Цзян Сюэнин не ожидала, что Се Вэй будет ждать её. Выходя из своего дома и видя стоящую снаружи повозку и молча ожидающего Цзяня Шу, она едва не погрузилась в воспоминания о временах, которые произошли два года назад. Когда она вошла в повозку и увидела Се Вэя, это ощущение усилилось.
Он медленно разглаживал складки на рукавах своего халата и, подняв взгляд на неё, сказал: «Поехали». Его выражение лица было спокойным и казалось, будто он не ждал её долго. Его взгляд был слегка уставшим, но это не было заметно. Не потому, что он не чувствовал усталости, а потому что привык к ней, и сам считал это неважным, как и окружающие.
За всё время войны Цзян Сюэнин почти не виделась с ним, кроме той ночи, когда он сидел рядом с её постелью, и она до сих пор не могла понять, было ли это наяву или во сне. Фронт продвигался быстро, и если бы задний фронт не успевал за передовой, это могло привести к разрыву. Лю Чжаоинь был талантлив, но его область деятельности ограничивалась финансами, и, не имея официального положения, он не мог полностью контролировать ситуацию на заднем фронте, поэтому Се Вэй должен был координировать все аспекты военных действий. Можно даже сказать, что задний фронт был более занят, чем передовая линия.
Цзян Сюэнин тихо поздоровалась:
– Добрый вечер, Учитель.
Она спокойно села напротив него, все еще держа в руках шкатулку.
Се Вэй взглянул на неё и спросил:
– После возвращения Принцессы твоё желание исполнится. Куда ты планируешь отправиться после ухода с границы?
Цзян Сюэнин не ожидала такой прямолинейности в его словах, но вскоре поняла, что это вполне нормально. Если Лю Чжаоинь услышал их разговор, то неудивительно, что Се Вэй знал о её намерениях. К тому же он проницательный человек, и если бы он не смог распознать даже такие мелкие мысли, то как бы он смог стать Имперским Учителем?
Она опустила взгляд, произнеся:
– Не могу сказать вам об этом.
Се Вэй ответил:
– Теперь ты снова говоришь правду. Но если я не позволю тебе уйти, куда ты сможешь сбежать?
Цзян Сюэнин молчала.
Се Вэй, глядя на неё, чувствовал себя разочарованным и на мгновение хотел всё ей высказать, чтобы она прозрела. Но он боялся, что если она вдруг очнётся, то без колебаний побежит искать Чжана Чжэ.
Карета выехала из города и направилась к Яньмэнь Гуань. Когда Шэн Чжийи отправлялась на свадьбу, уже смеркалось, а сейчас они ехали навстречу ей в тусклом утреннем свете.
В повозке наступила долгая тишина.
Через некоторое время Се Вэй вновь взглянул на шкатулку в её руках и вспомнил девушку, горько плачущую и обнимавшую свои колени. Он спросил:
– Чем Шэн Чжийи заслужила такую преданность от тебя, что ты готова ради неё пойти на любые жертвы?
В его словах была ирония.
Цзян Сюэнин почувствовала, как её слова ранили его, и когда она подняла глаза на Се Вэя, в её взгляде появилось несколько холодных искр:
– Принцесса была очень добра ко мне.
Её воспоминания о Шэн Чжийи из прошлой жизни были далеко не самыми приятными.
Но в этой жизни, она лишь раз на торжестве Цин Юань Бо в день фестиваля Фонарей просто нарисовала для неё вишнёвую ветку и произнесла такие льстивые слова, что Шэн Чжийи действительно отнеслась к ней искренне.
Во дворце Фэнчэне, где она училась, Шэн Чжийи была её опорой.
Хотя Цзян Сюэнин знала о её характере, но после того, как она её полюбила, она всё простила и защищала её. Независимо от того, как другие её порицали, Шэн Чжийи никогда не сомневалась в ней и обращалась с ней так же, как и раньше.
Но такой добрый человек, из-за своего статуса Принцессы, попала в коварные дворцовые интриги. Она была вынуждена покинуть свой дом и отправиться на свадьбу в другую страну, приняв навязанную ей судьбу...
