На листе было множество плотных черных строк – это было срочное сообщение с границы. Но на конце бумаги красовалась красная печать Императорского одобрения!
В тот момент, когда Цзян Сюэнин прочитала все до конца, ее охватило чувство абсурда. Она едва могла поверить в те слова, которых увидела в конце. Слезы, смешанные с ненавистью и негодованием, внезапно потекли из ее глаз, размывая уже подсохшие чернила.
Вэй Лян спустился с верхнего этажа. Он не знал ни кем был тот человек, ни какие отношения у Цзян Сюэнин с ним. Но слово «Учитель», произнесённое ей, звучало необычно.
Он никогда не видел, чтобы девушка плакала. В этот момент он был совершенно растерян.
Цзян Сюэнин, крепко сжимавшая в руках тот листок, медленно сжала пальцы и сказала Вэй Ляну:
– Возвращаемся.
Если бы он услышал это раньше, то наверняка обрадовался бы. Ведь это означало бы, что он смог бы незаметно уйти. Но в этот момент, хотя Вэй Лян и согласился, он не осмеливался убегать, беспокоясь о том, что с ней может что-то случиться.
Цзян Сюэнин стояла на месте некоторое время, затем сложила письмо и позвала своих людей, оставив сообщение для Ю Фанъинь в Цин Юане, и отправилась домой в Се Бай Цзю.
Ю Фанъинь знала о ее планах встретиться сегодня с Лю Сянем.
Как только обсуждение в Цин Юане закончилось, Ю Фанъинь пришла в чайную Гуаньлань, но не нашла там Цзян Сюэнин. Получив сообщение, она торопливо вернулась в Се Бай Цзю, где Цзян Сюэнин уже отослала всех прочь и задумчиво сидела одна в водяной беседке, глядя на удочку, висящую на перилах.
Интуиция подсказывала ей, что произошло что-то, чего она не знала.
После некоторых колебаний она подошла ближе.
Ее голос был тихим, словно она боялась потревожить Цзян Сюэнин:
– Вы не ошиблись, девушка. Лю Сянь в эти дни не был в Цзинлине, но как только наступил день выдачи солевых разрешений, он немедленно появился в Цин Юане, весь в пыли. Обсуждение только что закончилось, и он ушел. Вы не встретились с ним?
Цзян Сюэнин обернулась, посмотрела на нее и медленно ответила:
– Не нужно было встречаться.
Ю Фанъинь застыла в недоумении.
Но Цзян Сюэнин спросила:
– Как обстоят дела с солевыми разрешениями?
Ю Фанъинь ответила:
– Мы уже подготовили крупную сумму серебра, но во время обсуждения в Цин Юане официалы Лянхуайской соляной инспекции сказали, что, поскольку мы из Шу, мы не должны вмешиваться в соляные дела Цзяньнина и даже не дали нам шанса участвовать в торгах. Странно, хотя Лю Сянь и был там, он лишь наблюдал и не предлагал высокую цену за солевые разрешения.
Цзян Сюэнин не удивилась.
Слова Се Вэя под чайной Гуаньлань эхом звучали в ее голове, переплетаясь и накладываясь друг на друга. Они медленно складывались в ее сердце в почти безумное предположение!
– В этот момент, когда в столичном дворце царит неопределенность, а противостояние между Небесными Учениями и буддистами обостряется, Се Вэй приехал в Цзяньнин, и теперь говорит, что через три дня отправится на границу...
Для кого-то другого это было бы слишком смело даже иметь такие мысли.
Ведь это было такое ужасное предположение!
Но, как ни странно, именно Се Вэй высказал эти слова.
Деревянный ящик с замком стоял рядом на столе.
А рядом с ним лежал тот самый лист бумаги.
Цзян Сюэнин повернулась, открыла замок и медленно раздвинула крышку ящика. Внутри не было ни светящихся жемчужин, ни драгоценностей, только горсть старинной, почерневшей от времени земли.
Ю Фанъинь вдруг осознала что-то.
Цзян Сюэнин улыбнулась ей утешительно и сказала:
– Мне придется попросить Фанъинь заранее подсчитать, сколько серебра и активов у нас в распоряжении. Боюсь, что, если оставить это на последний момент, будет слишком поздно.
Ю Фанъинь долго молчала, затем ответила:
– Хорошо.
Цзян Сюэнин взяла ящик, убрала лист бумаги и отправилась в свою комнату.
