Избалованная жена не сможет сбежать — Глава 45

    Сун Луан считала, что вспыльчивый и злой Чжао Вэньянь лучше, чем молчаливый. В ее глазах Чжао Вэньянь все еще был ребенком. В таком возрасте капризы были нормальны. Важно было выплеснуть накопившиеся чувства, иначе они могут только усугубиться.
    Раннелетний ветер был необычайно нежным, прохладные порывы ласкали её щёки, а тонкие пряди волос на лбу танцевали на ветру. Её одежда легко колыхалась, и в момент заката золотистые лучи солнца заливали всё вокруг. Проведя некоторое время у пруда, Сун Луан вернулась в свою комнату.
    Внутри комнаты горели свечи, служанки туда-сюда носились с ужином. Чжао Нанъю вернулся из Большого суда. Он сменил церемониальную одежду на легкий голубой наряд. После купания его лицо казалось ещё более изящным: чистые линии бровей и глаз, светлая кожа, аристократическое изящество и чистота, словно он был недосягаемым, непорочным существом, подобным небесному духу.
    Сун Луан заметила, что Чжао Нанъю никогда не меняет подвеску на талии. Она была всё тем же старым, не слишком приметным камнем.
    Она помнила, что это была реликвия, оставленная его матерью. Мать Чжао Нанъю умерла от тяжелой болезни, оставшись одна с маленьким ребенком. Она жила жизнью изгнанной проститутки, скиталась в бедности и лишениях, пока не умерла, не имея денег на лекарства.
    Её мать продала все, что могла и оставила ему только эту не очень ценную подвеску.
    Таким образом, детство Чжао Нанъю тоже было трагическим и жалким, что объясняло его искаженный и болезненный характер.
    Сун Луан молча отвела взгляд и села напротив него.
    Чжао Нанъю исходил легким ароматом, который завис у неё на кончике носа. Запах был приятным, но она чувствовала себя от него неуютно. Она ощущала давление в груди и боль в горле, и только после большого глотка воды ей стало лучше.
    — Тебе плохо? — спросил он.
    — Нет, все в порядке.
    Сун Луан вспомнила, что хотела поговорить с ним. Странное дело — кровное родство. Несмотря на то, что у неё не было воспоминаний о беременности и родах, она инстинктивно считала Ши-эра своим сыном. Она собралась что-то сказать, но вдруг замолчала.
    Ведь она еще не решила, как обращаться к нему. Называть его полным именем казалось слишком неприветливо, а обращаться к нему, как и все остальные, «А-Ю», ей казалось излишне слащавым.
    — Знаешь, мне нужно с тобой о чем-то поговорить.
    — Говори.
    Я считаю, что ты слишком строг с Ши-эром. Ему всего четыре года, он не может усвоить слишком сложные вещи. Ты должен знать пословицу: «Тянуть росток, чтобы он вырос». Это нехорошо.
    Чжао Нанъю усмехнулся:
    — Строг? Что я ему сделал?
    Сун Луан попыталась разумно объяснить:
    — Ты заставляешь его учить древние стихи и тексты, которые совсем не подходят для четырехлетнего ребенка. И к тому же наказываешь его, если он не понимает. Разве ты не жалеешь его?
    Как повороты судьбы изменяют всё. Раньше Чжао Нанъю и представить не мог, что однажды Сун Луан будет упрекать его в недостаточной заботе о ребенке. Он, конечно, возмутился, но сказал:
    — Чрезмерная нежность матери часто вредит сыну. Ты же не хочешь, чтобы он вырос бесполезным ничтожеством?
    — Строгость – это неплохо, но ты слишком спешишь.
    — А как ты считаешь, как мне следует поступить? – серьёзно спросил Чжао Нанъю, обращаясь за советом к ней.
    Сун Луан подумала и ответила:
    — Нужно сочетать труд и отдых. Ему всё же надо дать возможность поиграть. И впредь не стоит наказывать его за каждую мелочь, понял?
    Чжао Нанъю с трудом сдерживал улыбку:
    — Хорошо.
    Сун Луан тоже была нервной, её ладони вспотели, но, к счастью, Чжао Нанъю не был настолько бессердечным и мог принять разумные предложения. Подумав об этом, она решила, что когда их отношения улучшатся, ей будет легче развестись с ним, если она объяснит все факты и аргументы.
    Она невольно подумала: как же хорошо!
    Сун Луан ощущала себя бодрой и веселой, после разговора и даже съела на одну порцию больше, чем обычно. Может, это было из-за переедания, но то же самое неприятное чувство снова вернулось. Когда она вставала, она почувствовала головокружение и затрудненное дыхание, и едва не упала, но Чжао Нанъю оперативно подхватил её за талию. Его лицо потемнело, и он внимательно смотрел на неё. Он был готов заговорить, но Сун Луань опередила его, сухо улыбнувшись:
    — Я просто встала слишком быстро и потеряла равновесие.
    После того как она устояла на ногах, она молча отстранила его руку. Сун Луан не понимала, что с ней произошло. Недомогание исчезло так же внезапно, как и появилось, и она не придала этому значения.
    Её тело и так было слабым, и если бы она упала в обморок сегодня, это было бы не удивительно.
    Чжао Нанъю схватил её за запястье, притянул к себе и внимательно осмотрел. Не найдя ничего необычного, он отпустил её:
    — Если тебе плохо, скажи об этом, не стоит терпеть.
    Сун Луан подумала: даже если у меня будет какой-то недуг, я не смогу рассказать тебе. В конце концов, ты тот, кто хочет отравить меня! Если я попаду в руки врача, настроенного против меня, то даже плакаться будет некому.
    — Я не из тех, кто молчит и терпит, – ответила она естественно.
    Чжао Нанъю легко промычал:
    — Это хорошо.
    Хорошо что? Сун Луан не поняла.
    Той ночью она думала, что Чжао Нанъю расскажет ей о своем предстоящем отъезде из столицы, но этого не произошло. Сун Луан пролежала на кровати всю ночь, так и не дождавшись этого.

Вернуться к оглавлению