Цзян Сюэнин не могла забыть, как два года назад почти заключённая под стражу Шэн Чжийи отмечала её день рождения во дворце Минфэне. И как поздней ночью ей тайно принесли тарелку лапши долголетия...
Она помнит, как сильно плакала тогда.
В бульоне плавали её слёзы, вкус которых был солёным и горьким, но воспоминания о том, была ли лапша вкусной, не остались.
Цзян Сюэнин моргнула и медленно произнесла:
– Таким человеком, как Принцесса, не может быть ни мистер Се, ни я"
Она говорила это очень серьёзно.
Однако Се Вэй лишь холодно усмехнулся:
– Оказавшись в клетке, подчиняется чужой воле, будучи рыбой на разделочной доске... Таким человеком я действительно быть не могу.
Цзян Сюэнин была настолько ошеломлена, что не нашла, что ответить.
Она решила больше не говорить.
С рассветом, который постепенно осветил небо, Яньмэнь Гуань, построенный между двух гор, наконец начал приближаться. Ветер и песок с годами создали множество следов старения на глиняных стенах города. Высоко на башне ворот возвышались развевающиеся знамена.
Вдоль гор были построены укрепления: три каменные стены и более двадцати меньших, которые почти превратили весь город в неприступную крепость. За стенами располагались плодородные земли Центральных равнин, а вне их начиналась пустыня.
Шэн Чжийи помнила каждую деталь своего пути из столицы через этот перевал. От процветания к опустошению. Когда она проезжала через Яньмэнь, она обернулась назад и увидела городские стены, окрашенные в кровавый оттенок заходящего солнца, что придавало им жалобную красоту. Впереди её ждала неизвестность: закат, шепот ветра над безлюдной пустыней и дорога, тянущаяся к горизонту, словно не имеющая конца.
Два года тяжелых испытаний. Она и не думала, что когда-нибудь вернется домой живой. Её детский друг теперь был генералом, командующим армией. Он ехал впереди на могучем чёрном коне, а первые лучи утреннего света падали на его плечи.
Шэн Чжийи охватила грусть и ощущение, что всё вокруг изменилось. Она не испытывала радости, лишь глубокое чувство пустоты и изменения.
Она чувствовала, как округлый живот напоминает ей о том, что она скоро станет матерью, и неизбежно вызывает беспокойство о предстоящих трудностях. Эти чувства становились все более ощутимыми по мере приближения кареты к Яньмэню.
В этот момент внутри и снаружи городских стен войска уже выстроились в строй. На лицах солдат, молодых или зрелых, можно было увидеть свежие следы крови на их доспехах. Все они смотрели на северо-запад, в сторону диких земель.
Кто-то первым заметил извилистую колонну, медленно приближающуюся к городу, и его знамёна. Вскоре раздались возгласы:
– Это знамя генерала Яня, это знамя генерала Яня! Принцесса возвращается, Принцесса возвращается!
В тот момент Цзян Сюэнин вздрогнула. Когда она прибыла к Яньмэню, она вместе с Се Вэем поднялась на высокие городские стены, чтобы осмотреться. Но восходящее солнце на востоке было таким ярким, что ей было сложно разглядеть что-либо в этом блеске.
Только когда длинная колонна проехала мимо, преодолев несколько сверкающих точек, в её поле зрения, она наконец увидела четко: колонну возглавляла колымага, окутанная занавесками...
– Ваше Высочество! – сердце Цзян Сюэнин быстро забилось. Не раздумывая, она схватила подол своего платья и, как птица, рванула вниз по крутым ступеням городской стены, оставив Се Вэя позади.
Он инстинктивно протянул руку, но успел только коснуться края её платья. Шелковый материал скользнул по его пальцам, оставив прохладный след. Когда он вновь поднял взгляд, она уже была внизу, у подножия стен.
Холодный ветер обдувал лицо Цзян Сюэнин, но она, казалось, этого не замечала. Она пробежала мимо выстроившихся в ряд солдат под стенами города.