Хотя она договорилась встретиться с Лю Сянем, она так и не пошла. И Лю Сянь тоже больше не посылал людей спрашивать о ней.
На третий день после полудня, в то время, как Ю Фанъинь всю ночь просидела, разбирая множество сложных счетов, Цзян Сюэнин села в карету и направилась к дому, где, как она узнала несколько дней назад, жил Лю Сянь.
Этот дом был уединенным местом среди суеты. Он был расположен в небольшом переулке на берегу реки Циньхуай.
Как только карета подъехала к переулку, Цзян Сюэнин открыла занавеску и увидела у входа в переулок сидящего угольщика, который, похоже, был одним из людей, которых она видела недавно под чайной.
У него был сосредоточенный вид, его глаза сверкали остроумием.
Хотя он сразу узнал ее, он не показал никакой реакции и, опустив голову, продолжил торговать.
Цзян Сюэнин поняла, что приехала туда, куда нужно.
Она вышла из кареты и вошла в переулок.
После осеннего дождя прошлой ночью погода стала прохладнее, и из-за стен двора слегка доносился аромат цветущих османтусов, но здесь было очень тихо. В конце переулка находился тихий двор, у ворот которого стояла охрана. Остановившись, Цзян Сюэнин неожиданно встретила знакомого человека.
Это была спокойная и неприхотливая женщина.
Она была одета в светло-голубое плиссированное платье без излишеств. Её украшали только две белые нефритовые серьги в форме полумесяцев на ушах и нефритовый пояс на талии, что придавало ей облик, напоминающий сосну.
В руках у нее был сборник стихов, и она стояла у ступенек.
За эти два года Цзян Сюэнин уже видела ее.
Это была Фань Илань, дочь министра, которая когда-то чуть не стала ее компаньонкой в Янчжи Чжай. Когда Цзян Сюэнин отправлялась из столицы в Шу, Фань Илань тоже была там, и они знали друг друга по внешности. Фань Илань была человеком уединенным и непретенциозным. Хоть она и девушка, она обладала манерами настоящего ученого, что было нехарактерно для этой династии. Цзян Сюэнин дорожила ею.
Во время пребывания в Шу они вместе гуляли по горам и водам.
Позже Фань Илань уехала из Шу, и они потеряли связь.
И вот теперь они неожиданно встретились здесь.
Подойдя поближе, Цзян Сюэнин услышала, как Фань Илань обращается к стоящим у ворот людям:
– Я, ученица Фань Илань, когда-то получила мудрый совет от мистера Се, за что ему благодарна. Узнав, что мистер Се находится в Цзинлине, я пришла, чтобы поприветствовать его.
Человек у ворот, похоже, узнал ее и сказал:
– Вы уже были здесь три раза.
Фань Илань казалась немного смущенной:
– Прошу передать.
Человек у ворот ответил:
– Тогда подождите немного, я схожу и узнаю.
Фань Илань поблагодарила его и, не проявляя нетерпения, просто посмотрела, как он уходит, а сама осталась ждать на месте.
Ее внешность не была особенно приметной, но ее утонченный и непритязательный образ вызывал восхищение.
Цзян Сюэнин подошла ближе и только тогда она увидела, что у Фань Илань в руках сборник стихов.
Да, конечно.
Фань Илань была талантливой поэтессой и изначально претендовала на место спутницы в Янчжи Чжай. Но Се Вэй одним комментарием «Во дворце не бывает хороших стихов» легко отверг ее кандидатуру. Он словно пробудил ее, и теперь она получила имя известной поэтессы, которую восхваляли ученые.
Фань Илань была немного встревожена, и когда Цзян Сюэнин подходила, она не заметила ее, когда говорила с человеком у ворот.
Только когда Цзян Сюэнин подошла ближе, Фань Илань ее узнала.
Она удивилась, а затем улыбнулась:
– Цзян Сюэнин, как ты здесь оказалась?
Цзян Сюэнин, избегая разговора о своих намерениях, сделала вид, что кланяется, и спросила:
– А что делает здесь мисс Фань?
Фань Илань не задумываясь, ответила:
– Недавно приехала в Цзинлин, по дороге увидела мистера Се и сначала подумала, что ошиблась. Но после расспросов я узнала, что это правда. Я получила от него ценные советы и не могу забыть его доброту. Я принесла несколько своих последних стихотворений, чтобы поблагодарить мистера и попросить его дать несколько советов. Но в первые два раза мне сказали, что он отдыхает, и я не хотела его беспокоить, так что сегодня пришла снова.
