Но когда Мэн Ши обвинила её в случившемся, Цзян Сюэнин почувствовала возмущение. Увидев, как старухи приближаются к ней, она схватила деревянную палку, лежавшую рядом, и начала махать ею, отгоняя их. Было видно, что она действовала с гневом и не сдерживала себя. Удары палки по голове и телу были реально болезненными, и старухи начали кричать, не успев даже приблизиться к Цзян Сюэнин.
Мэн Ши всегда знала, что Цзян Сюэнин непокорна, но она и в голове не могла представить, что та не только посмеет сопротивляться, но и прибегнет к насилию. От гнева она чуть не потеряла сознание и закричала:
– Всё перевернулось! Мир перевернулся!
Шум в галерее был немаленьким. Цзян Бояо возвращался из управления и вместе с Се Вэем направлялся в свой кабинет. Увидев, как Цзян Сюэнин, держа в руках палку, бьёт служанок, он тут же нахмурил брови и рявкнул:
– Что здесь происходит?! Брось это немедленно!
Цзян Сюэнин услышала его и с силой ударила палкой по спине одной из старух, отчего та упала на землю. Обернувшись и, увидев отца, Цзян Сюэнин бросила палку и отряхнула руки.
Мэн Ши, дрожа от гнева, указала на Цзян Сюэнин:
– Смотрите, что она творит! Она полностью вышла из-под контроля!
Цзян Бояо вздохнул и спросил:
– Что случилось?
Цзян Сюэнин стояла на месте, с усмешкой на губах, и не ответила.
Се Вэй стоял рядом с Цзяном Бояо. Поскольку он только что вышел из Имперского совета, он был одет в тёмно-синее одеяние с вышитыми серебряными облаками и грозовыми узорами, прикрывающими шею и обнажающими выступающее горло. Без своего обычного монашеского халата, он казался более строгим и величественным, чем обычно.
Внутри резиденции Цзян Сюэнин была известна своим буйным характером, и хотя Се Вэй казался посторонним, он знал о ней очень многое. Его взгляд скользнул по Цзян Сюэнин, затем по Мэн Ши, Цзян Сюэхуэй и упавшей на землю палке, и улыбка на его губах слегка угасла.
Мэн Ши сказала:
– Она всё время убегает, чтобы шалить и веселиться. Я пыталась научить её порядку, но она стала слишком дерзкой и не слушает никого. А теперь ещё и бьёт слуг! Если это продолжится, она разрушит всю репутацию нашего дома!
Цзян Бояо действительно был взволнован. Никто не хотел, чтобы посторонние видели проблемы в семье, и особенно ему было неудобно из-за того, что в этот момент рядом был гость. Бросив взгляд, он понял, что ключ к ситуации в Цзян Сюэнин. Он сказал:
– В последние дни в столице действительно ходит много слухов. Сюэнин, хотя слова твоей матери и преувеличены, но в них есть доля правды. Тебе уже пора думать о замужестве, и ради себя ты должна вести себя более сдержанно. Сегодня мы не будем разбирать этот вопрос, каждый может идти по своим делам.
Хотя Цзян Бояо, казалось, говорил с Цзян Сюэнин, на самом деле он как бы слегка взял и сразу отпустил вопрос, что ещё больше разозлило Мэн Ши. Она не сдержала своего недовольства:
– Но если бы не её дурная репутация, из-за которой Сюэхуэй потеряла шанс, сегодня она не стала бы объектом насмешек и не получила бы только звание второстепенной жены!
Лицо Цзян Бояо мгновенно изменилось. Цзян Сюэхуэй тоже поняла, что слова Мэн Ши были неуместными, и попыталась увести её, но неожиданно Се Вэй, который до этого молчал, вдруг засмеялся. Его улыбка была прекрасной, но его мягкий голос вызывал беспокойство. Он обратился к Мэн Ши:
– Неужели вы считаете звание второстепенной жены Цзян Сюэхуэй недостаточным?
