Куньнин – Глава 331. Нить воздушного змея

    Карета Цзян Сюэнин медленно подъехала к павильону Гуаньлань.
    Осень была в самом разгаре, большинство людей отправились на берег реки Циньхуай или в близлежащие горы, чтобы полюбоваться осенними цветами и посетить храмы. В чайной было необычайно тихо, так как редко кто заказывал зал целиком. Владелец заведения был безмерно счастлив, увидев прибывших гостей.
    Убранство чайной было выполнено с особым вкусом.
    На втором этаже, возле перил, была специально оборудована площадка для игры на цине. На столе стоял инструмент, а в углу размещалась благовонная курильница с ароматным, качественным благовонием.
    Но поскольку гостей было мало, никто не играл на цине.
    Цзян Сюэнин пришла в ожидании встречи и не хотела никаких помех. Она отослала обслуживающий персонал и не вызвала музыкантов, предпочтя скоротать время за чтением. Она ждала окончания встречи в саду Цин Юань, чтобы увидеться с Лю Сянем.
    Вэй Лян скучал без дела.
    На полках были исторические и философские книги, стихи и произведения искусства, но ему это не было интересно. Он с трудом выпил половину чашки чая, вставал, садился, бесцельно ходил туда-сюда, осознавая, что в таком пустынном месте даже не удастся незаметно уйти.
    Хоть виды и были прекрасны, он чувствовал себя скованным.
    Он долго бродил, пока не подошел к перилам, чтобы посмотреть наружу.
    Но внезапно, обернувшись, он увидел тот самый цинь.
    Обычно он любил работать на земле и ненавидел чтение. Он предпочитал все простое и избегал изысканностей.
    Но цинь был исключением.
    Когда он читал книги, он уже проявлял предпочтение к этому искусству. Сегодня, когда у него не было дел, увидев цинь, он почувствовал зуд творчества. Увидев, что Цзян Сюэнин увлеченно читает книгу и не обращает на него внимания, он подошел к площадке для игры и сел за цинь.
    Чайная не была особенной, и цинь тоже был не из лучших.
    Но когда он впервые дернул струны, чтобы настроить инструмент, звучание оказалось довольно неплохим.
    Вэй Лян без раздумий начал играть мелодию.
    Цзян Сюэнин была погружена в чтение, но мысли её уже были заняты предстоящими переговорами с Лю Сянем. Она размышляла о том, о чем говорить и как вести беседу, и ей было трудно сосредоточиться на книге.
    Когда внезапно раздалась музыка циня, она на мгновение задумалась.
    Подняв голову, она увидела, что это Вэй Лян играет на цине.
    В этот осенний день, на вершине башни, его музыка внезапно нашла отклик в её душе.
    В этот беспокойный осенний период, неизвестно, когда начнется буря.
    Цзян Сюэнин отложила книгу, которую она едва начала читать, и слушала, пока Вэй Лян не закончил играть. Только тогда она сказала: 
    – Не знала, что мастер Вэй умеет играть на цине.
    Вэй Лян играл спонтанно и не ожидал, что она будет слушать. Подняв голову и увидев, как она смотрит на него с нежностью в глазах, он почувствовал волну тепла, поднимающуюся к лицу, и его охватило чувство смущения от того, что он выставил свое искусство напоказ. В спешке он поднялся, объясняя: 
    – Просто убивал время... Моё мастерство далеко от совершенства, боюсь, что испортил ваше настроение.
    Он встал так быстро, что зацепил рукавом угол стола.
    Цинь на столе сдвинулся с места.
    Цзян Сюэнин не сдержала улыбку:
    – Если я порчу чужие уши своей игрой на цине – это еще ладно, но мастер Вэй играет великолепно. Как я могу смеяться над вами?
    Вэй Лян не нашел, что ответить.
    Он всегда был не слишком красноречивым, и только спустя некоторое время он неуклюже спросил:
    – Вы тоже любите цинь?
    Любить цинь? Она не смогла бы.
    Цзян Сюэнин опустила взгляд, положила книгу и подошла ближе, только чтобы выпрямить перекошенный цинь. Она сказала:
    – Мое мастерство слишком скромно, и мое сердце нечисто... Я недостойна играть на цине.
    Вэй Лян был ошеломлен.
    Девушка стояла у циня, и в ее слегка прикрытых глазах, казалось, скрывалось что-то. Ее длинные пальцы касались края инструмента, и эта жесткая поза явно указывала на знакомство с цинем. Тонкий аромат зеленого лотоса, исходящий из ее рукавов, придавал ее ярким очертаниям дополнительное очарование холодной красоты.
    Но разве эта хозяйка не любила деньги больше всего?
    Как она могла выглядеть сейчас не как торговец, пропитанный запахом меди?
    Его взгляд упал на Цзян Сюэнин, и он запутался.
    Но Цзян Сюэнин вспомнила людей и события прошлых дней. Слегка нахмурившись, она была готова отпустить цинь, и тут вдруг снизу донесся звук мальчика, спешащего вверх:
    – Мисс, мисс!
    Она вздрогнула:
    – Обсуждение в Цин Юане закончилось?
    Мальчик, однако, указал наружу и сказал:
    – Нет, там снаружи кто-то ищет вас.
    В Цзинлине она знала немного людей.
    Если обсуждение в Цин Юане еще не закончилось, то искать ее не мог Лю Сянь.
