Раны Чжао Нанъю от плети зажили через полмесяца, и в течение этого времени он взял отпуск и не посещал Большой судебный дворец.
Ситуация в столице становилась всё более напряжённой. После пробуждения, первым делом, на что обратил внимание Император, было очищение семьи Императрицы. Десятый принц, сын Императрицы, был лишён титула, а все братья и отец Императрицы были заключены в небесную тюрьму.
С шести лет шестой принц был воспитан при Императрице. По логике, он тоже должен был быть затронут этими событиями, но во время комы Императора он смирил свой дух и ничего не предпринимал, даже не сопротивлялся, когда лишился своих сторонников.
После нескольких наказаний шестой принц остался невредимым.
Спустя несколько дней, Император, казалось, наконец принял решение. Он приказал министрам подготовить указ о лишении титула Императрицы. Узнав об этом, шестой принц целыми днями стоял на коленях перед Вэньхуа, в слезах умоляя Императора помиловать Императрицу.
Когда миновал полдень, старый евнух вышел из дворца и с сожалением сказал:
– Шестой принц, вам лучше вернуться. Император сказал, что сегодня он устал и не примет никого.
Голос шестого принца уже охрип от криков. Хриплым голосом он крикнул в сторону Вэньхуа:
– Отец-император, прошу вас о пощаде! Мать-императрица была обманута злодеями. Все эти годы она преданно служила вам. Прошу, переосмыслите это.
Из Вэньхуа не последовало никакого ответа.
К вечеру шестой принц все еще стоял на коленях у ворот дворца. Наконец из Вэньхуа пришла новость. Было уже прохладно, и старый евнух, пряча руки в узкие рукава, сказал:
– Можете идти, кажется, Император уже немного смягчился.
На лице шестого принца было выражение глубокой печали. Он медленно поднялся с земли, похлопал по коленям, чтобы смахнуть пыль, и сказал:
– Спасибо вам.
– Этого я не заслуживаю. Вы действительно изнуряете меня, Ваше Высочество.
Шестой принц ушел, хромая, из дворца. Как только он вышел за ворота, его печальное выражение исчезло, и он иронически усмехнулся. Затем он сел в карету и приказал:
– Возвращаемся во дворец.
– Да, Ваше Высочество.
Судьба родного дома Императрицы была решена, но даже несмотря на это, она не могла умереть. Она все еще была его номинальной матерью, и если он хотел взойти на трон, ему была нужна мать с высоким положением.
Хотя Чжао Нанъю был бездействующим дома, он был одним из немногих, кто получил повышение во время этой бури.
Чжао Нанъю был переведён прямо из Большого судебного дворца на должность заместителя главного инспектора в Инспекционном управлении, со званием четвёртого ранга. Это можно считать настоящим карьерным взлётом. Когда в семье Чжао узнали, что Нанъю переведён в Инспекционное управление, никто не мог в это поверить. Раньше он просто занимал должность в Большом судебном дворце, как же вдруг он попал в поле зрения Императора?
Люди в их резиденции были мастерами наблюдения за мельчайшими изменениями в настроении. Они служили с огромной бдительностью, боясь допустить малейшую ошибку.
Чжао Нанъю же, в отличие от других, оставался невозмутимым. Он так и не изменился. В это время никто ещё не рассказал Сун Луан об этом событии.
После семейного ужина в этом месяце Сун Луан наивно заметила, что жители второго крыла стали к ним относиться более вежливо, чем раньше.
Чжао Нанъю лишь улыбнулся в ответ и не произнёс ни слова.
Раз уж речь зашла о семейном ужине, у Сун Луан накопилось множество жалоб. Ей приходилось сталкиваться с лицом старой госпожи, которое будто говорило, что все ей что-то должны. Она едва осмеливалась взять лишний кусок, и от голода едва ли не умирала.
Как только она вернулась из главного дома, у неё начались боли в животе, словно что-то ворочалось внутри, и она почувствовала тошноту. Её лицо побледнело и губы стали очень бледными. Чжао Нанъю поднёс ей стакан тёплой воды:
— Тебе лучше?
