В то время семья Сяо доминировала, и дворец должен был использовать Янь Линя для борьбы с варварами, но также опасался, что он получит слишком много власти, поэтому поставки провизии и поддержка с тыла часто страдали.
Но фронт не ощутил никаких последствий.
Тогда во дворце появились сомнения, но только после того, как Се Вэй и Янь Линь были обвинены в мятеже, все узнали, что за ними, кроме Лю Сяня, который доминировал в мире бизнеса, стоял «Ю Баньчэн» – человек, богатство которого могло соперничать с государством!
Для войны нужны солдаты, а для содержания армии нужны деньги.
В прошлой жизни за их спиной была Ю Фанъинь, чьё богатство могло соперничать с государством, а в этой жизни?
Цзян Сюэнин медленно села.
Она спасла Ю Фанъинь этой жизни, и поэтому Ю Фанъинь прошлой жизни не существовала в этом мире. Если она хочет выполнить свое обещание Шэн Чжийи и спасти её раньше, чем в прошлой жизни, это означало, что ей нужно столько же денег, если не больше, чтобы закрыть пробел, которого она сама создала!
Сможет ли она это сделать?
Нет...
Это уже не вопрос способности, а вопрос необходимости!
Она, наконец, приходит в себя, моргает и говорит:
– Подготовьте чернила и бумагу, я должна ответить.
***
В последние дни большинство цивильных чиновников были заняты недавно завершившимся экзаменом и предстоящим императорским экзаменом, и Цзян Бояо не был исключением. Сегодня он не пошел в Министерство финансов, а направился прямо в Академию Ханьлин.
Император назначил Се Вэя главой экзаменационной комиссии этой сессии. Он в этот момент стоял у письменного стола и только что принял несколько экзаменационных работ от других чиновников. Результаты экзамена уже были объявлены, и сейчас выбирались лучшие работы для публикации в книжных магазинах.
Цзян Бояо поднял голову и сразу же нахмурился.
Перед воротами резиденции произошедшее действительно поразило его. Если бы он сам не увидел этого своими глазами, наверное, никогда бы не поверил, что Се Вэй, который всегда казался ему честным и благородным, способен на такие низменные и животные поступки!
Цзян Бояо никогда особо не задумывался о том, как Се Вэй относился к Цзян Сюэнин. Во-первых, он и Се Вэй были равны по статусу, и когда тот обращался к Цзян Сюэнин, Се Вэй всегда видел в ней младшего. Во-вторых, когда Цзян Сюэнин училась во дворце, Цзян Бояо даже попросил его позаботиться о ней. В-третьих, о Се Вэе никогда не было никаких слухов о неподобающем поведении по отношению к женщинам.
Но теперь...
В последнее время Цзян Бояо задумался: его дочь не была той, кто следует правилам и традициям, могло ли между ними существовать недоразумение или же они действительно были влюблены друг в друга? Он дважды беседовал с Цзян Сюэнин на эту тему. Дабы не унизить её, как девушку из приличной семьи, и чтобы она не знала о его подозрениях, он не спросил напрямую о её отношениях с Се Вэем. В ответах Цзян Сюэнин никакие чувства, выходящие за рамки ученика и учителя, по отношению к Се Вэю не прослеживались.
Так что проблема, видимо, была в Се Вэе!
Цзян Бояо был недоволен этим, и в последнее время он мало общался с Се Вэем. Сейчас он сначала занялся делами. Когда людей стало меньше, и те, кто искали Се Вэя, тоже ушли, он, наконец, подошёл к нему.
– Мистер Се, – начал он.
Обычно Цзян Бояо обращался к нему как «Цзюань», так что Се Вэй сразу понял, что Цзян Бояо хочет поговорить по тому делу, когда услышал эти незнакомые слова. Обернувшись и улыбнувшись, Се Вэй сказал:
– Мистер Цзян, у вас есть совет?
