Услышав, как он сказал «пойдём домой», используя слово «мы», Цзян Сюэнин с искрой шалости в глазах спросила:
— А куда идём?
Губы Се Вэя плотно сжались, он смотрел на неё и не ответил.
Цзян Сюэнин не могла удержаться от тихого смеха.
После долгого молчания его уши слегка покраснели, но лицо оставалось спокойным, и он выдавил два слова с серьёзным видом:
— Учиться играть на цине.
Она чуть не засмеялась в голос.
У Се Вэя, видимо, не было других способов с ней обращаться, поэтому он, держа зонт одной рукой, другой обнял её и повёл из бокового зала Куньнина.
Чжэн Бао подошёл с перечнем в руках, чтобы что-то сказать.
Но Се Вэй, бросив на него взгляд, оборвал его, сказав спокойно:
— Если это не касается смерти, приходи завтра.
Чжэн Бао молча остался стоять на месте.
Он не осмеливался сказать и слова, а только смотрел, как Се Вэй уводит Цзян Сюэнин.
Цзян Сюэнин спускалась по ступенькам, уже покрытым тонким слоем снега, и улыбалась:
— Ты слишком деспотичен. Если сегодня не уладим, завтра им придётся всё переделывать, задержка будет не к месту.
Се Вэй ответил:
— У тебя возражения?
Цзян Сюэнин поспешно покачала головой, лукаво заявив:
— Как я, простой человек, осмеливается спорить с вами? Что вы скажете, то и будет.
Се Вэй не стал продолжать эту тему.
Когда они вышли из ворот Куньнина, возможно, из-за суеты вокруг — люди то заходили, то выходили, и никто не следил за мелочами, — мимо них медленно пробежала белоснежная кошка, которую сложно было заметить на фоне красной стены и снега.
Цзян Сюэнин заметила её в последний момент, чуть не наступив ей на хвост.
В тот миг в её голове мелькнула мысль о Се Вэе, и она почти инстинктивно схватила его за руку, пытаясь утащить его за собой.
Но Се Вэй не проявил никакой реакции, он лишь опустил взгляд на кошку.
Увидев, что кошла блокирует им путь, он наклонился, аккуратно поднял взял её за шею и перенёс её на обочину.
Цзян Сюэнин остановилась, охваченная смешанным чувством удивления и некой догадки.
Она смотрела на него задумчиво.
Се Вэй только сказал «пошли» и потянул её за собой.
Цзян Сюэнин, тронутая чем-то, улыбнулась и спросила:
— Ты больше не боишься кошек?
Се Вэй ответил:
— Какие кошки могут быть страшнее людей?
Цзян Сюэнин на мгновение замолчала, затем увидела медленно опускающуюся ночную пелену и беспрестанно падающий белый снег. Она спросила:
— А что насчёт снега?
Се Вэй ответил:
— Он в конце концов растает.
В тот момент казалось, будто весь снег, падающий с неба, потерял свою суровую холодность и превратился в что-то легкое и мягкое, наполненное теплотой.
Дао Цинь ждал их в карете у ворот дворца.
Когда они вышли, они подняли занавес и вошли внутрь.
Потом они поехали к резиденции Се Вэя.
На пути Цзян Сюэнин не удержалась и начала выведывать у него информацию о ситуации в кабинете:
— Как насчёт женского образования? Что говорят старые учёные? Какой у них теперь настрой?
Эта маленькая хитрюга всегда пыталась выведать у него информацию.
Она так ловко обходит все преграды.
Се Вэй закрыл глаза, улыбаясь:
— Нет никаких новостей.
Цзян Сюэнин подумала, что он просто не хочет ей рассказывать. Её глаза блеснули, и она приблизилась к нему. Её голос стал мягче:
— Я понимаю, что сейчас советы во дворце решают все вопросы и до окончательного решения информация не распространяется наружу. Тебе действительно неудобно рассказывать мне о том, что происходит там, я понимаю. Но немного информации можно же раскрыть, правда? Только чуть-чуть, совсем немного!
Сказав это, она зажала мизинец.
Жест означал очень небольшую часть.