Цзян Сюэнин не ответила.
Фань Илань, вспоминая прошлое, казалась удивленной:
– Странно, ведь в прошлый раз я пришла днем, и мне сказали, что мистер отдыхает, а вчера я специально пришла утром, но опять сказали, что он отдыхает...
От прошлого дня до вчера.
В душе Цзян Сюэнин словно перевернулся флакон с пятью вкусами. Цзян Сюэнин лишь медленно улыбнулась и сказала:
– Может быть, он устал после долгого путешествия в Цзинлин.
Фань Илань с удивлением взглянула на нее.
Только теперь она вдруг осознала, что Цзян Сюэнин спросила ее, зачем она здесь, но сама не сказала, зачем пришла.
Она хотела задать этот вопрос.
В этот момент вышел мужчина в темно-зеленом ученом облачении, который, похоже, собирался выйти по делам и заодно решил отправить Фань Илань. Шагнув через порог, он сказал:
– Мисс Фань, мистер еще отдыхает, пожалуйста, приходите в другой раз.
Едва его слова прозвучали, он заметил стоящую рядом с Фань Илань Цзян Сюэнин.
Лицо Фань Илань тут же покрылось тенью разочарования.
В ее глазах мелькнуло сожаление, и она лишь склонилась в поклоне:
– Тогда я приду в другой раз, чтобы навестить Учителя.
Взгляд мужчины в ученом облачении упал на Цзян Сюэнин:
– Мисс Цзян...
Цзян Сюэнин уже услышала, что он сказал Фань Илань, поэтому она ответила:
– Тогда я приду завтра.
Однако мужчина в ученом облачении явно имел в виду не это.
Он ведь два года назад видел, каким был его хозяин, и знал, насколько особенной была Цзян Сюэнин.
Поэтому он торопливо сказал:
– Нет, пожалуйста, подождите немного.
Цзян Сюэнин удивилась.
Фань Илань тоже посмотрела на нее.
Но мужчина в ученом облачении не стал объясняться и быстро вернулся в дом, а затем он почти сразу вышел, уже немного запыхавшимся, и сказал:
– Мистер только что встал, прошу вас войти.
Фань Илань молчала.
Она легко поняла, что эти слова были адресованы не ей.
Цзян Сюэнин также помолчала на мгновение, затем прошла мимо Фань Илань, поднялась по ступенькам и направилась внутрь.
Мужчина в ученом облачении поклонился Фань Илань и затем вернулся в дом, идя впереди Цзян Сюэнин, чтобы показать ей дорогу.
Фань Илань осталась одна у ворот дома.
Она стояла снаружи, задумчиво, чувствуя в сердце легкую грусть, но через мгновение она улыбнулась и легко отбросила в сторону сборник стихов, которого принесла с собой, словно избавляясь от бремени.
Се Вэй проснулся от зова мужчины в ученом облачении.
За окном был вечерний сумрак. Было теплее, чем на севере, и в воздухе витала влажность. Се Вэй сел в постели, ненадолго замешкался, но потом он быстро понял, что это не погода столицы.
В вазе для слив стояла ветка красного османтуса.
Се Вэй, похоже, на этот раз долго спал.
В маленькой кухне каша уже не раз переваривалась и менялась.
После того как он выслушал слова мужчины в ученом облачении, Се Вэй надел одежду и встал.
Дао Цинь тут же подал подготовленную горячую кашу, поставил ее на стол и выложил несколько блюдец с закусками, на которых не было жирной и острой пищи. Ведь на пути в Цзинлин Се Вэй практически ничего не ел как следует; жирная пища могла вызвать расстройство желудка, поэтому лучше простая каша и легкие закуски.
Он был слишком уставшим, чтобы говорить, и сел пить кашу.
Через некоторое время мужчина в ученом облачении привел Цзян Сюэнин. Лицо Се Вэя было бледным, он выпил половину чаши каши и даже не поднял глаз. Он сказал:
– Войди.
Его выражение лица и тон голоса были такими же, как когда он был ее Учителем в столице.
Будто та встреча в классе так и не произошла.
Цзян Сюэнин вошла, аккуратно поклонилась, как положено ученице, и сказала:
– Здравствуйте, Учитель.
Он не проявил никакой реакции, держа в руке белую фарфоровую ложку и мешая кашу в чаше. Он смотрел на поднимающийся пар. Се Вэй не спросил ее, что она решила, а вместо этого он спросил:
– Ты уже поела?
