Сун Луан постучала в дверь, но изнутри не раздалось никакого ответа. Она постучалась ещё два раза, и наконец раздался голос Чжао Нанъю, которого вряд ли можно было назвать радостным.
— Кто там?
Сун Луан прояснила голос и тихо ответила:
— Это я.
После молчания дверь перед ней открылась, и Чжао Нанъю с силой втянул её внутрь.
Его резкое движение чуть не перевернуло контейнер с едой, которого она держала в руках.
Глаза Чжао Нанъю были мрачными. Он спросил:
— Зачем ты пришла?
Ведь совсем недавно Сун Луан задала ему похожий вопрос.
Она достала из контейнера куриный суп с лапшой, который ещё был горячим и дымился. Она не сказала прямо, что это длинная лапша, символизирующая долголетие, а уклончиво ответила:
— Я подумала, что ты можешь быть голоден, и сварила тебе миску лапши.
В груди Чжао Нанъю словно рассеялось скопившееся напряжение. Хриплым голосом он продолжил:
— Да, я действительно голоден.
Это был первый раз за многие годы, когда кто-то вспомнил о его дне рождения и даже приготовил ему еду.
Чжао Сань не помнил, старушка тоже забыла.
В этом доме никто не заботился о нём.
Хотя Чжао Нанъю и не любил мучное, он съел всю лапшу, приготовленную Сун Луан, не оставив ни капли супа.
Слуги убрали посуду, а Сун Луан редко заходила в его кабинет, так как, возможно, не переносила запах сандаловой палочки. Она почувствовала тошноту и хотела побыстрее уйти.
Лицо её побледнело, и она сказала, что устала и хотела вернуться в свою комнату.
Чжао Нанъю, который был всегда внимательным к деталям, схватил её за запястье и остановил её.
— Почему ты так бледна?
Сун Луан, на грани рвоты от этого ужасного чувства, с красными как у кролика глазами и слезами на уголках глаз, раздражённо оттолкнула его руку.
— Запах в кабинете ужасный, я хочу уйти!
Чжао Нанъю послушался и отпустил её, задумчиво следя за ней. Он аккуратно завязал ей плащ и приказал слугам отвести её обратно.
После её ухода, Чжао Нанъю распорядился привести к нему маму Лин через слуг, оставшихся снаружи.
Он вспомнил, что это уже второй раз, когда Сун Луан без всякой причины чувствует тошноту.
Чжао Нанъю стоял у окна и долгое время молча дышал холодным воздухом. Не прошло и много времени, как прибыла мама Лин.
Он стоял спиной к ней, голос его звучал прохладно:
— У госпожи были эти дни в этом месяце?
Мама Лин склонила голову. Она не осмеливалась поднять глаза. В комнате не были зажжены свечи, свет был тусклым, и она могла только едва разглядеть силуэт своего хозяина. Она ответила:
— Пока нет.
Мама Лин тоже была опытной в таких делах. Видя, что Чжао Нанъю задает вопросы в глубокую ночь, она поняла, что он, вероятно, подозревает что-то. Через мгновение она добавила:
— Но у госпожи эти дни всегда были нерегулярными.
Чжао Нанъю знал об этом. Сун Луан не очень берегла себя, пила холодную воду даже во время менструации, особенно летом, когда ей было жарко.
Он кивнул, приказав маме Лин внимательно следить за ней:
— Будьте внимательны в эти дни.
В глубине души мама Лин уже знала, что Чжао Нанъю подозревает беременность Сун Луан. Ведь недавно между ними царила гармония, и они часто были вместе. Неудивительно, если она действительно забеременела.
Она тихо подумала, что это может быть благом. Она лишь надеялась на то, что на этот раз Сун Луан не будет вести себя так же, как во время беременности Чжао Ши, когда она не заботилась о ребенке.
— Не волнуйтесь, молодой хозяин.
Сун Луан ничего не подозревала. Она лишь иногда чувствовала легкую тошноту. Она привыкла быть беспечной, не обращала внимания на такие мелочи и продолжила есть и пить, как обычно.
После нескольких дней снегопада в Пекине, солнце вновь светило ярко. Во дворе накопился толстый слой снега, который хрустел под ботинками.
Сун Хэцин просил передать ей сообщение о встрече.
Сун Луан оделась тепло и вышла из дома, постоянно тревожась по дороге. Она боялась, что в семье Сун произошло что-то серьезное. Но когда она прибыла в таверну, ее сердце, которое висело в воздухе, наконец успокоилось.