Вокруг все удивленно смотрели на нее. Но она, не обращая на них внимания, проскочила через широко распахнутые ворота и бросилась к медленно приближающемуся к Яньмэню каравану, к особой колымаге в центре процессии, всё еще крича:
– Ваше Высочество!
Шэн Чжийи, чье сердце было холодным и спокойным, вдруг содрогнулось. Этот знакомый голос, несущийся на ветру, достиг её ушей. Она резко встала и решительно откинула занавески кареты!
Та самая девушка, которая однажды провела по её щеке кистью, та, которая, опираясь на её поддержку, вела себя как ей вздумается в Янчжи Чжай, та, которая в саду цеплялась за её рукав и умоляла пойти с ней прочь, теперь выбежала из-за стен города, стертых временем, и с ярким волнением ворвалась в её поле зрения...
Она подумала, что это сон. Слезы, внезапно заполнившие её глаза, быстро разогрели её холодное сердце, окутав его теплом. Всё изменилось. Только Цзян Сюэнин осталась прежней.
Колонна остановилась. Янь Линь молча остановил лошадь.
Цзян Сюэнин подошла к карете, сначала быстро шагая, но когда она подняла глаза и увидела Шэн Чжийи, стоящую на козлах кареты, её шаги замедлились. Некогда роскошный дворцовый наряд на Шэн Чжийи теперь казался слишком велик для неё, и колыхался на ветру, как лист бумаги.
Внезапное ощущение печали ударило по ней. Она остановилась, и в её ярких глазах блеснули слезы. Но в следующее мгновение она упрямо улыбнулась.
Деревянный ящик был крепко прижат к её сердцу. В свете восходящего солнца, в сильном ветре пограничной местности, Цзян Сюэнин, стоя на коленях под каретой, высоко подняла ящик, глядя на стоявшую перед ней Принцессу. Она радостно улыбнулась:
– Ваше Высочество, вот ваша родная земля, ваша страна, ваша столица.
Она вспомнила, как в день, когда Янь Линь с войсками ворвался через Яньмэнь, она принесла с собой эту горсть земли, чтобы встретить её...
– Возвращение в родную страну, возвращение в родную столицу!
Шэн Чжийи чуть не забыла, что когда-то, чтобы убедить её, что ей не о чем беспокоиться, дала Сюэнин такое величественное обещание, заключила такое соглашение... Но Цзян Сюэнин не посчитала это шуткой.
Слезы, которые долго скрывались в глазах Шэн Чжийи, наконец выкатились, когда она взяла и открыла деревянный ящик. Она наклонилась и крепко обняла свою юную спутницу, но её горло было настолько зажато, что она не смогла издать ни звука.
За городскими стенами простирались бескрайние равнины.
Внутри и вне Яньмэньского пункта пропуска огромное войско, подобное приливу, в этот момент преклонило колени перед каретой, в которой находилась красивая Принцесса, которую они с трудом смогли разглядеть. Солдаты громко кричали в один голос:
– Приветствуем Ваше Высочество, с возвращением в столицу!
Этот голос собрался в волну, поднимаясь в высокое небо. Он превратился в громкий гул, отзываясь в ушах всех присутствующих. Шум ветра, развевающий флаги, демонстрировал величие на этой безмерной границе.
Однако Се Вэй стоял на стенах города, не сделав ни шагу. Он напоминал возвышающиеся скалы, не поддающиеся человеческим чувствам печали или радости. Он просто холодно наблюдал за встречами и разлуками этого мира, слегка улыбаясь с легким пренебрежением.
Взгляд Шэн Чжийи, неожиданно, упал на него, стоящего на стенах. Это был Учитель из дворца, который когда-то читал ей лекции. Но в этот момент в её сердце не возникло ни теплоты, ни знакомства, только холод, проникающий в костный мозг, и большая доля иронии и печали.
Она выросла во дворце и за эти годы в чужой стране также созрела. Уже во время штурма дворца Янь Линем, она заметила что-то необычное. Она спросила Янь Линя, но он не ответил.
Теперь, встретив в пограничной области Цзян Сюэнин, которой тут не должно было быть, и увидев Се Вэя, который также не должен был здесь находиться, Шэн Чжийи поняла всю картину.
