После грозы вечерний ветер начал нести запах осенней ночи. Цикады, наполовину приближающиеся к своему концу, издавали тусклые звуки жужжания, ползая по земле, а подсолнухи у обочины дороги склонили свои головы, как бездомные собаки, и уже никогда не поднимут их снова.
Лето начинало заканчиваться.
Освободившись от Тоуки, я пил джин в одиночестве, курил в одиночестве, готовил еду сам и снова пил джин в одиночестве. Жизненный цикл, который она построила для меня за 20 дней, разрушился всего за один. Обо всём можно сказать: строить трудно, но разрушать удивительно легко.
Тем не менее, мои пищевые привычки немного улучшились. Каждый вечер я покупал ингредиенты в супермаркете и тратил время на их приготовление. Я не стал ненавидеть кубиковую лапшу или что-то в этом роде. Но готовка была именно тем, что защищало меня от скуки. Когда я был на кухне и занимался делом, требующим концентрации, мне не приходилось думать о чём-то лишнем.
У меня не было опыта готовки для себя, но я естественным образом усвоил процедуры, наблюдая за Тоукой. Я полагался на свою память, чтобы воспроизвести каждое из блюд, которые она приготовила. После еды я мыл и убирал посуду, а затем снова пил джин. Когда мне нечего было делать, я слушал музыку на проигрывателе, который она оставила. Старая музыка, которая казалась мне утомительной, когда мы слушали её вместе, к моему удивлению, была не так уж плоха, когда я слушал её один. Прямо сейчас мне была нужна простая и медленная музыка.
На четвёртый день Эмори связался со мной. Я проснулся от дремоты и проверил голосовые сообщения на своём телефоне.
Я воспроизвёл сообщение, не задумываясь.
— Я выяснил, кто такая Тоука Нацунаги. Я свяжусь с тобой позже.
Я положил телефон на кровать и закрыл глаза.
Через два часа мне позвонили.
Я принял душ впервые за два дня, оделся и отправился в детский парк.
— Хочешь длинное объяснение или короткое?
Так Эмори начал разговор. Я подумал всего пять секунд, а затем сказал:
— Пожалуйста, длинное.
Часть меня хотела услышать сначала короткое объяснение, чтобы узнать правду, но в любом случае я, вероятно, бы спрашивал детали потом. Я попытался бы получить максимальное количество информации, чтобы прийти к своему собственному выводу, который может отличаться от его. В этом случае, подумал я, я должен сначала получить длинное объяснение.
— Тогда нам придётся вернуться назад. — Эмори сделал небольшую паузу, казалось, он немного сомневался. — Почему не ты, заинтересованная сторона, а я, третья сторона, смогла увидеть правду о Тоуке Нацунаги? Чтобы объяснить эту логику, мне придётся рассказать о времени, когда я серьёзно думал о покупке Мимори. А чтобы объяснить, почему я рассматривал возможность покупки Мимори, мне нужно будет затронуть некоторые моменты моей личной жизни. Это не самые радостные вещи и не те вещи, о которых хочется говорить на публике...
Он почесал затылок и выдохнул.
— Ну, может быть, не так уж и плохо открыться перед тобой, Амагаи.
Я кивнул и побудил его продолжить.
— Посмотри на это.
С этими словами он показал мне что-то: грязная школьная тетрадь.
— Это тетрадь из средней школы, — объяснил он. Переверни её.
На обратной стороне тетради была ученическая карточка с фотографией Эмори среднего школьного возраста.
Тем не менее, если бы мне показали эту фотографию без контекста, я, вероятно, не понял бы, что это Эмори.
Так сильно он отличался на этой фотографии от своего нынешнего образа.
Говоря прямо: он был некрасивым.
— Ужасно, правда? — сказал Эмори. Не с самоиронией, а как будто выплевывая что-то. — У меня было несчастное детство. Ни мальчики, ни девочки не хотели быть со мной рядом. Меня всё время дразнили старшие ученики, а младшие также смеялись надо мной. Чёрт, даже учителя неохотно обращались со мной. Я просто молился о том, чтобы время шло быстрее, сидя в углу класса день за днем.
