Цзян Сюэнин сказала:
– Подкупом и угрозами, таким образом, без особых усилий, он уладил дело.
Лю Сянь холодно усмехнулся:
– Это еще что! Чжоу Гуанцин, будучи чиновником на протяжении многих лет, хорошо понимал, что править людьми – значит их лечить, но налоги берутся с народа. Если начать преследовать так много людей, это может вызвать бунт против власти. Поэтому он предложил этим людям план: сказал, что ввиду серьезности инцидента, династия, несомненно, отправит инспекторов для расследования. Если они боятся, лучше заранее оправдаться и написать письмо в управление и заявить, что они не участвовали в беспорядках. Он также сказал, что немедленно снизит налоги на зерно и попросил их скорее уплатить налоги за этот год, чтобы доказать свою лояльность. Таким образом, когда прибудут инспекторы, они будут искать только главарей и не коснутся остальных.
Цзян Сюэнин восхитилась:
– Разделяй и властвуй, уменьшай и наказывай. Жаль только того, кто вмешался, он, наверное, поплатится.
Лю Сянь, слушая шум колес по дороге и постепенно оживающие звуки улиц, улыбнулся:
– Не прошло и недели, как сотни оправдательных писем были доставлены на стол Чжоу Гуанцина. В них люди заявляли, что они не участвовали в беспорядках, следовали указаниям, соблюдали законы и уплатили налоги, отделившись от «главаря». Тот человек был освобожден и он пропал без вести. Власти повесили объявление о его розыске, объявив награду в триста лианов, запретив его укрытие и призывая жителей сообщать о его местонахождении.
Цзян Сюэнин замолчала.
Внезапно она почувствовала грусть:
– Люди пытаются прокормить свои семьи, и кто не отступит перед лицом смерти? Это естественная реакция. Но этот человек помог им, неужели они действительно будут сообщать о нем властям?
Лю Сянь громко засмеялся и сказал:
– Вы правы, мисс Цзян, это человеческая природа. Таким образом, когда возможность получить деньги висит перед глазами и пока преступника не поймают, дело не может быть завершено, кто знает, не обвинят ли вновь сельских жителей? Не прошло и трех дней, как кто-то уже сообщил о нем властям.
Цзян Сюэнин внезапно замолчала.
Лю Сянь продолжил спокойно:
– Но в итоге этого человека не поймали солдаты властей, он сам пришел сдаться.
Цзян Сюэнин была удивлена.
Это было совершенно неожиданно:
– Как такое могло случиться?
Лю Сянь ответил:
– Тогда я тоже так думал, как это могло случиться?
Это был солнечный полдень.
В городе все было как обычно, людно и шумно.
Лю Сянь сидел в гостинице, размышляя над стихами, когда он вдруг услышал, как часовой пробежал по улице, крича, что главарь мятежников сам пришел сдаться и уже направляется в управление.
В одно мгновение улицы опустели.
Жители деревень, услышав об этом, все пришли посмотреть.
Перед восстановленным управлением собралась толпа зевак.
Чжоу Гуанцин сидел высоко на своем месте.
Лю Сянь, стоя в толпе, смотрел вниз, на зал суда.
Он всегда держался особняком от чужих дел, думая, что этот человек, попавший в такую переделку и замаранный грязью, уже достаточно глуп, а теперь еще и сам пришел сдаваться. Каким же он был, этот невежественный и беспечный человек?
Но когда он увидел его, был поражен.
Тот стоял внизу, в белом даосском халате, высокий и прямой, словно глубокое озеро или возвышающаяся гора, с благородным и прекрасным лицом.
Где там следы бунтовщика или разбойника?
Он был наполовину спокойным и уверенным в себе, наполовину открытым, стоя в опасном месте, под взглядами всех, но при этом не показывал ни малейшего волнения или беспокойства.
В отличие от окружающих его сельских жителей, каждый из которых избегал взгляда и казался стыдливым.
В тот день Чжоу Гуанцин лично проводил суд.