Цзян Бояо внимательно посмотрел на него и сказал:
– Мистер Се, вы молоды и талантливы, но вам уже двадцать семь лет, и вы все еще неженаты. Моя дочь, хоть и непослушная, сейчас в расцвете своих девятнадцати лет и еще не понимает мирских дел и человеческих отношений. Вы ее Учитель, вы научили ее обычаям и добродетели, за что я, как отец, вам очень благодарен. Но, боюсь, она еще недостаточно мудра и нуждается в вашем руководстве. Поэтому я прошу вас быть осторожным в словах и поступках, чтобы она не получила неправильного впечатления из-за своего юного возраста. Вы знаете, я не очень хорошо воспитал свою дочь, и боюсь, что она может натворить бед.
В его словах звучала скрытая угроза.
Се Вэй все еще держал в руках несколько экзаменационных работ, но в душе почувствовал некоторое раздражение. Не принимая слова Цзяна Бояо всерьёз, он улыбнулся и ответил:
– Если мистер Цзян не справляется с воспитанием, может быть, вы могли бы передать ее мне на попечение?
Цзян Бояо не ожидал, что он скажет такое, и его лицо тут же потемнело. С холодным голосом он сказал:
– Хотя я и не могу сравниться с мистером Се, но позвольте мне предостеречь вас! Моя дочь может иметь плохую репутацию, но она добрая по натуре. Мистер Се может ошибаться, но пусть не вводит в заблуждение других. Если у вас действительно взаимные чувства, я могу закрыть на это глаза, но вы ее Учитель. Такое легкомысленное поведение – это не что иное, как презрение к традициям и нарушение нравственных норм.
Голос Цзяна Бояо повысился от гнева к концу речи. Люди, занятые работой во дворце, не могли не обратить внимания на эту сторону, особенно, когда они услышали слова «нравственные нормы». Их лица выражали любопытство, и они, очевидно, думали: как же они затронули тему нравственности?
Се Вэй опустил взгляд. Действительно, он был Учителем Цзян Сюэнин. Согласно общепринятым нормам, Учитель не должен вступать в отношения со своим учеником. Но...
Он бросил бумаги на стол и взглянул на Цзяна Бояо, спокойно произнеся:
– И что из этого?
Но фронт не ощутил никаких последствий.
Тогда во дворце появились сомнения, но только после того, как Се Вэй и Янь Линь были обвинены в мятеже, все узнали, что за ними, кроме Лю Сяня, который доминировал в мире бизнеса, стоял «Ю Баньчэн» – человек, богатство которого могло соперничать с государством!
Для войны нужны солдаты, а для содержания армии нужны деньги.
В прошлой жизни за их спиной была Ю Фанъинь, чьё богатство могло соперничать с государством, а в этой жизни?
Цзян Сюэнин медленно села.
Она спасла Ю Фанъинь этой жизни, и поэтому Ю Фанъинь прошлой жизни не существовала в этом мире. Если она хочет выполнить свое обещание Шэн Чжийи и спасти её раньше, чем в прошлой жизни, это означало, что ей нужно столько же денег, если не больше, чтобы закрыть пробел, которого она сама создала!
Сможет ли она это сделать?
Нет...
Это уже не вопрос способности, а вопрос необходимости!
Она, наконец, приходит в себя, моргает и говорит:
– Подготовьте чернила и бумагу, я должна ответить.
***
В последние дни большинство цивильных чиновников были заняты недавно завершившимся экзаменом и предстоящим императорским экзаменом, и Цзян Бояо не был исключением. Сегодня он не пошел в Министерство финансов, а направился прямо в Академию Ханьлин.
Император назначил Се Вэя главой экзаменационной комиссии этой сессии. Он в этот момент стоял у письменного стола и только что принял несколько экзаменационных работ от других чиновников. Результаты экзамена уже были объявлены, и сейчас выбирались лучшие работы для публикации в книжных магазинах.
Цзян Бояо поднял голову и сразу же нахмурился.
Перед воротами резиденции произошедшее действительно поразило его. Если бы он сам не увидел этого своими глазами, наверное, никогда бы не поверил, что Се Вэй, который всегда казался ему честным и благородным, способен на такие низменные и животные поступки!
