Сун Луан не знала об этом и, подумав, она согласилась, опасаясь, что он передумает:
— Ты сам это сказал, завтра я не буду скромничать.
Она могла взять столько, сколько хотела, и ведь сокровища всегда привлекательны в любую эпоху.
Чжао Нанъю едва сдержал улыбку и согласился.
Теперь Сун Луан не хотелось спать. Она уже прочитала все книги в доме, а книги Чжао Нанъю ей были неинтересны. Она взяла верхнюю одежду и сказала:
— Я пойду посмотрю на Ши-эра, он, наверное, скучает по мне.
Чжао Нанъю схватил её за запястье:
— Я сам принесу его сюда, пусть он спит здесь сегодня ночью.
Ши-эр не видел Сун Луан несколько дней, так что его приход обрадует его.
Чжао Нанъю взял фонарь и отправился в передний двор. Ши-эр ещё не спал. Он лежал в постели в строгой позе, его глаза были широко раскрыты, и он задумчиво смотрел в потолок.
Чжао Нанъю зажёг свет в комнате и нашёл для мальчика верхнюю одежду. Он погладил его по голове и спросил:
— Ши-эр, не можешь уснуть?
— Мм, — даже когда он был серьёзным, голос ребёнка всё равно звучал мягко. Он сказал. — Папа, сегодня вечером я ел у бабушки в комнате. Ждал вас и маму долго, но вы с мамой так и не вернулись.
Когда родители не дома — Ши-эру трудно уснуть.
Чжао Нанъю вытащил его из-под одеяла, надел на него верхнюю одежду, а затем поднял на руки и ласково сказал:
— Я отведу тебя к твоей маме, чтобы ты мог у неё переночевать.
Улыбка расплылась на лице Чжао Ши. Он крепко обнял отца за шею и радостно произнёс:
— Хорошо.
Услышав его смех, Чжао Нанъю тоже улыбнулся.
Отец и сын быстро добрались до комнаты Сун Луан. Внутри было светло от свечей. Сун Луан, услышав шум снаружи, поспешила встретить их, спустившись с кровати. Её старая привычка ходить босиком снова дала о себе знать — она босиком подбежала к двери. Увидев Чжао Нанъю с Ши-эром на руках, она радостно воскликнула:
— Вы так быстро пришли.
Чжао Нанъю напомнил ей:
— Надень обувь.
— Знаю, — ответила она и подошла, чтобы взять сына на руки. С улыбкой она спросила у Ши-эра. — Ты скучал по маме?
Чжао Ши честно ответил:
— Скучал.
Сун Луан любила проводить время со своим сыном — беззаботно и счастливо. Она опустила взгляд на него и не могла не вздохнуть:
— Ши-эр, ты не похудел ли? На щечках уже не так много пухлости, как раньше.
Ши-эр покачал головой:
— Я хорошо кушаю.
Отец воспитывал его строго, никогда не баловал его в еде, одежде и повседневной жизни, и уж тем более не позволял ему быть капризным в еде.
Сун Луан, держа его на руках, почувствовала, что он действительно стал легче, чем раньше. Она сказала:
— Наверное, ты слишком устаёшь на уроках. Завтра я сварю тебе суп, чтобы ты подкрепился. Ты должен быть пухленьким и беленьким.
Чжао Ши покраснел.
— Мама, я уже не маленький.
Даже четырехлетний ребёнок знает, что быть пухлым некрасиво. На самом деле, Чжао Ши даже близко не был к тому, чтобы быть толстым. Он был красивым мальчиком, и немного полноты лишь делало его милее.
Сун Луан рассмеялась.
— Ладно, так и быть, договорились. Завтра после уроков приходи ко мне, хорошо?
— Хорошо.
Чжао Ши тоже хотел попробовать еду, приготовленную его матерью. Прошлый раз её пирожные были очень вкусными, и даже если бы они были не такими вкусными, он всё равно бы их любил.
Сун Луан, обнимая этого маленького комочка, не хотела его отпускать и казалось, что у неё есть бесконечно много слов, которые она хотела ему сказать.
— Твой дядя наказывал тебя на уроках?
Сун Луан помнила, что не только Чжао Чао, но и Чжао Нанъю наказывали Чжао Ши за списывание.
Она вспомнила, как однажды смело поговорила с Чжао Нанъю об этом, и он так мило согласился. Но неизвестно, обманул ли он её.
Чжао Ши сначала хотел сказать, что его действительно наказывали, потому что он не умел лгать, но отец внезапно кашлянул, и мальчик тут же понял, что нужно было сделать, и он покачал головой.