Лю Сянь подумал, что Чжоу Гуанцин, вероятно, так же, как и он, до сих пор помнит тот день:
– Этот человек не отрицал своих действий. Хотя Чжоу Гуанцин и придумал этот план разделения и разобщения людей, он не ожидал, что этот человек сам сдастся. Вероятно, он чувствовал, что настоящий мужчина должен поступать именно так, и, он назвал его человеком, который берет на себя ответственность за свои поступки. Но этот человек долго смотрел на сельских жителей, и никто из них не мог выдержать его взгляда, опустив голову. Он оставался спокойным, и нельзя было разгадать его чувства. Затем он сказал одну фразу.
Цзян Сюэнин уже была захвачена рассказом и спросила сама того не осознавая:
– Что он сказал?
Ветер поднял занавес в карете, и мимо проходили прохожие.
Лю Сянь перевел взгляд на окно, вспоминая это, словно это было во сне, и сказал:
– Он сказал: «Мир упорядочен, мое время пришло».
«Мир упорядочен, мое время пришло». В исторических книгах говорится, что Хань Синь, оказавшись в тупике, сказал: «Когда хитрый заяц умирает, охотничья собака варится; когда высоколетающие птицы кончаются, хорошие луки прячутся; когда вражеское государство падает, заговорщик умирает». Именно так: в мире люди идут туда, где выгода, и уходят оттуда, где убыток. Человеческие сердца изменчивы и могут меняться в мгновение ока.
Цзян Сюэнин, вдумчиво обдумывая это, молчала.
Лю Сянь спросил:
– Мисс Цзян, что вы думаете об этом человеке?
Цзян Сюэнин посмотрела на него и сказала:
– Босс Лю, вы пришли ко мне с важным вопросом, будучи человеком с высокими амбициями и талантом. На этом свете немного людей, достойных вашего внимания. Я даже не знала, что у Се Вэя есть такое прошлое.
Она, действительно, догадалась.
Лю Сянь восхищенно вздохнул.
Цзян Сюэнин была очень сдержанной:
– Но что это имеет общего со мной?
Лю Сянь смотрел на нее и вспомнил необычное поведение Се Вэя за последние два года. Он, наконец, сказал:
– Лю Сянь в прошлом сдал государственный экзамен и стал доктором наук, но с радостью служил под началом Се Вэя. Мисс Цзян, знаете ли вы, почему?
Цзян Сюэнин ответила:
– Разве не потому, что он, возможно, не всегда выигрывает, но никогда не проигрывает?
Лю Сянь сначала был поражен, а потом расхохотался и сказал:
– Это тоже верно.
Цзян Сюэнин легко фыркнула.
Но Лю Сянь продолжил:
– Но не только поэтому.
Цзян Сюэнин спросила:
– Разве дело еще и в уважении к его личности?
Лю Сянь помолчал, потом медленно сказал:
– Вы можете не поверить, но я служу ему не только из-за его силы. Это как если бы вы встретили человека, тонущего в воде, и захотели бы помочь ему.
Тонущий человек, которому нужна помощь?
Как это Се Вэй, известный своей жестокостью, нуждается в сочувствии других?
Цзян Сюэнин подумала, что у Лю Сяня в голове явно не все в порядке.
Лю Сянь сказал:
– Я пришел сюда, думая, что мир – это печь, а суета мира – это ад. Се Вэй борется в нём, он всего лишь бедный человек. В этом долгом путешествии к границе многое может пойти не так. И хотя у него есть Дао Цинь и Цзянь Шу, я знаю, что, возможно, это не поможет. Поэтому я особенно прошу вас, мисс Цзян, с сердцем бодхисаттвы, помочь ему.
Это было обычное поручение, но оно звучало очень тяжело.
Цзян Сюэнин не поняла его глубокого смысла:
– Что может пойти не так?
Лю Сянь надеялся, что все те мелкие признаки, которые он видел за последние два года, были просто его беспочвенными опасениями, но он не мог об этом сказать Цзян Сюэнин, и только ответил:
– Надеюсь, это просто мои переживания.
После этих слов они услышали, как возница крикнул снаружи:
– Мы у городских ворот.
