Избалованная жена не сможет сбежать — Глава 123

    В тот день, когда Чжао Нанъю узнал о беременности Сун Луан, он так обрадовался и был занят вопросами к врачу о том, на что следует обратить внимание, что совершенно забыл об этом. Изначально он ввел в ее тело медленно действующий яд, желая постепенно замучить ее до смерти. Он не думал о том, чтобы оставить для них обоих путь назад. Он задался вопросом, а не было ли это самонаказанием?
    Сун Луан вдруг заметила, что мужчина, сидящий рядом с ней, начал плохо выглядеть. Повернувшись к нему, она увидела, что лицо Чжао Нанъю побледнело, тело напряглось, а в глазах было полно красных кровеносных сосудов. Она с улыбкой спросила: 
    — Что с тобой?
    Чжао Нанъю даже не осмеливался смотреть на нее, его голос был хриплым. 
    — Ничего.
    Он погладил ее по голове и мягко сказал: 
    — Скоро у городских ворот начнется фейерверк, хочешь посмотреть?
    Сун Луан в приподнятом настроении весело покачала ногами, её глаза светились. Она улыбнулась: 
    — Конечно, хочу.
    Она никогда не видела древних фейерверков и ей было интересно посмотреть на то, как это выглядело. 
    — Я отведу тебя туда.
    — Хорошо.
    Сун Луан также заметила, что Чжао Нанью и Чжао Чао, похоже, хотят поговорить и намеренно уводят ее в сторону. Она не особо беспокоилась о том, что эти братья могут обсуждать, ведь ей одной было даже веселее.
    Она встала и хлопнула в ладоши: 
    — Тогда я пойду смотреть на фейерверк.
    Чжао Нанъю позвал своего слугу, мужчину с обычной внешностью и шрамом размером с большой палец на лбу, с резкими чертами лица и довольно зловещим видом. Он приказал слуге: 
    — Отведи госпожу к окну и хорошо присматривай за ней.
    — Есть.
    После ухода Сун Луан Чжао Нанъю долго молчал.
    Чжао Чао сморщил лоб, не зная, с чего начать. Он, конечно, ненавидел Сун Луан, и его предвзятость укоренилась глубоко в его сердце. Несколько месяцев изменений ее характера этого не изменили.
    К тому же Чжао Чао не ожидал, что Сун Луан забеременеет. Его брат вряд ли казался человеком, способным на глубокие чувства.
    Взвешивая слова, Чжао Чао начал говорить тихим голосом: 
    — Брат, я...
    Чжао Нанъю поднял голову и выпил стакан вина, резко перебив его. Он спросил: 
    — Когда вернется твой учитель?
    Чжао Чао замолчал. Его учитель – скитающийся даосский монах, который редко оставался на одном месте, и даже Чжао Чао часто не мог найти его. Когда он, наконец, получил новости о его местонахождении, он только успел написать письмо с вопросом о противоядии от Тяньцин, но так и не дождался ответа, а его учитель снова исчез.
    Он покачал головой, неуверенно говоря: 
    — Я не уверен. Учитель редко связывается со мной, но я искал в его медицинских книгах и так и не нашел способа лечения.
    Этот яд был создан его учителем наугад и никогда не использовался на людях, поэтому противоядия не существовало. Чжао Чао видел, как яд действовал на маленьких животных. Их жизненные силы медленно истощались, они умирали в агонии.
    Он утешал себя тем, что Сун Луан выпила немного, так что, возможно, еще есть шанс. Но способ спасения, похоже, знал только его учитель.
    Чжао Нанъю раздавил чашку в руке, острые осколки порезали его палец, и капли крови начали падать. Он побледнел, его черты лица немного исказились, а красные глаза устремились на Чжао Чао. Его хриплый голос звучал больно: 
    — Я спрашиваю тебя, есть ли у тебя способ полностью излечить от яда?
    Чжао Чао не мог соврать. Он опустил голову и тихо ответил: 
    — Только ждать возвращения учителя.
    Чжао Нанъю горько засмеялся, его улыбка была жуткой. Он сжал пальцы в кулак и с силой ударил по столу, впервые потеряв самообладание, и закричал: 
    — Поэтому я и спросил, вернулся ли твой учитель!?
    Ответ был ожидаемым, так как Чжао Нанъю также искал даосского монаха Цинчжу, послав всех доступных людей, но так и не получил известий.
    Он вдруг ослабил хватку, опустошенно сел на стул, тяжело задышал и хрипло спросил: 
    — Что будет?
    Чжао Чао на мгновение замер, не сразу поняв, что значил вопрос его брата. Ему тоже было тяжело, когда он видел брата в таком состоянии, тем более что ребенок в животе Сун Луан тоже был его кровью.
    Он уныло сказал: 
    — Ты знаешь, Сун Луан слаба, а остаток яда в ее теле все еще подавляется лекарствами. Скорее всего, ребенок родится с ядом. Неизвестно, сможет ли он выжить, будут ли его конечности здоровыми, и к тому же...
    Внезапно он замолк и не стал продолжать свою речь.
    Чжао Нанъю выпил глоток уже остывшего холодного чая и, слегка улыбнувшись, спросил: 
    — И что еще?
    Чжао Чао опустил взгляд, голос его был низким: 
    — И даже если тебе, брат, не важно, будет ли ребенок здоров, то вопрос о том, выживет ли Сун Луан во время родов, остается открытым.
    У Сун Луан было недостаточно сил. При родах Ши-эра уже были проблемы, а что будет с этим ребенком – никто не знает. Самое главное, что состояние Сун Луан сейчас даже хуже, чем четыре года назад.
    Увидев, насколько его брат теперь был привязан к Сун Луан, Чжао Чао опасался, что он не сможет смириться с её потерей.
    Чжао Нанъю замолчал, возможно, потому, что не мог найти слов. Его сердце словно сжали крепкой рукой, он почувствовал удушье и тоску.
    Он не терял надежды. Скрежетая зубами, он спросил: 
    — Действительно нет спасения?
    Чжао Чао ответил не по существу: 
    — Брат, ты так сильно ее любишь?
    Насколько сильно? Женщина, которую он когда-то так не любил, что желал ее смерти, теперь стала ему очень дорога. Ее капризы и иногда проявляемый нрав стали для него милыми.
    Он хотел полностью контролировать ее жизнь, держать ее в мире, которого он для нее создал.
    Ей нравились шелка и брошки, золото и драгоценности, поэтому он и дарил их ей.

Вернуться к оглавлению