Я сравнил человека на фотографии с тем, кто был передо мной. Конечно, между ними были слабые сходства. Но эти сходства были на уровне «тофу и натто сделаны из одних и тех же основных ингредиентов»; их можно было найти, если попытаться, так же, как можно найти сходства между двумя совершенно незнакомыми людьми.
— Я решил изменить себя весной, когда мне было 18 лет. 9 марта, четыре года назад, — продолжил он. — Когда я шёл домой один после выпускного, передо мной шла пара. Они были одеты в такую же форму, как у меня, и держали аттестаты, так что я понял, что они тоже выпускники моей школы. Фактически, тогда я заметил, что девушка была одной из моих одноклассниц. Единственный человек в классе, который всегда здоровался со мной каждый день. Тайно я что-то к ней чувствовал, хотя это даже едва можно было назвать влюблённостью. Я знал, что я не тот парень, который мог бы быть с ней, поэтому я не предпринимал никаких шагов, но во время уроков или на обеде я подглядывал за ней, когда была возможность.
Он взял тетрадь из моих рук и положил её обратно в карман. Мне стало интересно, заглядывал ли он время от времени в эту тетрадь, чтобы напомнить себе о своём прошлом. Как принимая горькое лекарство.
— Знаешь, почему я сразу не заметил, что она была одной половиной той пары? Потому что она носила совершенно другое выражение лица, гуляя со своим парнем, нежели всё, что я видел в классе. Ахх, вот так она улыбается, когда на самом деле счастлива, подумал я. Она была красивой девушкой, так что я не был особенно удивлён, что у неё есть парень. Я и не питал надежд, что она моя, так что я не мог сейчас ревновать. Я уже оценил себя как достигшего дна, так что ничто не могло сделать меня более несчастным оттуда. Я просто подумал: «Она выглядит счастливой».
Он взглянул на меня, как будто хотел сказать: «Ты, наверное, знаешь, каково это».
Конечно, я знаю, ответили мои глаза.
— Но почему-то... пока я готовился к новой жизни, я постоянно вспоминал то, что увидел тогда, и моё сердце впадало в хаос. Пока я собирал вещи, перемещался между свалкой и домом, покупал предметы первой необходимости, я продолжал размышлять о сцене, которую видел по дороге домой после выпускного. После того, как я закончил подготовку к переезду, я лёг в пустой комнате с вытянутыми руками и ногами и долго думал, что, черт возьми, я делаю с собой. И в ту ночь я принял решение для себя: я начну всё с нуля.
Как будто ожидая, чтобы смысл этих слов проник в меня, он сделал паузу на несколько секунд.
— К счастью, в моей новой школе я не знал ни одного человека. Я отложил первоначальную дату переезда и начал жить самостоятельно. А затем я перепробовал все, что мог придумать, ради своего «перерождения». Какое-то время я почти не показывался в колледже, потому что я так усердно работал над своим телом, что чуть не кашлял кровью. Каждый вечер я исследовал, как мне следует одеваться и вести себя, чтобы нравиться людям, и применял эти вещи на практике. в местах, не связанных со школой. И я возился со своим лицом настолько, насколько это возможно, без использования скальпеля. Как только я приобрел достаточную уверенность в себе, я начал серьезно приходить на занятия. У меня появилось много друзей и привлекательных партнеров в кратчайшие сроки, но над самосовершенствованием я все равно не стал меньше работать. На самом деле, видя видимые результаты своих усилий, во мне зажегся огонь амбиций. Я вкладываю тонны усилий, как одержимый, во внешний вид и все остальное. Год спустя ко мне стали подкатывать девушки, а я даже не чихнул в их сторону.
Затем он одарил меня улыбкой, как будто делая пробный выстрел. Это была улыбка, которая заставила бы любую девушку, пришедшую в колледж полную мечтаний, мгновенно влюбиться.
