Изначально её тело было здоровым, но после рождения ребенка она едва выжила, пережив тяжелый период. Это была одна из причин, почему оригинальная хозяйка тела не любила своего сына.
Но даже если она и не была такой здоровой, как раньше, она всё равно была намного лучше больного человека, не страдала простудой или лихорадкой и могла весело прыгать каждый день.
Сидящий на диване Чжао Ши, услышав, что она чувствует себя плохо, тут же поднял глаза, упорно глядя на неё, вероятно, беспокоясь о ней.
Сун Луан подумала и кивнула:
— Да, немного болит голова.
Рука Чжао Нанъю, казалось, никогда не была тёплой. Каждый раз, когда он касался её, она чувствовала холод. Спустя некоторое время он, наконец, с милостью убрал руку с её лица:
— Тогда иди отдохни.
Сун Луан без колебаний согласилась и собралась уйти, но он внезапно схватил её за плечо и прижал её к себе так близко, что они почти слились.
Чжао Нанъю говорил, и его холодное дыхание падало на её шею:
— Хотя на улице и весна, всё ещё холодно. В следующий раз, когда выйдешь, одевайся теплее.
Сун Луан напряглась и ответила скованно:
— Хорошо.
— Иди отдохни.
— Хорошо.
Она быстро выбежала из кабинета Чжао Нанъю, чувствуя, что каждый разговор с ним укорачивает её жизнь на год. Неважно, как он старался казаться приятным, его коварство и скрытая злоба всё равно проявлялись.
После возвращения в свой двор Сун Луан обнаружила, что ещё рано, и решила полежать на качелях в саду. Тёплое солнце склоняло её к лени, и она вскоре заснула.
Когда она проснулась, уже был вечер, и она всё ещё чувствовала не очень хорошо. Голова кружилась, а в носу и горле было неприятно.
— Мадам, на улице прохладно, может, лучше зайти в дом? — предложила служанка.
Сун Луан открыла рот, чтобы ответить, и почувствовала боль в горле:
— Хорошо. — Затем она спросила. — Сколько я спала?
— Больше часа, — ответила служанка.
Неудивительно, что уже стемнело.
Теперь лицо Сун Луан выглядело ещё хуже, чем днём перед Чжао Нанъю. Она была бледнее бумаги и казалась совсем безжизненной. Она чувствовала слабость в ногах и думала, что, возможно, простудилась на ветру днём. Плюс ко всему, её недавняя простуда ещё не прошла полностью, и теперь она снова заболела.
Она взяла служанку за руку, слабым голосом сказав:
— Поддержи меня, пожалуйста.
Служанка, конечно, не посмела отказать:
— Конечно.
Едва войдя в дом, Сун Луан сразу пошла в свою спальню. Служанка не удержалась от напоминания:
— Мадам, скоро ужин.
Сун Луан упала на мягкое одеяло, не снимая обуви. Она слабо ответила:
— У меня болит голова, я не буду есть.
Головная боль, заложенный нос, она чувствовала себя ужасно.
Служанка собиралась сообщить ей, что Чжао Нанъю планирует присоединиться к ней на ужин, но она уже укуталась в одеяло и лежала неподвижно.
В кабинете, после её ухода, Чжао Нанъю тоже перестал переписывать семейные правила, потеряв концентрацию. Чжао Ши также перестал играть с игрушками. Хотя он не любил сладкое, он всё равно съел несколько османтусовых пирожных подряд. Когда он собирался взять ещё одно, Чжао Нанъю остановил его:
— Это уже пятый, больше нельзя.
Чжао Ши отступил, тихо спросив:
— Папа, а ты не хочешь?
Чжао Нанъю тоже не любил сладкое, но он улыбнулся и спросил:
— Так ты так сильно любишь её?
— Да, люблю, — ответил Чжао Ши, будучи простодушным и наивным ребёнком. Если мать хорошо к нему относится, он не может оставаться равнодушным.
Маленький мальчик, похоже, совсем не боялся своего отца. Он сам спустился с дивана и маленькими шагами подошёл к Чжао Нанъю. Обняв его за ноги, он взглянул на него снизу вверх:
— Папа, а тебе не нравится? Мягкая, сладкая мама, которая часто улыбается, тебе не нравится?
Чжао Нанъю долго молчал, его зрачки постепенно потемнели, все его тёмные и жестокие чувства были хорошо скрыты. Он улыбнулся:
— Мне тоже нравится.
Нежная, сладкая Сун Луан, дрожащая перед ним от страха, действительно привлекала его.
Наступила ночь. Чжао Нанъю вошёл в её комнату. На столе стояли нетронутые блюда, а её фигуры нигде не было видно.
Он холодно спросил:
— Где мадам?
— Мадам сказала, что у неё болит голова, она всё ещё лежит в постели.
Чжао Нанъю быстро направился во внутреннюю комнату. Она, закутавшись в одеяло, оставила лишь небольшую щель для дыхания. Он сел на край кровати, отодвинул одеяло и заставил её показать голову.
Лицо Сун Луан было покрасневшим, её изящные брови были сжаты от боли, её хрупкое тело мягко лежало в постели. Она выглядела совсем безжизненной.