Голос Цзян Сюэнин звучал так нежно, что у Се Вэя от него зазвенели уши. Он бросил на неё косой взгляд, затем удержал её руку, которая лежала на его левом предплечье, чтобы предотвратить дальнейшие попытки что-то сделать, и вздохнул:
— «Нет новостей» означает, что у них есть мнение, но они не осмеливаются возражать, а не то, что я не хочу тебе рассказывать.
Цзян Сюэнин поняла:
— Ах, понятно.
Она собиралась отпустить его руку, но тут её глаза заблестели, и она вспомнила о женском образовании. Она не отпустила его руку, а приблизилась ещё ближе:
— Как ты думаешь, что если переделать бывший Фэньчэн и Янчжи Чжай, и всю территорию рядом с Куньнином, в первую женскую школу? Начать можно с приёма дочерей знатных семей столицы, а затем, когда об этом будет известно широкой массе, остальные последуют за ними? Затем можно расшириться и на другие районы столицы, а также на другие провинции. Как насчёт этого?
Се Вэй подумал, что она все еще видит в нём пользу.
На самом деле, он не испытывал никакого интереса ни к женскому образованию, ни к имперским экзаменам, но он не мог просто так сказать «как хочешь», когда она так искренне смотрела на него. Поэтому, подумав, он сказал:
— Звучит хорошо.
Цзян Сюэнин была не на шутку заинтересована. Она продолжила:
— А дальше что?
Се Вэй подумал немного и, увидев её искренне заинтересованное выражение, он не стал её отговаривать и терпеливо объяснил:
— Подход верный. Но помни, что орел обладает острым зрением, чтобы видеть добычу с высоты; фермеры усердно поливают свои поля и борются с вредителями, чтобы осенью собрать урожай; ученики учатся долгие годы, чтобы стать известными и достичь высоких постов. Люди редко встают рано без выгоды. Чтобы продвигать женское образование, как построить школы и набирать учеников — это внешняя сторона вопроса. Если люди будут стремиться к этому, это будет истинный успех. Принцесса Шэн Чжийи хочет продвигать женское образование, это хорошая идея, легко говорить, но вы думали о том, какое оно будет иметь значение?
«Не я прилагаю усилия, а люди стремятся ко мне».
Эти слова вдруг потрясли душу Цзян Сюэнин. Она моргнула, и в её голове вспыхнули прозрения, словно нечто внезапно прояснилось в её понимании.
Се Вэй знал, что она неглупа, и эти вещи она понимает с полуслова. Он продолжил:
— В любом деле не стоит сразу стремиться к крупным масштабам. Чем больше дело, тем важнее начинать с мелочей. То, что можно сделать сразу, часто бывает плохим. Открывая женское образование, ты хочешь, чтобы ученицы стали достойными для государственных экзаменов, или сначала хочешь научить их читать?
Цзян Сюэнин задумалась, сморщив лоб.
Се Вэй постепенно вёл её к пониманию:
— В мире есть такие большие академии, как Байлу и Юэлу, куда студенты идут тысячами миль, чтобы учиться. Знаешь почему?
Цзян Сюэнин ответила:
— Потому что учителя в академиях обладают обширными знаниями.
Се Вэй улыбнулся:
— Верно.
Цзян Сюэнин сделала лёгкое «ах»:
— Так что вопрос не в том, сколько школ можно открыть и, как они будут выглядеть, а в том, сколько учителей готовы преподавать и действительно ли они захотят этого!
Увидев, что она поняла суть, улыбка на устах Се Вэя стала шире. Он снова закрыл глаза, откинулся на спинку кресла и сказал:
— Планировать легко, добиться результата сложно. Жадность приводит к неудачам. Обдумай всё хорошо, прежде чем действовать, чтобы не стать предметом насмешек.
Планировать легко, добиться результата сложно.
Цзян Сюэнин в прошлой жизни всегда думала, что этот человек обладает удивительным талантом, делая всё легко, даже такое серьёзное дело, как восстание. Но что на самом деле, что легко в этом мире?
За каждой видимой лёгкостью стоит незаметный труд…
Она вглядывалась в него долго время и, в конце концов, снова стала смиренной перед этим человеком, признавая его превосходство.
Тем не менее...
В некоторых вещах он действительно был непоколебимым.
Цзян Сюэнин думала, что кабинет, где собираются новости со всего мира, должен был быть в курсе её вступления во владения Куньнина, но как он мог удержаться и не спросить её об этом?