— Как будто мир вращался вокруг меня. После этого я почувствовал желание вернуть потерянное детство. Желая отомстить как самому себе в прошлом, так и тем, кто не уделял ему внимания, я спал с кучей молодых, хорошеньких девушек. Как какой-нибудь дворянин из Средневековья, который купался в крови молодых девушек, чтобы сохранить свою красоту. Я думал, что это спасет другого меня внутри меня. Я думал, что смогу дать спасение ребенку, который мог только сидеть в углу класса и с завистью наблюдать издалека, каким было детство его одноклассников.
На этом этапе рассказа Эмори, наконец, сделал глоток пива. Вероятно, оно уже давно стало тёплым, поэтому он скривил лицо и посмотрел на этикетку банки. Затем он вылил содержимое на землю и начал курить, используя банку как пепельницу. Я зажёг сигарету, чтобы поддержать его.
— На четвёртом курсе колледжа, летом, я наконец пришёл в себя. И я получил озарение. Я могу бороться сколько угодно, но невозможно вернуть утраченное детство. Оказывается, переживания, которые должен был испытать пятнадцатилетний, возможны только в пятнадцать лет, поэтому, если я их не испытал в тот возраст, никакие удовлетворительные переживания впоследствии не спасут дух пятнадцатилетнего меня. Мне потребовалось слишком много времени, чтобы осознать такую очевидную вещь. Тогда всё показалось тщетным, и я отказался от женщин. Я удалил контактную информацию всех своих подруг, без исключений. Я подружился с тобой немного позже, Амагаи. Думаю, в то время я искал кого-то, кто чувствовал схожую пустоту.
Упоминание об этом напомнило мне. Девушки, которые почти ежедневно посещали комнату Эмори, действительно перестали приходить примерно в то время, когда мы с ним познакомились.
Я даже не задумывался о том, что эти два явления могли иметь причинно-следственную связь.
— Я узнал о Зеленом Зеленом в конце лета — примерно в это время. — Наконец, он произнёс эти слова. Постепенно он приближался к основной теме. — Это был идеальный продукт для такого зомби, как я, жаждущего детства. Чудодейственное средство от неудовлетворительного детства, которое даёт пользователям воспоминания о прекрасном детстве. Я немедленно заинтересовался им. Я попытался, во всяком случае. Я дошёл до того, что назначил встречу для консультации. Я думал, что это спасёт мои 12 и 15 лет. Но как раз перед встречей я передумал и отменил её.
Лето начинало заканчиваться.
Освободившись от Тоуки, я пил джин в одиночестве, курил в одиночестве, готовил еду сам и снова пил джин в одиночестве. Жизненный цикл, который она построила для меня за 20 дней, разрушился всего за один. Обо всём можно сказать: строить трудно, но разрушать удивительно легко.
Тем не менее, мои пищевые привычки немного улучшились. Каждый вечер я покупал ингредиенты в супермаркете и тратил время на их приготовление. Я не стал ненавидеть кубиковую лапшу или что-то в этом роде. Но готовка была именно тем, что защищало меня от скуки. Когда я был на кухне и занимался делом, требующим концентрации, мне не приходилось думать о чём-то лишнем.
У меня не было опыта готовки для себя, но я естественным образом усвоил процедуры, наблюдая за Тоукой. Я полагался на свою память, чтобы воспроизвести каждое из блюд, которые она приготовила. После еды я мыл и убирал посуду, а затем снова пил джин. Когда мне нечего было делать, я слушал музыку на проигрывателе, который она оставила. Старая музыка, которая казалась мне утомительной, когда мы слушали её вместе, к моему удивлению, была не так уж плоха, когда я слушал её один. Прямо сейчас мне была нужна простая и медленная музыка.
На четвёртый день Эмори связался со мной. Я проснулся от дремоты и проверил голосовые сообщения на своём телефоне.
Я воспроизвёл сообщение, не задумываясь.
— Я выяснил, кто такая Тоука Нацунаги. Я свяжусь с тобой позже.
Я положил телефон на кровать и закрыл глаза.
Через два часа мне позвонили.
Я принял душ впервые за два дня, оделся и отправился в детский парк.
— Хочешь длинное объяснение или короткое?
Так Эмори начал разговор. Я подумал всего пять секунд, а затем сказал:
— Пожалуйста, длинное.