Она обняла Цзян Сюэнин крепче, со слезами и смехом на губах:
– Глупенькая Нин Нин.
Он медленно разглаживал складки на рукавах своего халата и, подняв взгляд на неё, сказал: «Поехали». Его выражение лица было спокойным и казалось, будто он не ждал её долго. Его взгляд был слегка уставшим, но это не было заметно. Не потому, что он не чувствовал усталости, а потому что привык к ней, и сам считал это неважным, как и окружающие.
За всё время войны Цзян Сюэнин почти не виделась с ним, кроме той ночи, когда он сидел рядом с её постелью, и она до сих пор не могла понять, было ли это наяву или во сне. Фронт продвигался быстро, и если бы задний фронт не успевал за передовой, это могло привести к разрыву. Лю Чжаоинь был талантлив, но его область деятельности ограничивалась финансами, и, не имея официального положения, он не мог полностью контролировать ситуацию на заднем фронте, поэтому Се Вэй должен был координировать все аспекты военных действий. Можно даже сказать, что задний фронт был более занят, чем передовая линия.
Цзян Сюэнин тихо поздоровалась:
– Добрый вечер, Учитель.
Она спокойно села напротив него, все еще держа в руках шкатулку.
Се Вэй взглянул на неё и спросил:
– После возвращения Принцессы твоё желание исполнится. Куда ты планируешь отправиться после ухода с границы?
Цзян Сюэнин не ожидала такой прямолинейности в его словах, но вскоре поняла, что это вполне нормально. Если Лю Чжаоинь услышал их разговор, то неудивительно, что Се Вэй знал о её намерениях. К тому же он проницательный человек, и если бы он не смог распознать даже такие мелкие мысли, то как бы он смог стать Имперским Учителем?
Она опустила взгляд, произнеся:
– Не могу сказать вам об этом.
Се Вэй ответил:
– Теперь ты снова говоришь правду. Но если я не позволю тебе уйти, куда ты сможешь сбежать?
Цзян Сюэнин молчала.
Се Вэй, глядя на неё, чувствовал себя разочарованным и на мгновение хотел всё ей высказать, чтобы она прозрела. Но он боялся, что если она вдруг очнётся, то без колебаний побежит искать Чжана Чжэ.
Карета выехала из города и направилась к Яньмэнь Гуань. Когда Шэн Чжийи отправлялась на свадьбу, уже смеркалось, а сейчас они ехали навстречу ей в тусклом утреннем свете.
В повозке наступила долгая тишина.
Через некоторое время Се Вэй вновь взглянул на шкатулку в её руках и вспомнил девушку, горько плачущую и обнимавшую свои колени. Он спросил:
– Чем Шэн Чжийи заслужила такую преданность от тебя, что ты готова ради неё пойти на любые жертвы?
В его словах была ирония.
Цзян Сюэнин почувствовала, как её слова ранили его, и когда она подняла глаза на Се Вэя, в её взгляде появилось несколько холодных искр:
– Принцесса была очень добра ко мне.
Её воспоминания о Шэн Чжийи из прошлой жизни были далеко не самыми приятными.
Но в этой жизни, она лишь раз на торжестве Цин Юань Бо в день фестиваля Фонарей просто нарисовала для неё вишнёвую ветку и произнесла такие льстивые слова, что Шэн Чжийи действительно отнеслась к ней искренне.
Во дворце Фэнчэне, где она училась, Шэн Чжийи была её опорой.
Хотя Цзян Сюэнин знала о её характере, но после того, как она её полюбила, она всё простила и защищала её. Независимо от того, как другие её порицали, Шэн Чжийи никогда не сомневалась в ней и обращалась с ней так же, как и раньше.
Но такой добрый человек, из-за своего статуса Принцессы, попала в коварные дворцовые интриги. Она была вынуждена покинуть свой дом и отправиться на свадьбу в другую страну, приняв навязанную ей судьбу...
Цзян Сюэнин не могла забыть, как два года назад почти заключённая под стражу Шэн Чжийи отмечала её день рождения во дворце Минфэне. И как поздней ночью ей тайно принесли тарелку лапши долголетия...