— Больше нет.
Сун Луан удовлетворённо кивнула.
— Вот и правильно, тебе всего четыре года. Даже если ты не понимаешь, не видишь и не можешь научиться, нельзя тебя наказывать. — Она всё ещё беспокоилась и предупредила. — Если в будущем твой дядя захочет тебя наказать, приходи и расскажи об этом мне.
Сун Луан в душе считала Чжао Ши своим сыном, и никто не должен был его трогать или обижать.
Чжао Нанъю не мог больше смотреть на это и сказал с улыбкой:
— Ты тоже не боишься его испортить.
— Это ты слишком строг.
— Ладно.
Чжао Нанъю похлопал Чжао Ши по голове.
— Хватит говорить, тебе пора спать, не так ли?
Чжао Ши неохотно слез с колен Сун Луан, он надел обувь и сказал:
— Мама, я иду спать.
У него во второстепенной комнате была своя кровать, и он уже несколько раз там спал. Он знал дорогу и даже не нуждался в том, чтобы его несли туда.
Он маленькими шажками подбежал к кровати, с трудом забрался на неё и сам накрыл себя одеялом.
Сун Луан обняла своего милого сына, чувствуя себя счастливой и довольной. Она лениво потянулась.
— Тогда и я пойду спать.
Чжао Нанъю лёг рядом с ней и, не произнеся ни слова, погасил свечу. Комната погрузилась во тьму. Ладонь Чжао Нанъю обхватила её руку, она была прохладной.
В полудреме Сун Луан услышала его вопрос:
— Ты где-нибудь ещё чувствуешь недомогание?
Сун Луан, раздражённая его холодными руками, вырвалась и перевернулась. Она повернулась к нему спиной, и, наполовину во сне, ответила:
— Нет, больше нет.
— Это хорошо.
Чжао Нанъю обнял её за талию и потянул обратно к себе и крепко прижал к своей груди. Он поцеловал её в лоб.
— Это ведь я виноват, что не присмотрел за тобой, как следует.
Видимо, впредь ему стоит реже позволять ей выходить. Красота Сун Луан не вызывала сомнений. Это было ясно из взглядов, следовавших за ней сегодня, а когда она наряжалась, становилась ещё более очаровательной. Сколько там внешне благородных джентльменов критикуют её характер, но в душе жаждут её?
— Ты сам это сказал, завтра я не буду скромничать.
Она могла взять столько, сколько хотела, и ведь сокровища всегда привлекательны в любую эпоху.
Чжао Нанъю едва сдержал улыбку и согласился.
Теперь Сун Луан не хотелось спать. Она уже прочитала все книги в доме, а книги Чжао Нанъю ей были неинтересны. Она взяла верхнюю одежду и сказала:
— Я пойду посмотрю на Ши-эра, он, наверное, скучает по мне.
Чжао Нанъю схватил её за запястье:
— Я сам принесу его сюда, пусть он спит здесь сегодня ночью.
Ши-эр не видел Сун Луан несколько дней, так что его приход обрадует его.
Чжао Нанъю взял фонарь и отправился в передний двор. Ши-эр ещё не спал. Он лежал в постели в строгой позе, его глаза были широко раскрыты, и он задумчиво смотрел в потолок.
Чжао Нанъю зажёг свет в комнате и нашёл для мальчика верхнюю одежду. Он погладил его по голове и спросил:
— Ши-эр, не можешь уснуть?
— Мм, — даже когда он был серьёзным, голос ребёнка всё равно звучал мягко. Он сказал. — Папа, сегодня вечером я ел у бабушки в комнате. Ждал вас и маму долго, но вы с мамой так и не вернулись.
Когда родители не дома — Ши-эру трудно уснуть.
Чжао Нанъю вытащил его из-под одеяла, надел на него верхнюю одежду, а затем поднял на руки и ласково сказал:
— Я отведу тебя к твоей маме, чтобы ты мог у неё переночевать.
Улыбка расплылась на лице Чжао Ши. Он крепко обнял отца за шею и радостно произнёс:
— Хорошо.
Услышав его смех, Чжао Нанъю тоже улыбнулся.
Отец и сын быстро добрались до комнаты Сун Луан. Внутри было светло от свечей. Сун Луан, услышав шум снаружи, поспешила встретить их, спустившись с кровати. Её старая привычка ходить босиком снова дала о себе знать — она босиком подбежала к двери. Увидев Чжао Нанъю с Ши-эром на руках, она радостно воскликнула:
— Вы так быстро пришли.
Чжао Нанъю напомнил ей:
— Надень обувь.
