Позже во Дворце Чанмэнь разразился большой пожар. Яростный огонь горел целый день. Роскошный золотой дворец, который когда-то так сиял, превратился в пепел за одну ночь.
Я стояла там и смеялась. Смеялась до слез.
То, что огонь уничтожил, была любовь, которой все завидовали. Пустая любовь, построенная на золоте.
Вокруг развалин Дворца Чанмэня собрались многие люди. Они плакали. Я увидела среди них свою мать, ее глаза были полны боли. За прошедшие годы ты погасил ее высокомерие, и она превратилась в слабую женщину.
Моя мать схватилась за твои рукава, как это сделала бы любая мать. Она плакала очень сильно.
Она сказала: «Верни мне мою дочь. Мою красивую, умную, послушную дочь».
В тот день ты не рассердился.
Даже когда моя мать забыла о своем статусе и, в печали, дергала за твою одежду, ты не рассердился.
Потому что ты был так же опечален, как и она. Ты упал на колени на землю у развалин Дворца Чанмэнь.
Вэй Цзыфу сказала: «Ваше Величество, не грустите».
Она похлопала тебя по спине.
Ты оттолкнул ее, продолжая погружаться в глубины горя и невыносимого одиночества, бредово бормоча себе под нос.
Ты сказал, что подвел А-Цзяо.
Что в этом огромном дворце единственным человеком, который действительно тебя понимал, была только А-Цзяо.
Все остальные женщины любили тебя так, как любят Императора, но А-Цзяо была единственной, кто любил тебя так, как любит своего мужа.
Ты сказал: «Конечно, я понимаю. Как я мог не понимать?»
Но ты был Императором, а Императору запрещено любить.
Любовь – это слабость, которой не должен обладать ни один Император.
Ты сказал: «Если действительно существует вторая жизнь, пусть мы оба родимся вновь как простые люди, вдали от борьбы за власть в императорском дворце».
В конце концов, ты не позволил закрыть мой гроб.
С великолепием, достойным Императрицы, ты провел мои похороны.
Долгое время после этого ты оставался неутешимым. Как потерянный ребенок, ты смотрел на развалины Дворца Чанмэнь. Ты заставлял Сыма Сянжу снова и снова повторять «Оду Чанмэнь» для тебя.
Ты сказал, что обращался со мной так холодно и жестоко тогда, потому что ты хотел подавить мою гордость. Ты сказал, что я была слишком холодной и отстраненной. Что я ни разу не склонилась перед тобой. Что ты просто хотел изменить меня.
Существование Вэй Цзыфу было твоей попыткой подчинить меня. Если бы я научилась соглашаться с твоими желаниями, ты бы никогда не привел Вэй Цзыфу обратно во дворец.
Ты сказал, что Вэй Цзыфу была мной.
Податливой заменой, соответствующей каждому твоему капризу.
Ты опустился на колени, закрыв лицо руками.
Казалось, ты услышал мой голос, пронизанный печалью. Ты повернул голову, чтобы посмотреть, твои глаза искали, но ты не мог меня увидеть.
Пока пели птицы и расцветали цветы, бабочка парила в небе, нежно опускаясь.
Ты и не знал, что я когда-то летала рядом с тобой.
Что я остановилась у твоего плеча и унесла твои слезы.
Легкий и нежный ветерок.
Тогда я была всего лишь маленькой бабочкой, которая использовала всю свою жизнь, чтобы ты помнил женщину по имени Чэнь Цзяо.
Я стояла там и смеялась. Смеялась до слез.
То, что огонь уничтожил, была любовь, которой все завидовали. Пустая любовь, построенная на золоте.
Вокруг развалин Дворца Чанмэня собрались многие люди. Они плакали. Я увидела среди них свою мать, ее глаза были полны боли. За прошедшие годы ты погасил ее высокомерие, и она превратилась в слабую женщину.
Моя мать схватилась за твои рукава, как это сделала бы любая мать. Она плакала очень сильно.
Она сказала: «Верни мне мою дочь. Мою красивую, умную, послушную дочь».
В тот день ты не рассердился.
Даже когда моя мать забыла о своем статусе и, в печали, дергала за твою одежду, ты не рассердился.
Потому что ты был так же опечален, как и она. Ты упал на колени на землю у развалин Дворца Чанмэнь.
Вэй Цзыфу сказала: «Ваше Величество, не грустите».
Она похлопала тебя по спине.
Ты оттолкнул ее, продолжая погружаться в глубины горя и невыносимого одиночества, бредово бормоча себе под нос.
Ты сказал, что подвел А-Цзяо.
Что в этом огромном дворце единственным человеком, который действительно тебя понимал, была только А-Цзяо.
Все остальные женщины любили тебя так, как любят Императора, но А-Цзяо была единственной, кто любил тебя так, как любит своего мужа.
Ты сказал: «Конечно, я понимаю. Как я мог не понимать?»
Но ты был Императором, а Императору запрещено любить.
Любовь – это слабость, которой не должен обладать ни один Император.
Ты сказал: «Если действительно существует вторая жизнь, пусть мы оба родимся вновь как простые люди, вдали от борьбы за власть в императорском дворце».
В конце концов, ты не позволил закрыть мой гроб.
С великолепием, достойным Императрицы, ты провел мои похороны.
Долгое время после этого ты оставался неутешимым. Как потерянный ребенок, ты смотрел на развалины Дворца Чанмэнь. Ты заставлял Сыма Сянжу снова и снова повторять «Оду Чанмэнь» для тебя.
Ты сказал, что обращался со мной так холодно и жестоко тогда, потому что ты хотел подавить мою гордость. Ты сказал, что я была слишком холодной и отстраненной. Что я ни разу не склонилась перед тобой. Что ты просто хотел изменить меня.
Существование Вэй Цзыфу было твоей попыткой подчинить меня. Если бы я научилась соглашаться с твоими желаниями, ты бы никогда не привел Вэй Цзыфу обратно во дворец.
Ты сказал, что Вэй Цзыфу была мной.
Податливой заменой, соответствующей каждому твоему капризу.
Ты опустился на колени, закрыв лицо руками.
Казалось, ты услышал мой голос, пронизанный печалью. Ты повернул голову, чтобы посмотреть, твои глаза искали, но ты не мог меня увидеть.
Пока пели птицы и расцветали цветы, бабочка парила в небе, нежно опускаясь.
Ты и не знал, что я когда-то летала рядом с тобой.
Что я остановилась у твоего плеча и унесла твои слезы.
Легкий и нежный ветерок.
Тогда я была всего лишь маленькой бабочкой, которая использовала всю свою жизнь, чтобы ты помнил женщину по имени Чэнь Цзяо.
0 Комментарии