Чжао Нанъю крепко сжал её запястье, причинив ей небольшую боль. Его глаза слегка покраснели. Насыщенные кровяными прожилками, они выглядели несколько пугающе.
Сун Луан спросила:
— Что случилось?
Слова застряли у Чжао Нанъю в горле, и только спустя долгое время он смог произнести:
— Ничего, ты устала?
— Да, хочу вернуться и лечь спать, – ответила она, — Наверное, из-за ребенка в животе я в последнее время сплю больше, чем бодрствую. И ем много, даже кажется, что поправилась.
Чжао Нанъю терпеливо слушал её, чувствуя все возрастающую боль в сердце, как будто что-то заблокировало ему дыхание.
— Ты не поправилась, всё так же прекрасна.
Покраснев, Сун Луан смущенно отозвалась:
— Ты заставляешь меня краснеть.
Чжао Нанъю улыбнулся, ответив:
— Это не лесть, ты действительно самая красивая.
Любая черта её лица была ему дорога.
Когда они спускались по лестнице, Сун Луан тайком взяла его за руку. Чжао Нанъю сначала замер, но потом крепче сжал её руку.
На улицах все еще было многолюдно.
Держась за руки, они шли вместе. Когда они почти дошли до ворот резиденции Чжао, Сун Луан внезапно остановилась и обернулась к Чжао Нанъю. Он стоял спиной к свету, его выражение лица было неясным, и она могла разглядеть лишь его глаза.
Сун Луан сама бросилась в его объятия, обняла его за талию и, вдыхая его запах, с закрытыми глазами сказала:
— Знаешь, сегодня я была очень счастлива. Спасибо тебе.
Он принял её в свой мир и терпеливо сопровождал её весь день.
Чжао Нанъю погладил её тонкие волосы. Прежде чем он успел что-либо сказать, Сун Луан добавила:
— Если ты будешь менее строг ко мне и чаще водить меня гулять, я, возможно, буду любить тебя немного больше каждый день.
Обычно, услышав такие слова от неё, Чжао Нанъю чувствовал бы себя прекрасно. Но сегодня вечером его настроение было угнетенным, и даже притворная улыбка ему не удавалась.
Он ответил одним словом:
— Хорошо.
Чжао Нанъю еще не решил, как рассказать Сун Луан о ребенке, но чем дольше он медлил, тем её привязанность к еще не родившемуся малышу становилась сильнее.
Внезапно Сун Луан подумала, что, возможно, жизнь с Чжао Нанъю на всю жизнь не так уж и плоха. Может быть, она сможет его изменить, чтобы он не стал таким, как в книге, и не превратился в чудовище?
Она признала, что появление этого ребенка действительно ослабило её желание уйти.
Приняв некоторые решения, Сун Луан почувствовала себя легче. Ей даже показалось, что Чжао Нанъю стал выглядеть еще более привлекательным.
Она встала на цыпочки и осторожно поцеловала его в губы, после чего смущенно покраснела.
Чжао Нанъю улыбнулся, но в его улыбке сквозило горечь.
В ту ночь Чжао Нанъю так и не смог произнести слова о том, чтобы избавиться от ребенка. Он всю ночь сидел в кабинете.
На следующий день его глаза были красными, и он выглядел изможденным.
Он устало вошел в спальню и открыл небольшой ящик, в котором лежала одежда для младенца, сделанная по его заказу. Его пальцы слегка задрожали, когда он коснулся их.
Он нашел ящик и запер в нем все вещи, решив, что никогда больше не откроет его.
Лучше короткая боль, чем долгая. Лучше сказать Сун Луан раньше. Он тяжело шагал к ее комнате, словно в его ботинках был свинец.
Сун Луан лежала на качелях во дворе, укрытая тонким одеялом, на ее лицо ласково ложились теплые солнечные лучи. Она выглядела спокойной, словно уснула.
Чжао Нанъю сел рядом с ней и не стал будить её. Он тихо смотрел на нее какое-то время, а затем наклонился и поцеловал ее в лоб.
Сун Луан открыла глаза, её взгляд был мечтательным.
Чжао Нанъю спросил:
— Это я тебя разбудил?
Сун Луан покачала головой:
— Нет, мне просто приснился сон!
– Что за сон тебе приснился, что ты так сладко улыбаешься?
– Я видела сон о том, как ребёнок толкает меня! Как может ребёнок в возрасте двух месяцев толкать кого-то? Это всего лишь сон.
Чжао Нанью опустил взгляд:
— Да?
Сун Луан впервые была беременна и мало что понимала в этом, но все казалось ей новым и удивительным. Она счастливо погладила свой живот:
— Хоть он и маленький сейчас, но я уверена, что когда он вырастет, он будет очень шустрым.
Сказав это, она взяла его руку и положила её на свой живот, радостно сказав:
— Попробуй, может он поздоровается с тобой.
Рука Чжао Нанъю задержалась на ней на долгое время:
— Он еще не умеет толкаться.
Сун Луан ответила:
— Я знаю, я просто хотела заранее поздороваться с ним. Чем больше я буду с ним разговаривать, тем ближе он будет ко мне в будущем.
Чжао Нанъю больше не мог слушать. Он сжал ее маленькую руку, и в его всегда спокойных глазах появилась глубокая боль. Он смотрел на нее и, слова, которые он хотел сказать, кружились у его губ, и, в конце концов, с тяжелым сердцем, он медленно произнес:
— А-Луань, этого ребенка нам не надо.
Он даже не спросил ее мнения, решение было принято.
Сун Луан застыла на долгое время, она вся она окаменела:
— Что ты говоришь? Что значит «не нужно»?
Это легкомысленные слова, но на кону жизнь.
Чжао Нанъю неуклюже избегал ее взгляда. Проглотив ком в горле, горьким голосом он произнес:
— Этого ребенка действительно нельзя оставлять.