Вернувшись в резиденцию Се, она полностью погрузилась в мысли о женском образовании.
Се Вэй спросил её:
— Что бы ты хотела поесть?
Она ответила без раздумий:
— Может быть, миску вонтонов?
Се Вэй оставил её в кабинете с бумагой и чернилами, где она одна быстро что-то записывала, а сам отправился на кухню.
Цзян Сюэнин уже хорошо знала его резиденцию, она чувствовала себя здесь, как дома. Входя в дом, она скинула обувь, устроилась на кресле, которого обычно занимал Се Вэй, разложила бумагу и начала записывать мысли и советы, которые она усвоила в карете.
Она погрузилась в размышления и не заметила, как пролетело время.
Записав несколько строк, она застряла в своих мыслях и, не выдержав, встала и начала ходить взад-вперёд, раздумывая.
Позади неё стояли полки с различными сокровищами, а с другой стороны — стена с книгами. На нескольких встроенных в стену шкафчиках были ручки в виде облачков и бамбуковых веток.
Внезапно, подняв голову, Цзян Сюэнин заметила, что из одного из углов торчит тонкая черная лента.
Она остановилась.
Обернув пальцы вокруг ленты, которая, как она думала, случайно застряла где-то, Цзян Сюэнин не ожидала, что она была связана с одним из ящиков. Потянув за медную кольцевцую ручку, она открыла ящик наполовину.
Теперь она увидела, что к ленте была прикреплена печать. В ящике также лежал знакомый ей тонкий короткий нож.
Под ним было несколько листов бумаги с каракулями, настолько плохими, что даже сама прежняя Цзян Сюэнин, покраснела бы от стыда.
Цзян Сюэнин нервно сжала зубы, собираясь взять их, но внезапно другая рука опередила её и с силой задвинула ящик обратно, так что ей больше не было видно, что внутри.
Цзян Сюэнин резко обернулась.
Как и следовало ожидать, Се Вэй уже вернулся, держа в руке миску с вонтонами. Он был выше неё почти на полголовы и с недовольным видом смотрел на неё:
— Кто разрешил тебе копаться в вещах?
Цзян Сюэнин совсем не испугалась.
Она даже слегка подняла свой изящный заостренный подбородок, хмыкнула, и посмотрела на него с лукавством маленькой хитрой лисы:
— Что, мне нельзя?
Се Вэй поставил миску с вонтонами.
Цзян Сюэнин всегда умела использовать любую возможность, и на этот раз она не упустила шанс продолжить свои расспросы:
— Почему мне кажется, что этот экзаменационный листок так знаком? Кто такой смелый и безбашенный, чтобы публично заявлять о применении всех восемнадцати методах Конфуция? Такой листок... правда, его автора стоит поймать и хорошенько отругать...
Губы Се Вэя сжались, он устремил на неё взгляд.
Цзян Сюэнин прижалась щекой к его плечу:
— Учитель Се, как вы думаете об этом?
Тогда, когда она была ученицей в Фэньчэне, он постоянно её ругал и за малейшие ошибки наказывал. Все остальные ученики уже ушли, а её забирали в боковой зал, чтобы она практиковала игру на цине. В присутствии других он был, как святой, который окутывал всех теплотой, но с ней наедине он всегда был строгим, и вызывал страх.
И в тот раз, когда они выбирали студентов...
Он заставил её остаться, чтобы сказать ей пару слов. Она тогда чуть не заплакала от страха.
Но этот экзаменационный листок...
Се Вэй не ответил, а только повернулся:
— Ты голодна?
Цзян Сюэнин покачала головой.
Сейчас она совсем не голодна, ведь у неё есть возможность «зацепить» Се Цзюаня. В её глазах сверкало волнение, и она не знала меры, продолжая спрашивать:
— Помню, ты когда-то сделал мне десерты с персиками. Я отдала несколько Чжоу Баоин, а ты потом даже злился на это...
Её слова затихли.
Рука Се Вэя внезапно крепко обхватила её хрупкую талию, его лицо, даже когда его слабые стороны были раскрыты, сохраняло спокойствие и хладнокровие, и тут он заглушил её слова своим поцелуем.
Она промямлила что-то, голос её звучал едва слышно и трепетно.
После того, как он отпустил её, она почувствовала себя слегка ошеломлённой.