Лицо Сун Хэцина похудело, контуры его лица стали более острыми. Его брови были сжаты и полны тревоги. Он смотрел на свою капризную сестру, несколько раз начинал говорить, но замолкал. Дважды кашлянув, он в конце концов сказал:
— А-Луан, то, что сделала твоя четвертая сестра...
Сун Луан предположила, что ее брат, всегда защищавший сестру, уже знает о глупостях, совершенных Сун Юй. Она выпила глоток чая и сказала:
— Брат, это не имеет к тебе никакого отношения.
Сун Хэцин мрачно ответил:
— Я раньше и не знал, что у неё такая вражда к тебе! Не могу поверить, что она могла использовать такие подлые методы, чтобы навредить тебе.
Он всегда знал свою четвертую сестру, как скромную девушку, которая всегда скрывалась за спинами своих сестер, и не мог представить, что она смогла бы прибегнуть к таким жестоким способам.
Когда Сун Хэцин узнал об этом от Чжао Нанъю, он даже не мог поверить в это.
Сун Луан тоже не сразу поняла, с какой целью брат позвал её, может быть, он хотел заступиться за Сун Юй? Подумать только, он хотел, чтобы они снова стали, как сестры.
— Я тоже не ожидала, что четвертая сестра могла сделать такое, — сказала Сун Луан, глядя на него. Тут она сразу же спросила. — Но брат, откуда ты знаешь об этом?
Сун Хэцин неопределенно ответил:
— Твой супруг.
Изначально он действительно ничего не знал об этом. Сун Юй действовала скрытно, а Чжао Нанъю почти полностью уничтожил всех осведомленных.
После того как Сун Юй была поймана в храме, Сун Хэцин, как старший брат, не мог не беспокоиться за сестру и не хотел видеть, как она проведет остаток своей жизни в монастыре. Он собирался попросить отца о помощи, чтобы спасти Сун Юй, но, разумеется, она больше не могла оставаться в столице. Лучше было бы выдать её замуж за кого-то в далекой провинции.
Именно в это время Чжао Нанъю навестил его и рассказал о действиях Сун Юй.
Хотя Сун Хэцин был добр к каждой из своих сестер, он особенно любил Сун Луан. Она могла быть непростым ребенком по характеру, но жила искренне и всегда любила обниматься с ним в детстве.
Несмотря на то, что репутация Сун Луан была не лучшей, в глазах Сун Хэцина это не имело значения. Его сестра была такой красивой, в чем была проблема содержать пару молодых людей?
— Кто там?
Сун Луан прояснила голос и тихо ответила:
— Это я.
После молчания дверь перед ней открылась, и Чжао Нанъю с силой втянул её внутрь.
Его резкое движение чуть не перевернуло контейнер с едой, которого она держала в руках.
Глаза Чжао Нанъю были мрачными. Он спросил:
— Зачем ты пришла?
Ведь совсем недавно Сун Луан задала ему похожий вопрос.
Она достала из контейнера куриный суп с лапшой, который ещё был горячим и дымился. Она не сказала прямо, что это длинная лапша, символизирующая долголетие, а уклончиво ответила:
— Я подумала, что ты можешь быть голоден, и сварила тебе миску лапши.
В груди Чжао Нанъю словно рассеялось скопившееся напряжение. Хриплым голосом он продолжил:
— Да, я действительно голоден.
Это был первый раз за многие годы, когда кто-то вспомнил о его дне рождения и даже приготовил ему еду.
Чжао Сань не помнил, старушка тоже забыла.
В этом доме никто не заботился о нём.
Хотя Чжао Нанъю и не любил мучное, он съел всю лапшу, приготовленную Сун Луан, не оставив ни капли супа.
Слуги убрали посуду, а Сун Луан редко заходила в его кабинет, так как, возможно, не переносила запах сандаловой палочки. Она почувствовала тошноту и хотела побыстрее уйти.
Лицо её побледнело, и она сказала, что устала и хотела вернуться в свою комнату.
Чжао Нанъю, который был всегда внимательным к деталям, схватил её за запястье и остановил её.
— Почему ты так бледна?
Сун Луан, на грани рвоты от этого ужасного чувства, с красными как у кролика глазами и слезами на уголках глаз, раздражённо оттолкнула его руку.
— Запах в кабинете ужасный, я хочу уйти!
Чжао Нанъю послушался и отпустил её, задумчиво следя за ней. Он аккуратно завязал ей плащ и приказал слугам отвести её обратно.
После её ухода, Чжао Нанъю распорядился привести к нему маму Лин через слуг, оставшихся снаружи.
Он вспомнил, что это уже второй раз, когда Сун Луан без всякой причины чувствует тошноту.