Она помнит, как сильно плакала тогда.
В бульоне плавали её слёзы, вкус которых был солёным и горьким, но воспоминания о том, была ли лапша вкусной, не остались.
Цзян Сюэнин моргнула и медленно произнесла:
– Таким человеком, как Принцесса, не может быть ни мистер Се, ни я"
Она говорила это очень серьёзно.
Однако Се Вэй лишь холодно усмехнулся:
– Оказавшись в клетке, подчиняется чужой воле, будучи рыбой на разделочной доске... Таким человеком я действительно быть не могу.
Цзян Сюэнин была настолько ошеломлена, что не нашла, что ответить.
Она решила больше не говорить.
С рассветом, который постепенно осветил небо, Яньмэнь Гуань, построенный между двух гор, наконец начал приближаться. Ветер и песок с годами создали множество следов старения на глиняных стенах города. Высоко на башне ворот возвышались развевающиеся знамена.
Вдоль гор были построены укрепления: три каменные стены и более двадцати меньших, которые почти превратили весь город в неприступную крепость. За стенами располагались плодородные земли Центральных равнин, а вне их начиналась пустыня.
Шэн Чжийи помнила каждую деталь своего пути из столицы через этот перевал. От процветания к опустошению. Когда она проезжала через Яньмэнь, она обернулась назад и увидела городские стены, окрашенные в кровавый оттенок заходящего солнца, что придавало им жалобную красоту. Впереди её ждала неизвестность: закат, шепот ветра над безлюдной пустыней и дорога, тянущаяся к горизонту, словно не имеющая конца.
Два года тяжелых испытаний. Она и не думала, что когда-нибудь вернется домой живой. Её детский друг теперь был генералом, командующим армией. Он ехал впереди на могучем чёрном коне, а первые лучи утреннего света падали на его плечи.
Шэн Чжийи охватила грусть и ощущение, что всё вокруг изменилось. Она не испытывала радости, лишь глубокое чувство пустоты и изменения.
Она чувствовала, как округлый живот напоминает ей о том, что она скоро станет матерью, и неизбежно вызывает беспокойство о предстоящих трудностях. Эти чувства становились все более ощутимыми по мере приближения кареты к Яньмэню.
В этот момент внутри и снаружи городских стен войска уже выстроились в строй. На лицах солдат, молодых или зрелых, можно было увидеть свежие следы крови на их доспехах. Все они смотрели на северо-запад, в сторону диких земель.
Кто-то первым заметил извилистую колонну, медленно приближающуюся к городу, и его знамёна. Вскоре раздались возгласы:
– Это знамя генерала Яня, это знамя генерала Яня! Принцесса возвращается, Принцесса возвращается!
В тот момент Цзян Сюэнин вздрогнула. Когда она прибыла к Яньмэню, она вместе с Се Вэем поднялась на высокие городские стены, чтобы осмотреться. Но восходящее солнце на востоке было таким ярким, что ей было сложно разглядеть что-либо в этом блеске.
Только когда длинная колонна проехала мимо, преодолев несколько сверкающих точек, в её поле зрения, она наконец увидела четко: колонну возглавляла колымага, окутанная занавесками...
– Ваше Высочество! – сердце Цзян Сюэнин быстро забилось. Не раздумывая, она схватила подол своего платья и, как птица, рванула вниз по крутым ступеням городской стены, оставив Се Вэя позади.
Он инстинктивно протянул руку, но успел только коснуться края её платья. Шелковый материал скользнул по его пальцам, оставив прохладный след. Когда он вновь поднял взгляд, она уже была внизу, у подножия стен.
Холодный ветер обдувал лицо Цзян Сюэнин, но она, казалось, этого не замечала. Она пробежала мимо выстроившихся в ряд солдат под стенами города.
Вокруг все удивленно смотрели на нее. Но она, не обращая на них внимания, проскочила через широко распахнутые ворота и бросилась к медленно приближающемуся к Яньмэню каравану, к особой колымаге в центре процессии, всё еще крича:
– Ваше Высочество!
