Сусу не смогла издать ни звука. Защитная чешуя вспыхнула, и она потеряла сознание.
***
Кто-то шепчет это у её уха.
Пятнадцатое? В тот момент она не сразу поняла, что значило это слово. Пока пара ледяных рук не развязала её одежду небрежно.
Даже летом ночной холод воздуха заставил её съежиться.
Сусу внезапно открыла глаза.
В ледяной темнице она лежала на простой кровати. Вокруг тьма, не видно ни руки перед лицом.
Дыхание у её уха делалось всё более отчётливым.
Она попыталась двигаться и обнаружила, что её запястья и лодыжки были связаны Слабой Водой.
Сусу попыталась воспользоваться прежним методом, чтобы освободиться, но это не сработало. В темноте те ледяные глаза насмешливо смотрели на её борьбу.
Сердце Сусу рухнуло.
Она пыталась говорить, но обнаружила, что её горло было заблокировано. Сусу не могла издать ни звука.
— Страшно, правда? — низко засмеялся он, нервно начав разговор. — В последние дни я постоянно чувствовал себя так же, как ты сейчас. Один в темноте, всё надеялся, что завтра будет свет. Но смотри, в этом мире никто не спас меня, так же как сейчас... никто не спасёт и тебя.
Рука Сусу коснулась его тела и она обнаружила, что на нём ничего нет. Она почти сразу же отдёрнула руку.
Её реакция снова вызвала у него холодный смех.
— Ты, наверное, много раз смеялась надо мной за спиной. Взгляни, вот этот дурак по имени Тантай Цзинь, ты била его, оскорбляла, унижала, а он всё равно не мог тебя убить. Он даже думал сделать тебя Императрицей, состариться вместе с тобой и умереть, как обычный человек. Он безнадёжно глуп. Даже зная, что ты снова ушла от него, он всё равно решил искать тебя. Потому что боялся, что тебя действительно убьёт этот скот, восьмой принц. Но шесть гвоздей, вонзившихся в сердце, заставили его увидеть, насколько он ничтожен. Когда ты убивала меня, ты хоть на мгновение засомневалась?
Он с отчаянием и безумием в голосе кричал ей в ухо.
Сусу охватил неописуемый ужас, её тело горело, а дыхание учащалось. Она попыталась найти гусеницу, которую ей дал Янцзи, но обнаружила, что её нет.
Каждый пятнадцатый день третьего месяца... она наконец вспомнила, что это значило.
Яд весеннего шелкопряда.
Она уже пережила это однажды и знала, насколько это было мучительно. Но сейчас, без гусеницы, яд снова начал действовать.
Мужчина обнял её, и вместе они смотрели на тёмную темницу.
Он хрипло и злобно сказал:
— Не волнуйся, я знаю, тебе больше не интересно быть моей Императрицей. Я тоже больше не буду таким глупым. Не хотела быть моей наложницей? Ты даже наложницей быть не сможешь. Умри здесь, умри бесстыдно. — Он схватил девушку за волосы. — Может, тебе стоит заплакать? Попробуй поставить на то, буду ли я тебя жалеть? Ахах, не плачешь? — он засмеялся, словно нашёл что-то забавное. — Ничего, ночь ещё длинная. Сегодня вечером должна была быть твоя церемония получения титула, но теперь нет. Теперь начинается наказание.
Сусу не могла говорить, каменная кровать под ней была твёрдой, как лёд. Мужчина рядом шептал ей на ухо, словно демон.
Гоуюй не отвечал. В темноте, где не было видно и собственной руки, она впервые почувствовала страх полной беспомощности. Она была в крайней степени несчастна. Её пальцы намертво сжимали каменную кровать, словно она была умирающей рыбой.
Он схватил эту руку и с сочувствием начал:
— Как же тебе плохо, может, попросишь меня? О, я забыл, ты сейчас не можешь говорить.
Сначала он тихо смеялся, а затем перестал и начал напевать песню, которую он услышал в детстве в Дася.
Это были песни, которыми развлекались одинокие придворные дамы по ночам. В эти ужасные и одинокие ночи он ничему не научился, кроме этих грязных вещей.
Теперь он пел их для неё.
Девушка дрожала в его объятиях. Её пальцы оставили на его коже несколько царапин.
Он сжал её руку, поцеловал её в губы, а затем легко сломал ей пальцы.
— Больно? Это не сравнится с болью в моём сердце.
В темноте из-под его губ просачивалась кровь, он громко смеялся и продолжал напевать.
Девушка не знала, сколько времени продержалась, но, в конце концов, она, дрожа, обняла его за шею. Он прекратил петь и с удовольствием засмеялся.
Слёзы Сусу скатились по её виску, она поняла, что поддалась яду весеннего шелкопряда.
Она задыхалась.
Пальцы болели, всё тело болело.
Не в силах издать звук, охваченная страхом перед провалом миссии, она дрожала, как маленькое животное.
Тантай Цзинь шептал ей на ухо, то холодно смеясь, то произнося слова, полные жалости и сострадания. Она не видела дневного света и ощущала лишь боль и холод.
Её пальцы, неизвестно когда, оказались схвачены им. Тантай Цзинь крепко держал их и не отпускал.
В безграничной ночи Тантай Цзинь был холоден и безудержен.
— Почувствовала? Меня. — он коснулся капелек слёз, скатившихся на её волосы. Тантай Цзинь небрежно вытер их и тихо произнёс: — Мою ненависть.
1 Комментарии
Автор очень деликатна. Ничего не понятно. В смысле понятно, что что-то случилось. Ужасно тоскливо, очень жаль Сусу :(
ОтветитьУдалить