным освещением был охранный фонарь наверху лестницы, и его свет едва достигал нас.
Лицо Тоуки в тусклом свете было, как будто по ошибке, прекрасным. Это действительно, вероятно, было какой-то ошибкой. Её внешность была выше среднего, конечно, но это была красота, совершенно не похожая на элегантную, заставляющую прохожих оборачиваться. Может быть, я бы описал это как вид красоты, который не имеет реального применения, как гармоника, тайно спящая в задней части кладовой. Единственная причина, по которой она так сильно поразила моё сердце, была из-за множества фильтров, которые Мимори наложили на мои глаза.
И тогда, хотел я того или нет, я вспомнил. Не было сомнений, Тоука намеренно выбрала это место. Так что я прекрасно знал, какая фраза последует из её уст, когда они в следующий раз откроются.
Дождавшись подходящего момента, Тоука заговорила.
— Эй, ты хочешь поцеловаться?
15-летняя Тоука и 20-летняя Тоука пересеклись.
— Давай, давай проверим, действительно ли я просто мошенник или нет, — сказала Тоука тем же легкомысленным тоном, что и тогда. — Может быть, ты будешь удивлен, когда обнаружишь, что потерянные воспоминания оживают.
— Если бы этого было достаточно, чтобы оживить их, они бы ожили давным-давно, — ответил я тем же тоном.
— Давай, давай. Если ты не притворишься, что тебя обманули, дело не сможет двигаться вперед.
Тоука посмотрела на меня и закрыла глаза.
Это всего лишь поступок. Необходимая цена, чтобы раскрыть правду. И я имею в виду, что поцелуй не так уж и важен. После всей этой защиты я смиренно прижался к ней губами.
После того, как наши губы разомкнулись, мы снова посмотрели друг на друга, но не пытались вести себя так, как будто это ничего не значит.
— Как это было? — спросила она на этот раз. — Чувствуешь что-нибудь?
— Конечно, — сказал я и оставил все как есть.
— Ох. — Тоука сложила руки вместе, и ее глаза сверкнули. — Итак, ты теперь честен, Чихиро.
— Понял, что нет смысла врать.
— Я тоже действительно почувствовала биение сердца. Ведь это мой первый поцелуй за пять лет.
— Это то, с чем ты согласна?
— Именно это. Ведь я жила одна с тех пор, как мы расстались пять лет назад, не так ли?
— Образцовый пример детской подруги.
— Разве я не такая?
Затем последовала долгая пауза. Мы молча ели еду, купленную на лотках.
Когда я встал, чтобы выбросить мусор, она внезапно нарушила тишину.
— Эй, Чихиро.
— Что?
— Расслабься. Когда это лето закончится, я исчезну из твоего поля зрения.
Это было неожиданное заявление.
Я подумал, что это одна из тех круговых шуток Тоуки.
Но её выражение лица и тон голоса говорили мне, что она была абсолютно серьёзна.
— Всё, что у нас осталось сейчас, — это это лето. Поэтому я была бы счастлива, если бы ты продолжил играть вместе со мной в эту ложь до тех пор.
Затем, с редким для неё уровнем скромности, она опёрлась на моё плечо.
— Какова была твоя цель, в конце концов?
Я предположил, что она уклонится от ответа.
Но её ответ был необычайно искренним.
— В конце концов ты узнаешь. Это довольно сложная цель, но я думаю, ты сможешь понять её суть.
Дождь начался на два часа позже прогноза. Когда он наконец пришёл, это был определённо большой шторм. Не желая бежать домой в юкатах, мы решили укрыться на ближайшей автобусной остановке. Это была ситуация, которая казалась каким-то образом запланированной, но даже она не могла управлять погодой. На остановке был забытый зонтик, но это были только остатки одного, испорченного тайфуном в прошлом месяце.
В отличие от августовского дождя, сентябрьский дождь нес явную злобу. Полностью промокнув, прежде чем мы успели укрыться под крышей, дождевая вода медленно отнимала наше тепло.