Шэн Чжийи, чье сердце было холодным и спокойным, вдруг содрогнулось. Этот знакомый голос, несущийся на ветру, достиг её ушей. Она резко встала и решительно откинула занавески кареты!
Та самая девушка, которая однажды провела по её щеке кистью, та, которая, опираясь на её поддержку, вела себя как ей вздумается в Янчжи Чжай, та, которая в саду цеплялась за её рукав и умоляла пойти с ней прочь, теперь выбежала из-за стен города, стертых временем, и с ярким волнением ворвалась в её поле зрения...
Она подумала, что это сон. Слезы, внезапно заполнившие её глаза, быстро разогрели её холодное сердце, окутав его теплом. Всё изменилось. Только Цзян Сюэнин осталась прежней.
Колонна остановилась. Янь Линь молча остановил лошадь.
Цзян Сюэнин подошла к карете, сначала быстро шагая, но когда она подняла глаза и увидела Шэн Чжийи, стоящую на козлах кареты, её шаги замедлились. Некогда роскошный дворцовый наряд на Шэн Чжийи теперь казался слишком велик для неё, и колыхался на ветру, как лист бумаги.
Внезапное ощущение печали ударило по ней. Она остановилась, и в её ярких глазах блеснули слезы. Но в следующее мгновение она упрямо улыбнулась.
Деревянный ящик был крепко прижат к её сердцу. В свете восходящего солнца, в сильном ветре пограничной местности, Цзян Сюэнин, стоя на коленях под каретой, высоко подняла ящик, глядя на стоявшую перед ней Принцессу. Она радостно улыбнулась:
– Ваше Высочество, вот ваша родная земля, ваша страна, ваша столица.
Она вспомнила, как в день, когда Янь Линь с войсками ворвался через Яньмэнь, она принесла с собой эту горсть земли, чтобы встретить её...
– Возвращение в родную страну, возвращение в родную столицу!
Шэн Чжийи чуть не забыла, что когда-то, чтобы убедить её, что ей не о чем беспокоиться, дала Сюэнин такое величественное обещание, заключила такое соглашение... Но Цзян Сюэнин не посчитала это шуткой.
Слезы, которые долго скрывались в глазах Шэн Чжийи, наконец выкатились, когда она взяла и открыла деревянный ящик. Она наклонилась и крепко обняла свою юную спутницу, но её горло было настолько зажато, что она не смогла издать ни звука.
За городскими стенами простирались бескрайние равнины.
Внутри и вне Яньмэньского пункта пропуска огромное войско, подобное приливу, в этот момент преклонило колени перед каретой, в которой находилась красивая Принцесса, которую они с трудом смогли разглядеть. Солдаты громко кричали в один голос:
– Приветствуем Ваше Высочество, с возвращением в столицу!
Этот голос собрался в волну, поднимаясь в высокое небо. Он превратился в громкий гул, отзываясь в ушах всех присутствующих. Шум ветра, развевающий флаги, демонстрировал величие на этой безмерной границе.
Однако Се Вэй стоял на стенах города, не сделав ни шагу. Он напоминал возвышающиеся скалы, не поддающиеся человеческим чувствам печали или радости. Он просто холодно наблюдал за встречами и разлуками этого мира, слегка улыбаясь с легким пренебрежением.
Взгляд Шэн Чжийи, неожиданно, упал на него, стоящего на стенах. Это был Учитель из дворца, который когда-то читал ей лекции. Но в этот момент в её сердце не возникло ни теплоты, ни знакомства, только холод, проникающий в костный мозг, и большая доля иронии и печали.
Она выросла во дворце и за эти годы в чужой стране также созрела. Уже во время штурма дворца Янь Линем, она заметила что-то необычное. Она спросила Янь Линя, но он не ответил.
Теперь, встретив в пограничной области Цзян Сюэнин, которой тут не должно было быть, и увидев Се Вэя, который также не должен был здесь находиться, Шэн Чжийи поняла всю картину.
Она обняла Цзян Сюэнин крепче, со слезами и смехом на губах:
– Глупенькая Нин Нин.
1 Комментарии
Спасибо🌸🙏
ОтветитьУдалить