— А куда идём?
Губы Се Вэя плотно сжались, он смотрел на неё и не ответил.
Цзян Сюэнин не могла удержаться от тихого смеха.
После долгого молчания его уши слегка покраснели, но лицо оставалось спокойным, и он выдавил два слова с серьёзным видом:
— Учиться играть на цине.
Она чуть не засмеялась в голос.
У Се Вэя, видимо, не было других способов с ней обращаться, поэтому он, держа зонт одной рукой, другой обнял её и повёл из бокового зала Куньнина.
Чжэн Бао подошёл с перечнем в руках, чтобы что-то сказать.
Но Се Вэй, бросив на него взгляд, оборвал его, сказав спокойно:
— Если это не касается смерти, приходи завтра.
Чжэн Бао молча остался стоять на месте.
Он не осмеливался сказать и слова, а только смотрел, как Се Вэй уводит Цзян Сюэнин.
Цзян Сюэнин спускалась по ступенькам, уже покрытым тонким слоем снега, и улыбалась:
— Ты слишком деспотичен. Если сегодня не уладим, завтра им придётся всё переделывать, задержка будет не к месту.
Се Вэй ответил:
— У тебя возражения?
Цзян Сюэнин поспешно покачала головой, лукаво заявив:
— Как я, простой человек, осмеливается спорить с вами? Что вы скажете, то и будет.
Се Вэй не стал продолжать эту тему.
Когда они вышли из ворот Куньнина, возможно, из-за суеты вокруг — люди то заходили, то выходили, и никто не следил за мелочами, — мимо них медленно пробежала белоснежная кошка, которую сложно было заметить на фоне красной стены и снега.
Цзян Сюэнин заметила её в последний момент, чуть не наступив ей на хвост.
В тот миг в её голове мелькнула мысль о Се Вэе, и она почти инстинктивно схватила его за руку, пытаясь утащить его за собой.
Но Се Вэй не проявил никакой реакции, он лишь опустил взгляд на кошку.
Увидев, что кошла блокирует им путь, он наклонился, аккуратно поднял взял её за шею и перенёс её на обочину.
Цзян Сюэнин остановилась, охваченная смешанным чувством удивления и некой догадки.
Она смотрела на него задумчиво.
Се Вэй только сказал «пошли» и потянул её за собой.
Цзян Сюэнин, тронутая чем-то, улыбнулась и спросила:
— Ты больше не боишься кошек?
Се Вэй ответил:
— Какие кошки могут быть страшнее людей?
Цзян Сюэнин на мгновение замолчала, затем увидела медленно опускающуюся ночную пелену и беспрестанно падающий белый снег. Она спросила:
— А что насчёт снега?
Се Вэй ответил:
— Он в конце концов растает.
В тот момент казалось, будто весь снег, падающий с неба, потерял свою суровую холодность и превратился в что-то легкое и мягкое, наполненное теплотой.
Дао Цинь ждал их в карете у ворот дворца.
Когда они вышли, они подняли занавес и вошли внутрь.
Потом они поехали к резиденции Се Вэя.
На пути Цзян Сюэнин не удержалась и начала выведывать у него информацию о ситуации в кабинете:
— Как насчёт женского образования? Что говорят старые учёные? Какой у них теперь настрой?
Эта маленькая хитрюга всегда пыталась выведать у него информацию.
Она так ловко обходит все преграды.
Се Вэй закрыл глаза, улыбаясь:
— Нет никаких новостей.
Цзян Сюэнин подумала, что он просто не хочет ей рассказывать. Её глаза блеснули, и она приблизилась к нему. Её голос стал мягче:
— Я понимаю, что сейчас советы во дворце решают все вопросы и до окончательного решения информация не распространяется наружу. Тебе действительно неудобно рассказывать мне о том, что происходит там, я понимаю. Но немного информации можно же раскрыть, правда? Только чуть-чуть, совсем немного!
Сказав это, она зажала мизинец.
Жест означал очень небольшую часть.
Голос Цзян Сюэнин звучал так нежно, что у Се Вэя от него зазвенели уши. Он бросил на неё косой взгляд, затем удержал её руку, которая лежала на его левом предплечье, чтобы предотвратить дальнейшие попытки что-то сделать, и вздохнул:
— «Нет новостей» означает, что у них есть мнение, но они не осмеливаются возражать, а не то, что я не хочу тебе рассказывать.