В тот момент, когда Цзян Сюэнин прочитала все до конца, ее охватило чувство абсурда. Она едва могла поверить в те слова, которых увидела в конце. Слезы, смешанные с ненавистью и негодованием, внезапно потекли из ее глаз, размывая уже подсохшие чернила.
Вэй Лян спустился с верхнего этажа. Он не знал ни кем был тот человек, ни какие отношения у Цзян Сюэнин с ним. Но слово «Учитель», произнесённое ей, звучало необычно.
Он никогда не видел, чтобы девушка плакала. В этот момент он был совершенно растерян.
Цзян Сюэнин, крепко сжимавшая в руках тот листок, медленно сжала пальцы и сказала Вэй Ляну:
– Возвращаемся.
Если бы он услышал это раньше, то наверняка обрадовался бы. Ведь это означало бы, что он смог бы незаметно уйти. Но в этот момент, хотя Вэй Лян и согласился, он не осмеливался убегать, беспокоясь о том, что с ней может что-то случиться.
Цзян Сюэнин стояла на месте некоторое время, затем сложила письмо и позвала своих людей, оставив сообщение для Ю Фанъинь в Цин Юане, и отправилась домой в Се Бай Цзю.
Ю Фанъинь знала о ее планах встретиться сегодня с Лю Сянем.
Как только обсуждение в Цин Юане закончилось, Ю Фанъинь пришла в чайную Гуаньлань, но не нашла там Цзян Сюэнин. Получив сообщение, она торопливо вернулась в Се Бай Цзю, где Цзян Сюэнин уже отослала всех прочь и задумчиво сидела одна в водяной беседке, глядя на удочку, висящую на перилах.
Интуиция подсказывала ей, что произошло что-то, чего она не знала.
После некоторых колебаний она подошла ближе.
Ее голос был тихим, словно она боялась потревожить Цзян Сюэнин:
– Вы не ошиблись, девушка. Лю Сянь в эти дни не был в Цзинлине, но как только наступил день выдачи солевых разрешений, он немедленно появился в Цин Юане, весь в пыли. Обсуждение только что закончилось, и он ушел. Вы не встретились с ним?
Цзян Сюэнин обернулась, посмотрела на нее и медленно ответила:
– Не нужно было встречаться.
Ю Фанъинь застыла в недоумении.
Но Цзян Сюэнин спросила:
– Как обстоят дела с солевыми разрешениями?
Ю Фанъинь ответила:
– Мы уже подготовили крупную сумму серебра, но во время обсуждения в Цин Юане официалы Лянхуайской соляной инспекции сказали, что, поскольку мы из Шу, мы не должны вмешиваться в соляные дела Цзяньнина и даже не дали нам шанса участвовать в торгах. Странно, хотя Лю Сянь и был там, он лишь наблюдал и не предлагал высокую цену за солевые разрешения.
Цзян Сюэнин не удивилась.
Слова Се Вэя под чайной Гуаньлань эхом звучали в ее голове, переплетаясь и накладываясь друг на друга. Они медленно складывались в ее сердце в почти безумное предположение!
– В этот момент, когда в столичном дворце царит неопределенность, а противостояние между Небесными Учениями и буддистами обостряется, Се Вэй приехал в Цзяньнин, и теперь говорит, что через три дня отправится на границу...
Для кого-то другого это было бы слишком смело даже иметь такие мысли.
Ведь это было такое ужасное предположение!
Но, как ни странно, именно Се Вэй высказал эти слова.
Деревянный ящик с замком стоял рядом на столе.
А рядом с ним лежал тот самый лист бумаги.
Цзян Сюэнин повернулась, открыла замок и медленно раздвинула крышку ящика. Внутри не было ни светящихся жемчужин, ни драгоценностей, только горсть старинной, почерневшей от времени земли.
Ю Фанъинь вдруг осознала что-то.
Цзян Сюэнин улыбнулась ей утешительно и сказала:
– Мне придется попросить Фанъинь заранее подсчитать, сколько серебра и активов у нас в распоряжении. Боюсь, что, если оставить это на последний момент, будет слишком поздно.
Ю Фанъинь долго молчала, затем ответила:
– Хорошо.
Цзян Сюэнин взяла ящик, убрала лист бумаги и отправилась в свою комнату.
Хотя она договорилась встретиться с Лю Сянем, она так и не пошла. И Лю Сянь тоже больше не посылал людей спрашивать о ней.
