Куньнин – Глава 377. Старинный Клинок. Часть 2

    Се Вэй вообще не обращал на нее внимания, продолжая идти вперед.
    За городской стеной тянулась пустошь и лагеря, а внутри кипела городская суета, среди торговцев и прохожих.
    Он волок ее за собой, они не унимались в споре. Проходящие мимо солдаты делали вид, что ничего не слышат, опускали головы и никто не осмеливался подойти и посмотреть.
    В конце концов они достигли восточного конца городской стены.
    Внизу была кузница.
    Под навесом из керамической черепицы стояло несколько печей разных размеров, внутри горел уголь. В холодную зиму кузнецы, одетые только в короткие рубашки, а некоторые даже голые до пояса, махали молотками, с силой ударяя по раскаленным заготовкам из железа, искры летели во все стороны, а раскаленные куски железа и даже верхний слой расплавленного металла излучали удивительное тепло.
    Се Вэй указал вниз и сказал: 
    – Ты думаешь, что ты кусок фарфора, который, разбившись, не может быть восстановлен. Цзян Сюэнин, кто ты такая, чтобы думать, что ты имеешь право быть этим куском фарфора? Ты и я – всего лишь расплавленный металл, вращающийся в этой печи!
    Цзян Сюэнин была вынуждена посмотреть туда, куда он указывал, держа ее за подбородок.
    Голос Се Вэя звучал холодно и резко, словно гром, вливаясь в ее уши: 
    – Я знаю твою судьбу; ты знаешь мою участь. С самого рождения нам не суждено было быть слабаками и никчемными. Ты должна вытерпеть тысячи мук и множество ударов, чтобы стать кем-то! Фарфор с трещиной не может быть восстановлен, но если ты рождена быть куском железа, то должна знать, что ты не так хрупка. Даже если тебя разобьют на части, ты должна вернуться в печь, преодолеть боль и унижение, чтобы превратиться в новую форму!
    В глазах Цзян Сюэнин вдруг набежали слезы.
    Се Вэй продолжал крепко держать её, настойчиво докучая её словами: 
    – Кто тебя любит, кто ценит, кому ты нужна? Ты не понимаешь жизнь так, как я. Чтобы испытать радость, надо пройти через боль. Если везде ищешь только удовольствия, избегая боли, чем ты отличаешься от змей, крыс и других гадов в грязных лужах?
    Цзян Сюэнин словно подверглась мучениям. Слова его словно сдирали с неё кожу, обнажая кровоточащие кости. Она дрожала всем телом: 
    – Сколько на свете таких, как ты, Се Вэй? Я не ты!
    Он продолжил безжалостно: 
    – Именно поэтому ты и не смогла быть вместе с Чжаном Чжэ. Либо он увидел твою слабость, либо он такой же глупец, как и ты!
    Её глаза наполнились слезами: 
    – Замолчи!
    Се Вэй спросил: 
    – Больно?
    Цзян Сюэнин отступила назад: 
    – Ты просто не хочешь отпускать меня!
    Се Вэй, раненный её сопротивлением и страхом, не показывал слабости, разжигая своё скрытое злобное настроение: 
    – Ты можешь бежать, хоть на край света.
    Она почти кричала: 
    – Так ты решил сойти с ума и утянуть за собой других?!
    Се Вэй был вне себя от ярости: 
    – И что с того?
    Цзян Сюэнин поняла, что он был безнадёжен: 
    – Се Цзюань, вещи в этом мире не всегда получаются, если даже настаивать. Это просто взаимные мучения.
    Но Се Вэй не хотел понимать: 
    – И горький плод всё же плод!
    Горький плод всё же плод.
    Какая глубокая фраза – «И горький плод всё же плод»!
    С того самого раза, как они были заблокированы в горах снегом, Цзян Сюэнин начала чувствовать темноту и злобу, скрытую под маской святого в Се Цзюане. Но она и подумать не могла, что его одержимость, безумие и ужас достигли такой степени.
    Струна рассудка в ее голове наконец оборвалась.
    Тысячи чувств, которые Цзян Сюэнин держала у себя в сердце, включая уважение и страх в этой жизни, а также обиду и ненависть предыдущей жизни, все они вырвались наружу, не в силах больше сдерживаться!
    Они даже не успели пройти через ее разум.
    В этот момент ее глаза покраснели, и она взволнованно спросила его: 
    – А что если ты убил меня?
    Ледяной ветер на городской стене взметал высоко взлетевшие знамена.
    Се Вэй стоял перед ней.
    Цзян Сюэнин думала, что может глубоко похоронить многие вещи, но в момент, когда она произнесла эти слова, она почувствовала низменное, почти мстительное удовлетворение, и даже не испытала ни капли сожаления, словно она давно должна была это сделать.
    Се Вэй смотрел на нее, немного ошеломленный, не произнося ни слова.
    Он подумал, что должен сначала спросить, почему.
    Но, глядя на ее покрасневшие глаза и ощущая ее глубокое возмущение, он так и не спросил.
    Это безумие не только не исчезло из глубины его взгляда, но и стало еще сильнее.
    Се Вэй сжал губы, снял с запястья короткий нож, которого всегда носил с собой, и протянул его ей.
    Он просто сказал ей: 
    – Иди, убей меня.
    Пальцы Цзян Сюэнин коснулись рукоятки ножа, остаточное тепло на нем не могло прогнать холод, окутывавший ее. Все эмоции в ее глазах внезапно угасли. В тот момент она сжала в руке протянутый ей нож и действительно ударила им его. Острое лезвие ножа вонзилось в тело, находящееся в нескольких дюймах от нее. Кровь мгновенно хлынула из раны в животе. На белой мантии Се Вэя разлилось красное пятно. Цзян Сюэнин отпустила руку. Он свернулся от боли, но, придерживая рану с ножом, все еще смотрел на нее, протягивая руку, словно человек, тонущий в воде, пытается ухватиться за соломинку, чтобы остаться на плаву: 
    – Нин-эр...
    Одно мгновение, и слезы хлынули из глаз у Цзян Сюэнин: 
    – Се Цзюань, ты действительно так жалок. 
    Се Вэй так и не смог до неё дотронуться. Она, как будто проснувшись после долгого сна, даже не вытерев слезы, повернулась и пошла вниз с городской стены.

Вернуться к оглавлению