— Знаю, — ответила она и подошла, чтобы взять сына на руки. С улыбкой она спросила у Ши-эра. — Ты скучал по маме?
Чжао Ши честно ответил:
— Скучал.
Сун Луан любила проводить время со своим сыном — беззаботно и счастливо. Она опустила взгляд на него и не могла не вздохнуть:
— Ши-эр, ты не похудел ли? На щечках уже не так много пухлости, как раньше.
Ши-эр покачал головой:
— Я хорошо кушаю.
Отец воспитывал его строго, никогда не баловал его в еде, одежде и повседневной жизни, и уж тем более не позволял ему быть капризным в еде.
Сун Луан, держа его на руках, почувствовала, что он действительно стал легче, чем раньше. Она сказала:
— Наверное, ты слишком устаёшь на уроках. Завтра я сварю тебе суп, чтобы ты подкрепился. Ты должен быть пухленьким и беленьким.
Чжао Ши покраснел.
— Мама, я уже не маленький.
Даже четырехлетний ребёнок знает, что быть пухлым некрасиво. На самом деле, Чжао Ши даже близко не был к тому, чтобы быть толстым. Он был красивым мальчиком, и немного полноты лишь делало его милее.
Сун Луан рассмеялась.
— Ладно, так и быть, договорились. Завтра после уроков приходи ко мне, хорошо?
— Хорошо.
Чжао Ши тоже хотел попробовать еду, приготовленную его матерью. Прошлый раз её пирожные были очень вкусными, и даже если бы они были не такими вкусными, он всё равно бы их любил.
Сун Луан, обнимая этого маленького комочка, не хотела его отпускать и казалось, что у неё есть бесконечно много слов, которые она хотела ему сказать.
— Твой дядя наказывал тебя на уроках?
Сун Луан помнила, что не только Чжао Чао, но и Чжао Нанъю наказывали Чжао Ши за списывание.
Она вспомнила, как однажды смело поговорила с Чжао Нанъю об этом, и он так мило согласился. Но неизвестно, обманул ли он её.
Чжао Ши сначала хотел сказать, что его действительно наказывали, потому что он не умел лгать, но отец внезапно кашлянул, и мальчик тут же понял, что нужно было сделать, и он покачал головой.
— Больше нет.
Сун Луан удовлетворённо кивнула.
— Вот и правильно, тебе всего четыре года. Даже если ты не понимаешь, не видишь и не можешь научиться, нельзя тебя наказывать. — Она всё ещё беспокоилась и предупредила. — Если в будущем твой дядя захочет тебя наказать, приходи и расскажи об этом мне.
Сун Луан в душе считала Чжао Ши своим сыном, и никто не должен был его трогать или обижать.
Чжао Нанъю не мог больше смотреть на это и сказал с улыбкой:
— Ты тоже не боишься его испортить.
— Это ты слишком строг.
— Ладно.
Чжао Нанъю похлопал Чжао Ши по голове.
— Хватит говорить, тебе пора спать, не так ли?
Чжао Ши неохотно слез с колен Сун Луан, он надел обувь и сказал:
— Мама, я иду спать.
У него во второстепенной комнате была своя кровать, и он уже несколько раз там спал. Он знал дорогу и даже не нуждался в том, чтобы его несли туда.
Он маленькими шажками подбежал к кровати, с трудом забрался на неё и сам накрыл себя одеялом.
Сун Луан обняла своего милого сына, чувствуя себя счастливой и довольной. Она лениво потянулась.
— Тогда и я пойду спать.
Чжао Нанъю лёг рядом с ней и, не произнеся ни слова, погасил свечу. Комната погрузилась во тьму. Ладонь Чжао Нанъю обхватила её руку, она была прохладной.
В полудреме Сун Луан услышала его вопрос:
— Ты где-нибудь ещё чувствуешь недомогание?
Сун Луан, раздражённая его холодными руками, вырвалась и перевернулась. Она повернулась к нему спиной, и, наполовину во сне, ответила:
— Нет, больше нет.
— Это хорошо.
Чжао Нанъю обнял её за талию и потянул обратно к себе и крепко прижал к своей груди. Он поцеловал её в лоб.
— Это ведь я виноват, что не присмотрел за тобой, как следует.
Видимо, впредь ему стоит реже позволять ей выходить. Красота Сун Луан не вызывала сомнений. Это было ясно из взглядов, следовавших за ней сегодня, а когда она наряжалась, становилась ещё более очаровательной. Сколько там внешне благородных джентльменов критикуют её характер, но в душе жаждут её?
0 Комментарии