Азур и Клод — Главы 81-88

   Прошло десять дней после того, как я расстался с Азур.
   Затем однажды внезапно возникло сомнение в моем уме.
   ...На каком основании выбирались «цели»?
   Я вспомнил шесть целей, которых я убил.
   И я не мог найти общих точек, о которых можно было бы действительно сказать, что они общие.
   Так что, возможно, не было требований к целям, чтобы их выбрали, кроме того, что они совершили преступление.

   Однако.
   Когда я устал размышлять отех шести целях и вернулся к размышлениям об Азур.
   Все разрозненные точки слились в одну линию.
   До этого момента я думал о «целях» и «Уборщиках» раздельно.
   Это ошибочное представление затуманивало истину.
   Общая точка между семью, включая Азур.
   Нет, возможно, стоит сказать между восьмерыми, включая меня.
   Мое осознание, должно быть, было толчком.
   Внезапно «это» произошло второй раз.

   — ...Ты затянул, — сказал я небрежно.
   В следующий момент я полностью потерял контроль над своим телом.
   Моё тело начало двигаться само по себе.
   Оно умело сортировало вещи в моей комнате, складывало их в мешки для мусора и совершало несколько поездок между мусорным контейнером и квартирой.
   Вскоре моя комната почти опустела.
   Закончив уборку, моё тело отправилось в хозяйственный магазин, где купило толстую веревку и жидкое мыло.
   Преемник Уборщика, должно быть, собирался повесить меня.

   Я был заставлен направиться к старому храму на окраине города.
   Найдя прочное дерево, я достал веревку из пакета и обвязал её вокруг ветки, плотно, чтобы она не ослабла.
   Затем я сделал петлю для головы.
   Я завязал то, что называется «узлом палача».
   Я сам использовал его несколько раз, чтобы убить цели.
   Кроме того, Уборщик натер веревку и мою шею мылом.
   Это тоже была обычная практика для повешения, чтобы уменьшить трение и лучше гарантировать то, что веревка врежется в шею.
   Мои последние моменты неумолимо приближались.
   Однако в моем сознании не было ужаса, а скорее облегчения от того, что «теперь мне не придется убивать Азур».
   Звучит странно, но я не мог думать ни о чем другом.

   Все подготовки к повешению были завершены в кратчайшие сроки.
   Управляемый Уборщиком, я пошел в кладовую храма и принес оттуда ящик пива.
   Поставив ящик на землю и встав на него как на подставку, я обеими руками взялся за петлю.
   Внезапно мне пришла в голову мысль о мелкой досаде, которую я хотел устроить этому Уборщику, моему преемнику.
   Я сопротивлялся контролю, чтобы открыть рот.
   — Эй, ты, Уборщик, управляющий мной, — позвал я. — Дай мне пять минут — нет, две. Ты не послушаешь меня?
   Как и ожидалось, Уборщик не обращал на меня внимания и продолжал пытаться повесить меня.
   Но я сопротивлялся этому изо всех сил и продолжал говорить.

— Я бывший Уборщик. Я убивал одну цель за другой и выдавал это за самоубийства, как и ты. Но так как я не смог убить мою седьмую цель, меня исключили из Уборщиков, и теперь я тот, кого должны убить. Девушка, с которой я был раньше? Это была моя седьмая цель. Она тоже была Уборщиком, но не смогла убить свою девятую цель, так что оказалась на другой стороне. Так это устроено. Ты перестаешь убивать, тебя убивают. Я понятия не имею, почему это устроено таким образом, но могу сказать одно. Пока ты остаешься Уборщиком, ты обязательно встретишь кого-то, кого не сможешь убить. Это случилось со мной, это случилось с моим предшественником... И с предшественником моего предшественника, предшественником их предшественника — со всеми, уверен. Ты встретишь цель, которую просто не сможешь убить однажды. Как Азур была для меня. Это будет твоим падением.
С этими словами я усмехнулся.

   Я достиг своего предела в сопротивлении контролю.
   Вскоре моё тело снова было полностью захвачено.
   Я вставил голову в петлю и оттолкнул подставку.
   Веревка сдавила мою шею, ноги резко двинулись в воздухе, и моё тело закачалось.
   Запас кислорода для моего мозга быстро сделал мои чувства туманными.
   Я слышал только скрип веревки с необычной ясностью.
   Последнее, что было в моем сознании, — лицо Азур.
   Различные выражения, которые я видел в течение этих нескольких недель, появлялись и исчезали быстро.
   В моем угасающем сознании я, наконец, осознал.
   ...Понимаю. Я был влюблен в неё.
   Сразу после этого мои чувства отключились.

   Я очнулся в море зелени.
   Я слышал голос надо мной, но не мог его разобрать.
   Постепенно мои глаза сфокусировались.
   Я понял, что лежу на земле.
   Зелень, заполнявшая моё зрение, была густыми сорняками.
   — Эй, ты в порядке? — сказал кто-то надо мной.
   Я медленно сел, но почувствовал головокружение.
   — Хорошо, что ты жив..., — сказал мужчина, одетый как фермер, который спас меня.
   Он держал в одной руке садовые ножницы.
   Он использовал их, чтобы перерезать веревку.

Вернуться к оглавлению