Цзян Сюэнин поняла:
— Ах, понятно.
Она собиралась отпустить его руку, но тут её глаза заблестели, и она вспомнила о женском образовании. Она не отпустила его руку, а приблизилась ещё ближе:
— Как ты думаешь, что если переделать бывший Фэньчэн и Янчжи Чжай, и всю территорию рядом с Куньнином, в первую женскую школу? Начать можно с приёма дочерей знатных семей столицы, а затем, когда об этом будет известно широкой массе, остальные последуют за ними? Затем можно расшириться и на другие районы столицы, а также на другие провинции. Как насчёт этого?
Се Вэй подумал, что она все еще видит в нём пользу.
На самом деле, он не испытывал никакого интереса ни к женскому образованию, ни к имперским экзаменам, но он не мог просто так сказать «как хочешь», когда она так искренне смотрела на него. Поэтому, подумав, он сказал:
— Звучит хорошо.
Цзян Сюэнин была не на шутку заинтересована. Она продолжила:
— А дальше что?
Се Вэй подумал немного и, увидев её искренне заинтересованное выражение, он не стал её отговаривать и терпеливо объяснил:
— Подход верный. Но помни, что орел обладает острым зрением, чтобы видеть добычу с высоты; фермеры усердно поливают свои поля и борются с вредителями, чтобы осенью собрать урожай; ученики учатся долгие годы, чтобы стать известными и достичь высоких постов. Люди редко встают рано без выгоды. Чтобы продвигать женское образование, как построить школы и набирать учеников — это внешняя сторона вопроса. Если люди будут стремиться к этому, это будет истинный успех. Принцесса Шэн Чжийи хочет продвигать женское образование, это хорошая идея, легко говорить, но вы думали о том, какое оно будет иметь значение?
«Не я прилагаю усилия, а люди стремятся ко мне».
Эти слова вдруг потрясли душу Цзян Сюэнин. Она моргнула, и в её голове вспыхнули прозрения, словно нечто внезапно прояснилось в её понимании.
Се Вэй знал, что она неглупа, и эти вещи она понимает с полуслова. Он продолжил:
— В любом деле не стоит сразу стремиться к крупным масштабам. Чем больше дело, тем важнее начинать с мелочей. То, что можно сделать сразу, часто бывает плохим. Открывая женское образование, ты хочешь, чтобы ученицы стали достойными для государственных экзаменов, или сначала хочешь научить их читать?
Цзян Сюэнин задумалась, сморщив лоб.
Се Вэй постепенно вёл её к пониманию:
— В мире есть такие большие академии, как Байлу и Юэлу, куда студенты идут тысячами миль, чтобы учиться. Знаешь почему?
Цзян Сюэнин ответила:
— Потому что учителя в академиях обладают обширными знаниями.
Се Вэй улыбнулся:
— Верно.
Цзян Сюэнин сделала лёгкое «ах»:
— Так что вопрос не в том, сколько школ можно открыть и, как они будут выглядеть, а в том, сколько учителей готовы преподавать и действительно ли они захотят этого!
Увидев, что она поняла суть, улыбка на устах Се Вэя стала шире. Он снова закрыл глаза, откинулся на спинку кресла и сказал:
— Планировать легко, добиться результата сложно. Жадность приводит к неудачам. Обдумай всё хорошо, прежде чем действовать, чтобы не стать предметом насмешек.
Планировать легко, добиться результата сложно.
Цзян Сюэнин в прошлой жизни всегда думала, что этот человек обладает удивительным талантом, делая всё легко, даже такое серьёзное дело, как восстание. Но что на самом деле, что легко в этом мире?
За каждой видимой лёгкостью стоит незаметный труд…
Она вглядывалась в него долго время и, в конце концов, снова стала смиренной перед этим человеком, признавая его превосходство.
Тем не менее...
В некоторых вещах он действительно был непоколебимым.
Цзян Сюэнин думала, что кабинет, где собираются новости со всего мира, должен был быть в курсе её вступления во владения Куньнина, но как он мог удержаться и не спросить её об этом?
Вернувшись в резиденцию Се, она полностью погрузилась в мысли о женском образовании.
Се Вэй спросил её:
— Что бы ты хотела поесть?