На третий день после полудня, в то время, как Ю Фанъинь всю ночь просидела, разбирая множество сложных счетов, Цзян Сюэнин села в карету и направилась к дому, где, как она узнала несколько дней назад, жил Лю Сянь.
Этот дом был уединенным местом среди суеты. Он был расположен в небольшом переулке на берегу реки Циньхуай.
Как только карета подъехала к переулку, Цзян Сюэнин открыла занавеску и увидела у входа в переулок сидящего угольщика, который, похоже, был одним из людей, которых она видела недавно под чайной.
У него был сосредоточенный вид, его глаза сверкали остроумием.
Хотя он сразу узнал ее, он не показал никакой реакции и, опустив голову, продолжил торговать.
Цзян Сюэнин поняла, что приехала туда, куда нужно.
Она вышла из кареты и вошла в переулок.
После осеннего дождя прошлой ночью погода стала прохладнее, и из-за стен двора слегка доносился аромат цветущих османтусов, но здесь было очень тихо. В конце переулка находился тихий двор, у ворот которого стояла охрана. Остановившись, Цзян Сюэнин неожиданно встретила знакомого человека.
Это была спокойная и неприхотливая женщина.
Она была одета в светло-голубое плиссированное платье без излишеств. Её украшали только две белые нефритовые серьги в форме полумесяцев на ушах и нефритовый пояс на талии, что придавало ей облик, напоминающий сосну.
В руках у нее был сборник стихов, и она стояла у ступенек.
За эти два года Цзян Сюэнин уже видела ее.
Это была Фань Илань, дочь министра, которая когда-то чуть не стала ее компаньонкой в Янчжи Чжай. Когда Цзян Сюэнин отправлялась из столицы в Шу, Фань Илань тоже была там, и они знали друг друга по внешности. Фань Илань была человеком уединенным и непретенциозным. Хоть она и девушка, она обладала манерами настоящего ученого, что было нехарактерно для этой династии. Цзян Сюэнин дорожила ею.
Во время пребывания в Шу они вместе гуляли по горам и водам.
Позже Фань Илань уехала из Шу, и они потеряли связь.
И вот теперь они неожиданно встретились здесь.
Подойдя поближе, Цзян Сюэнин услышала, как Фань Илань обращается к стоящим у ворот людям:
– Я, ученица Фань Илань, когда-то получила мудрый совет от мистера Се, за что ему благодарна. Узнав, что мистер Се находится в Цзинлине, я пришла, чтобы поприветствовать его.
Человек у ворот, похоже, узнал ее и сказал:
– Вы уже были здесь три раза.
Фань Илань казалась немного смущенной:
– Прошу передать.
Человек у ворот ответил:
– Тогда подождите немного, я схожу и узнаю.
Фань Илань поблагодарила его и, не проявляя нетерпения, просто посмотрела, как он уходит, а сама осталась ждать на месте.
Ее внешность не была особенно приметной, но ее утонченный и непритязательный образ вызывал восхищение.
Цзян Сюэнин подошла ближе и только тогда она увидела, что у Фань Илань в руках сборник стихов.
Да, конечно.
Фань Илань была талантливой поэтессой и изначально претендовала на место спутницы в Янчжи Чжай. Но Се Вэй одним комментарием «Во дворце не бывает хороших стихов» легко отверг ее кандидатуру. Он словно пробудил ее, и теперь она получила имя известной поэтессы, которую восхваляли ученые.
Фань Илань была немного встревожена, и когда Цзян Сюэнин подходила, она не заметила ее, когда говорила с человеком у ворот.
Только когда Цзян Сюэнин подошла ближе, Фань Илань ее узнала.
Она удивилась, а затем улыбнулась:
– Цзян Сюэнин, как ты здесь оказалась?
Цзян Сюэнин, избегая разговора о своих намерениях, сделала вид, что кланяется, и спросила:
– А что делает здесь мисс Фань?
Фань Илань не задумываясь, ответила:
– Недавно приехала в Цзинлин, по дороге увидела мистера Се и сначала подумала, что ошиблась. Но после расспросов я узнала, что это правда. Я получила от него ценные советы и не могу забыть его доброту. Я принесла несколько своих последних стихотворений, чтобы поблагодарить мистера и попросить его дать несколько советов. Но в первые два раза мне сказали, что он отдыхает, и я не хотела его беспокоить, так что сегодня пришла снова.
Цзян Сюэнин не ответила.