Сун Луан сморщила лоб – в животе всё ещё было не по себе. Она покачала головой:
— Не лучше.
В эти дни нежность Чжао Нанъю сделала её темперамент всё более вспыльчивым. Она оттолкнула его:
— Я не хочу пить воду. Просто дайте мне вырвать.
Чжао Нанъю не обиделся на её толчок. Он поднял с пола полуспущенную женщину и холодно приказал служанке за дверью:
— Позовите врача.
— Да.
Прежде, чем пришёл врач, Сун Луан уже стошнило. Чжао Нанъю поддерживал её и подал ей стакан воды:
— Прополощи рот.
После рвоты Сун Луан почувствовала, что тошнота в груди уменьшилась наполовину. Она выпила полстакана воды, чтобы избавиться от вкуса во рту. После этого она немного пришла в себя, и её лицо стало краснее.
Когда врач прибыл, Сун Луан отказалась от осмотра. Возможно, из-за того, что она слишком часто принимала лекарства, она боялась врачей и ещё больше – их горьких, тёмных лекарств.
Она лизнула губы и, кокетливо обращаясь к Чжао Нанъю, сказала:
— Я просто немного испортила желудок, получила небольшое расстройство. Не стоит зря тратить время на пульс!
Чжао Нанъю удержал её беспокойно двигающуюся руку:
— Посмотрим, ничего страшного не случится.
Сун Луан в последние дни привыкла капризничать:
— Я не хочу смотреть, просто не хочу. Не обижай меня, иначе я расскажу об этом брату.
На её мягкие уговоры Чжао Нанъю редко реагировал, так как он был слишком рассудительным и бесстрастным.
Он обратился к доктору:
— Доктор Ду, простите за беспокойство.
Сун Луан была раздражена его авторитарным поведением. Она отвернулась, чтобы не смотреть на него, и, надулась, протянув руку доктору Ду.
После осмотра доктор Ду медленно сказал:
— Действительно, это всего лишь расстройство желудка. Мадам, в следующий раз старайтесь есть меньше острой пищи.
Она тихо пробормотала:
— Сегодня я и не ела так уж много...
Ситуация в столице становилась всё более напряжённой. После пробуждения, первым делом, на что обратил внимание Император, было очищение семьи Императрицы. Десятый принц, сын Императрицы, был лишён титула, а все братья и отец Императрицы были заключены в небесную тюрьму.
С шести лет шестой принц был воспитан при Императрице. По логике, он тоже должен был быть затронут этими событиями, но во время комы Императора он смирил свой дух и ничего не предпринимал, даже не сопротивлялся, когда лишился своих сторонников.
После нескольких наказаний шестой принц остался невредимым.
Спустя несколько дней, Император, казалось, наконец принял решение. Он приказал министрам подготовить указ о лишении титула Императрицы. Узнав об этом, шестой принц целыми днями стоял на коленях перед Вэньхуа, в слезах умоляя Императора помиловать Императрицу.
Когда миновал полдень, старый евнух вышел из дворца и с сожалением сказал:
– Шестой принц, вам лучше вернуться. Император сказал, что сегодня он устал и не примет никого.
Голос шестого принца уже охрип от криков. Хриплым голосом он крикнул в сторону Вэньхуа:
– Отец-император, прошу вас о пощаде! Мать-императрица была обманута злодеями. Все эти годы она преданно служила вам. Прошу, переосмыслите это.
Из Вэньхуа не последовало никакого ответа.
К вечеру шестой принц все еще стоял на коленях у ворот дворца. Наконец из Вэньхуа пришла новость. Было уже прохладно, и старый евнух, пряча руки в узкие рукава, сказал:
– Можете идти, кажется, Император уже немного смягчился.
На лице шестого принца было выражение глубокой печали. Он медленно поднялся с земли, похлопал по коленям, чтобы смахнуть пыль, и сказал:
– Спасибо вам.
– Этого я не заслуживаю. Вы действительно изнуряете меня, Ваше Высочество.
Шестой принц ушел, хромая, из дворца. Как только он вышел за ворота, его печальное выражение исчезло, и он иронически усмехнулся. Затем он сел в карету и приказал:
– Возвращаемся во дворец.