Чжао Нанъю положил руку на её лоб – он был горячий. Она, видимо, заболела.
Но даже если она и не была такой здоровой, как раньше, она всё равно была намного лучше больного человека, не страдала простудой или лихорадкой и могла весело прыгать каждый день.
Сидящий на диване Чжао Ши, услышав, что она чувствует себя плохо, тут же поднял глаза, упорно глядя на неё, вероятно, беспокоясь о ней.
Сун Луан подумала и кивнула:
— Да, немного болит голова.
Рука Чжао Нанъю, казалось, никогда не была тёплой. Каждый раз, когда он касался её, она чувствовала холод. Спустя некоторое время он, наконец, с милостью убрал руку с её лица:
— Тогда иди отдохни.
Сун Луан без колебаний согласилась и собралась уйти, но он внезапно схватил её за плечо и прижал её к себе так близко, что они почти слились.
Чжао Нанъю говорил, и его холодное дыхание падало на её шею:
— Хотя на улице и весна, всё ещё холодно. В следующий раз, когда выйдешь, одевайся теплее.
Сун Луан напряглась и ответила скованно:
— Хорошо.
— Иди отдохни.
— Хорошо.
Она быстро выбежала из кабинета Чжао Нанъю, чувствуя, что каждый разговор с ним укорачивает её жизнь на год. Неважно, как он старался казаться приятным, его коварство и скрытая злоба всё равно проявлялись.
После возвращения в свой двор Сун Луан обнаружила, что ещё рано, и решила полежать на качелях в саду. Тёплое солнце склоняло её к лени, и она вскоре заснула.
Когда она проснулась, уже был вечер, и она всё ещё чувствовала не очень хорошо. Голова кружилась, а в носу и горле было неприятно.
— Мадам, на улице прохладно, может, лучше зайти в дом? — предложила служанка.
Сун Луан открыла рот, чтобы ответить, и почувствовала боль в горле:
— Хорошо. — Затем она спросила. — Сколько я спала?
— Больше часа, — ответила служанка.
Неудивительно, что уже стемнело.
Теперь лицо Сун Луан выглядело ещё хуже, чем днём перед Чжао Нанъю. Она была бледнее бумаги и казалась совсем безжизненной. Она чувствовала слабость в ногах и думала, что, возможно, простудилась на ветру днём. Плюс ко всему, её недавняя простуда ещё не прошла полностью, и теперь она снова заболела.
Она взяла служанку за руку, слабым голосом сказав:
— Поддержи меня, пожалуйста.
Служанка, конечно, не посмела отказать:
— Конечно.
Едва войдя в дом, Сун Луан сразу пошла в свою спальню. Служанка не удержалась от напоминания:
— Мадам, скоро ужин.
Сун Луан упала на мягкое одеяло, не снимая обуви. Она слабо ответила:
— У меня болит голова, я не буду есть.
Головная боль, заложенный нос, она чувствовала себя ужасно.
Служанка собиралась сообщить ей, что Чжао Нанъю планирует присоединиться к ней на ужин, но она уже укуталась в одеяло и лежала неподвижно.
В кабинете, после её ухода, Чжао Нанъю тоже перестал переписывать семейные правила, потеряв концентрацию. Чжао Ши также перестал играть с игрушками. Хотя он не любил сладкое, он всё равно съел несколько османтусовых пирожных подряд. Когда он собирался взять ещё одно, Чжао Нанъю остановил его:
— Это уже пятый, больше нельзя.
Чжао Ши отступил, тихо спросив:
— Папа, а ты не хочешь?
Чжао Нанъю тоже не любил сладкое, но он улыбнулся и спросил:
— Так ты так сильно любишь её?
— Да, люблю, — ответил Чжао Ши, будучи простодушным и наивным ребёнком. Если мать хорошо к нему относится, он не может оставаться равнодушным.
Маленький мальчик, похоже, совсем не боялся своего отца. Он сам спустился с дивана и маленькими шагами подошёл к Чжао Нанъю. Обняв его за ноги, он взглянул на него снизу вверх:
— Папа, а тебе не нравится? Мягкая, сладкая мама, которая часто улыбается, тебе не нравится?
Чжао Нанъю долго молчал, его зрачки постепенно потемнели, все его тёмные и жестокие чувства были хорошо скрыты. Он улыбнулся:
— Мне тоже нравится.
Нежная, сладкая Сун Луан, дрожащая перед ним от страха, действительно привлекала его.
Наступила ночь. Чжао Нанъю вошёл в её комнату. На столе стояли нетронутые блюда, а её фигуры нигде не было видно.
Он холодно спросил:
— Где мадам?
— Мадам сказала, что у неё болит голова, она всё ещё лежит в постели.
Чжао Нанъю быстро направился во внутреннюю комнату. Она, закутавшись в одеяло, оставила лишь небольшую щель для дыхания. Он сел на край кровати, отодвинул одеяло и заставил её показать голову.
Лицо Сун Луан было покрасневшим, её изящные брови были сжаты от боли, её хрупкое тело мягко лежало в постели. Она выглядела совсем безжизненной.
Чжао Нанъю положил руку на её лоб – он был горячий. Она, видимо, заболела.
0 Комментарии