Сун Луан спросила:
— Что случилось?
Слова застряли у Чжао Нанъю в горле, и только спустя долгое время он смог произнести:
— Ничего, ты устала?
— Да, хочу вернуться и лечь спать, – ответила она, — Наверное, из-за ребенка в животе я в последнее время сплю больше, чем бодрствую. И ем много, даже кажется, что поправилась.
Чжао Нанъю терпеливо слушал её, чувствуя все возрастающую боль в сердце, как будто что-то заблокировало ему дыхание.
— Ты не поправилась, всё так же прекрасна.
Покраснев, Сун Луан смущенно отозвалась:
— Ты заставляешь меня краснеть.
Чжао Нанъю улыбнулся, ответив:
— Это не лесть, ты действительно самая красивая.
Любая черта её лица была ему дорога.
Когда они спускались по лестнице, Сун Луан тайком взяла его за руку. Чжао Нанъю сначала замер, но потом крепче сжал её руку.
На улицах все еще было многолюдно.
Держась за руки, они шли вместе. Когда они почти дошли до ворот резиденции Чжао, Сун Луан внезапно остановилась и обернулась к Чжао Нанъю. Он стоял спиной к свету, его выражение лица было неясным, и она могла разглядеть лишь его глаза.
Сун Луан сама бросилась в его объятия, обняла его за талию и, вдыхая его запах, с закрытыми глазами сказала:
— Знаешь, сегодня я была очень счастлива. Спасибо тебе.
Он принял её в свой мир и терпеливо сопровождал её весь день.
Чжао Нанъю погладил её тонкие волосы. Прежде чем он успел что-либо сказать, Сун Луан добавила:
— Если ты будешь менее строг ко мне и чаще водить меня гулять, я, возможно, буду любить тебя немного больше каждый день.
Обычно, услышав такие слова от неё, Чжао Нанъю чувствовал бы себя прекрасно. Но сегодня вечером его настроение было угнетенным, и даже притворная улыбка ему не удавалась.
Он ответил одним словом:
— Хорошо.
Чжао Нанъю еще не решил, как рассказать Сун Луан о ребенке, но чем дольше он медлил, тем её привязанность к еще не родившемуся малышу становилась сильнее.
Внезапно Сун Луан подумала, что, возможно, жизнь с Чжао Нанъю на всю жизнь не так уж и плоха. Может быть, она сможет его изменить, чтобы он не стал таким, как в книге, и не превратился в чудовище?
Она признала, что появление этого ребенка действительно ослабило её желание уйти.
Приняв некоторые решения, Сун Луан почувствовала себя легче. Ей даже показалось, что Чжао Нанъю стал выглядеть еще более привлекательным.
Она встала на цыпочки и осторожно поцеловала его в губы, после чего смущенно покраснела.
Чжао Нанъю улыбнулся, но в его улыбке сквозило горечь.
В ту ночь Чжао Нанъю так и не смог произнести слова о том, чтобы избавиться от ребенка. Он всю ночь сидел в кабинете.
На следующий день его глаза были красными, и он выглядел изможденным.
Он устало вошел в спальню и открыл небольшой ящик, в котором лежала одежда для младенца, сделанная по его заказу. Его пальцы слегка задрожали, когда он коснулся их.
Он нашел ящик и запер в нем все вещи, решив, что никогда больше не откроет его.
Лучше короткая боль, чем долгая. Лучше сказать Сун Луан раньше. Он тяжело шагал к ее комнате, словно в его ботинках был свинец.
Сун Луан лежала на качелях во дворе, укрытая тонким одеялом, на ее лицо ласково ложились теплые солнечные лучи. Она выглядела спокойной, словно уснула.
Чжао Нанъю сел рядом с ней и не стал будить её. Он тихо смотрел на нее какое-то время, а затем наклонился и поцеловал ее в лоб.
Сун Луан открыла глаза, её взгляд был мечтательным.
Чжао Нанъю спросил:
— Это я тебя разбудил?
Сун Луан покачала головой:
— Нет, мне просто приснился сон!
– Что за сон тебе приснился, что ты так сладко улыбаешься?
– Я видела сон о том, как ребёнок толкает меня! Как может ребёнок в возрасте двух месяцев толкать кого-то? Это всего лишь сон.
Чжао Нанью опустил взгляд:
— Да?
Сун Луан впервые была беременна и мало что понимала в этом, но все казалось ей новым и удивительным. Она счастливо погладила свой живот:
— Хоть он и маленький сейчас, но я уверена, что когда он вырастет, он будет очень шустрым.
Сказав это, она взяла его руку и положила её на свой живот, радостно сказав:
— Попробуй, может он поздоровается с тобой.
Рука Чжао Нанъю задержалась на ней на долгое время:
— Он еще не умеет толкаться.
Сун Луан ответила:
— Я знаю, я просто хотела заранее поздороваться с ним. Чем больше я буду с ним разговаривать, тем ближе он будет ко мне в будущем.
Чжао Нанъю больше не мог слушать. Он сжал ее маленькую руку, и в его всегда спокойных глазах появилась глубокая боль. Он смотрел на нее и, слова, которые он хотел сказать, кружились у его губ, и, в конце концов, с тяжелым сердцем, он медленно произнес:
— А-Луань, этого ребенка нам не надо.
Он даже не спросил ее мнения, решение было принято.
Сун Луан застыла на долгое время, она вся она окаменела:
— Что ты говоришь? Что значит «не нужно»?
Это легкомысленные слова, но на кону жизнь.
Чжао Нанъю неуклюже избегал ее взгляда. Проглотив ком в горле, горьким голосом он произнес:
— Этого ребенка действительно нельзя оставлять.
0 Комментарии