Фань Илань, вспоминая прошлое, казалась удивленной:
– Странно, ведь в прошлый раз я пришла днем, и мне сказали, что мистер отдыхает, а вчера я специально пришла утром, но опять сказали, что он отдыхает...
От прошлого дня до вчера.
В душе Цзян Сюэнин словно перевернулся флакон с пятью вкусами. Цзян Сюэнин лишь медленно улыбнулась и сказала:
– Может быть, он устал после долгого путешествия в Цзинлин.
Фань Илань с удивлением взглянула на нее.
Только теперь она вдруг осознала, что Цзян Сюэнин спросила ее, зачем она здесь, но сама не сказала, зачем пришла.
Она хотела задать этот вопрос.
В этот момент вышел мужчина в темно-зеленом ученом облачении, который, похоже, собирался выйти по делам и заодно решил отправить Фань Илань. Шагнув через порог, он сказал:
– Мисс Фань, мистер еще отдыхает, пожалуйста, приходите в другой раз.
Едва его слова прозвучали, он заметил стоящую рядом с Фань Илань Цзян Сюэнин.
Лицо Фань Илань тут же покрылось тенью разочарования.
В ее глазах мелькнуло сожаление, и она лишь склонилась в поклоне:
– Тогда я приду в другой раз, чтобы навестить Учителя.
Взгляд мужчины в ученом облачении упал на Цзян Сюэнин:
– Мисс Цзян...
Цзян Сюэнин уже услышала, что он сказал Фань Илань, поэтому она ответила:
– Тогда я приду завтра.
Однако мужчина в ученом облачении явно имел в виду не это.
Он ведь два года назад видел, каким был его хозяин, и знал, насколько особенной была Цзян Сюэнин.
Поэтому он торопливо сказал:
– Нет, пожалуйста, подождите немного.
Цзян Сюэнин удивилась.
Фань Илань тоже посмотрела на нее.
Но мужчина в ученом облачении не стал объясняться и быстро вернулся в дом, а затем он почти сразу вышел, уже немного запыхавшимся, и сказал:
– Мистер только что встал, прошу вас войти.
Фань Илань молчала.
Она легко поняла, что эти слова были адресованы не ей.
Цзян Сюэнин также помолчала на мгновение, затем прошла мимо Фань Илань, поднялась по ступенькам и направилась внутрь.
Мужчина в ученом облачении поклонился Фань Илань и затем вернулся в дом, идя впереди Цзян Сюэнин, чтобы показать ей дорогу.
Фань Илань осталась одна у ворот дома.
Она стояла снаружи, задумчиво, чувствуя в сердце легкую грусть, но через мгновение она улыбнулась и легко отбросила в сторону сборник стихов, которого принесла с собой, словно избавляясь от бремени.
Се Вэй проснулся от зова мужчины в ученом облачении.
За окном был вечерний сумрак. Было теплее, чем на севере, и в воздухе витала влажность. Се Вэй сел в постели, ненадолго замешкался, но потом он быстро понял, что это не погода столицы.
В вазе для слив стояла ветка красного османтуса.
Се Вэй, похоже, на этот раз долго спал.
В маленькой кухне каша уже не раз переваривалась и менялась.
После того как он выслушал слова мужчины в ученом облачении, Се Вэй надел одежду и встал.
Дао Цинь тут же подал подготовленную горячую кашу, поставил ее на стол и выложил несколько блюдец с закусками, на которых не было жирной и острой пищи. Ведь на пути в Цзинлин Се Вэй практически ничего не ел как следует; жирная пища могла вызвать расстройство желудка, поэтому лучше простая каша и легкие закуски.
Он был слишком уставшим, чтобы говорить, и сел пить кашу.
Через некоторое время мужчина в ученом облачении привел Цзян Сюэнин. Лицо Се Вэя было бледным, он выпил половину чаши каши и даже не поднял глаз. Он сказал:
– Войди.
Его выражение лица и тон голоса были такими же, как когда он был ее Учителем в столице.
Будто та встреча в классе так и не произошла.
Цзян Сюэнин вошла, аккуратно поклонилась, как положено ученице, и сказала:
– Здравствуйте, Учитель.
Он не проявил никакой реакции, держа в руке белую фарфоровую ложку и мешая кашу в чаше. Он смотрел на поднимающийся пар. Се Вэй не спросил ее, что она решила, а вместо этого он спросил:
– Ты уже поела?
1 Комментарии
Спасибо 🌸🌸🌸
ОтветитьУдалить