Весь он вдруг встрепенулся. Он чуть не подпрыгнул и не ударился головой о крышу кареты. Лю Сянь проклял свою неосторожность:
– Ну и ну, попался!
Цзян Сюэнин была в полном недоумении:
– Что случилось?
Лю Сянь, не теряя ни минуты, стал откидывать занавес и пытался выпрыгнуть наружу.
Но в это время карета уже остановилась.
Перед ними возвышались городские ворота Цзинлина.
Карета Се Вэя тихо стояла под городской стеной.
Он, в своем бирюзовом даосском одеянии, стоял рядом с каретой, внимательно наблюдая за Лю Сянем, который вылезал из кареты Цзян Сюэнин. Его зрачки немного сузились, он взглянул на Цзян Сюэнин внутри кареты и с легкой усмешкой произнес:
– Похоже, у тебя сегодня много свободного времени, Лю Сянь?
Лю Сянь чуть не покрылся холодным потом!
Выходя из кареты, он, почти рефлексивно, торопливо сказал:
– Это Цзян Сюэнин попросила меня зайти в карету!
Цзян Сюэнин:
– …
Нет, хотя я и пригласила вас в карету, но в чем здесь дело?
Она еще не успела осознать происходящее и собиралась сказать «Это так», как вдруг она увидела глаза Се Вэя.
И почему-то весь ее организм встрепенулся.
В тот момент, инстинктивно чувствуя опасность, она невольно начала отрицать все и переложила вину:
– Нет, это босс Лю сказал, что хочет со мной поговорить!
Лю Сянь:
– ???!!!
Он не мог поверить своим ушам!
Мгновенно обернувшись, он гневно посмотрел на Цзян Сюэнин:
– Как можно так легко перекладывать вину? Это может стоить жизни, понимаете?
Но в этот момент взгляд Се Вэя снова мягко приземлился на нем:
– Лю Сянь?
Лю Сянь:
– …
Какой же он ревнивый. Прошу, перестань, а то я здесь же умру на твоих глазах!
– Подкупом и угрозами, таким образом, без особых усилий, он уладил дело.
Лю Сянь холодно усмехнулся:
– Это еще что! Чжоу Гуанцин, будучи чиновником на протяжении многих лет, хорошо понимал, что править людьми – значит их лечить, но налоги берутся с народа. Если начать преследовать так много людей, это может вызвать бунт против власти. Поэтому он предложил этим людям план: сказал, что ввиду серьезности инцидента, династия, несомненно, отправит инспекторов для расследования. Если они боятся, лучше заранее оправдаться и написать письмо в управление и заявить, что они не участвовали в беспорядках. Он также сказал, что немедленно снизит налоги на зерно и попросил их скорее уплатить налоги за этот год, чтобы доказать свою лояльность. Таким образом, когда прибудут инспекторы, они будут искать только главарей и не коснутся остальных.
Цзян Сюэнин восхитилась:
– Разделяй и властвуй, уменьшай и наказывай. Жаль только того, кто вмешался, он, наверное, поплатится.
Лю Сянь, слушая шум колес по дороге и постепенно оживающие звуки улиц, улыбнулся:
– Не прошло и недели, как сотни оправдательных писем были доставлены на стол Чжоу Гуанцина. В них люди заявляли, что они не участвовали в беспорядках, следовали указаниям, соблюдали законы и уплатили налоги, отделившись от «главаря». Тот человек был освобожден и он пропал без вести. Власти повесили объявление о его розыске, объявив награду в триста лианов, запретив его укрытие и призывая жителей сообщать о его местонахождении.
Цзян Сюэнин замолчала.
Внезапно она почувствовала грусть:
– Люди пытаются прокормить свои семьи, и кто не отступит перед лицом смерти? Это естественная реакция. Но этот человек помог им, неужели они действительно будут сообщать о нем властям?
Лю Сянь громко засмеялся и сказал:
– Вы правы, мисс Цзян, это человеческая природа. Таким образом, когда возможность получить деньги висит перед глазами и пока преступника не поймают, дело не может быть завершено, кто знает, не обвинят ли вновь сельских жителей? Не прошло и трех дней, как кто-то уже сообщил о нем властям.