Мэн Ши на мгновение замерла в недоумении. Она раньше виделась с этим юным учителем Се Вэем, который всегда выглядел учтивым и обладал аурой великого мудреца древности, и его слова всегда были как весенний бриз. Но его слова сейчас вызвали у неё непонятное чувство тревоги, и она не знала, что ответить.
Се Вэй даже не посмотрел на Цзян Бояо, а вместо этого обернулся к Цзян Сюэнин, которая казалась удивлённой из-за того, что он заговорил. В её глазах отразилась неожиданность о того, что он вмешался в разговор, но в её сердце внезапно проникла тень уныния. Однако на его лице все еще сохранялась безмятежная улыбка и она не выдавала никаких эмоций.
Он махнул ей рукой и сказал:
– Нин-эр, подойди сюда.
Цзян Сюэнин, не понимая, что происходит, но помня, что у них с этим Учителем сложились хорошие отношения после событий в Тунчжоу, подошла к нему. Она была на голову ниже его.
У Се Вэя в руке был белоснежный шелковый платок. Он взглянул на неё, слегка нахмурившись, а затем протянул ей платок, не поднимая глаз, и продолжил:
– В событиях в Тунчжоу ты оказалась втянутой не по своей воле и чуть не погибла. Несправедливо обвинять в этом ребёнка, который едва спасся от опасности.
Только тогда Мэн Ши поняла, что эти слова адресованы ей, и что он прямо указывает на её предвзятость! Она вдруг побледнела, её лицо то покрывалось бледностью, то краснело от злости. Хотя Се Вэй был Учителем Императора и близким другом Цзян Бояо, сейчас он защищал Цзян Сюэнин, что вызвало у Мэн Ши недовольство. Однако, учитывая высокий статус Се Вэя и тот факт, что даже Цзян Бояо обращался с ним осторожно, она вынуждена была улыбнуться и сказала:
– Это не предвзятость с моей стороны. Просто внутренние дела нашего дома не всем известны, дорогой учитель Се.
Цзян Сюэнин на самом деле не очень волновалась о том, что происходило за её спиной. Получив шелковый платок от Се Вэя, она немного удивилась.
«У меня что, что-то на лице?» – подумала она, протирая лицо платком, но на нём не было ни малейшего пятна.
Се Вэй опустил взгляд и спокойно напомнил ей:
– Протри руки.
Цзян Сюэнин опустила глаза и увидела, что её руки были в пятнах грязи. Видимо, это осталось из-за того, что она схватила палку, чтобы ударить слуг.
– Ах, спасибо, Учитель, – сказала она и начала вытирать руки платком.
Се Вэй наблюдал за ней и не увидел на её лице явных признаков радости или гнева. Та мгновенная тень грусти и насмешки, которая мелькнула, когда она бросила палку, казалось, исчезла без следа, словно люди за её спиной даже не были её близкими. Он вспомнил, как она сидела в его карете на обратном пути из Тунчжоу и читала письмо от Цзяна Бояо, и казалась такой же оцепеневшей.
Иногда самые близкие люди могут причинять большую боль.
В этот момент он хотел подойти и погладить Цзян Сюэнин по голове, сказать ей, чтобы она не горевала, но в итоге сдержался. Он смотрел, как она испачкала белоснежный шелковый платок, улыбнулся и посмотрел на Мэн Ши:
– Тайны вашего дома действительно неизвестны посторонним. Прошлое и происхождение Нин-эр, хоть и давние, но она воспитывалась у вас и считалась законнорожденной. Это не заметили в царском доме. Но если не быть благодарной, то, если кто-то начнет расследование, обвинение в обмане Императора будет неприятным. Хотя Нин-эр ведёт себя дико, она относится ко мне с уважением. Она импульсивна и трудно поддаётся укрощению. Се осмеливается просить за неё, прошу вас обращаться с ней снисходительно.