Чжао Нанъю стоял у окна и долгое время молча дышал холодным воздухом. Не прошло и много времени, как прибыла мама Лин.
Он стоял спиной к ней, голос его звучал прохладно:
— У госпожи были эти дни в этом месяце?
Мама Лин склонила голову. Она не осмеливалась поднять глаза. В комнате не были зажжены свечи, свет был тусклым, и она могла только едва разглядеть силуэт своего хозяина. Она ответила:
— Пока нет.
Мама Лин тоже была опытной в таких делах. Видя, что Чжао Нанъю задает вопросы в глубокую ночь, она поняла, что он, вероятно, подозревает что-то. Через мгновение она добавила:
— Но у госпожи эти дни всегда были нерегулярными.
Чжао Нанъю знал об этом. Сун Луан не очень берегла себя, пила холодную воду даже во время менструации, особенно летом, когда ей было жарко.
Он кивнул, приказав маме Лин внимательно следить за ней:
— Будьте внимательны в эти дни.
В глубине души мама Лин уже знала, что Чжао Нанъю подозревает беременность Сун Луан. Ведь недавно между ними царила гармония, и они часто были вместе. Неудивительно, если она действительно забеременела.
Она тихо подумала, что это может быть благом. Она лишь надеялась на то, что на этот раз Сун Луан не будет вести себя так же, как во время беременности Чжао Ши, когда она не заботилась о ребенке.
— Не волнуйтесь, молодой хозяин.
Сун Луан ничего не подозревала. Она лишь иногда чувствовала легкую тошноту. Она привыкла быть беспечной, не обращала внимания на такие мелочи и продолжила есть и пить, как обычно.
После нескольких дней снегопада в Пекине, солнце вновь светило ярко. Во дворе накопился толстый слой снега, который хрустел под ботинками.
Сун Хэцин просил передать ей сообщение о встрече.
Сун Луан оделась тепло и вышла из дома, постоянно тревожась по дороге. Она боялась, что в семье Сун произошло что-то серьезное. Но когда она прибыла в таверну, ее сердце, которое висело в воздухе, наконец успокоилось.
Лицо Сун Хэцина похудело, контуры его лица стали более острыми. Его брови были сжаты и полны тревоги. Он смотрел на свою капризную сестру, несколько раз начинал говорить, но замолкал. Дважды кашлянув, он в конце концов сказал:
— А-Луан, то, что сделала твоя четвертая сестра...
Сун Луан предположила, что ее брат, всегда защищавший сестру, уже знает о глупостях, совершенных Сун Юй. Она выпила глоток чая и сказала:
— Брат, это не имеет к тебе никакого отношения.
Сун Хэцин мрачно ответил:
— Я раньше и не знал, что у неё такая вражда к тебе! Не могу поверить, что она могла использовать такие подлые методы, чтобы навредить тебе.
Он всегда знал свою четвертую сестру, как скромную девушку, которая всегда скрывалась за спинами своих сестер, и не мог представить, что она смогла бы прибегнуть к таким жестоким способам.
Когда Сун Хэцин узнал об этом от Чжао Нанъю, он даже не мог поверить в это.
Сун Луан тоже не сразу поняла, с какой целью брат позвал её, может быть, он хотел заступиться за Сун Юй? Подумать только, он хотел, чтобы они снова стали, как сестры.
— Я тоже не ожидала, что четвертая сестра могла сделать такое, — сказала Сун Луан, глядя на него. Тут она сразу же спросила. — Но брат, откуда ты знаешь об этом?
Сун Хэцин неопределенно ответил:
— Твой супруг.
Изначально он действительно ничего не знал об этом. Сун Юй действовала скрытно, а Чжао Нанъю почти полностью уничтожил всех осведомленных.
После того как Сун Юй была поймана в храме, Сун Хэцин, как старший брат, не мог не беспокоиться за сестру и не хотел видеть, как она проведет остаток своей жизни в монастыре. Он собирался попросить отца о помощи, чтобы спасти Сун Юй, но, разумеется, она больше не могла оставаться в столице. Лучше было бы выдать её замуж за кого-то в далекой провинции.
Именно в это время Чжао Нанъю навестил его и рассказал о действиях Сун Юй.
Хотя Сун Хэцин был добр к каждой из своих сестер, он особенно любил Сун Луан. Она могла быть непростым ребенком по характеру, но жила искренне и всегда любила обниматься с ним в детстве.
Несмотря на то, что репутация Сун Луан была не лучшей, в глазах Сун Хэцина это не имело значения. Его сестра была такой красивой, в чем была проблема содержать пару молодых людей?
1 Комментарии
Спасибо огромное! :)
ОтветитьУдалить