    Цзян Сюэнин почувствовала себя странно. Стоя на втором этаже у циня, она почти инстинктивно посмотрела в сторону, куда указал мальчик, вниз на дорогу возле чайной. И лишь в мгновение ока, когда ее взгляд коснулся того места, она вся как будто окаменела, словно ее поразила молния!
    Она едва могла поверить своим глазам.
    Первая мысль, вспыхнувшая в ее голове:
    «Невозможно».
    От столицы до Цзинлина, с севера на юг, более двух тысяч ли. Как быстро нужно было сменить лошадей, сколько дней не спать и не отдыхать, чтобы за эти короткие десять дней преодолеть столько тяжелых преград и добраться до Цзяньнина?
    Вэй Лян стоял спиной к перилам. Увидев, как лицо изменилось после того, как она посмотрела вниз, он тоже посмотрел туда.
    Там, у дороги, уже стояла группа из десяти человек.
    Большинство из них были верхом на лошадях, в крепких нарядах, с сильным и ловким телосложением, но на лицах у многих читалась усталость, будто они мчались издалека, пережив множество трудностей. Даже губы у некоторых были обветрены и трескались.
    Один молодой человек в синей одежде уже слез с коня.
    Хотя этих людей было немало, они не издавали ни звука.
    Даже лошади стояли тихо.
    Вэй Лян, хотя и был не слишком проницательным, также почувствовал нечто необычное. Уж тем более человек, стоящий впереди всех, производил впечатление, заставляющее сердце трепетать.
    Взгляд Цзян Сюэнин также был прикован к этому человеку.
    Спустя два года великий наставник династии, казалось, не изменился слишком сильно.
    Он все так же предпочитал белую монашескую одежду.
    Однако долгие дни путешествий, казалось, сильно истощили его; белый конь был весь в грязи, углы его чистой одежды были запачканы, а его правая рука крепко держала поводья, так что на пальцах уже виднелись слои кровавых следов. Он, казалось, даже не замечал боли. Он приподнимал свое равнодушное лицо и смотрел вверх на Цзян Сюэнин.
    Когда взгляд Вэй Ляна пал на него, их взгляды встретились.
    Вэй Лян на мгновение почувствовал себя потрясенным.
    Этот взгляд был спокойным, без волн и следов, но он словно уловил в нем скрытые вихри и бури, мечи и клинки. Однако, когда он пришел в себя, взгляд того человека снова стал высоким и глубоким, как будто он был незапятнанным божеством. Человек отвернулся.
    Когда-то Лю Сянь спросил его: хотя я знаю, что ты не такой человек, но если она уйдет и больше не вернется в столицу, ты действительно позволишь ей уйти?
    Он так и не ответил.
    Потому что он знал, что воздушный змей всегда стремится взмыть к небесам, но пока не перережется связующая его нить, как бы далеко он ни улетел, в конце концов он вернется. Обещание, данное Цзян Сюэнин насчёт Шэн Чжийи, было именно этой нитью. Имея эту нить, он мог с полным правом затянуть воздушного змея обратно или последовать по этой нити, чтобы найти ее.
    Се Вэй чувствовал себя как сумасшедший.
    Он пришел сюда, преодолев тысячи ли.
    Только теперь он вспомнил, что не спал несколько дней, и внезапно ощутил неописуемую усталость. Без слов, отводя взгляд, он собирался позвать своих людей и уйти.
    Цзян Сюэнин заметила его взгляд на Вэй Ляне и первоначально не чувствовала себя виноватой, но когда он опустил взгляд и нахмурил брови, она почему-то почувствовала неловкость, которой не должно было быть.
    И в то же время ее охватила масса сомнений.
    Почему Се Вэй ищет ее именно сейчас?
    Увидев, что он собирается уйти, она не могла больше медлить и воскликнула:
    – Учитель!
    Се Вэй остановился.
    Цзян Сюэнин, помня об обещании по поводу Шэн Чжийи, сжала зубы, не обращая внимания на удивленный взгляд Вэй Ляна рядом. Она подняла подол платья и спустилась вниз по лестнице, подошла к лошади Се Вэя, подняла голову, чтобы посмотреть на него, но не знала, что сказать.
    Солнечный свет падал на него.
    Загрязненный подол его монашеской одежды развевался на ветру.
    Брови и глаза Се Вэя, словно далекие горы, окрашенные бледными чернилами, были скрыты светом, окутывавшим его, и его выражение лица было нечетким. Он, опустив взгляд на нее, молчал долгое время, затем он протянул ей лист бумаги, которого он уже некоторое время крутил в пальцах, и без эмоций сказал:
    – Через три дня мы отправляемся на границу. Если ты решишься, можешь присоединиться.
    Как она могла позволить себе небрежность?
    Она двумя руками приняла этот тонкий лист бумаги и только тогда заметила на пальцах Се Вэя следы от поводьев.
    В ее голове мелькнуло воспоминание о том, как кровь капала на землю, когда она вырвалась из его рук.
    Цзян Сюэнин не осмеливалась смотреть на Се Вэя.
    Се Вэй тоже больше ничего не сказал ей.
    Она только слышала шелест поводьев. Грязные копыта лошади ступали по земле, а Дао Цинь поспешно поклонился ей и быстро вскочил на лошадь. Он повел всех за собой вдаль.
    Вэй Лян на втором этаже смотрел на это, ничего не понимая.
    Звук копыт удалялся, улица перед ним опустела.
    Цзян Сюэнин будто пережила сон.
    Только этот листок в ее руках напоминал ей о том, что все это было не сном.
    Она медленно раскрыла лист бумаги.

Вернуться к оглавлению