Избалованная жена не сможет сбежать — Глава 94

    Если бы Чжао Нанъю сам не начал читать ей письмо, Сун Луан бы даже не узнала, что за все эти дни Хэ Жунь написал ей столько писем. Чжао Нанъю читал их одно за другим тихим голосом.
    У Сун Луан болели уши и голова от его чтения. Он произносил каждое слово чётко и читал очень медленно, словно боялся, что она не поймет.
    Когда он закончил, Сун Луан видела, как Чжао Нанъю медленно разорвал конверты на кусочки, и они рассыпались по полу.
    Чжао Нанъю, читая всё это, сам разозлился. Он опустил взгляд на Сун Луан, которая делала вид, что ничего не слышала. Его уголки губ поднялись, он смеялся от злости. Вдруг он вытянул руку и схватил её за подбородок, произнеся:
    – Ну как? Тебя это тронуло?
    Сун Луан почувствовала, что ревность Чжао Нанъю зашкаливала. Всё вокруг казалось пропитано уксусом, словно он боялся, что она не поймет. Но она была не виновата: во-первых, письма не она написала, а во-вторых, она их даже не получила.
    Чжао Нанъю перехватил её письма и теперь так нагло показывал своё недовольство перед ней. Действительно мелочно.
    Она вынуждена была смотреть на него снизу вверх и тихо ответила:
    – Я не разобрала.
    Сун Луан была умна и не стала прямо отвечать на его вопрос, пытаясь уклониться от него. Но Чжао Нанъю было не так легко обмануть. Он улыбнулся:
    – Тогда я прочту еще раз, в этот раз слушай внимательно.
    Сун Луан расширила глаза. Разве он не разорвал все письма?
    Чжао Нанъю увидел, о чем она думала, и сказал:
    – Память у меня хорошая. После стольких раз чтения я уже знаю их наизусть.
    Сун Луан окаменела, чувствуя страх внутри. Она дрожащей рукой потянулась к его одежде. Проглотив слюну, она мягко заговорила с ним:
    – Не делай так.
    Странно и мелочно.
    Чжао Нанъю с интересом смотрел на неё и спросил:
    – Что я сделал?
    Сун Луан не выдержала его лицемерного, зажатого поведения. Если он сердится, почему не выразит это прямо? Зачем медленно и мучительно изводить её и заставлять её трепетать от страха?
    Она решилась, подняла голову и повысила голос:
    – Ты злишься.
    Чжао Нанъю кивнул, соглашаясь с ней:
    – Да, злюсь.
    Как гром среди ясного неба. Сун Луан действительно была невиновна.
    – Я ведь не писала письма Хэ Жуню. Чего тебе злиться?
    Чжао Нанъю когда-то сказал, что больше не будет упоминать прошлое, но иногда он не мог сдержать свои эмоции, особенно после слов, услышанных сегодня от Шестого принца. Он не мог забыть их.
    – Тогда давай считать, что я придираюсь, – сказал Чжао Нанъю.
    В глубине души Сун Луан вдруг появилось чувство вины. Ведь если подумать, именно «она», начала соблазнять Хэ Жуня, и его неугасающие чувства к ней были вызваны её двусмысленным поведением.
    С точки зрения логики, в этом деле она действительно была неправа.
    Чжао Нанъю отпустил её подбородок и сел в своё обычное место, за рабочий стол. На столе лежала стопка чистой бумаги. Он взял кисть с подставки и, не показывая никаких эмоций, встал перед столом и начал писать.
    Его лицо было спокойным, но в глубине души, вероятно, еще теплились обиды.
    Сун Луан примерно разобралась в его характере. Чжао Нанъю был человеком, помнящим обиды, и это относилось и к ней. Если она причиняла ему боль, он тоже делал ей плохо. Он мучил её в других вопросах.
    Она медленно, мелкими шажками подошла к нему и, заикаясь, сказала:
    – Я обещаю тебе, пока я твоя жена, я никогда не сделаю ничего, что могло бы тебя обидеть.
    Чжао Нанъю замер, услышав её слова, и чернила случайно капнули на бумагу. Он положил кисть:
    – Всё?
    Разве этого недостаточно?
    Чжао Нанъю тихо вздохнул. Он надеялся услышать от неё слова любви, но знал, что если он не спросит, она никогда сама не признается в чувствах к нему.
    И даже если он спросит, слова любви от Сун Луан не имеют веса, они просто пустые фразы, которых можно сказать с закрытыми глазами.
    Он схватил её за руку и притянул к себе. Сун Луан оказалась в его объятиях, его крепкая ладонь легла на её талию:
    – Хм, этого достаточно.
    Зачем ему злиться на неё? Она бездумна, и в итоге он сам остается с неприятными чувствами.
    В тот вечер Чжао Нанъю настаивал на том, чтобы она училась писать. Сун Луан сопротивлялась, но Чжао Нанъю прямо сказал ей:
    – Твой почерк ужасен.
    Кривой, без стиля, Сун Луан даже часто допускала ошибки в словах.
    В этом действительно нельзя полностью винить Сун Луан. Она не умела писать иероглифы этой эпохи, а её предшественница также не была человеком, склонным усердно заниматься учебой. Она могла узнать лишь несколько иероглифов.
    Чжао Нанъю стоял за ней, его большая ладонь охватывала её маленькую руку, помогая ей писать каждый штрих.
    Дыхание Чжао Нанъю скользило у её уха, и лицо Сун Луан покраснело, её движения и выражение лица стали непроизвольными.
    – Ты пишешь хуже, чем Ши-эр, – насмешливо заметил Чжао Нанъю.
    Сун Луан стало стыдно от его слов и только она собралась возразить, как услышала, что Чжао Нанъю продолжил:
    – Я слышал от твоего брата, что после ухода из школы ты никогда не удосуживалась повторять уроки дома, а все домашние задания делали за тебя другие.
    – Мой брат говорит чепуху, это не так, – возразила она.
    Чжао Нанъю улыбнулся и прикусил губу:
    – Если ты говоришь, что это не так, то так и есть. Ты решаешь.
    Сун Луан подумала, что, возможно, Чжао Нанъю пытается её утешить. Её сердце забилось быстрее, а щеки порозовели. Его ласковый тон заставил Сун Луан почувствовать себя неловко.

Вернуться к оглавлению