Цзян Бояо никогда особо не задумывался о том, как Се Вэй относился к Цзян Сюэнин. Во-первых, он и Се Вэй были равны по статусу, и когда тот обращался к Цзян Сюэнин, Се Вэй всегда видел в ней младшего. Во-вторых, когда Цзян Сюэнин училась во дворце, Цзян Бояо даже попросил его позаботиться о ней. В-третьих, о Се Вэе никогда не было никаких слухов о неподобающем поведении по отношению к женщинам.
Но теперь...
В последнее время Цзян Бояо задумался: его дочь не была той, кто следует правилам и традициям, могло ли между ними существовать недоразумение или же они действительно были влюблены друг в друга? Он дважды беседовал с Цзян Сюэнин на эту тему. Дабы не унизить её, как девушку из приличной семьи, и чтобы она не знала о его подозрениях, он не спросил напрямую о её отношениях с Се Вэем. В ответах Цзян Сюэнин никакие чувства, выходящие за рамки ученика и учителя, по отношению к Се Вэю не прослеживались.
Так что проблема, видимо, была в Се Вэе!
Цзян Бояо был недоволен этим, и в последнее время он мало общался с Се Вэем. Сейчас он сначала занялся делами. Когда людей стало меньше, и те, кто искали Се Вэя, тоже ушли, он, наконец, подошёл к нему.
– Мистер Се, – начал он.
Обычно Цзян Бояо обращался к нему как «Цзюань», так что Се Вэй сразу понял, что Цзян Бояо хочет поговорить по тому делу, когда услышал эти незнакомые слова. Обернувшись и улыбнувшись, Се Вэй сказал:
– Мистер Цзян, у вас есть совет?
Цзян Бояо внимательно посмотрел на него и сказал:
– Мистер Се, вы молоды и талантливы, но вам уже двадцать семь лет, и вы все еще неженаты. Моя дочь, хоть и непослушная, сейчас в расцвете своих девятнадцати лет и еще не понимает мирских дел и человеческих отношений. Вы ее Учитель, вы научили ее обычаям и добродетели, за что я, как отец, вам очень благодарен. Но, боюсь, она еще недостаточно мудра и нуждается в вашем руководстве. Поэтому я прошу вас быть осторожным в словах и поступках, чтобы она не получила неправильного впечатления из-за своего юного возраста. Вы знаете, я не очень хорошо воспитал свою дочь, и боюсь, что она может натворить бед.
В его словах звучала скрытая угроза.
Се Вэй все еще держал в руках несколько экзаменационных работ, но в душе почувствовал некоторое раздражение. Не принимая слова Цзяна Бояо всерьёз, он улыбнулся и ответил:
– Если мистер Цзян не справляется с воспитанием, может быть, вы могли бы передать ее мне на попечение?
Цзян Бояо не ожидал, что он скажет такое, и его лицо тут же потемнело. С холодным голосом он сказал:
– Хотя я и не могу сравниться с мистером Се, но позвольте мне предостеречь вас! Моя дочь может иметь плохую репутацию, но она добрая по натуре. Мистер Се может ошибаться, но пусть не вводит в заблуждение других. Если у вас действительно взаимные чувства, я могу закрыть на это глаза, но вы ее Учитель. Такое легкомысленное поведение – это не что иное, как презрение к традициям и нарушение нравственных норм.
Голос Цзяна Бояо повысился от гнева к концу речи. Люди, занятые работой во дворце, не могли не обратить внимания на эту сторону, особенно, когда они услышали слова «нравственные нормы». Их лица выражали любопытство, и они, очевидно, думали: как же они затронули тему нравственности?
Се Вэй опустил взгляд. Действительно, он был Учителем Цзян Сюэнин. Согласно общепринятым нормам, Учитель не должен вступать в отношения со своим учеником. Но...
Он бросил бумаги на стол и взглянул на Цзяна Бояо, спокойно произнеся:
– И что из этого?
0 Комментарии