Шэн Лан, услышав его слова, словно вспомнил, что они находились в зале совещаний. Тогда Сяо Динфэй предстал перед ними.
Взгляды всех министров мгновенно устремились ко входу в большой зал.
Это же легендарный наследный принц Динфэй!
Спасший жизнь императора.
И обладатель крови двух великих родов — Сяо и Янь. Хотя род Янь уже пал, однако благодаря своему статусу прямого наследника рода Сяо, он мог вызвать волну в столице. Его неожиданное возвращение в процессе подавления Небесной секты вызывало большой интерес.
– Преступник Сяо Динфэй прибыл на аудиенцию. Да здравствует мой Император на века!
Громкий голос звучал грустно, но в нём чувствовалось подавленное волнение.
Все присутствующие встрепенулись из-за этого.
Вглядываясь, они увидели мужчину с высоким ростом и выразительными чертами лица, одетого в длинную робу из каменно-синего дамаска с золотыми узорами. Его брови были похожи на брови стоящего перед ним герцога Сяо Юаня, но уголки губ и глаз выдавали некоторую свободу духа и непринуждённость, что придавало ему особую аристократическую привлекательность.
С того момента, как он вошёл, взгляд Шэн Лана был прикован к нему.
Он разглядывал его с головы до ног.
И в его сердце началась настоящая буря!
Он уже четыре года занимал Императорский трон, и это не говоря о том, как он пережил все интриги двора во время борьбы за власть в предыдущем правлении. Его радость и гнев уже не так легко выражались на лице. Напротив, он засмеялся двумя громкими «ха-ха», что придало его лицу выражение великой радости. Даже его лицо, которое казалось немного тусклым и больным, заиграло красным цветом. Он сказал:
– Двадцать лет, двадцать лет! Я и представить себе не мог, что снова увижу тебя! Вставай, вставай скорее.
«Как же он умеет притворяться», – подумал Сяо Динфэй, стоя на коленях и чувствуя боль в них. Во времена Небесной секты никто не осмеливался заставить его становиться на колени, а здесь, в этом дурацком дворце, столько правил. Но в данной ситуации, если он сыграет неправильно, он может потерять и голову. Поэтому он, мрачно бормоча про себя, поднялся, изображая трогательные чувства.
Слёзы брызнули, как будто по команде.
Его умение вызывать жалость, когда он просил милостыню на улицах как нищий десять лет назад, не утратилось ни на йоту. Стоя в зале, он плакал не переставая:
– Двадцать лет прошло. Далеко от столицы, попав в ловушку небесной секты, я не смог спасти святейшего в беде и не смог служить дворцу. Я преступник, я преступник...
Герцог Сяо Юань, стоявший рядом, всё это время наблюдал за возвращением Сяо Динфэя. Ему казалось, что перед ним совершенно чужой человек, с которым у него не было никаких контактов.
Кто бы мог подумать, что он так поведет себя при встрече?
Герцог был шокирован.
Шэн Лан был более спокоен, его взгляд слегка мерцал. Он выглядел очень удивлённым:
– Почему ты вдруг называешь себя «преступником»?
Сяо Динфэй отлично запомнил нужные слова и тут же начал:
– Когда король Пиннаня ворвался в столицу, и я, и святейший были еще слишком молоды. Как я мог подвергнуть Его Величество опасности? Любовь к родине и верность Императору – долг каждого подданного. Я отправился на смерть и не думал, что смогу выжить. Увидев меня, тот проклятый король Пиннань тут же вызвал дворцовых евнухов для идентификации. С детства я учился вместе с его величеством, поэтому большинство евнухов меня знали. Но, как и предполагала тогдашняя Императрица, теперь – Императорская Мать, эти евнухи, хоть и узнали меня, знали также, кто был законным наследником. Следуя указаниям Императрицы, я не дождался, пока они заговорят, и громко заявил о себе, строго упрекнув их. Евнухи действительно не осмелились разоблачать меня, и король Пиннань решил, что именно я настоящий наследный принц.