– Да, Ваше Высочество.
Судьба родного дома Императрицы была решена, но даже несмотря на это, она не могла умереть. Она все еще была его номинальной матерью, и если он хотел взойти на трон, ему была нужна мать с высоким положением.
Хотя Чжао Нанъю был бездействующим дома, он был одним из немногих, кто получил повышение во время этой бури.
Чжао Нанъю был переведён прямо из Большого судебного дворца на должность заместителя главного инспектора в Инспекционном управлении, со званием четвёртого ранга. Это можно считать настоящим карьерным взлётом. Когда в семье Чжао узнали, что Нанъю переведён в Инспекционное управление, никто не мог в это поверить. Раньше он просто занимал должность в Большом судебном дворце, как же вдруг он попал в поле зрения Императора?
Люди в их резиденции были мастерами наблюдения за мельчайшими изменениями в настроении. Они служили с огромной бдительностью, боясь допустить малейшую ошибку.
Чжао Нанъю же, в отличие от других, оставался невозмутимым. Он так и не изменился. В это время никто ещё не рассказал Сун Луан об этом событии.
После семейного ужина в этом месяце Сун Луан наивно заметила, что жители второго крыла стали к ним относиться более вежливо, чем раньше.
Чжао Нанъю лишь улыбнулся в ответ и не произнёс ни слова.
Раз уж речь зашла о семейном ужине, у Сун Луан накопилось множество жалоб. Ей приходилось сталкиваться с лицом старой госпожи, которое будто говорило, что все ей что-то должны. Она едва осмеливалась взять лишний кусок, и от голода едва ли не умирала.
Как только она вернулась из главного дома, у неё начались боли в животе, словно что-то ворочалось внутри, и она почувствовала тошноту. Её лицо побледнело и губы стали очень бледными. Чжао Нанъю поднёс ей стакан тёплой воды:
— Тебе лучше?
Сун Луан сморщила лоб – в животе всё ещё было не по себе. Она покачала головой:
— Не лучше.
В эти дни нежность Чжао Нанъю сделала её темперамент всё более вспыльчивым. Она оттолкнула его:
— Я не хочу пить воду. Просто дайте мне вырвать.
Чжао Нанъю не обиделся на её толчок. Он поднял с пола полуспущенную женщину и холодно приказал служанке за дверью:
— Позовите врача.
— Да.
Прежде, чем пришёл врач, Сун Луан уже стошнило. Чжао Нанъю поддерживал её и подал ей стакан воды:
— Прополощи рот.
После рвоты Сун Луан почувствовала, что тошнота в груди уменьшилась наполовину. Она выпила полстакана воды, чтобы избавиться от вкуса во рту. После этого она немного пришла в себя, и её лицо стало краснее.
Когда врач прибыл, Сун Луан отказалась от осмотра. Возможно, из-за того, что она слишком часто принимала лекарства, она боялась врачей и ещё больше – их горьких, тёмных лекарств.
Она лизнула губы и, кокетливо обращаясь к Чжао Нанъю, сказала:
— Я просто немного испортила желудок, получила небольшое расстройство. Не стоит зря тратить время на пульс!
Чжао Нанъю удержал её беспокойно двигающуюся руку:
— Посмотрим, ничего страшного не случится.
Сун Луан в последние дни привыкла капризничать:
— Я не хочу смотреть, просто не хочу. Не обижай меня, иначе я расскажу об этом брату.
На её мягкие уговоры Чжао Нанъю редко реагировал, так как он был слишком рассудительным и бесстрастным.
Он обратился к доктору:
— Доктор Ду, простите за беспокойство.
Сун Луан была раздражена его авторитарным поведением. Она отвернулась, чтобы не смотреть на него, и, надулась, протянув руку доктору Ду.
После осмотра доктор Ду медленно сказал:
— Действительно, это всего лишь расстройство желудка. Мадам, в следующий раз старайтесь есть меньше острой пищи.
Она тихо пробормотала:
— Сегодня я и не ела так уж много...
0 Комментарии