Цзян Сюэнин внезапно замолчала.
Лю Сянь продолжил спокойно:
– Но в итоге этого человека не поймали солдаты властей, он сам пришел сдаться.
Цзян Сюэнин была удивлена.
Это было совершенно неожиданно:
– Как такое могло случиться?
Лю Сянь ответил:
– Тогда я тоже так думал, как это могло случиться?
Это был солнечный полдень.
В городе все было как обычно, людно и шумно.
Лю Сянь сидел в гостинице, размышляя над стихами, когда он вдруг услышал, как часовой пробежал по улице, крича, что главарь мятежников сам пришел сдаться и уже направляется в управление.
В одно мгновение улицы опустели.
Жители деревень, услышав об этом, все пришли посмотреть.
Перед восстановленным управлением собралась толпа зевак.
Чжоу Гуанцин сидел высоко на своем месте.
Лю Сянь, стоя в толпе, смотрел вниз, на зал суда.
Он всегда держался особняком от чужих дел, думая, что этот человек, попавший в такую переделку и замаранный грязью, уже достаточно глуп, а теперь еще и сам пришел сдаваться. Каким же он был, этот невежественный и беспечный человек?
Но когда он увидел его, был поражен.
Тот стоял внизу, в белом даосском халате, высокий и прямой, словно глубокое озеро или возвышающаяся гора, с благородным и прекрасным лицом.
Где там следы бунтовщика или разбойника?
Он был наполовину спокойным и уверенным в себе, наполовину открытым, стоя в опасном месте, под взглядами всех, но при этом не показывал ни малейшего волнения или беспокойства.
В отличие от окружающих его сельских жителей, каждый из которых избегал взгляда и казался стыдливым.
В тот день Чжоу Гуанцин лично проводил суд.
Лю Сянь подумал, что Чжоу Гуанцин, вероятно, так же, как и он, до сих пор помнит тот день:
– Этот человек не отрицал своих действий. Хотя Чжоу Гуанцин и придумал этот план разделения и разобщения людей, он не ожидал, что этот человек сам сдастся. Вероятно, он чувствовал, что настоящий мужчина должен поступать именно так, и, он назвал его человеком, который берет на себя ответственность за свои поступки. Но этот человек долго смотрел на сельских жителей, и никто из них не мог выдержать его взгляда, опустив голову. Он оставался спокойным, и нельзя было разгадать его чувства. Затем он сказал одну фразу.
Цзян Сюэнин уже была захвачена рассказом и спросила сама того не осознавая:
– Что он сказал?
Ветер поднял занавес в карете, и мимо проходили прохожие.
Лю Сянь перевел взгляд на окно, вспоминая это, словно это было во сне, и сказал:
– Он сказал: «Мир упорядочен, мое время пришло».
«Мир упорядочен, мое время пришло». В исторических книгах говорится, что Хань Синь, оказавшись в тупике, сказал: «Когда хитрый заяц умирает, охотничья собака варится; когда высоколетающие птицы кончаются, хорошие луки прячутся; когда вражеское государство падает, заговорщик умирает». Именно так: в мире люди идут туда, где выгода, и уходят оттуда, где убыток. Человеческие сердца изменчивы и могут меняться в мгновение ока.
Цзян Сюэнин, вдумчиво обдумывая это, молчала.
Лю Сянь спросил:
– Мисс Цзян, что вы думаете об этом человеке?
Цзян Сюэнин посмотрела на него и сказала:
– Босс Лю, вы пришли ко мне с важным вопросом, будучи человеком с высокими амбициями и талантом. На этом свете немного людей, достойных вашего внимания. Я даже не знала, что у Се Вэя есть такое прошлое.
Она, действительно, догадалась.
Лю Сянь восхищенно вздохнул.
Цзян Сюэнин была очень сдержанной:
– Но что это имеет общего со мной?