Она ответила без раздумий:
— Может быть, миску вонтонов?
Се Вэй оставил её в кабинете с бумагой и чернилами, где она одна быстро что-то записывала, а сам отправился на кухню.
Цзян Сюэнин уже хорошо знала его резиденцию, она чувствовала себя здесь, как дома. Входя в дом, она скинула обувь, устроилась на кресле, которого обычно занимал Се Вэй, разложила бумагу и начала записывать мысли и советы, которые она усвоила в карете.
Она погрузилась в размышления и не заметила, как пролетело время.
Записав несколько строк, она застряла в своих мыслях и, не выдержав, встала и начала ходить взад-вперёд, раздумывая.
Позади неё стояли полки с различными сокровищами, а с другой стороны — стена с книгами. На нескольких встроенных в стену шкафчиках были ручки в виде облачков и бамбуковых веток.
Внезапно, подняв голову, Цзян Сюэнин заметила, что из одного из углов торчит тонкая черная лента.
Она остановилась.
Обернув пальцы вокруг ленты, которая, как она думала, случайно застряла где-то, Цзян Сюэнин не ожидала, что она была связана с одним из ящиков. Потянув за медную кольцевцую ручку, она открыла ящик наполовину.
Теперь она увидела, что к ленте была прикреплена печать. В ящике также лежал знакомый ей тонкий короткий нож.
Под ним было несколько листов бумаги с каракулями, настолько плохими, что даже сама прежняя Цзян Сюэнин, покраснела бы от стыда.
Цзян Сюэнин нервно сжала зубы, собираясь взять их, но внезапно другая рука опередила её и с силой задвинула ящик обратно, так что ей больше не было видно, что внутри.
Цзян Сюэнин резко обернулась.
Как и следовало ожидать, Се Вэй уже вернулся, держа в руке миску с вонтонами. Он был выше неё почти на полголовы и с недовольным видом смотрел на неё:
— Кто разрешил тебе копаться в вещах?
Цзян Сюэнин совсем не испугалась.
Она даже слегка подняла свой изящный заостренный подбородок, хмыкнула, и посмотрела на него с лукавством маленькой хитрой лисы:
— Что, мне нельзя?
Се Вэй поставил миску с вонтонами.
Цзян Сюэнин всегда умела использовать любую возможность, и на этот раз она не упустила шанс продолжить свои расспросы:
— Почему мне кажется, что этот экзаменационный листок так знаком? Кто такой смелый и безбашенный, чтобы публично заявлять о применении всех восемнадцати методах Конфуция? Такой листок... правда, его автора стоит поймать и хорошенько отругать...
Губы Се Вэя сжались, он устремил на неё взгляд.
Цзян Сюэнин прижалась щекой к его плечу:
— Учитель Се, как вы думаете об этом?
Тогда, когда она была ученицей в Фэньчэне, он постоянно её ругал и за малейшие ошибки наказывал. Все остальные ученики уже ушли, а её забирали в боковой зал, чтобы она практиковала игру на цине. В присутствии других он был, как святой, который окутывал всех теплотой, но с ней наедине он всегда был строгим, и вызывал страх.
И в тот раз, когда они выбирали студентов...
Он заставил её остаться, чтобы сказать ей пару слов. Она тогда чуть не заплакала от страха.
Но этот экзаменационный листок...
Се Вэй не ответил, а только повернулся:
— Ты голодна?
Цзян Сюэнин покачала головой.
Сейчас она совсем не голодна, ведь у неё есть возможность «зацепить» Се Цзюаня. В её глазах сверкало волнение, и она не знала меры, продолжая спрашивать:
— Помню, ты когда-то сделал мне десерты с персиками. Я отдала несколько Чжоу Баоин, а ты потом даже злился на это...
Её слова затихли.
Рука Се Вэя внезапно крепко обхватила её хрупкую талию, его лицо, даже когда его слабые стороны были раскрыты, сохраняло спокойствие и хладнокровие, и тут он заглушил её слова своим поцелуем.
Она промямлила что-то, голос её звучал едва слышно и трепетно.
После того, как он отпустил её, она почувствовала себя слегка ошеломлённой.
1 Комментарии
Романтика пошла? А то уж не знаешь, чего ожидать:)))))
ОтветитьУдалить