Часть меня хотела услышать сначала короткое объяснение, чтобы узнать правду, но в любом случае я, вероятно, бы спрашивал детали потом. Я попытался бы получить максимальное количество информации, чтобы прийти к своему собственному выводу, который может отличаться от его. В этом случае, подумал я, я должен сначала получить длинное объяснение.
— Тогда нам придётся вернуться назад. — Эмори сделал небольшую паузу, казалось, он немного сомневался. — Почему не ты, заинтересованная сторона, а я, третья сторона, смогла увидеть правду о Тоуке Нацунаги? Чтобы объяснить эту логику, мне придётся рассказать о времени, когда я серьёзно думал о покупке Мимори. А чтобы объяснить, почему я рассматривал возможность покупки Мимори, мне нужно будет затронуть некоторые моменты моей личной жизни. Это не самые радостные вещи и не те вещи, о которых хочется говорить на публике...
Он почесал затылок и выдохнул.
— Ну, может быть, не так уж и плохо открыться перед тобой, Амагаи.
Я кивнул и побудил его продолжить.
— Посмотри на это.
С этими словами он показал мне что-то: грязная школьная тетрадь.
— Это тетрадь из средней школы, — объяснил он. Переверни её.
На обратной стороне тетради была ученическая карточка с фотографией Эмори среднего школьного возраста.
Тем не менее, если бы мне показали эту фотографию без контекста, я, вероятно, не понял бы, что это Эмори.
Так сильно он отличался на этой фотографии от своего нынешнего образа.
Говоря прямо: он был некрасивым.
— Ужасно, правда? — сказал Эмори. Не с самоиронией, а как будто выплевывая что-то. — У меня было несчастное детство. Ни мальчики, ни девочки не хотели быть со мной рядом. Меня всё время дразнили старшие ученики, а младшие также смеялись надо мной. Чёрт, даже учителя неохотно обращались со мной. Я просто молился о том, чтобы время шло быстрее, сидя в углу класса день за днем.
Я сравнил человека на фотографии с тем, кто был передо мной. Конечно, между ними были слабые сходства. Но эти сходства были на уровне «тофу и натто сделаны из одних и тех же основных ингредиентов»; их можно было найти, если попытаться, так же, как можно найти сходства между двумя совершенно незнакомыми людьми.
— Я решил изменить себя весной, когда мне было 18 лет. 9 марта, четыре года назад, — продолжил он. — Когда я шёл домой один после выпускного, передо мной шла пара. Они были одеты в такую же форму, как у меня, и держали аттестаты, так что я понял, что они тоже выпускники моей школы. Фактически, тогда я заметил, что девушка была одной из моих одноклассниц. Единственный человек в классе, который всегда здоровался со мной каждый день. Тайно я что-то к ней чувствовал, хотя это даже едва можно было назвать влюблённостью. Я знал, что я не тот парень, который мог бы быть с ней, поэтому я не предпринимал никаких шагов, но во время уроков или на обеде я подглядывал за ней, когда была возможность.
Он взял тетрадь из моих рук и положил её обратно в карман. Мне стало интересно, заглядывал ли он время от времени в эту тетрадь, чтобы напомнить себе о своём прошлом. Как принимая горькое лекарство.
— Знаешь, почему я сразу не заметил, что она была одной половиной той пары? Потому что она носила совершенно другое выражение лица, гуляя со своим парнем, нежели всё, что я видел в классе. Ахх, вот так она улыбается, когда на самом деле счастлива, подумал я. Она была красивой девушкой, так что я не был особенно удивлён, что у неё есть парень. Я и не питал надежд, что она моя, так что я не мог сейчас ревновать. Я уже оценил себя как достигшего дна, так что ничто не могло сделать меня более несчастным оттуда. Я просто подумал: «Она выглядит счастливой».
Он взглянул на меня, как будто хотел сказать: «Ты, наверное, знаешь, каково это».
Конечно, я знаю, ответили мои глаза.