Его спокойный голос, не имевший никакой остроты, вызвал шок в сердце Мэн Ши.
Подняв голову, она встретила взгляд Се Вэя, в котором было что-то от тепла и спокойствия весеннего леса.
Мэн Ши всегда знала, что Цзян Сюэнин непокорна, но она и в голове не могла представить, что та не только посмеет сопротивляться, но и прибегнет к насилию. От гнева она чуть не потеряла сознание и закричала:
– Всё перевернулось! Мир перевернулся!
Шум в галерее был немаленьким. Цзян Бояо возвращался из управления и вместе с Се Вэем направлялся в свой кабинет. Увидев, как Цзян Сюэнин, держа в руках палку, бьёт служанок, он тут же нахмурил брови и рявкнул:
– Что здесь происходит?! Брось это немедленно!
Цзян Сюэнин услышала его и с силой ударила палкой по спине одной из старух, отчего та упала на землю. Обернувшись и, увидев отца, Цзян Сюэнин бросила палку и отряхнула руки.
Мэн Ши, дрожа от гнева, указала на Цзян Сюэнин:
– Смотрите, что она творит! Она полностью вышла из-под контроля!
Цзян Бояо вздохнул и спросил:
– Что случилось?
Цзян Сюэнин стояла на месте, с усмешкой на губах, и не ответила.
Се Вэй стоял рядом с Цзяном Бояо. Поскольку он только что вышел из Имперского совета, он был одет в тёмно-синее одеяние с вышитыми серебряными облаками и грозовыми узорами, прикрывающими шею и обнажающими выступающее горло. Без своего обычного монашеского халата, он казался более строгим и величественным, чем обычно.
Внутри резиденции Цзян Сюэнин была известна своим буйным характером, и хотя Се Вэй казался посторонним, он знал о ней очень многое. Его взгляд скользнул по Цзян Сюэнин, затем по Мэн Ши, Цзян Сюэхуэй и упавшей на землю палке, и улыбка на его губах слегка угасла.
Мэн Ши сказала:
– Она всё время убегает, чтобы шалить и веселиться. Я пыталась научить её порядку, но она стала слишком дерзкой и не слушает никого. А теперь ещё и бьёт слуг! Если это продолжится, она разрушит всю репутацию нашего дома!
Цзян Бояо действительно был взволнован. Никто не хотел, чтобы посторонние видели проблемы в семье, и особенно ему было неудобно из-за того, что в этот момент рядом был гость. Бросив взгляд, он понял, что ключ к ситуации в Цзян Сюэнин. Он сказал:
– В последние дни в столице действительно ходит много слухов. Сюэнин, хотя слова твоей матери и преувеличены, но в них есть доля правды. Тебе уже пора думать о замужестве, и ради себя ты должна вести себя более сдержанно. Сегодня мы не будем разбирать этот вопрос, каждый может идти по своим делам.
Хотя Цзян Бояо, казалось, говорил с Цзян Сюэнин, на самом деле он как бы слегка взял и сразу отпустил вопрос, что ещё больше разозлило Мэн Ши. Она не сдержала своего недовольства:
– Но если бы не её дурная репутация, из-за которой Сюэхуэй потеряла шанс, сегодня она не стала бы объектом насмешек и не получила бы только звание второстепенной жены!
Лицо Цзян Бояо мгновенно изменилось. Цзян Сюэхуэй тоже поняла, что слова Мэн Ши были неуместными, и попыталась увести её, но неожиданно Се Вэй, который до этого молчал, вдруг засмеялся. Его улыбка была прекрасной, но его мягкий голос вызывал беспокойство. Он обратился к Мэн Ши:
– Неужели вы считаете звание второстепенной жены Цзян Сюэхуэй недостаточным?
Мэн Ши на мгновение замерла в недоумении. Она раньше виделась с этим юным учителем Се Вэем, который всегда выглядел учтивым и обладал аурой великого мудреца древности, и его слова всегда были как весенний бриз. Но его слова сейчас вызвали у неё непонятное чувство тревоги, и она не знала, что ответить.