О тех событиях знали немногие в правительстве.
И не удивительно, ведь двадцать лет назад, когда войска короля Пиннаня ворвались в столицу, они почти полностью уничтожили всех дворян и офицеров, оставив живыми лишь немногих. Поэтому назначенные после этого чиновники были значительно моложе прежних. Иначе, как, например, в случае с учёным Се Вэем, несмотря на его великие заслуги, он бы никогда не смог занять одну из трёх высших должностей в правительстве – «Младшего наставника наследного принца», будучи ещё таким молодым.
Услышав рассказ Сяо Динфэя, все были поражены.
Теперь они поняли, что тогдашние события были спасены благодаря мудрости Императорской Матери, которая рискнула использовать хитроумный план, чтобы спасти жизнь Императору!
Сяо Динфэй внутренне усмехнулся, но на лице у него были настоящие слезы. Он продолжил:
– Король Пиннань – предатель и изменник. Он ненавидел покойного Императора до крайности. Он приказал своим людям связать меня, чтобы использовать меня в шантаже против Императора. Я потребовал выполнить обещание и отпустить более трёхсот мальчиков. Король Пиннань тогда засмеялся и сказал, что слово мужчины, как только оно было произнесено, нельзя взять обратно, и затем, затем…
Дойдя до этого момента в рассказе, он вдруг замолчал, словно был не в силах продолжить.
Тонкие бусины двенадцати лувов короны свисали вниз, отбрасывая тонкие тени на лицо Шэн Лана, скрывая его выражение от окружающих. Только его голос был слышен:
– И что дальше?
Сяо Динфэй внезапно снова упал на колени, в отчаянии всхлипывая:
– Затем... они убили всех! Триста детей... Их тела сбрасывали с ворот, складывали у дворцовых врат...
В Золотом Зале наступила мертвая тишина.
Никто не мог представить себе такую ужасающую картину.
Лицо Сяо Юаня потемнело.
Се Вэй стоял спокойно впереди, опустив взгляд, его ресницы закрыли изменения в его глазах.
Шэн Лан вздохнул:
– Это моя вина, вина нашего двора!
Эти слова заставили всех дворян и офицеров встрепенуться, но никто не осмеливался отвечать.
Только голос Сяо Динфэя продолжал звучать. Он не поднимался с колен, говоря:
– Когда я увидел это, у меня возникла мысль остановить их, но я был бессилен перед лицом врага, я ничего не мог сделать. Король Пиннань, увидев, что я не подчиняюсь, заключил меня в темницу. Скоро прибыли подкрепления из военных лагерей Тунчжоу и Фэнтай, и они начали освобождение столицы. Король Пиннань хотел использовать меня в качестве заложника. Он привязал меня к передовой линии обеих армий. Однако спасательные войска уже знали, что его величество в безопасности, и атаковали без колебаний. Король Пиннань понял, что попал в ловушку. В ярости он поднял меч, чтобы убить меня. Тогда член небесной секты Вань Сюй ударил меня дважды по щекам и грозно спросил, кто я. Я, родившийся в дворянской семье, зная, что враги уже потерпели поражение, был готов умереть с честью и сказал, что моё имя Сяо Динфэй. Тогда король Пиннань и Вань Сюй узнали мою истинную личность. Я думал, что моя смерть неизбежна, но эти злодеи, отчаявшись, связали меня и повели на городские ворота, где командовал войсками именно господин герцог.
Как только прозвучали слова «господин герцог», у всех в сердце перехватило дыхание!
Ведь как может быть, чтобы сын не называл отца по имени, а так чуждо и официально – «господин герцог»?
Даже Шэн Лан, всегда сохраняющий спокойствие, невольно прищурил глаза.
Сяо Юань же не заметил этого, и неизвестно, было ли это из-за слов Сяо Динфэя, вспомнившего те времена, но его лицо было тусклым и напряжённым.