— Но почему-то... пока я готовился к новой жизни, я постоянно вспоминал то, что увидел тогда, и моё сердце впадало в хаос. Пока я собирал вещи, перемещался между свалкой и домом, покупал предметы первой необходимости, я продолжал размышлять о сцене, которую видел по дороге домой после выпускного. После того, как я закончил подготовку к переезду, я лёг в пустой комнате с вытянутыми руками и ногами и долго думал, что, черт возьми, я делаю с собой. И в ту ночь я принял решение для себя: я начну всё с нуля.
Как будто ожидая, чтобы смысл этих слов проник в меня, он сделал паузу на несколько секунд.
— К счастью, в моей новой школе я не знал ни одного человека. Я отложил первоначальную дату переезда и начал жить самостоятельно. А затем я перепробовал все, что мог придумать, ради своего «перерождения». Какое-то время я почти не показывался в колледже, потому что я так усердно работал над своим телом, что чуть не кашлял кровью. Каждый вечер я исследовал, как мне следует одеваться и вести себя, чтобы нравиться людям, и применял эти вещи на практике. в местах, не связанных со школой. И я возился со своим лицом настолько, насколько это возможно, без использования скальпеля. Как только я приобрел достаточную уверенность в себе, я начал серьезно приходить на занятия. У меня появилось много друзей и привлекательных партнеров в кратчайшие сроки, но над самосовершенствованием я все равно не стал меньше работать. На самом деле, видя видимые результаты своих усилий, во мне зажегся огонь амбиций. Я вкладываю тонны усилий, как одержимый, во внешний вид и все остальное. Год спустя ко мне стали подкатывать девушки, а я даже не чихнул в их сторону.
Затем он одарил меня улыбкой, как будто делая пробный выстрел. Это была улыбка, которая заставила бы любую девушку, пришедшую в колледж полную мечтаний, мгновенно влюбиться.
— Как будто мир вращался вокруг меня. После этого я почувствовал желание вернуть потерянное детство. Желая отомстить как самому себе в прошлом, так и тем, кто не уделял ему внимания, я спал с кучей молодых, хорошеньких девушек. Как какой-нибудь дворянин из Средневековья, который купался в крови молодых девушек, чтобы сохранить свою красоту. Я думал, что это спасет другого меня внутри меня. Я думал, что смогу дать спасение ребенку, который мог только сидеть в углу класса и с завистью наблюдать издалека, каким было детство его одноклассников.
На этом этапе рассказа Эмори, наконец, сделал глоток пива. Вероятно, оно уже давно стало тёплым, поэтому он скривил лицо и посмотрел на этикетку банки. Затем он вылил содержимое на землю и начал курить, используя банку как пепельницу. Я зажёг сигарету, чтобы поддержать его.
— На четвёртом курсе колледжа, летом, я наконец пришёл в себя. И я получил озарение. Я могу бороться сколько угодно, но невозможно вернуть утраченное детство. Оказывается, переживания, которые должен был испытать пятнадцатилетний, возможны только в пятнадцать лет, поэтому, если я их не испытал в тот возраст, никакие удовлетворительные переживания впоследствии не спасут дух пятнадцатилетнего меня. Мне потребовалось слишком много времени, чтобы осознать такую очевидную вещь. Тогда всё показалось тщетным, и я отказался от женщин. Я удалил контактную информацию всех своих подруг, без исключений. Я подружился с тобой немного позже, Амагаи. Думаю, в то время я искал кого-то, кто чувствовал схожую пустоту.
Упоминание об этом напомнило мне. Девушки, которые почти ежедневно посещали комнату Эмори, действительно перестали приходить примерно в то время, когда мы с ним познакомились.
Я даже не задумывался о том, что эти два явления могли иметь причинно-следственную связь.
— Я узнал о Зеленом Зеленом в конце лета — примерно в это время. — Наконец, он произнёс эти слова. Постепенно он приближался к основной теме. — Это был идеальный продукт для такого зомби, как я, жаждущего детства. Чудодейственное средство от неудовлетворительного детства, которое даёт пользователям воспоминания о прекрасном детстве. Я немедленно заинтересовался им. Я попытался, во всяком случае. Я дошёл до того, что назначил встречу для консультации. Я думал, что это спасёт мои 12 и 15 лет. Но как раз перед встречей я передумал и отменил её.
0 Комментарии