Се Вэй даже не посмотрел на Цзян Бояо, а вместо этого обернулся к Цзян Сюэнин, которая казалась удивлённой из-за того, что он заговорил. В её глазах отразилась неожиданность о того, что он вмешался в разговор, но в её сердце внезапно проникла тень уныния. Однако на его лице все еще сохранялась безмятежная улыбка и она не выдавала никаких эмоций.
Он махнул ей рукой и сказал:
– Нин-эр, подойди сюда.
Цзян Сюэнин, не понимая, что происходит, но помня, что у них с этим Учителем сложились хорошие отношения после событий в Тунчжоу, подошла к нему. Она была на голову ниже его.
У Се Вэя в руке был белоснежный шелковый платок. Он взглянул на неё, слегка нахмурившись, а затем протянул ей платок, не поднимая глаз, и продолжил:
– В событиях в Тунчжоу ты оказалась втянутой не по своей воле и чуть не погибла. Несправедливо обвинять в этом ребёнка, который едва спасся от опасности.
Только тогда Мэн Ши поняла, что эти слова адресованы ей, и что он прямо указывает на её предвзятость! Она вдруг побледнела, её лицо то покрывалось бледностью, то краснело от злости. Хотя Се Вэй был Учителем Императора и близким другом Цзян Бояо, сейчас он защищал Цзян Сюэнин, что вызвало у Мэн Ши недовольство. Однако, учитывая высокий статус Се Вэя и тот факт, что даже Цзян Бояо обращался с ним осторожно, она вынуждена была улыбнуться и сказала:
– Это не предвзятость с моей стороны. Просто внутренние дела нашего дома не всем известны, дорогой учитель Се.
Цзян Сюэнин на самом деле не очень волновалась о том, что происходило за её спиной. Получив шелковый платок от Се Вэя, она немного удивилась.
«У меня что, что-то на лице?» – подумала она, протирая лицо платком, но на нём не было ни малейшего пятна.
Се Вэй опустил взгляд и спокойно напомнил ей:
– Протри руки.
Цзян Сюэнин опустила глаза и увидела, что её руки были в пятнах грязи. Видимо, это осталось из-за того, что она схватила палку, чтобы ударить слуг.
– Ах, спасибо, Учитель, – сказала она и начала вытирать руки платком.
Се Вэй наблюдал за ней и не увидел на её лице явных признаков радости или гнева. Та мгновенная тень грусти и насмешки, которая мелькнула, когда она бросила палку, казалось, исчезла без следа, словно люди за её спиной даже не были её близкими. Он вспомнил, как она сидела в его карете на обратном пути из Тунчжоу и читала письмо от Цзяна Бояо, и казалась такой же оцепеневшей.
Иногда самые близкие люди могут причинять большую боль.
В этот момент он хотел подойти и погладить Цзян Сюэнин по голове, сказать ей, чтобы она не горевала, но в итоге сдержался. Он смотрел, как она испачкала белоснежный шелковый платок, улыбнулся и посмотрел на Мэн Ши:
– Тайны вашего дома действительно неизвестны посторонним. Прошлое и происхождение Нин-эр, хоть и давние, но она воспитывалась у вас и считалась законнорожденной. Это не заметили в царском доме. Но если не быть благодарной, то, если кто-то начнет расследование, обвинение в обмане Императора будет неприятным. Хотя Нин-эр ведёт себя дико, она относится ко мне с уважением. Она импульсивна и трудно поддаётся укрощению. Се осмеливается просить за неё, прошу вас обращаться с ней снисходительно.
Его спокойный голос, не имевший никакой остроты, вызвал шок в сердце Мэн Ши.
Подняв голову, она встретила взгляд Се Вэя, в котором было что-то от тепла и спокойствия весеннего леса.
0 Комментарии