Се Вэй оставался неподвижным.
Взгляды всех министров мгновенно устремились ко входу в большой зал.
Это же легендарный наследный принц Динфэй!
Спасший жизнь императора.
И обладатель крови двух великих родов — Сяо и Янь. Хотя род Янь уже пал, однако благодаря своему статусу прямого наследника рода Сяо, он мог вызвать волну в столице. Его неожиданное возвращение в процессе подавления Небесной секты вызывало большой интерес.
– Преступник Сяо Динфэй прибыл на аудиенцию. Да здравствует мой Император на века!
Громкий голос звучал грустно, но в нём чувствовалось подавленное волнение.
Все присутствующие встрепенулись из-за этого.
Вглядываясь, они увидели мужчину с высоким ростом и выразительными чертами лица, одетого в длинную робу из каменно-синего дамаска с золотыми узорами. Его брови были похожи на брови стоящего перед ним герцога Сяо Юаня, но уголки губ и глаз выдавали некоторую свободу духа и непринуждённость, что придавало ему особую аристократическую привлекательность.
С того момента, как он вошёл, взгляд Шэн Лана был прикован к нему.
Он разглядывал его с головы до ног.
И в его сердце началась настоящая буря!
Он уже четыре года занимал Императорский трон, и это не говоря о том, как он пережил все интриги двора во время борьбы за власть в предыдущем правлении. Его радость и гнев уже не так легко выражались на лице. Напротив, он засмеялся двумя громкими «ха-ха», что придало его лицу выражение великой радости. Даже его лицо, которое казалось немного тусклым и больным, заиграло красным цветом. Он сказал:
– Двадцать лет, двадцать лет! Я и представить себе не мог, что снова увижу тебя! Вставай, вставай скорее.
«Как же он умеет притворяться», – подумал Сяо Динфэй, стоя на коленях и чувствуя боль в них. Во времена Небесной секты никто не осмеливался заставить его становиться на колени, а здесь, в этом дурацком дворце, столько правил. Но в данной ситуации, если он сыграет неправильно, он может потерять и голову. Поэтому он, мрачно бормоча про себя, поднялся, изображая трогательные чувства.
Слёзы брызнули, как будто по команде.
Его умение вызывать жалость, когда он просил милостыню на улицах как нищий десять лет назад, не утратилось ни на йоту. Стоя в зале, он плакал не переставая:
– Двадцать лет прошло. Далеко от столицы, попав в ловушку небесной секты, я не смог спасти святейшего в беде и не смог служить дворцу. Я преступник, я преступник...
Герцог Сяо Юань, стоявший рядом, всё это время наблюдал за возвращением Сяо Динфэя. Ему казалось, что перед ним совершенно чужой человек, с которым у него не было никаких контактов.
Кто бы мог подумать, что он так поведет себя при встрече?
Герцог был шокирован.
Шэн Лан был более спокоен, его взгляд слегка мерцал. Он выглядел очень удивлённым:
– Почему ты вдруг называешь себя «преступником»?
Сяо Динфэй отлично запомнил нужные слова и тут же начал:
– Когда король Пиннаня ворвался в столицу, и я, и святейший были еще слишком молоды. Как я мог подвергнуть Его Величество опасности? Любовь к родине и верность Императору – долг каждого подданного. Я отправился на смерть и не думал, что смогу выжить. Увидев меня, тот проклятый король Пиннань тут же вызвал дворцовых евнухов для идентификации. С детства я учился вместе с его величеством, поэтому большинство евнухов меня знали. Но, как и предполагала тогдашняя Императрица, теперь – Императорская Мать, эти евнухи, хоть и узнали меня, знали также, кто был законным наследником. Следуя указаниям Императрицы, я не дождался, пока они заговорят, и громко заявил о себе, строго упрекнув их. Евнухи действительно не осмелились разоблачать меня, и король Пиннань решил, что именно я настоящий наследный принц.