Лю Сянь смотрел на нее и вспомнил необычное поведение Се Вэя за последние два года. Он, наконец, сказал:
– Лю Сянь в прошлом сдал государственный экзамен и стал доктором наук, но с радостью служил под началом Се Вэя. Мисс Цзян, знаете ли вы, почему?
Цзян Сюэнин ответила:
– Разве не потому, что он, возможно, не всегда выигрывает, но никогда не проигрывает?
Лю Сянь сначала был поражен, а потом расхохотался и сказал:
– Это тоже верно.
Цзян Сюэнин легко фыркнула.
Но Лю Сянь продолжил:
– Но не только поэтому.
Цзян Сюэнин спросила:
– Разве дело еще и в уважении к его личности?
Лю Сянь помолчал, потом медленно сказал:
– Вы можете не поверить, но я служу ему не только из-за его силы. Это как если бы вы встретили человека, тонущего в воде, и захотели бы помочь ему.
Тонущий человек, которому нужна помощь?
Как это Се Вэй, известный своей жестокостью, нуждается в сочувствии других?
Цзян Сюэнин подумала, что у Лю Сяня в голове явно не все в порядке.
Лю Сянь сказал:
– Я пришел сюда, думая, что мир – это печь, а суета мира – это ад. Се Вэй борется в нём, он всего лишь бедный человек. В этом долгом путешествии к границе многое может пойти не так. И хотя у него есть Дао Цинь и Цзянь Шу, я знаю, что, возможно, это не поможет. Поэтому я особенно прошу вас, мисс Цзян, с сердцем бодхисаттвы, помочь ему.
Это было обычное поручение, но оно звучало очень тяжело.
Цзян Сюэнин не поняла его глубокого смысла:
– Что может пойти не так?
Лю Сянь надеялся, что все те мелкие признаки, которые он видел за последние два года, были просто его беспочвенными опасениями, но он не мог об этом сказать Цзян Сюэнин, и только ответил:
– Надеюсь, это просто мои переживания.
После этих слов они услышали, как возница крикнул снаружи:
– Мы у городских ворот.
Весь он вдруг встрепенулся. Он чуть не подпрыгнул и не ударился головой о крышу кареты. Лю Сянь проклял свою неосторожность:
– Ну и ну, попался!
Цзян Сюэнин была в полном недоумении:
– Что случилось?
Лю Сянь, не теряя ни минуты, стал откидывать занавес и пытался выпрыгнуть наружу.
Но в это время карета уже остановилась.
Перед ними возвышались городские ворота Цзинлина.
Карета Се Вэя тихо стояла под городской стеной.
Он, в своем бирюзовом даосском одеянии, стоял рядом с каретой, внимательно наблюдая за Лю Сянем, который вылезал из кареты Цзян Сюэнин. Его зрачки немного сузились, он взглянул на Цзян Сюэнин внутри кареты и с легкой усмешкой произнес:
– Похоже, у тебя сегодня много свободного времени, Лю Сянь?
Лю Сянь чуть не покрылся холодным потом!
Выходя из кареты, он, почти рефлексивно, торопливо сказал:
– Это Цзян Сюэнин попросила меня зайти в карету!
Цзян Сюэнин:
– …
Нет, хотя я и пригласила вас в карету, но в чем здесь дело?
Она еще не успела осознать происходящее и собиралась сказать «Это так», как вдруг она увидела глаза Се Вэя.
И почему-то весь ее организм встрепенулся.
В тот момент, инстинктивно чувствуя опасность, она невольно начала отрицать все и переложила вину:
– Нет, это босс Лю сказал, что хочет со мной поговорить!
Лю Сянь:
– ???!!!
Он не мог поверить своим ушам!
Мгновенно обернувшись, он гневно посмотрел на Цзян Сюэнин:
– Как можно так легко перекладывать вину? Это может стоить жизни, понимаете?
Но в этот момент взгляд Се Вэя снова мягко приземлился на нем:
– Лю Сянь?
Лю Сянь:
– …
Какой же он ревнивый. Прошу, перестань, а то я здесь же умру на твоих глазах!
1 Комментарии
😄 его ревность, это что-то.
ОтветитьУдалить