Тоука держала своё худенькое тело, пытаясь выдержать холод. Один «Чихиро Амагаи» внутри меня хотел крепко обнять её и согреть.
Но я подавил это чувство. Если я поддался бы его голосу здесь, я чувствовал, что настоящий я и я в моих Мимори поменяются местами и никогда не смогут вернуться обратно.
Вместо этого я спросил:
— Тебе холодно?
Она посмотрела на меня несколько секунд, затем снова опустила взгляд.
— Да. Но мне кажется, что ты согреешь меня, Чихиро.
У неё был сладкий, привлекательный голос.
Если бы дождь не охладил мою голову, я, вероятно, не смог бы ему сопротивляться.
— ...Прости, но я не могу пойти так далеко.
Тогда она цинично рассмеялась.
Её смех был единственной сухой вещью на промокшей дождём автобусной остановке.
Она провокационно заговорила.
— Почему? Ты боишься отнестись к этому серьёзно?
— Да. Я боюсь.
Наступила тишина.
Я насчитал десять капель дождя с потолка.
Она слегка вдохнула.
Затем она показала мне малейшее намёк на лицо под своей маской.
— Если бы ты сдался и поверил.
Так она сказала.
— Если бы ты попросил об этом, я могла бы дать тебе всё, что ты хочешь.
Её голос слегка дрожал.
— Я знаю всё, чего ты хочешь, — сказала она.
«Да, ты права», — подумал я.
Я хотел поверить её лжи, если бы мог. Я хотел погрузиться в нежную историю, рассказанную ею и Мимори. Будь то сон, Мимори или иллюзия, я хотел слепо любить её, и чтобы она слепо любила меня.
Она могла дать мне всё, чего я желал.
И всё же.
Именно поэтому, прямо там.
Я проглотил слова, готовые вырваться, и вложил всё в всего лишь три.
— Я ненавижу ложь.
Я сказал ей это, глядя ей прямо в глаза.
Её выражение лица не изменилось ни на йоту.
Её глаза, казалось, смотрели на меня, но в то же время ни на что не смотрели.
Она начала смеяться невинно, как всегда, и тогда что-то внутри неё разрушилось.
Линия, идущая по её щеке, скорее всего, была не каплей дождя.
— Я люблю ложь.
Затем она повернулась ко мне спиной, чтобы скрыть свои слёзы.
Дождь продолжался почти час после этого. Всё это время мы сидели спиной к спине, делясь слабым теплом.
Это был предел для меня, Чихиро Амагаи из реальности.
Когда дождь прекратился, мы вернулись в квартиру без слов. И мы ждали в своих комнатах своих утрен.
На следующий день она исчезла. Запасной ключ был рядом с моей кроватью. Она, должно быть, вернула его, пока я спал.
В «однострочном дневнике» она оставила своё собственное прощальное сообщение на 10 сентября.
10 сентября, дождливо. Я была счастлива.
На следующий день я написал это.
11 сентября, ясно. Тоука ушла.
И таким образом мы отметили конец нашего короткого летнего перерыва.
— Даже сейчас, Чихиро, ты мой герой.
Тоука сказала мне это откровенно за день до того, как она переехала.
Учебная комната теперь была пустой, но мы все еще сидели, свернувшись в углу.
— Чихиро, ты вывел меня из темного места, — продолжала она. —У меня не было друзей, но ты всегда был со мной, и ты спас меня снова и снова, когда у меня случались приступы. Если бы тебя не было, я бы, возможно, давно уже отчаялась и умерла.
— Как театрально, — засмеялся я.
— Это правда, — засмеялась она в ответ.
— Вот почему, если когда-нибудь с тобой что-то случится, я буду твоим героем, Чихиро.
— Не должно ли это быть «героиней» для девушки?
— О, верно.
Она задумалась на мгновение, а затем мягко улыбнулась.
— Хорошо, тогда я буду твоей героиней, Чихиро.
Когда она так сказала, значение звучало немного иначе.
0 Комментарии