О тех событиях знали немногие в правительстве.
И не удивительно, ведь двадцать лет назад, когда войска короля Пиннаня ворвались в столицу, они почти полностью уничтожили всех дворян и офицеров, оставив живыми лишь немногих. Поэтому назначенные после этого чиновники были значительно моложе прежних. Иначе, как, например, в случае с учёным Се Вэем, несмотря на его великие заслуги, он бы никогда не смог занять одну из трёх высших должностей в правительстве – «Младшего наставника наследного принца», будучи ещё таким молодым.
Услышав рассказ Сяо Динфэя, все были поражены.
Теперь они поняли, что тогдашние события были спасены благодаря мудрости Императорской Матери, которая рискнула использовать хитроумный план, чтобы спасти жизнь Императору!
Сяо Динфэй внутренне усмехнулся, но на лице у него были настоящие слезы. Он продолжил:
– Король Пиннань – предатель и изменник. Он ненавидел покойного Императора до крайности. Он приказал своим людям связать меня, чтобы использовать меня в шантаже против Императора. Я потребовал выполнить обещание и отпустить более трёхсот мальчиков. Король Пиннань тогда засмеялся и сказал, что слово мужчины, как только оно было произнесено, нельзя взять обратно, и затем, затем…
Дойдя до этого момента в рассказе, он вдруг замолчал, словно был не в силах продолжить.
Тонкие бусины двенадцати лувов короны свисали вниз, отбрасывая тонкие тени на лицо Шэн Лана, скрывая его выражение от окружающих. Только его голос был слышен:
– И что дальше?
Сяо Динфэй внезапно снова упал на колени, в отчаянии всхлипывая:
– Затем... они убили всех! Триста детей... Их тела сбрасывали с ворот, складывали у дворцовых врат...
В Золотом Зале наступила мертвая тишина.
Никто не мог представить себе такую ужасающую картину.
Лицо Сяо Юаня потемнело.
Се Вэй стоял спокойно впереди, опустив взгляд, его ресницы закрыли изменения в его глазах.
Шэн Лан вздохнул:
– Это моя вина, вина нашего двора!
Эти слова заставили всех дворян и офицеров встрепенуться, но никто не осмеливался отвечать.
Только голос Сяо Динфэя продолжал звучать. Он не поднимался с колен, говоря:
– Когда я увидел это, у меня возникла мысль остановить их, но я был бессилен перед лицом врага, я ничего не мог сделать. Король Пиннань, увидев, что я не подчиняюсь, заключил меня в темницу. Скоро прибыли подкрепления из военных лагерей Тунчжоу и Фэнтай, и они начали освобождение столицы. Король Пиннань хотел использовать меня в качестве заложника. Он привязал меня к передовой линии обеих армий. Однако спасательные войска уже знали, что его величество в безопасности, и атаковали без колебаний. Король Пиннань понял, что попал в ловушку. В ярости он поднял меч, чтобы убить меня. Тогда член небесной секты Вань Сюй ударил меня дважды по щекам и грозно спросил, кто я. Я, родившийся в дворянской семье, зная, что враги уже потерпели поражение, был готов умереть с честью и сказал, что моё имя Сяо Динфэй. Тогда король Пиннань и Вань Сюй узнали мою истинную личность. Я думал, что моя смерть неизбежна, но эти злодеи, отчаявшись, связали меня и повели на городские ворота, где командовал войсками именно господин герцог.
Как только прозвучали слова «господин герцог», у всех в сердце перехватило дыхание!
Ведь как может быть, чтобы сын не называл отца по имени, а так чуждо и официально – «господин герцог»?
Даже Шэн Лан, всегда сохраняющий спокойствие, невольно прищурил глаза.
Сяо Юань же не заметил этого, и неизвестно, было ли это из-за слов Сяо Динфэя, вспомнившего те времена, но его лицо было тусклым и напряжённым.
Се Вэй оставался неподвижным.
0 Комментарии